Примак

В деревне пашут, да мякинный хлеб едят
Пословица

Ох, давно это было, аж в XVII веке. Поэтому интересно узнать о жизни крестьян того времени.

Деревня Хомутово была небольшая, всего-то около двадцати дворов, расположенных в одну улицу. Стояла на возвышенности на берегу реки. Во время разлива вода заполняла все пространство вокруг, а уходя, оставляла рыбу на земле. Жители деревни выходили с корзинами, собирали дар природы, словно грибы. На затопляемой зоне раскинулись пойменные луга, богатые сочными травами. Поэтому в каждом крестьянском хозяйстве держались коровы, овцы, козы, лошади.

Вокруг стоял дремучий смешанный лес, принадлежавший всем. Надо, заходи, руби любое дерево для возведения нового жилого дома или хозяйственных пристроек. А в лесу полно грибов и ягод, ну, конечно, и зверя. Добывай, будет тебе и мясо, и меха для одежды. Все бы хорошо, если бы не волки. Ох, как они досаждали людям. А как от них отбиваться? Основным оружием был только кистень, плетка с увесистой костью на конце. Так в плетке делали до трех-семи таких хвостов. Попади зверю, пробьешь голову до нижней челюсти.

У каждого двора был свой земельный надел. Крестьяне обрабатывали землю, сеяли хлеб, собирали урожай и платили государству налог. Все, что оставалось после сдачи налога, принадлежало труженику. На это содержалась его семья. Не у всех был достаток. Люди жили по-разному.

На краю деревни стояла усадьба Бориса Дурного. Жена его Катерина подарила мужу четырех сыновей. Это хорошо. Подрастающие мужчины могут сделать хозяйство крепким.  Старшему было уже пятнадцать лет. Отец заметил, сын стал проявлять интерес к женскому полу. Подумалось: «А ведь пора его женить, взять работницу в дом, иначе забалует».

На другом конце улицы приткнулась усадьба Павла и Авдотьи Захариных. У них росли трое дочерей. Старшей исполнилось двенадцать лет. Отец Павел в последнее время заболел ногами, и Авдотья беспокоилась о судьбе семьи. Вспоминая, как ее выдали малолетней замуж, обратилась к мужу:
– Батюшка, ты сходил бы в церковь, посоветовался бы у диакона, как нам семью укрепить. Дочери-то нашей уже двенадцать, вдруг кто замуж позовет. Надо бы подготовиться, заполучить мужчину в дом.

Муж согласился и отправился с утра в соседнее село, там была их приходская церковь. К храму с его величественными куполами вела широкая улица. Двигаясь неторопливо с остановками, постоянно крестясь и кланяясь, Павел вошел в храм. Купил свечи, поставил их перед образами святых. Помолился, думая, где же увидеть диакона.
– Отец Андрей, разрешите обратиться к вам за советом, – начал он стеснительно, подойдя и кланяясь диакону.
– У тебя что-то случилось, сын мой?
– Вот, видишь, – начал Павел, указывая на клюку, – ноги заболели. Так пахать землю не получается. На воспитании у нас с женой три девки, старшей исполнилось двенадцать лет. Можно выдавать замуж. Подскажите, можно ли сделать так, чтобы зять остался жить в нашей семье. Мужчина в доме, работник в поле.
– Как, – начал отец Андрей, – надо уговорить жениха и его отца подписать договор о примачестве. Ты соглашаешься передать часть имущества в собственность зятя, а он обязуется жить в твоей семье. Церковь поддерживает такие сделки, – помолчав диакон продолжил. – Пора полового созревания девиц наступает в четырнадцать-шестнадцать лет. В крестьянской среде дева в шестнадцать лет считается старой, а в девятнадцать уже старухой. Чем моложе женщина, тем больше может родить детей в браке. Вот в чем главное. И все-таки двенадцатилетняя девка больно молода еще для замужества. Она ведь не поспела ни для половой жизни, ни для родов. Часто такие женщины умирают от родильной горячки.
– Так в двенадцать лет выдавать замуж разрешено.
– Разрешено. Только лучше бы в четырнадцать лет. А если уж так случится, что выдадите свою дочь в двенадцать, надо бы на годик-другой ограничить ее супружескую жизнь. Надо обеспечить воздержание от сношения по средам и пятницам, в церковные праздники и посты. Будем надеяться, все образуется. На все воля Божия.
Получив странные пояснения, Павел вернулся домой.

***
Время неумолимо бежало вперед. Закончились полевые работы. Урожай убран в амбар. Налоги за землю уплачены. Пришла осень с ее сыростью и ветрами.

