Здесь не стой

Виктор Матюк

Здесь не стой


Здесь не стой, там не сиди, свою совесть и честь блюди, за своими словами следи,
Ты здесь почти что чужой, в этих местах тебе будет трудно обрести душевный покой!
Иди медленно по дороге столбовой с непокрытой головой, соприкоснувшись со стыдом,
Постой пару часов под проливным дождём, потом лицо омой приятной на вкус святой водой!
За тобой издалека следит вооружённый конвой, только поднимешь громкий крик и вой,
Тут же придут за тобой, скрутят руки за спиной, и ты оставишь дом свой, считай, что навсегда,
От земного бытия нам всем никуда не деться, здесь остаётся навсегда и душа и сердце,
Хотя иногда святые места исчезают из памяти, ты стоишь у паперти, в объятии мыслей и  дум,
Решаешь действовать наобум, знающие люди поймут творческий созидательный ум!
Здесь моя юность прошла, нам бы вернуться туда хотя бы на краткий миг, но нельзя,
Над нами гудят и скрипят телеграфные провода: от насиженных мест далеко не уходи,
Скромно живи, и свой крест безропотно неси, тебе может от тризны спасти только Бог!
Его голос я слышу между строк, прилетающих в предназначенный небом срок,
Чтобы никто не смог сделать в творческую душу гнусный плевок! Господи,
Услышь мои моленья, и отдали память от грозного искушенья,
Стезю покрывает столетний мох, грешное существо делает глубокий вдох,
Остановившись у трёх берёз, видит вновь, как льётся христианской кровь
На перекрёстке двух дорог! Ветер раскачивает молодые берёзки,
Старый художник делает виртуальные наброски, пусть скользкий
Больше никого не прельстит, его жалкий и ничтожный вид
Вот-вот небосвод затмит! На мне обноски и нет модной причёски,
Чёрные брюки в широкую серую полоску выглядят хлёстко,
Пока ты не услышишь проезжающую мимо скрипучую повозку!
Себя вопросы измучаю, вторгнувшись  в темноту дремучую,
По такому случаю хожу чернее тучи я, с рожей скучною
Ищу фразу ёмкую и колючую, чтобы себя оправдать,
Когда, где и как? Помучаюсь кое-как, как ишак, пытающийся ускорить шаг,
Чтобы прекратился шум в ушах,  велик размах мыслей и дум, решаю наобум,
Где начать штурм укреплённых позиций, и по традиции прибегаю к эрудиции!
Авось, она вспомнит старые и добрые времена, когда канва досужей мысли
Была сосредоточена только на повседневной жизни, речь не о смысле,
И не об озарение, в душе царит временно опустошение, нет нужного решения в мозгах,
Там полный крах со слезами на глазах, я же - не монах, мне же ещё рано
Говорить о кровоточащих ранах и накопленных грехах, мною движет беспредельный страх!
Чувствую беспрерывную дрожь в ногах, не из-за скромности своей, обхожу толпы людей,
Не могу стоять с ними рядом, толпа та, что уже с утра была в стельку пьяна,
Размахивает сатанинским флагом, слёзы катятся градом по худощавым щекам,
Кровь льётся по босым ногам, я же даю волю матерным словам! Пусть уличный фольклор
Оживит наш давний спор,  вздор несёт известный местный вор, он – известный прокурор,
Но не честный, и в общении не интересный, считаю неуместным общаться с грешным,
Нам друг друга не понять, каждый будет на свой лад божественную истину толковать,
Мне плевать, что в ответ услышу дерзкий солдатский мат! Не обвиняй судьбу так строго,
Весь грех у нас от Дьявола и Бога, от них - тоска и тревога в страждущей душе,
Трудно устоять на господствующей высоте, когда на тебе стоит огромное клише,
А у других - золотые изделия Беранже! Ты весь на мандраже, стоишь и зришь по сторонам,
Как твоя протеже и бывшая мадам пьёт «Агдам», чаще всего по утрам,
Шалман везде, на суше и на воде, святость таится вовне, нательный крест в руке,
Святость на потолке! Никто случайно не вспомнит обо мне, в глубине души
Ночные шорохи давно там не слышны, вдали шумят пожухлые камыши,
Густой дым валит из соседней трубы, слышен скрип проезжающей арбы!
