Апокалипсис, пока!

Переполюсовка непредсказуемой нашей планеты, упавший залетный астероид, резкое арктическое потепление - так или или иначе, наш Петербург, ясное дело, обречен.
Темная вода от Большой Невы, стремительно поднявшись выше всех исторических разметок, рванет, затопив старинную каменную кладку Коллегий университета, мощно проливаясь по строгим линиям Васильевского острова, превращая улицы в каналы, как, собственно, и предполагал в своих планах юный и неистово повернутый на Голландии, Петр.
Достанется и гордости нашей, Исакию, в бездонные и таинственные подвалы которого поток будет стремиться несколько сумасшедших и насквозь промокших, дней.
Дворцовая площадь станет фотогеничным, но опасно бурлящим течениями озером и, теснимая старыми особняками, вода, наконец, стремительной рекой прорвется на гранитные панели чисто выметенного Невского проспекта, и, гоня вперед себя стаи озверевших  крыс, поднимется выше его сияющих, отмеченных еще Гоголем витрин.
За спасением, по уму и здравому размышлению, надо припасть к вечным символам, стерегущим  и хранящим нашу, три столетия держащую удар, столицу.
В тесных, готовых взорваться,  пределах этого,  разбуженного тревогой, сюжета, необходимо будет немедля сформировать оперативный штаб, который взял бы в свои руки важнейшие вопросы предотвращения  грядущей катастрофы, а если избежать ее не удастся, то хотя бы минимизации степени ущерба от грядущего, пока что в наших воспаленных мозгах,  апокалипсиса.
И, конечно, возглавит этот штаб  император Петр Алексеевич Романов, известный  миру, как Первый, отец-основатель грандиозного проекта, позволившего  торговому местечку Ниенанцу, скромно притулившемуся было на Охте, расправить каменные крылья до гордых  контуров  блистательного Санкт-Петербурга.
И тогда сам Медный всадник, блеснув ожившим ликом, взнуздает коня, покинув вершину алтарного Гром-камня, для объединение всех, хранящих город, сил.

«Вы со мной?» громко и внятно  будет им озвучен летящий в предгрозовое небо вопрос братьям-диоскурам Кастору и Поллуксу, которые, оседлав своих великолепных коней, тотчас же слетят к нему с крутых ступеней Манежа.
Услышав призыв, мгновенно покинет осиротевший Аничков мост мускулистая четверка его, застывших в борьбе, конных атлетов.
Ожившая старая бронза Николая - императора также вовремя услышит звонкий призыв и первый рыцарь самодержавия и порядка мгновенно направит копыта  любимого Амалатбека на граненые камни площади, усилив своей  грозной массой формирующуюся на глазах знатную конницу.
И, конечно же, верный долгу гордый ангел и защитник наш Александр Невский от святых камней Лавры рванет к Петру, воззвавшему к себе всех бронзовых ангелов своего любимого града.
А тем временем от арки Главного штаба громоподобно явится слетевшая с ее крыш колесница, влекомая шестеркой взмыленных лошадей, управляемых парой готовых на все верных римских легионеров, оставивших под облаками в ожидании грядущей победы ее великолепный символ -  саму богиню Викторию.
Через считанные минуты этот стремглав летящий отряд станет бить копытами содрогнувшийся от мощи пятнадцати вырвавшихся на свободу лошадей Дворцовый мост, устремляясь на встречу со всезнающим Сфинксом, способным изменить надвигающуюся на городские каменные громады грозную реальность.
Давно стало непреложным фактом, что, заливаемый каждые двадцать лет Невской водой Санкт-Петербург, после явления загадочного египетского гостя на его берегах, получил передышку на без малого сорок лет, а следующая гибельная атака бешеных вод державной реки случилась только через долгих девять десятилетий.
На это и надеялся  Петр, который, на повороте своего стремительного  движения махнет, наконец, рукою в сторону Ростральных колонн, откуда, скрипнув застывшими за века мощными плечами, тотчас же устремится решать великие дела царь всей земной воды Нептун.
Времени на все будет отпущено мало и, когда наша конница, оставив атлетов гарцевать на клодтовских  конях, спешится  у ног последней петербургской надежды, Сфинкс, всегда жутко мрачневший к вечеру,  приветливо всем улыбнется.
Таинственное порождение Аменхотепа, ничтожной волей простого смертного  разлученное со своей великой родиной,  ничего не забыло и не остыло от пожирающего душу чувства мести  -  давно затерялся в песках вечности прах явившего его суетному  миру Яниса Атопазиса, которому боги не дали долгой и счастливой жизни.
Ушли  в небытие, каждый по-своему, все ближайшие родственники дипломата Муравьева, дерзко инициировавшего перевоз в стремительно строящийся Санкт-Петербург тела величайшего египетского символа.
Понимая и чувствуя,  что приобрела  на  свои берега его любимая столица, Петр, конечно, крепко призадумается  -  как и с чем подступиться к этому, заслонившему небо, розовому граниту, эффектно пополнившему его идею мировой коллекции Кунсткамеры.
