Отрывок 4 из повести Счастливый глобус

В начале весны обычно проходили районные олимпиады. Мы с Вероникой Талантовой от параллели седьмых классов были отправлены в Никель. Учительница  биологии Любовь Прокопьевна Меранюк  почему-то доверила именно нам отстаивать честь школы на таком ответственном мероприятии.
 Я не была увлечена данным предметом, но уроки этого педагога обожала. После звонка класс попадал в атмосферу деловой игры, во время которой бойко шла наша работа с гербариями, макетами, карточками.
Любовь Прокопьевна, как фокусник, извлекала из горы пособий на учительском столе то рукописные сборники загадок про обитателей саванны, то коробочки с образцами почвы, то папки-передвижки с изображениями морских животных.
Рассказ свой она сопровождала стихами, отрывками из рассказов и повестей русских и зарубежных авторов. Именно Любовь Прокопьевна приучила нас в системе обращаться к энциклопедиям, к научно-популярным книжкам о пернатых, к краеведческой литературе.
Вероника, тряхнув рыжими кудрями, сказала: «Конечно, поеду. Какой разговор!»
Моя одноклассница очень гордилась своей фамилией. Её мама - замечательный детский доктор, миниатюрная миловидная женщина. Вечно занятая Тамара Васильевна предоставляла дочери абсолютную свободу.
Веронике разрешалось возвращаться с прогулки поздно вечером. Как дочь  делала уроки, похоже, никто не контролировал. Наверно, по этой причине  казалось, что Вероника значительно старше одноклассниц.
Её школьное платье было синего цвета, а не коричневого, как у других девочек, оригинального фасона. Держалась она всегда независимо и с каким-то вызовом. Бешеный темперамент, мощная энергетика - вот что её отличало.
В автобусе мы болтали обо всём на свете. Вероника открылась мне  как интересная собеседница,  довольно начитанная и рассудительная девчонка.
После мероприятия я потащила её к моей тётушке Вале, которая жила неподалёку  от третьей никельской школы. Мы пили ароматный чаёк с лимоном и ели фирменное творожное печенье. Вероника сидела притихшая. Она вдруг превратилась в маленькую девочку, которой было уютно и спокойно  в этом гостеприимном доме, пропахшем ванилином.
После славных посиделок совсем не хотелось идти в пончиковую, хотя посещать её было ритуалом для всех тех, кто приезжал в Никель из другого города.
Пончиковая размещалась в деревянном здании, напоминавшем палубу прогулочного корабля. Внутри  небольшого  и уютного зала стояли высокие круглые столики, к которым посетители, предвкушая минуты наслаждения, радостно   несли блюдца с пышными золотистыми пончиками, присыпанными сахарной пудрой.
Они видели процесс изготовления выпечки. В машину опускалась длиннющая колбаска из теста, которая формировалась в колечки , что оправлялись в кипящую маслом жаровню. Через несколько минут пекарь выпускал наружу порцию восхитительных пончиков, от которых шёл  манящий горячий дух.
К блюду покупался кофе с молоком, его подавали в гранёных стаканах.
Пончиковая была местом вкусного перекуса для командированных, школьников и пожилых никельчан. В кафе встречались влюблённые пары, а ещё обсуждались впечатления от профсоюзных и комсомольских конференций, что проходили в доме культуры «Восход».
Мы с Вероникой хотели заглянуть в живой уголок, который располагался в ДК, однако  не успели: автобус уже ждал участников олимпиады. Надо было возвращаться в Заполярный.
Вероника , глядя в окно, тихо сказала: «Лен, а ведь здорово, когда дома пахнет пирогами». Я кивнула в ответ на её неожиданное признание и увидела в зелёных глазах грустинку. Странно было это услышать от девочки, которая грезила приключениями, мечтала объездить весь мир и считала интерес к быту ненужной обывательской привычкой.
Хозяюшкой в классе слыла Лена Ивкова. Она научилась хорошо готовить, умела принимать гостей.
В доме Ивковых мы часто собирались всем классом. Слушали песни Вячеслава Добрынина и Евгения Мартынова, танцевали, угощались пельменями и пирогами. Знатные были пельмешки. Лена лепила их  из разных сортов мяса. Сначала собирала стол под руководством мамы, потом всё делала самостоятельно.
После восьмого класса наша  сероглазая хозяюшка поступила в железнодорожный техникум, и мы уже потом не встречались.
