Рассказ 5. Что же будем с ним делать?

Гл. 1. Бабушка.          

           Весной 1983 года к Алику в г. Севастополь по месту службы приехала его бабушка. Бабушка относилась к той категории женщин, которые за своего любимого сына или внука готовы были прыгнуть в воду, в огонь и быть с ним всегда  рядом,  хоть  на  вершине горы Эверест, хоть в тропиках Амазонки. Каким-то образом ей удалось встретиться и договориться с командованием корабля как раз в то время, когда он находился в базе. И Алику все 5 дней было разрешено увольняться на берег в г. Севастополь для встречи с бабушкой. Ходили в кино, в музеи, просто гуляли по городу и по берегу моря. А когда Алик возвращался из увольнения, то приносил на корабль полные сумки продуктов от бабушки: фрукты, конфеты, соки, пироги, печенье, сигареты и тому подобное. Угощались все не только матросы боцманской команды, но и из других подразделений.

Гл. 2. Драка с Андреем.

           Через 6 дней бабушка уехала. И пиры в кубрике боцманской команды закончились.
           До «полторашника» Алику оставалось ещё месяц. Несмотря на пока ещё «молодой» статус матроса, по меркам того времени служилось нормально. Были некоторые стычки, которые и дракой-то не назовёшь. Алик слабину не давал. Да и серьёзных «наездов» со стороны «годков» не было. Видимо, никто уже не хотел связываться с Аликом, в особенности после того, когда в результате его драки на плавбазе «годка» увезли на «скорой помощи» делать операцию – зашивать рассечённую верхнюю губу, а по возвращению на свой корабль – драки с Гереем, окончившейся поножовщиной. «Сарафанное радио» на флоте работает быстро.
           Вроде бы ни что не предвещало нового конфликта. Но скопившаяся злоба не проходит совсем, а только затихает на время и ждёт случая вырваться наружу для нанесения неожиданного удара.
           Отбой. Все по койкам (или на рундуках). Как обычно, ещё ведутся какие-то разговоры. У Алика место на нижнем ярусе, сверху койка командира отделения «рыжего» Андрея. Говорим о «гражданке», девчонках, рассказываем анекдоты, кто-то кого-то незлобно подкалывает, смеёмся. И тут вдруг Андрей, обращаясь к Алику, говорит: «Ну что «Зам»? Уехала твоя тёлка?». Сразу тишина в кубрике. Обидно и оскорбительно! Как же так? Все 5 дней в кубрике полно продуктов. Угощения от бабушки Алика тот же Андрей уплетал «за две щеки».
           Алик ответил: «А ты что, баран?»!
           Андрей: «Че ты сказал?!»
           Алик: «То что слышал! Только баран жрёт всё подряд и никогда не чувствует благодарности!».            
           Андрей молча опустил вниз свою большую левую руку и стал пытаться ей как-то жёстко схватить Алика за что-нибудь – сделать больно или придушить. Алик стал отбиваться от этой руки, что было бы сейчас отчасти похоже на борьбу ММА, когда один боец лежит у сетки внутри автогона на спине и отбивается от захватов наседавшего на него соперника.
           К Алику, уже и так оскорблённому Андреем за бабушку, теперь подступило бешенство. Он пнул ступнёй ноги верхнюю койку Андрея и сказал: «Ну чего ты с койки свесился? Пойдём на верх, там по-мужски разберёмся!».
           Андрей быстро соскочил с койки и сказал: «Пошли!», как будто бы он давно ждал этого момента. Но Алик чувствовал, что ранее командир отделения, несмотря на свою харизму и авторитет, всегда старался избегать с ним прямого столкновения. Теперь этот свой авторитет ему необходимо было отстаивать. Отступать некуда!