В один из таких дней в дом Захариных пришли гости, свои, деревенские Борис Дурнов и его сын Васька. Зашли в избу, перекрестились, поздоровались. Нарядные, в легких меховых шубках и сапогах. Оба небольшого роста, крепкие. Отец возраста тридцати пяти лет. Стоял без шапки с взлохмаченными длинными русыми волосами и короткой бородкой. Васька по телосложению под стать отцу. Породу не перепутаешь.
– Здравствуйте, соседи дорогие. Раздевайтесь, проходите, садитесь, вот на лавку к столу, – радушно встречал гостей хозяин Павел Захарин, стоя, опираясь на строганую деревянную клюку. – Рассказывайте, удачно ли убрали урожай.
– Слава Богу, урожай в этом году уродился на славу, на длинную зиму запасов хватит. У нас ведь как, с одной заботой справишься, возникает другая и тоже важная. Придумал я себе новые хлопоты: сына собрался женить. Вот он мой Васька. Пора ему думаю своим гнездом обзаводиться, – гость ловко направил разговор в свое русло.
– Это хорошие хлопоты. Одобряю.
– Павел, наши семьи добрые соседи, знаем друг друга давно, никогда не ссорились. Вот я и подумал, неплохо бы нам породниться. У вас выросла девица. Ваша Ленка, да мой Васька могли бы создать крепкую семью.
– Ой, – всполошилась Авдотья Захарина, – она же еще совсем ребенок. Только двенадцать годиков исполнилось.
– Не беда, все с этого начинают. Быстрее хозяйствовать научится.
– Борис, – вступил в разговор хозяин, – твое предложение для нас большая честь. Лучшего бы и желать не надо. Только посмотри на меня. Без клюки ходить не могу. А как землю пахать? Как семью содержать? Я очень желаю, чтобы Василий и моя Ленка создали крепкую семью. Но вы должны помочь мне. Василий должен перейти после свадьбы жить в нашу семью.
– В примаки чоли пойти, – набычился Борис.
– А че тут плохого. Вы поможете нам, мы поможем вам. Передадим часть имущества в собственность Василия. Собрались бы с тобой и спокойно составили рядную записку, так, чтобы все, по совести, без обмана.

Наступила тишина.
– Подумать надо. О нашем решении сообщу.

Расстроенные гости засобирались и ушли. Прошла неделя. Утром прибегает посыльный парнишка:
– Батюшка Павел, Дурновы приглашают прийти, поговорить.
– Приглашают, надо идти. В гостях погостишь – на житье поглядишь.

Через часик Павел, прихватив клюку, поковылял на другой край деревни. Вошел в избу, перекрестился, поздоровался. Окинул взором вокруг. Изба, как изба, как у всех в деревне: печь, лавки, стол, иконы. Только люди здесь по-своему живут. Его здесь ждали. Заботливо раздели, усадили на лавку к столу. Выставили пирог и кувшин с киселем.
– Угощайтесь, батюшка Павел, пирог рыбный, недавно из печки достала. О делах вы потом поговорите, а сейчас кушайте.

Вот, уж правда, умел в гости звать, умей угощать. Началась трапеза. Молчали. Так было заведено. После хозяйка куда-то ушла. За столом остался хозяин Борис и, сидящий напротив, гость.
 – Павел, я соглашусь с твоим предложением о примачестве, но покажи мою выгоду. Если договоримся, в следующий раз пригласим подьячего, составим рядную запись.
– Давай, Борис, поговорим. Я согласен передать в собственность зятя четверть всего моего имущества.  Это очень много. У меня ведь подрастает еще две дочери. Хочу также, чтобы в собственность твоего сына было передано приданое. Наконец, ты должен обещать, в горячую крестьянскую пору не будешь заставлять работать моего зятя на своем поле.
Гость, не торопясь, покрякивая обдумывал предложение и молвил:
– Ну, чо, такие условия меня устраивают.

Договорились через день пригласить подьячего, составить договор. Согласовали день свадьбы. Свадьба будет проводиться в доме невесты, поскольку зять перейдет жить в тот дом.

***

В день свадьбы гости с утра собрались в доме невесты. Сидели за столом, угощались. Затем на трех украшенных лентами санных повозках поехали в церковь венчаться.

Входили в храм в определенном порядке: первым шел жених с близким другом, за ними – невеста с крестной и остальные гости. Войдя, все сняли свои шубы и уложили прямо на пол в кучу.

Жених Василий, коренастый парень пятнадцати лет, одетый в красную ситцевую рубаху из хлопчатобумажной ткани, штаны из домотканого льна, сапоги. Поверх рубахи повязан длинный шерстяной вышитый пояс.

Невеста Елена, полнотелая девушка небольшого роста, была одета в подвенечный сарафан красного цвета, надетый поверх белой сорочки. Красный цвет издревле считался самым лучшим, красивым. Еще полгода тому назад мать, словно предвидя потребность такого наряда, купила ткань и заставила шить. На голове невесты кокошник с вышитым платком. Яркие разноцветные ленты украшали толстую косу.

Брачующиеся с горящими свечами вышли на середину храма, встали на белое полотенце возле аналоя.

Венчание началось с обручения. Прочитав молитвы, и убедившись, что молодые люди вступают в брак добровольно, священник попросил предъявить обручальные кольца.

Согласно традиции жених принес золотое кольцо, символ солнца и Бога, а невеста – серебряное, олицетворяющее луну и церковь. После молитвословий и особых процедур освящения колец, жених надел на палец невесты золотое кольцо, а невеста – на руку жениха серебряное.