Без борьбы лично ты никогда не дождёшься благостыни от доли, рока и судьбы,
Увы, реалии жизни таковы, приют наш мал, взгляд видит только волчий оскал
Рока и судьбы, они приютились в шаге неспешной ходьбы, как не суди, как не ряди,
Тебе не выжить без узды, получишь ****ы в любой момент,
Твой конкурент испоганит мраморный монумент, там постамент
Не для тебя, волосы одной рукой теребя, стеная и скорбя,
Пытаюсь уйти чуть свет, чуть заря в неведомые мне края!
Здесь быт простой:  туда не ходи, добра от жизни не жди,
На одном месте сиди, и прожитые дни цени, здесь не стой,
Не пей вино на желудок пустой, удиви толпу недюжинной простотой!
Ты живёшь, как странник, то есть паломник или пилигрим, ходишь всюду один,
У тебя шаг строевой, живёшь, как фельдфебель отставной! Твоя мебель стара,
Двери ветер снимает с петель с утра, на твоём обеденном столе скатерть
Похожа на церковную паперть, она плачет, не потому что голодна,
Наступили трудные времена, Отечественная война пришла в веси и города!
Истерзанная душа не желает оставаться с нами, они бросается словами,
Будто буря пожухлыми листьями, но оставляет голову с досужими мыслями наедине!
Тяжелее вдвойне что-то таить в себе, когда о нём знают почти что все,
Кто полощет свои зубы в степном ручье! На этой прекрасной земле
Жестокий мир близ меня, молчания храня, выпью стоку на коня коньяка, и айда
 В злачные места, у кого совесть не чиста, то начинает жизнь с чистого листа!
Неспроста грешникам потворствуют небеса, у них доля непроста,
А надежды коварные влекут в незнакомый путь, оступишься чуть-чуть
И тебе тут же голову оторвут те, кто свой срок отмотал в тюрьме!
Не знаю. Откуда у грешного странника привязанность к родному краю?
В недоумении прибываю пару минут, мыслей, хоть пруд пруди,
Теснится хилая грудь, шею сдавливает огромный хомут,
Без малейшей укоризны и отсутствия любви со стороны отчизны,
Ты не проявляешь героизма, а всё потому,
Что часто смотришь на полночную Луну
В городском саду, она предвещает радость и беду,
На ходу не определишь, что подарит небесная высь!
Скользкий карниз под трясущимися ногами,
Облака грозовые плывут под небесами, колокола звонят в храме,
А твой язык от  общения с приличными людьми совсем отвык,
Трясётся кадык, рот издаёт устрашающий рык, ты совсем уже отвык
От премудростей бытия, совесть, заново обретя, сидишь в ручья,
Голову в сторону старого вяза склонив, голову перед судьбой преклонив,
Слушаешь знакомый с детства мотив! Послушаешь час иль два, не боле,
Отдашь свою жизнь чужой воле, так этот мир устроен, что ни ты, ни я
Не способны найти оправдание для совершенного намедни греха!
Стынь и пурга затмевают взгляд, невдалеке огромные ели шумят,
Птицы между собой говорят, но о чём? Наверное, о счастье земном,
Хотя оно вперемежку с грехом! Вот моя деревня, вот мой дом,
Вот я здесь первый раз сделал ход конём и сразу забыл обо всём,
Что пришлым людям обещал, потому что любовью к правде воспылал,
Слегка с коленей привстал, и нательный крест у степного ручья поцеловал!
Мне бы навсегда остаться тут, у сапог оторван каблук, грех, как спрут,
Теснит шею и грудь, солнечный луч  спрятался за огромный столетний дуб,
Мерзкая тьма лишила ума ветхозаветного старика, приятные с детства места,
Знакомая с юности земля от тяжких душ его отвлекла, в тени дерев проходят жизни дни,
Без божества, без вдохновенья и без любви! Момент лови, на месте не сидит, вот там не стой,
Не говори и не пой, тебя услышит слепой, и человек простой поймёт, что жизнь – не мёд!
Прерывисто дыхание радость губит, она осушит до дна стакан добротного вина,
Потом покрутит пальцем у виска, соберёт пожитки и сойдёт с неизвестной тропинки,
Подождёт на обочине час иль два, пока судьба, что была час или два в у смерть пьяна,
Окончательно лишится сна, её душа пуста, исчезла сокровенная мечта , опустело кресло,
На котором та пожилая женщина сидела и приятно пела о прелестной и безвестной Музе!
Размышления, до бесконечности сузив, попытался и я развязать Гордиев узел, не смог,
Не потому, что остолоп,  наверное, всему виной мой гороскоп! Этот мир жесток,
Какой нам прок заниматься бегом или ходьбой в день выходной?
Наша роль известна только небу одному, судя по всему, не иду, а плетусь
По закоулкам земным, чтобы мешать: праведно жить людям остальным!
