Гешефт по-соседски и борьба с сорняками

Дед Никита Семёныч мужик хозяйственный и степенный, он всегда готов прийти соседям на помощь.

А соседка у Семёныча – городская дачница Нэлла Алексеевна. Она приезжает на свою усадьбу по выходным и торопится за два дня успеть сделать по огороду всё, что накопилось за неделю.

Сегодня воскресенье и дед Семёныч опрыскивает у себя капусту от мошки. Пульверизатором её пшик-пшик. Его верная бабка Марея поодаль что-то там полет. А Нэлла Алексеевна по свою сторону межи срубает лопатой сорняки и одуванчики. Тык-тык… хрясь! Тык-тык… хрясь!

Дачница-соседка из себя очень нэллистая Нэлла. По участку она ходит налегке. Можно подумать, сперва она хотела раздеться догола, но что-то ей помешало, и слабенькие следы одежды на ней всё-таки уцелели.

Нагнётся Нэлла Алексеевна с лопатой над очередным одуванчиком – тык-тык… хрясь! Откинет, перейдёт дальше, снова нагнётся – тык-тык… хрясь!

- Дед, етит тебя! – орёт бабка Марея. – Кого там прыскаешь, анафема? Где капуста и где ты?

Очнувшись от неведомых грёз, Семёныч видит, что вместо капусты вовсю пшикает клубнику.

- Не зуди, пилорама контуженная, - говорит он. – Не сбивай с мысли! Чего надо, то и прыскаю.

Никита Семёныч возвращается к капусте, а городская Нэлла Алексеевна переходит к новому сорняку. Нагнулась – тык-тык… хрясь!

- Ох ты, очи мои ясные… - говорит дед. – Родится же такое!

- Чаво? – спрашивает назойливо бабка Марея. – Ты капусту брызгать пришёл или ворон считать?

Забывшись, Семёныч пшикает жене из пульверизатора прямо в нос. Следует громкая ругань, проклятия и прочие диалоги на семейную тему.

- Куда зенки пялишь? – орёт бабка Марея. – На капусту смотри, пурген старый!

Нэлла Алексеевна опять нагибается – тык-тык… хрясь!

- Матушки! – говорит дед. – Эт-самое… Крыжопник-то у Нэлки каков, а? Ядрёный нынче крыжопник!

Бабка Марея смотрит на соседские кусты крыжовника, потом на свои. Никакой разницы она не видит.

- Крыжовника не видал, обалдуй вислоухий? У меня его шесть сортов, а ты ни одного не жрёшь!

- Не той системы у тебя крыжопник, - говорит Семёныч. – Такого у тебя никогда не нарастёт, Марюха.

Соседка Нэлла Алексеевна дошла до лопуха и замешкалась – тык-тык… тык-тык… не получается подрубить под корень.

- Знатный крыжопник, - ещё раз повторяет дед. – Эй, Нэлька, да кто ж так лопухи рубит? Лопух – существо серьёзное, к ему подход нужен.

- Чем умничать, возьми да покажи девке как надо, - говорит бабка Марея. – Межа-то ведь и наша тоже! Советовать все горазды!

Взяв у Нэллы Алексеевны лопату, Никита Семёныч в два счёта подрубает лопух. Сноровки у него и вправду больше, чем у городской барышни.

- Вот таким макаром оно совершается, - приговаривает старик. – Тык-тык-тык – хрясь! Учись, Дездемона!

- Ну и режь уж до конца, до забора, - говорит бабка. – Заодно и по нашему краю пройдёшь.

Семёныч хряпает ещё пару сорняков, но задор его быстро улетучивается. Он понимает, что у гладкой Нэллы Алексеевны борьба с сорняками выглядит куда интереснее.

- А я чо? Я только показать могу, - он возвращает лопату соседке. – Сама понимаешь – годы! В пояснице гайморит и эпилепсия, в животе эволюция. Как на улице батюшку встречаю – он и зырит на меня, будто прикидывает: не пора ли Семёныча отпевать, чтоб не протух?

- Дай вам Бог здоровья, - говорит Нэлла Алексеевна. – Я сама дорублю, спасибо!

И опять нагибается на меже – тык-тык… хрясь!

- Крыжопник-то уж больно на зависть, - говорит дед Семёныч. – Сошный крыжопник. Услада для глаз и фантазии.

- Хватит шкеркать, комбикорм заплесневелый! – не унимается бабка Марея. – Не рубишь сорняк – иди капусту доопрыскивай!

Никита Семёныч задумчиво изучает соседку, которая бьётся над очередным сорняком.

- Лопатка-то у тебя так себе, Алексеевна, - говорит он. – Прямо скажем, фейк, а не лопата. Такой только ежей в овраге хоронить.

- Какая уж есть, - говорит дачница Нэлла. Лопата у неё и вправду старая, зазубренная, даже лопух ею толком не срубишь. – Всё забываю из города новую привезти.

Тык-тык… хрясь!

- Вот что, соседка, - говорит Семёныч. – Пойдём под навес, другую лопату тебе дам. Шут с ней, подарю безвозмездно. У меня этих лопат осьнадцать штук и ещё дудырнадцать сверху!

Под навесом у мастеровитого деда действительно хранится прорва лопат – все до звона наточены, крепко насажены, с таким инструментом и на медведя выйти не страшно.

- Выберем тебе, Алексеевна, самую что ни на есть дальнобойную, - говорит дед. – Эта тебе тяжеловата будет… эта коротковата… эта у меня на память оставлена, я ею тёщу по деревне гонял… этой лопатой меня тесть окучивал, тоже память… а вот эта ладно будет! Пользуйся, соседка.

Дед торжественно вручает блестящую лопату Нэлле. Она благодарит. Бабка Марея тем временем уходит в избу собирать обед на стол.

- Спасибо, Никита Семёныч, - говорит Нэлла. – Неудобно просто так брать. Может, вам с бабушкой конфет за неё купить?

- Благодарствуем, конфет у нас есть, - говорит дед. – Но если не в службу, а в дружбу – должны быть у соседей взаимовыручка и гешефт. Сделай-ка, Нэлла, вот что…

<><><>

Когда бабка Марея выходит звать мужа на обед, Нэлла Алексеевна вовсю очищает новой лопатой межу с обеих сторон – своей и соседской. Дело идёт быстро – тык-тык… хрясь! Тык-тык… хрясь!

Дед Семёныч глубокомысленно дымит папиросой под кустом, созерцая процесс.

- Не торопись, не торопись, Алексеевна! – наставляет он. – Сорняк – не блоха, в кино не убежит. С чувством его, родимого! Плавно! Аккуратно! А крыжопничек-то твой шибко хорош. У нас вот такого не наросло ни шиша…


(использована иллюстрация из открытого доступа)