К истокам жанра или Минимализм эстетицки

                " Ступай уверенно туда, куда тебя зовут мечты. Живи придуманной тобою жизнью ".
"
                Генри Дейвид Торо
                Моей новейшей возлюбленной и музе Андрее Пришакариу
    - Вы, русские, - Аслан протянул мне папиросу, мельком бросив усталый взгляд на " цвикнувший " компьютер, - двойной народ.
    Погано, само собой - заискивающе и от того еще более поганей, хоть и старался, рискуя выхватить прикладом по и так незаживающей, разбитой голове, улыбнулся, коря себя за это вот заискивание, беря дымящуюся папиросу и уверенно затягиваясь. Когда Гугаев такой, бояться нечего. Во всяком случае, пока.
     - Почему ?
     Задержал дым, вспомнив любимую Алису, оставшуюся там, вне войны. Долбаные чехи, чем неграмотней, тем акцента больше, иногда - хрен проссышь, особенно с духовскими стариками из горных аилов. Там и не понимаешь ни х...я, а вот молодые, поучившиеся в Англии или той же Москве, шпарят по - русски, с компьютерами не то, что на ты, но мне сто очков вперед подвалят, да еще и Аслану сдадут, и швырнет он меня в яму, где и так вбиток, не продыхнешь, один Бабченка, дегенерат сраный, три места занимает, растопырился долгим туловищем, фырчит, вечно втюхивает  х...ню всякую, как с младенцами неразумными, один он всегда по теме, тренде, б...дь, бренде и бренди. Шерри, сука.
    - Потому что второй раз надо и по всем, над всем и даже себе повторить, напомнить, так сказать, о собственной непреклонной любви к родине, - ржет говенный чех, кивнув приветственно заглянувшему щеглу в шикарной разгрузке песочного театра. Умеют уроды выглядеть, этого у них не отнимешь. Прибавить бы. Из граника, прямо в середку бороды проклятой. На, сука ! Держал акбар. Второй раз. Ничего, упырек сменится, третья по - любому пару недоделок увенчает, наконец - то завершив эту гнусную эпопею предательств и оказавшихся ненужными жертв. Придумали бы, что ли, какой детектор : зыришь, а на монитор вылетает авторитетное злоключение, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, патриот закозлинный. Следующий. Тоже патриот, но потенциально предательский. Далее, товарищи. Патриот, но, граждане бандиты, ежели по - честному - то, то поганенький, стремновастенький, практически фуфел, расстрелять. Из говенного ружья, на любом телеканале, радиочастоте и бумажном листочке ( анахронизм ), в край можно уж вконец старорежимно, по Зощенке, в транвае или трилебусе, ногу отдавить, там, или коммунальная кухня, или профсоюзная библиотечка, или какой - то генерал Закомельский, хотя Сережа Довлатов по - прежнему безнадежно женат. Глупцы думали, что факта проживания более, чем достаточно, но движ с кальмаром Олешкой ясно высказался нечистыми устами Шапиры, Лаврова, Захаровой, Медведева и прочей х...ты, что предательство уподобилось вредительству по тому, революционно - сознательному УК, запятьдесятвосьмойусвоившего и освоившего в процессе переваривания изрядную дольку никем не считанных людей, как только не обозванных, и элементами, и массами, и материалом, но это - люди. Когда - то живые.
     - Все умрут, - сурово подтверждает Гугаев, принимая папиросу из моих пальцев, чуть подрагивающих, сбитых до кости, так как у чехов новый бзик : ставят меня в честный спарринг с их малолетками, кто кого, вот я их малолетних мудаков и забиваю, как мамонтов. В других аилах, слышно, по жесткому, схомутанного пленника херачут зверьки лет с семи, воспитывают жестокость, уроды. Аслан, надо признать, не такой, справедливей, что ли. Или просто Балабанов сценарий такой выдумал, как разгневанный Михалков ( по х...й какой ) или свинарко - пастуховизм безбрежного до безумия интернационализма, жить коему аккурат до Касабланки или, что привычнее для нас, русских, до Сталинграда.
    - Смысл жизни, - смеюсь я, думая о Балабанове. Был человек, жил человек, оставил по себе кино, по мне так тройственно войдя в копилку бриллиантов питерским братом, чадовским патриотом и не совсем русским кочегаром.
     И давно, любовь моя, не было у нас самого настоящего плагиата. Вот, в начале и конце. Эксклюзив.
Большевик
Памяти Барсова
 
Зверь зверем. С крученкой во рту.
За поясом два пистолета.
Был председателем «Совета»,
А раньше грузчиком в порту.
 
Когда матросы предлагали
Устроить к завтрашнему дню
Буржуев общую резню
И в город пушки направляли, - 
 
Всем обращавшимся к нему
Он заявлял спокойно волю:
-  "Буржуй здесь мой, и никому
Чужим их резать не позволю».
 
Гроза прошла на этот раз:
В нем было чувство человечье - 
Как стадо он буржуев пас:
Хранил, но стриг руно овечье.
 
Когда же вражеская рать
Сдавила юг в германских кольцах,
Он убежал. Потом опять
Вернулся в Крым при добровольцах.
 
Был арестован. Целый год
Сидел в тюрьме без обвиненья
И наскоро «внесен в расход»
За два часа до отступленья.
 
          25 августа 1919
Коктебель