После поездки в Никель Любовь Прокопьевна тщательно разобрала с нами все задания, и я  поняла, что, наверно, наберу мало баллов в вопросе про заказники и про заповедники. Учительница сразу повела нас в кабинет физики, где была киноустановка, и прокрутила пару учебных фильмов.
Ей не жаль было своего времени. Любовь Прокопьевна  энергично комментировала кадры про заповедники, приговаривая: «Ничего, девочки, век живи - век учись. Всего знать невозможно, но многое в наших руках!»
Физику вела рыжеволосая Александра Сергеевна Свитлик. «Солнышко пришло!»- говорили ребята, когда учительница заходила в  кабинет.
 Мягкий характер Александры Сергеевны ценили все. Ребята знали, что это отнюдь не слабинка, а редкостный природный дар улаживать конфликты и  трения добротой, способностью входить в положение школяров. Голос у неё  был обволакивающим, каким-то домашним, тёплым.
Когда Шурочка говорила, стояла тишина. Свитлик обладала даром убеждать. Стыдно становилось от вдруг приходящего понимания нашей неправоты. Аргументы педагога перевешивали.
Шурочкой учительницу  называли не зря: молодая, красивая, модная, азартная. Отлично знавшая физику и, несмотря на возраст, искусство преподавания. Когда шли практические занятия, Александра Сергеевна с торжественным видом проходила между рядами парт и говорила: «Сегодня, ребятушки, вы займётесь физическим экспериментом. Как я вам завидую, мои дорогие исследователи!»
Мы не на шутку расстроились, узнав о том, что нашу Шурочку вдруг забирают на работу в райком комсомола.
-Она обязательно вернётся!- сказала Света Барабанова. Не ошиблась! Педагоги, выбравшие профессию сердцем, не расстаются со своими воспитанниками. Даже попробовав что-то новое, потом всё равно возвращаются к доске, к урокам, к школьным будням, без которых и нельзя.
Константин Филиппович Емельянов пришёл в класс, чтобы вести физику и астрономию. Высокий, с тихим голосом. Из-за бородки  и интеллигентного покашливания был похож на учёного, как мне казалось.
Объяснял физик потрясающе! И теперь думаю: как о сложнейших явлениях можно было так доходчиво и просто рассказывать? Наверно, дело в таланте учительском, в любви к тому, чем он занимался.
Константин Филиппович никогда не повышал голоса. Неутешительные оценки ставил с такими комментариями: «Сожалею, но сегодня Вы были не на высоте», «Соберитесь, Елена. Перечитайте материал снова. После уроков готов прокомментировать трудные места». Обидеться на его двойку было невозможно.
Емельянов стал завучем в четвёртой школе Заполярного. Конечно, это не случайно. Его деликатность и методическая компетентность были оценены руководством. В районе Константина Филипповича считали  одним из сильнейших физиков.
Деликатность - редкое качество. Оно так много значит в нашей жизни! Встреча с деликатным человеком - подарок судьбы. Чужая душевная тонкость, предупредительность, чуткость для меня дороже громкой амбициозности, позёрства, циничной прямоты.
Витю Капова всегда считала деликатным человеком. Мой одноклассник жил в соседнем доме, и я довольно часто видела, как он, сутулясь, тащил тяжёлые мамины сумки. В хлопчатобумажном тренировочном костюме синего цвета  выскакивал из подъезда и трогательно бежал по снегу навстречу ей.
На безжалостные реплики старшеклассников относительно его небогатырского внешнего вида Виктор отвечал грустной улыбкой. На дерзкие и язвительные слова не вёлся. Когда дворовые ребята пропускали матерное словцо, Витя краснел и пыхтел, качал головой, что означало непринятие такого общения.
Виктор никогда не позволял слов-ярлыков в чей-либо адрес. Просьбу одолжить циркуль или ластик излагал застенчиво, как будто стеснялся отвлечь одноклассников от обсуждения задачки или от чтения учебника. Когда разговаривали, например, двое ребят, он всегда терпеливо ждал окончания беседы.
Девчонки заглядывались на парней ярких, дерзких, могущих подраться или эффектно скатиться с высокой горки на лыжах, способных закурить на дальнем школьном дворе, а вот ребята скромные, тихие, не стесняющиеся на глазах у всего двора помогать матери, не пробуждали у женской половины никакого внимания. Эх, многие тянулись за внешней привлекательностью, выбирая  порой самовлюблённых, хулиганистых, непостоянных.
Мне не нравилось, когда парни смачно сплевывали сквозь зубы, кулаками выясняли отношения, ругались и стыдились красивых  рыцарских поступков.