           Когда Андрей, а за ним Алик стали подниматься по трапу в тамбур, в след им крикнул «подгодок» Игорь, имевший уже свой негативный опыт драки с Аликом: «Зам» ты там только не сильно Андрюху отоваривай!». Скорее всего, это было сказано не в знак уважения к Алику, а чтобы ещё больше раззадорить Андрея, от которого многие «годки» уже давно ждали, когда же он, командир отделения боцманской команды, авторитетный годок сломает борзого «карася». Как только в тамбуре Алик и Андрей встали друг против друга, Алик, привыкший смотреть и мгновенно оценивать соперника на ринге перед началом боя, сразу увидел в глазах Андрея неуверенность и отчаяние. Как оказалось, несмотря на свои довольно внушительные габариты, Андрей совершенно не умел драться. Он вдруг, нагнувшись и опустив голову вниз, двумя руками, вытянутыми вперёд, кинулся на Алика. Алик успел сделать сайд-степ вправо. Его быстрый правый боковой удар пришёлся сбоку по затылку головы Андрея, который по ходу своего движения завалился вперёд и вниз, встав на четвереньки, но сразу поднялся и опять отчаянно, как на таран, опустив голову, полетел на Алика. Ему удалось вцепиться в Алика, но больше ничего он сделать не мог. Алик пытался отцепиться, чтобы выйти на дистанцию и пробить свои коронные удары. Началась возня. Опять, также как и в драке с Игорем, пошёл грохот от переборок. Также выбежали матросы из других кубриков и стали разнимать дерущихся. И почему-то, видимо, не разобравшись, особенно сдерживали Андрея, хотя в более агрессивном состоянии желающим продолжать драку был Алик. Трое матросов пытались прижать здорового Андрея к переборке, а Алика один «годок» тоже крупный парень с добрым щекастым лицом и беспокойными в тот момент глазами, стал подталкивать на выход из тамбура в кубрик другого отделения. И тут Андрей при «своих годках» стал показывать агрессивность, пытаясь вырваться от сдерживающих его матросов, стал грязно, матерно оскорблять и угрожать Алику, который уже был в пол шаге от выхода из тамбура. Услышав оскорбления, которые стали «солью» на ранее нанесённые душевные раны, Алик быстро подскочил к Андрею, которого матросы держали у переборки, и с силой влепил ему левый боковой удар, теперь точно прошедший в район правой скулы. Затылок Андрея жёстко ударился в переборку. Алика сзади и по бокам подхватили другие матросы, затащив его в рядом находящийся кубрик к водолазам. 
           Через полчаса после драки Андрея вызвали в офицерский отсек корабля на разбор. О чём был разговор, не известно.
           Затем в кубрик боцманской команды спустился замполит, сказав, что произошедшая  драка Белова (Алика) с командиром отделения недопустимо! Это грубейший дисциплинарный проступок! Но при этом никто не должен вершить самосуд, а зачинщик драки (Белов) будет наказан дисциплинарно, по уставу.
           Ещё через некоторое время дежурный по кораблю офицер вызвал из водолазного кубрика Алика, приказав ему идти спать в свой кубрик.
           Когда Алик пришёл в свой кубрик, Андрея ещё не было. Игорь сказал, что бывший 10 минут назад здесь замполит, определил ему новое спальное место, противоположное в кубрике от койки командира отделения. Алик и сам этого желающий, свернул свой матрац и переложил его на новое место.
           Улеглись. Некоторые ещё переговаривались в полголоса, впечатлённые произошедшим конфликтом. Игорь саркастически пошутил: «Вот теперь всё встало на свои места. А то было как-то странно уже. «Зам» две недели как ни с кем не дерётся». Алик лежал молча, ни на что не откликаясь. Так и заснул.
           На удивление, в последующие дни всё было более-менее спокойно. Андрей был какой-то тихий и грустный, с заметным сине-алым фингалом под правым глазом. Некоторые годки незлобно подшучивали над ним. Андрей прятал лицо. Но один раз двое его годков из другого отделения спустились в кубрик с желанием всё-таки разобраться с Аликом, поставить его на место. Но то ли разговор с командованием корабля подействовал на Андрея, то ли в нём самом произошла какая-то переоценка, но Андрей их выпроводил, сказав, что это не их дело и что он сам во всём разбирается в своём отделении.   

Гл. 3. Разговор в офицерской каюткомпании.
      