- Позвольте разделить ваше общество! - вдруг тронула его за плечо  из зыбких теней вечереющего воздуха внезапно возникшая, диковинно разодетая дева. - Да  что вы все тут застыли, как истуканы…
Явившаяся из ничего фигура решительно присела на одну из гранитных ступеней спуска к черной, на глазах набирающей силу, воде, сделав приглашающий жест Петру и его, осваивающим биению живой  плоти  спутникам.
-Давайте знакомиться! - улыбнулась она плотно окружившим ее пафосным героям из бытия ушедших  лет и, предупреждая возможное развитие событий, мягко добавила:
-Только, пожалуйста, держите себя в руках,  памятники вы мои…
И, поймав удивленный взгляд  двух гордых самодержцев и одного знатного широкоплечего  воина, представилась:
- Сегодня мы все вровень, но, мне к преклонению не привыкать - веками я повелевала землей и небесами Вавилона и  Верхнего и Нижнего Египта, пока меня, оторвав от корней, не сослали на ваши холодные берега.
На мужчин со свежего, молодого, лишенного векового влияния, лица глядела пара искрящихся ожидаемым предгрозовым праздником очей.
- София! - протянула она свою маленькую изящную руку пытавшемуся справиться со своей крайне непрактичной тогой Петру (всем послышалось невероятное: «сука Фальконе, где же мои нормальные штаны?)
«Петр, Николай, Александр…» прозвучало в ответ от каждого.
Тормознул только старина Нептун, еще не освоивший слишком стремительную для многолетнего небожителя метаморфозу, но и он справился:
-Зовите Доном, что ли…
-Лучше - Дэном, а иначе  как-то не по-людски - Нептун, Посейдон, Дон…
Величавый сын Сатурна, грозный брат Юпитера, покровитель морской, речной и ключевой воды… - Смеялся Сфинкс губами не в меру расшалившейся Софии. - Сегодня, если выйдет по моему, попробуешь стать повелителем воды огненной…
Дорогие мои, если не научитесь быть галантными кавалерами и ухаживать за юной девушкой  - уйду обратно к себе еще на пару веков.
 А сейчас я скажу главное! - София Сфинкс, зная себе и  мгновению цену, внимательно оглядела свою маленькую мрачную армию. -  Мирное время  уходит, как вода в сухой песок и  сегодня в полночь у этого великого города может закончиться его последний вечер.
И исход  назревших событий… -  она сделала паузу  -  в моих и ваших руках !
От нас зависит,  как к сегодняшней черной полуночи сложатся над головами звезды. 
Мы должны почувствовать и принять на себя  Место Силы.  Вперед, воины !
Нептун, приподнявшись, свистнул - раздался множественный топот копыт и пара снова окаменевших было в ожидании римских легионеров подвела им расшитую золотом колесницу.
Неистовые кони  легко управлялись малейшими движениями правой руки рожденного  для подвигов Нептуна, левой своей десницей он бережно поддерживал хрупкую спину Софии, вместе со всеми своими спутниками мчавшуюся в сторону главного места шумных городских  мистерий и ночных вакханалий - на притаившуюся  за  летящей в вечность стрелой Невского проспекта Конюшенную площадь.
Их звонкий полет  прервался напротив узкой арки входа замкнутого в высокое каменное кольцо двора.
А далее наша звездная  пятерка  стала в хвост людской очереди, а потом и перед жестким кордоном из очень серьезных с виду клубных охранников.
- Значит, так, - обратился к ним старший, профессионально  оценив желаемую для клуба редкую театральность костюмов гостей. - По вашим костюмам  проходим, конечно, бесплатно, но вот вы, - поглядел он на густо поросшего белесыми водорослями Дэна, - сдайте, пожалуйста, этот трезубец в наш гардероб…
В обширном, похожем на замок, помещении были  высокие сводчатые  потолки, а стены пестрили терракотой потертой временем кирпичной кладки. Ушные раковины гостей  давили приливы и отливы громких музыкальных ритмов, управляемых непрестанно ломающемся в такт им фигурой диджея. Толпы юных гостей этой, спрятанной за толстыми стенами клуба вакханалии, каждым своим движением сливались с  пульсирующей смелыми аккордами энергетикой.
Раздвинув телами толпу бесноватого плебса, наша группа в какие-то мгновения оказалась у высокой барной стойки. Световые и лазерные всполохи эффектно преломлялись на цветных стеклянных гранях щедро представленного к выбору алкоголя.
Опустившись на вращающиеся барные кресла, два грозных божества и пара великих императоров застыли в ожидании.
Бармен, высокий,худощавый, быстрый в движениях молодой человек, с синими от тату руками, посмотрел на них с нескрываемым любопытством.
- Вы не против, если я вам предложу, для начала, по бесплатному шоту?
Петр Романов, сверкнув очами, звонко  хлопнул золотой монетой по широкому мрамору стойки.
