Наверное в понедельник

Занавеска была желтая. Слабое ноябрьское солнце бессильно тыкалось в нее, путалось в нитках, просачивалось через потертости. Казалось, что в круглом светлом пятне вспыхивают худосочные звезды.  Другое, уже рыжее пятно виднелось на потолке над окном. Но это была протечка.

Сергеев сознавал, что лежит в койке больничной палаты. В боку чувствовалось неудобство; потрогать его мешало что-то плотно к нему прилепившееся. Он, очевидно, выжил, и ни о чем серьезном можно было пока не думать. Марьяшу он потерял, но ее он и не заслуживал. Еще костюм – надо же, вырядился. Заплатить придется, но об этом можно позаботиться позже. Марьяша...

Почему-то следом вспомнился лейтенант. Он колебался сбоку от большой кровати, на которой  лежал тогда опутанный пластиковыми трубками Сергеев. Сергееву было все пофиг, поэтому как бы лейтенант не вырастал почти до потолка, лучась сверху вниз понимающей улыбкой, его вопросы вызывали только легкую скуку. Нет, Сергеев не знает нападавшего. Никаких ссор ни с кем у него не было. Это был невысокий черноволосый парень. Одет обычно, не помню. Какие нацменьшинства? Нет, точно не цыган.

После этого лейтенант скукожился и исчез, а Сергеев заснул. Было это вчера? Какой вообще сегодня день? И где его телефон? Сергеев отвел взгляд от окна, прищурился вглубь палаты. В полутьме на соседней койке лежал мужчина и смотрел на него. Они улыбнулись друг-другу, мужчина сказал что-то благожелательное. Сергеев начал отвечать, но язык его не послушался. Он не успел устыдиться своего косноязычия потому что снова заснул.