           На следующий день, после драки Алика с Андреем, в офицерской кают-компании состоялся жёсткий разговор командира корабля с помощником командира корабля лейтенантом Фарманом Алиевым и замполитом старшим лейтенантом Евгением Недруговым:
           Командир: «Что будем делать с этим Беловым, ёптать?! То, что произошло – этого следовало ожидать, ёптать! 5 месяцев назад, после его драки с годком, мы его сплавили на плавбазу - отдали, ёптать, в аренду. Так он, там, нанёс другому годку увечье, ёптать! На корабле постоянно с ним какие-то проблемы, конфликты, драки, ёптать! Теперь, он дерётся уже с командиром отделения, ёптать! Робин Гуд хренов! Скоро со мной будет еще драться, ёптать! Что дальше ожидать от него? Либо он опять кому-нибудь увечье нанесёт, либо его самого искалечат, ёптать! А выводов мы никаких не делаем, ёптать! Слушаю предложения!».      
           Помощник: «Белов противопоставил себя сложившейся системе отношений – «старослужащий-молодой», благодаря которой поддерживается дисциплина на корабле, отсюда и конфликты. Через месяц он станет «полторашником» и конфликты с ним должны исчезнуть, так как, сам то, он, парень не агрессивный. Все конфликты были после «наездов» годков на него»;
           Командир: «Фарик, я не понял, ёптать! Я просил предложения на данный момент! Это что, предложение? Решение проблемы, ёптать?! Да этого Белого «годки» не изувечили сейчас только потому, что мы провели вовремя работу с его командиром отделения, который, несмотря на полученный от него фингал, его же и защищает, ёптать! Что делать сейчас?!»;
           Замполит: «Надо подумать. Этот  Белов  заставил считаться годков с собой. По службе  у  него всё ровно, всё выполняет. Вижу, что ему даже нравится служба. С  одной  стороны  мы  не  можем  его обязать подчиняться «наездам» годков, также, как не можем годкам объяснять, что, именно, на него «наезжать» нельзя. Тогда надо в целом кардинально всем нам бороться с дедовщиной. А как бороться, пока у меня предложений нет»;
           Командир: «Женя, да у тебя никогда предложений нет, ёптать! Я что, часто у тебя спрашиваю их что ли? Но, это, ёптать, сейчас, по твоей линии! Ты же замполит! Белов, кстати, тоже в твоём политическом учился! Значит, можешь найти с ним общий язык. Мне, что, самому объяснять тебе всё, что надо делать?! Проведи с ним работу! Или ты можешь только игровиком-затейником быть - викторины, стенгазеты, концертики, стишки? Решения Партии и Правительства мы и без тебя знаем! Читаем газеты, телевизор смотрим! В общем, так! (повернувшись к помощнику) Лейтенант Алиев, даю тебе указание - на ближайшее время, под свой личный контроль, нагрузить Белова различной корабельной работой, ёптать! Чтобы красил, драил, с бака и из цепного ящика не вылезал! Чтобы весь в сурике был, ёптать! Озадачить этим старшину боц.команды мичмана Берестова и командира отделения!»;   
           Помощник: «Есть, товарищ командир!»;
           Командир: «Старший лейтенант Недругов, провести с Беловым работу по твоей линии! Ещё одна драка с его участием и я, лично, тебе сам морду набью!»;
           Замполит: «Есть, товарищ командир!».
           Уже, в конце службы Алика, весь этот разговор передал ему вестовой Вовка Великанов, случайно слышавший его за мытьём посуды в небольшом отсеке, находящимся рядом с офицерской кают-компанией.
           Зайдя в свою каюту, сразу после разговора в кают-компании, замполит остановился по середине и около минуты стеклянными глазами депрессивно смотрел в открытый иллюминатор. Затем, достал из своего шкапчика разведённый с водой спирт (полученный от капитана мед. службы корабля), и, налив полный стакан, как воду его выпил без закуски. После чего, лёг на свою койку, уставившись в белый подволок.
          
Гл. 4. Разговор с замполитом.