Судьба не дремлет, она  подобно свету мир объемлет, но не приемлет то,
Что было в бореньях обретено! Крутишься, как веретено, а на уме одно и то:
Без слёз, без  дум и слов ты не рассеешь множество своих грехов по свету,
Предавшись навету, ты ему передаёшь эстафету, будто в бреду,
Разрушить уличную байку на ходу, что все мы когда-то сгорим в Аду!
Не хочу и не желаю гореть, хочу жить, любить, думать и сметь,
Вот и весь ответ за зло трепещущий вопрос: когда же Совесть не будет приносить
Человеку сильному и смелому боль и горесть?
Она от века до века может сделать  нас калеками,
Прогнувшись под ней, как под свирепым ветром,
Мы становимся обычной чернью, что даже в час вечерний
Чувствуем её угрызения, она до омерзения требует возмездия
За совершения греха, дорога ото лжи до истины столь далека,
Что разум неоднократно затмевают нависшие над ним грозовые облака!
В душе паника, хотя ты сам – не паинька, но и не напоминаешь барина с кнутом,
Твоя совесть давно уже стало твоим Палачом, ты глубже дышишь ртом,
И держишь хвост трубой, но реальность издевается над тобой, как хочет,
Она не только голову грешнику морочит, но и другие не столь отдалённые места,
Страх, будто бич над каждым ухом свистит, он повелевает тихо плыть по бурной реке бытия,
Вот и проходит жизнь твоя и моя посреди полыхающего и громыхающего полымя,
Набекрень вот-вот сдвинутся мозги, среди света и тьма запах горькой полыни
В миг единый оставляет след незримый о одной половине твой совести и души,
Там нет  черноты, с другой стороны, где стоят мощные вязы и дубы кроме тьмы
Ничего не увидишь ты! Приходит долгожданное мгновенье, когда лопается терпенье
И ты уже готов совершить придуманное в уединении жестокое мщение,
Пытаясь прекратить залихватскую прыть и злобный вой, нависший над толпой
Самим собой! Легко с ложа сна вспоминать былые времена, когда совесть была чиста,
Сейчас она темна, а была белее полотна! Ветер ледяной грозит штормовой волной,
В мыслях полный разнобой, неужто они непогрешимы? Эти жалкие подхалимы
Меж собой и мной связаны узами тугими, мыслят постулатами людскими
Они легко, спрятавшись от разума вдалеке,  наплодили подобных себе,
И плывут на одной и той же девятибалльной волне по холодной воде чужой совести,
Приносят плохие новости, вызывают отчаянье души. Фаворский свет меркнет вдали!
Думы мои ищут покоя, встретившись на тропе всеобщего разбоя, сидя и стоя
Пытаются свою правоту доказать, не получается никак, никого не пугает кромешный Ад!
Холодные ветры свистят и душу бередят, черствеет взгляд, а думы летят и летят
К чужим берегам, но и там не могут покой обрести, куда идти, куда бежать
И где и с кем семейное счастье искать? Добро пожаловать в божьи пенаты,
Там загодя расписаны числа и даты, когда замолкнет вой над скользкой стезёй,
И жизнь вновь в спокойно русло войдёт, но легкоранимая душа горестей и надежд полна!
Она хлебнула горя сполна. Теперь вертится на конце веретена, дрожит и ждёт она,
Когда же с радостью впритык столкнётся она? О времена! О нравы!
Под окном шумят лесные дубравы, на коленях заплаты,
Под ногами пожухлые травы, все тропы скорбью глубокой покрыты,
Будто бы мы – иезуиты, а наши чувства  в себя вобрал бес знаменитый!
Он встал на берегу кипучих вод и лает, как блудный пёс, ему обидно до слёз,
Что в стране прекрасных роз и жёлтых мимоз его следы среди полыни и лебеды
Тотчас смывает проливной дождь! Изредка нас обуяет страсть, на нас летит,
И дрожит состарившийся от времени кадык, всё ближе топот дьявольских копыт,
Молодецкая прыть почему-то не спешит по душам с не званой гостьей поговорить!
Так и быть, начну и я праведно жить, пусть у моих ног шумит полноводная река,
А над головой нависают перистые облака, пусть страдает в очередной раз душа,
Ты сидишь и ждёшь, когда же рок  появится между трёх стройный молодых берёз?