«Будь здоров, Коля!» - опрокинул выбранный царским перстом коктейль Романов,  коротко взглянув на внимательно разглядывающего бывшее помещение своего Каретного двора Николая.
Через пару мгновений, ошарашенный блеском редкой монеты бармен, на свой вкус выставил  угощение странным и явно непростым гостям.
А в это время нашу Соню настойчиво кадрили в дансинге, где она на пару мгновений задержалась. Этим и воспользовался весьма самоуверенный молодой человек, довольно бесцеремонно перехвативший ее изящную, усыпанную дорогими перстнями, руку.
Насыщенное алкоголем, доступными соблазнами и быстрыми ритмами  место располагало к коротким и ни к чему не обязывающим контактам и уже через минуту смеющаяся Софи прижималась своим лоном к горячему телу отвязного и рослого плебея.
«Откуда ты тут взялась такая? - распаляясь,  шептал ей в каменное ушко пьяный в хлам молодой человеческий самец. - Киска, у тебя такой необычный акцент!»
«Не хотите вмазать?» -осторожно  склонился  к ним в этот момент некий, озабоченный своим пороком, субъект.
София вопросительно взглянула на своего раздухарившегося поклонника.
«Не сомневайся, это классно  штырит!»
Музыкальная композиция, творимая вдохновенным диджеем, внезапно прервалась. Помещение клуба залил яркий свет.
«Внимание, всем  присутствующим лечь  лицом на пол!» -  прервал  повисшую паузу  чей-то громкий и властный голос.
«Что происходит? - приподнялся со своего места во весь свой немалый рост Петр Романов.
«Ложись, братан! - шикнул на него видавший виды, сразу присевший за стойку, бармен.
«Кто эти люди с мушкетами - чьи  они будут стрельцы?»
Петр, глядя на черное стекло масок приближающихся, одетых в форму, людей, обернулся к своим спутникам:
«Окажем недругам сопротивление!»
Наша четверка, став в полукруг, решительно приготовилась к отражению ментовской  атаки.
И она состоялась - потому что разноперые клубные гости покорно распластались на всей каменной поверхности танцпола - все, кроме двух горделивых императоров, лихого бога водных стихий и привычного  к жестоким схваткам воина.
После обескураживающих  протокольных вопросов о наличии наркотиков  и жестких требований вывернуть  им  царственные карманы, завязалась форменная,  до первой крови,  потасовка, после чего по рации было спешно вызвано подкрепление, что еще более увеличило львиный пыл обороняющихся.
 В конце концов судьбу схватки решила крепкая сталь  полицейских наручников, низвергнувших наших героев до уровня бесправных и голимых смертных.
Всю четверку рассвирипевшая полицейская толпа поволокла на выход и единственной преградой движению стала взметнувшаяся дикой кошкой на их пути гибкая женская фигура, во мгновенье обернувшаяся  крупным диким зверем, наделенным мощными лапами и бешено бьющим по камню пола хвостом.
Диковинного и злобно рычащего зверя пришлось приструнить резиновыми дубинками, едва не расквасившими восставшему сфинксу и без того  поврежденный наполеоновскими, по слухам, солдатами, его царственный  нос.
Через четверть часа всех буйных персонажей затолкали в камеру ближайшего полицейского отделения, разместив присмиревшую до обычных человеческих кондиций Софию, соответственно,  наполненный нетрезвыми дамами, обезьянник.
За пленниками, стремительно увозенными в темницу, покорно проследовал их конный, ведомый верными римлянами, обоз, припарковавшийся напротив ментовских мрачных фасадов.
Попытка составить протокол задержания не состоялась - задержанные вели себя крайне надменно, не опускаясь до диалога с обнаглевшей чернью, а крутые и наглые девки с пониженной социальной ответственностью,  встретившись глазами с новоприбывшей молчаливой соседкой, смиренными овцами забились в угол, мгновенно прекратив галдеж.
Обстановка вокруг здания отделения стала меняться на глазах   -  мало того, что у входа била  тяжелыми копытами асфальт слетевшая с высокой арки штаба, упряжка, ее быстро дополнила пара великолепных всадников в лице обнаженных  Кастора и Поллукса, к которым незамедлительно примкнула неистовая, оставившая осиротевший невский мост,  клодтовская конная четверка.
Работа полицейского отделения была парализована. Точку накаляющейся ситуации поставили два громадных, с трудом  протиснувшихся  в проем металлической двери грифона, своими хищными пастями и мощными золочеными крыльями повергнувшими всех сотрудников в ступор.
«Ко мне, детки мои!»  - уверенно приблизилась София к прутьям  решетки, и, глядя на  вконец оцепеневшего дежурного, внятно и  коротко  добавила :
«Враг мой, ты уже понял, что нужно сделать»…
По требовательному жесту Софии  клетка была распахнута и следом тотчас же звонко щелкнул замок двери, перекрывавший свободу ее царственным спутникам.
Апокалипсис, а проще говоря, конец света, на время отменялся.