           На следующий день, после разговора в кают-компании, замполит вызвал Алика в свою каюту:
           Замполит: «Послушай, Белов! Ты что, не можешь как-то быть изворотливей, обходить острые углы? Что ты всё идёшь на конфликт? Что ты всё, чуть что, руки распускаешь? … Ну, чего молчишь?»;
           Алик: «Товарищ старший лейтенант, я не иду ни на какие конфликты»;
           Замполит: «Да, ладно! А кто два дня назад со своим командиром отделения дрался, я что ли?»;
           Алик: «Я не дрался»;
           Замполит: «Интересно! А что же это было тогда?»;
           Алик: «Командир отделения попросил меня показать ему технику бокса. Мы вышли в тамбур возле кубрика и немного потренировались»;
           Замполит: «Ну, ты из меня то дурака не делай! Я с тобой доверительно хочу поговорить, по-товарищески. Ты же комсомолец! Даже в училище политическом успел  поучиться,  офицером  хотел стать. Но, вот, ты как пришёл на корабль, от тебя одни  проблемы!  Только  и  слышно – Белов  опять  подрался!  Ну,  зачем  нам ЧП на  корабле?!  Ты  можешь,  как-то,  быть  сдержаннее,  что ли?  Тем  более,  что  ты ещё  и  боксёр.  А  за  увечье,  полученное  от  боксёра,  он  отвечает  в  двойне, так как  обучен  этому.  Применение  навыков  бокса  –  это,  тоже,  оружие,  которое надо  применять  только  с  врагом,  на  войне,  например.  И  потом,  мне  думается, что, ты сам себе ищешь проблему. Так  сильно  напрягают  тебя  что  ли? В мирное время надо стараться со всеми по мирному уживаться. Вот, твои же ровесники в Афганистане сейчас проходят службу, так у них там совсем другие «напряги», там война. А ты себе войну на ровном месте сам делаешь. В общем, предупреждаю тебя, что ещё один конфликт с твоим участием, и, мы будем ставить вопрос перед командованием  о  переводе тебя  в  другую воинскую часть. И, поверь мне, что засунем тебя в такое жопашное место, что служба на нашем корабле тебе ещё раем покажется! … Ну, что молчишь? Подумай об этом! Можешь идти!»;
          Алик: «Есть!». Развернувшись, как положено через левое плечо, Алик вышел из каюты замполита.
          Через несколько часов после этого разговора, Алик пришёл опять к замполиту.
          Алик: «Товарищ старший лейтенант, у меня есть желание добровольно отправиться на службу в Афганистан»;
          У замполита округлились глаза и поднялись брови, он только спросил: «А, как родители?»;
          Алик: «А при чём, здесь, родители? Я совершеннолетний и нахожусь на военной службе. В моём роду все военные. Дедушка бы точно одобрил. В общем, если есть возможность туда перевестись, то я бы хотел»;
          Замполит: «Ну, вообще, это поступок! Я тебя, Белов, прям зауважал! Если ты хорошо подумал и твёрдо решил, тогда давай - пиши рапорт, я тебе сейчас помогу. Завтра, как раз совещание нашего дивизиона, я его там командованию и представлю».
          Держа в руке и глядя на написанный Аликом рапорт о его желании перевестись на службу в Афганистан для исполнения интернационального воинского долга -  помощи афганскому народу, замполит Недругов уже представлял себе, как его оценит политическое руководство дивизиона, как будут говорить о нём - как о настоящем офицере-замполите, воспитавшим на корабле такого бойца–патриота, добровольно изъявившего желание служить в самой горячей точке на земле - Афганистане, где в настоящее время идут боевые действия с участием введённого туда ограниченного контингента советских войск.
          
Гл. 5. Решение по рапорту.

           На следующий день Алик с нетерпением ждал замполита, когда он придёт с совещания, и, часто выходил на ют, смотрел - не идёт ли он? Наконец, ещё издалека, Алик увидел идущего к кораблю замполита. Что-то было странное в его фигуре и походке. Замполит шёл медленно, как-то неуверенно, голова и плечи немного опущены. Когда он шёл по трапу на корабль, то правая рука его еле поднялась к фуражке, отдавая честь флагу, лицо было серое, а в глазах была тоска и безразличность ко всему. Когда Алик, стоявший на юте, решил подойти к нему и спросить о решении по своему рапорту, замполит только строго посмотрел на него, как будто бы Алик совершил какой-то тяжёлый дисциплинарный проступок, но ничего не сказал, а только прошёл дальше, уйдя в свою каюту.
           Об этом совещании дивизиона кораблей вспомогательного Черноморского флота, потом ещё долго все вспоминали - как один замполит, поднявшись из-за стола, с гордым видом представил командованию дивизиона рапорт матроса, изъявившего желание перевестись на службу в Афганистан для исполнения интернационального воинского долга. На что замполиту, командир дивизиона ответил: «Очень странно и огорчительно, что в нашем дивизионе есть такие замполиты, которые не знают, что в ограниченном контингенте советских войск, выполняющих свои задачи в ДРА (Демократическая Республика Афганистан), нет такого рода войск, как ВМФ, и, ещё, морочат голову своим матросам!».
           Замполит лежал на койке в своей каюте и думал: Опять с этим Беловым проблема вышла! Что же будем с ним делать?!