Срок ожидания истёк, душа холода не боится, ей есть чем прикрыться от стыни,
Она читает молитвы на греческом и на латыни, а небосвод синий-синий
Сияет над духовной пустыней, местные богини пьют мёд пчелиный с горла,
Изжога прошла поле неба и Бога, но в душе осталась жуткая пустота,
Там нет ни кола, ни двора, ни куста, ни деревца, перед глазами авторская строка
Читает строки с измятого листка! Ветер и мысль раздувают совместно мои паруса,
Хватит им валять дурака, пора мщения пришла, она свалилась прямо с потолка
В ложе сна стареющего беглеца! Никто в тот  миг не дремлет, разум тоже не объемлет
Все чувства и нравы, приуныли полевые травы, только росы и беспрерывные грозы
Помогают напрочь забыть, как ты намедни плакал навзрыд? Не хочу с Богом шутить,
Принимаю все Его слова смиренно и прошу прощенья, за то,
Что хожу в стареньком демисезонном пальто, и позволяю всё,
Что грешно! Будущее предрешено, сторонники хронического ленинизма смотрят с оптимизмом
На картину Федотова «Не ждали», особо не вникают в мелкие детали,
Злопыхатели христианской морали на Смоленской площади в этот время орали:
«Нас трудности заколебали, мы зловеще устали смотреть на прозаические вещи
Со стороны лесных проталин, так нам заповедовал Сталин, взгляд по вертикали
Не все смаковали, страну обокрали, но мы об этом поздно узнали! Жили и горевали,
Встревали в распри и скандалы, мысли о красоте гениталий затмевали всё,
Что в борениях совести и лжи обретено!» Жизнь отменила прежний девиз:
Кто был никем, то станет всем, надолго, то есть насовсем! Всё – тлен, всё – суета,
Здесь дуют промозглые ветра с вечера и до утра, а там, вдали территория чужого государства,
Там нет всеобщей одури и пьянства! Сто лет назад огромная империя угодила в кромешный Ад,
Чтобы нищенкой стать, и до сих пор продолжает контру уничтожать, и всё считает своим,
Но это всё – не её, на ней тоже драное пальто, намного хуже, чем моё! Прошли десятилетия,
Ничего не изменилось на свете! Ко всем привыкаешь, наш рок – он же наш дизайнер
Нам ставит ложь в пример, и продолжает дуэль двух духовных сфер,
На одной стороне Бог, на другой - Люцифер, разгорается перл борьбы,
Враги стучатся в запертую дверь, их цель всё разбить и снять с петель
Даже входную дверь, и улечься в чужую постель! Шатается земная твердь,
Бегает по околотку смерть, здесь нет:  желающих раньше срока умереть!
Наша совесть – мишень для чужих проблем, прицел был точен,
Взгляд озабочен, итог подытожен, результат не очень, о нём напоминает едва заметная проседь!
Бунтарский дух повседневных пророчеств ты ищешь между авторских строчек, пока плешь
На голове не подскажет року и судьбе, что никто не правомочен тебя заставить
Убивать и грабить, человеческий гений, расправив плечи, ближе под вечер
Стал говорить стихами, под семью ветрами, и под небесами, дома и в храме
На него давит зависть людская, шпана городская через себя пропускает
Все дрязги и склоки, обивает пороги чужой берлоги, пока бродячая стая
Из подворотни не услышит вопли на одной из улиц необъятной страны!
Все законы летят в тартарары, а местные пацаны опосля поднимают стаканы
При свете ущербной Луны  за великое наследие старины! Были годы удалые,
Нам обещали горы золотые, кажись, не впервые, над головой свистели пули шальные,
А думы внеземные ищут пути запасные,  чтобы не ограничить гражданские права свои,
И не никогда не оставаться в тени! В сумраке ночном небо выглядит сказочным ковром,
Только на нём не изображены орлы на фоне заснеженной горы, как казак без булавы!
Мысль летит быстрее стрелы, она пронзает огненные валы страждущей и печальной души,
Щебечут птицы, смеются пышногрудые девицы, вдыхают дыханье смол,
В прошлом осталось жужжание пчёл! Муки греха велики, своему статусу вопреки
Сам завязываешь на тюремных ботинках шнурки на берегу полноводной реки,
Злые языки смеются над смыслом каждой строки из нового стиха.
Ведь странные слова ты достал из ветхого сундука!
Годы пройдут, буйные ветры дыхание этой эпохи вдаль унесут,
Твою грудь пронзит печаль, совесть закатит очередной скандал,
Всё будет так, это доказанный факт, но для чего я здесь живу
И мну грязными сапогами пахучую зелёную траву?

г. Ржищев
10 августа 2022 г.
17: 50