Далее началось собственно венчание, в виде молитвословий.
После венчания крестная расплела косу, символ девушки, и сделала две косы, уложив их кругами на голове, покрыв платком, повязав его узелком внизу на шее. Из храма вышла уже не девушка, а замужняя женщина.

Снова сели в свадебный поезд и поехали домой.
Гости сели за стол. Ели, пили. Желающие посмотреть, стояли в дверях, облепили окна.

Часто кричали «Горько, горько». Молодые супруги целовались. Раздавались срамные частушки, слышались неприличные разговоры. В народе был такой обычай подготовить молодых к исполнению последнего испытания «демонстрации девичьей невинности», показа белья молодой жены.

По-видимому, наступило время такого испытания. На стол подали жареную курицу. Гости поняли и весело с хохотом закричали:
 – Тетеря на стол прилетела, молодушка спать захотела.

Молодожены встали, их повели в баню, там была заранее приготовлена свадебная постель. Их сопровождала толпа зевак с хохотом и разными намеками. Распорядитель еще раз рассказал, что от них ожидают гости. Впустив в баню, дверь закрыл на замок, гости вернулись обратно в избу. У двери остался дежурный.

В бане тепло, натоплено. В комельке горели дрова, освещая помещение. Молодожены сели на лавку. Поели принесенную курицу. Затем жена сняла сапоги с ног мужа. Стоя на коленях, наклонив голову, показывала покорность мужу. Потом стали раздеваться. Мужчина, по обычаю, должен лечь первый, а жена, спросив разрешение, присоединиться к нему.

Супруг, сбросив одежду на лавку, уже забрался на постель к стене, лег на бок, наблюдая за своей избранницей. Жена взглянула на него и увидела мужскую срамоту. Ужас, страх пригвоздил ее к лавке. Она тупо глядела на него, прижавшись спиной к стене.
– Лена, давай скорей.
Она молча сидела, не двигаясь.
– Лена, ну, ты чо?
– Я не могу, – тихо призналась девушка.

Конечно, она видела у маленьких детей, но не такое же. Василий заметил, с женой происходит что-то неладное. Сел на краешек постели, свесив ноги.
– Нам ведь все-равно, надо сделать это. Гости ждут. Чо они подумают.

В это время в дверь бани постучали:
– Ну, вы там, уснули чо ли. Гости все съедят и выпьют, пока я тут с вами.
– Слышишь, они не отстанут. Нам надо это сделать.

Василий встал, взял свою Елену за руку и повел к постели. Уложил. Забрался сам.
– Подними рубаху.

Она подняла подол, закрыла им лицо, прижав ладошки к глазам. Муж возился, возился и вдруг:
– Ой…
Он обхватил ее за плечи, прижался плотно и замер, испытав взрыв. Отдышался.
– Потерпи еще, я погляжу.

Поднявшись на колени, он заметил на своем теле и у нее розовые грязные пятна. Обтер все это подолом рубашки.
– Сними рубашку, я отдам ее.

Она сняла, представив жадному взгляду супруга красивое полное тело с волнующими грудями.
– Я сейчас.
Убежал, постучал в дверь и передал доказательство.
– Все, теперь ты моя настоящая жена, а я твой муж.

Прыгнул к ней под одеяло, обнял, ухватившись ладонью за полную грудь. Так проспали до утра.

***
 После свадьбы молодым определили место на лавке у стены, закрыв его занавесками. Там была постель. Елена зареклась, больше никогда не позволит омерзительную близость с мужем. Но в первую же ночь все пошло не так. Он стал приставать, показывать недовольство. А ведь это в избе, где лежали на лавках и на полатях остальные члены семьи. Все слышно. После длительного сопротивления Лена сдалась. Решила, лучше потерпеть, да потом спать спокойно. Сколько не крутись, а этот мужик добьется своего. Так и повелось.

Через некоторое время обнаружилось, Лена забеременела. Мать сразу подметила, стала оберегать дочь. А в конце лета родился мальчик. Все обошлось благополучно. Какое счастье было у семьи. У них родился сын. Бог даст, подрастет и станет сильным, как отец. Будет кому продолжить род.

Василий оказался старательным крестьянином. Он удачно выполнял все переделы крестьянских работ: пахал, сеял, убирал урожай, косил траву, заготавливая сено на зиму. Лена ухаживала за малышом, готовила для семьи еду. Мать с отцом работали на огороде, ухаживали за скотиной. Все были при деле.

Василий, бывало, придет с работы, усталый. Казалось, упадет и проспит до утра. Ан, нет, ночью, вспоминал о своей привычке. Лена уж не сопротивлялась, просто терпела.

Как-то зимой супруги пошли мыться в баню. Снимая одежду, Лена вспомнила первую свадебную ночь. Как неловко там все получилось. Неожиданно она почувствовала необычное желание близости. В глазах появилась мутная пелена, сквозь нее увидела мужа, уже раздетого, смотревшего на нее. Не в силах сопротивляться, она обхватила его руками, прижалась… Это было началом их семейной любви, которую оберегали и несли по своей ухабистой жизни.