Глава третья

      
       Рядом с Верой в ярком сарафане стоял  незнакомый мужчина  в голубой рубашке и джинсах, относительно молодой, может, ровесник Нины, среднего роста, худощавый, лицо обыкновенное,  ничем не выделялся, я бы приняла его за мастера по ремонту холодильников,  приходил не так давно по вызову. Отметила, что он без маски, поэтому попятилась, когда он шагнул ко мне и представился: «Следователь Тернов Виктор Иванович, не бойтесь, я не страшный», хотел продолжить,  но его перебила Вера: «Где нам всем собраться? Может, в домике?
          
        Нет, нет, я повела Тернова в гостиную, там просторнее, пусть посмотрит, как жил Сережа, чтобы, так сказать, почувствовать атмосферу, воздух, которым дышал мой муж.
      
      Серые стены, жемчужного оттенка стулья и кресла в углах комнаты. Стол, полукруглый, чтобы внести его, надо было  открутить ножки и снять с петель дверь. Ничего лишнего, к лету Сергей убирал мелкие предметы и книги в шкаф на веранде: чем меньше вещей, тем прохладнее в комнате. Северная сторона, но в июле и августе бывает жарко.
 
       На протертом до блеска столе  только ваза с розами, стараниями Галины. Тимур дремал у телевизора.  Следователь обратил внимание на компьютер, потрогал клавиши. Галина ласково заговорила с  Тимуром и вывела из комнаты.
     Нина заняла кресло, Вера села рядом с Терновым спиной к  окну, два профессионала, все делается со смыслом.

                - Присаживайтесь, - предложил он  и показал на стул напротив.

      Да, я уже не хозяйка, а подозреваемая, только не сникать, не теряться, не сказать лишнего, не оговорить себя.
       Вернулась Галина, кивнула мне: Тимур в домике, смотрит телевизор, - приобняла  за плечи и прошептала: «Тиночка, так надо, мы должны во всем разобраться». Вера хотела что-то сказать, но передумала, ей не понравилось, что Галина без разрешения увела мальчика к ним.
      А каково мне, если следователь в нашей гостиной распоряжается как в своем кабинете.

        Появился Юра,  придвинул стул и сел рядом, пахнуло табаком, много курит, тоже подозреваемый. Мы все в одной лодке – штамп, но в моем положении ничего оригинального не придумать.

       Следователь заговорил, обращаясь ко мне. Много лишних слов, профессионального контекста и  бесстрастный голос, до меня с трудом доходило. Но то, что дошло, ужасно: на теле Сережи обнаружены ссадины и кровоподтеки, скорее не от падения.
      Отмечен слабый удар в затылок тупым предметом по касательной. От такого удара  он не мог  потерять сознание.  На шее  повреждения кожи. На ладонях  кожа тоже содрана, возможно,  пытался оттянуть  веревку и смог бы, но, видимо, поскользнулся или споткнулся и упал, затянув петлю собственной тяжестью.

                - Веревку нашли?

      Тернов выдержал паузу, разглядывая Юру, и коротко ответил:

                - Ищем.
                - Странгуляция наблюдается? – спросила Галина.
      
       Тернов покачал головой. 
 
                - Извини, Тина. – Юра сжал мою руку, резко заговорил: - Тот, кто набросил петлю,  действовал безрассудно, на виду, среди бела дня. Ему повезло, что никто этого не видел. 
                - Он утонул, -  прервал его Тернов.
                - Утонул или его задушили? Может, сам повесился?
   
        Юра достал сигарету, пальцы его дрожали. Тернов спокойным усыпляющим голосом   стал приводить варианты, как можно  повредить кожу на шее. Допустим,  ручки сумки  сместились на шею, предположим, споткнулся и упал, - в его крови обнаружен алкоголь.
Или что-то тащил, например, из воды, веревку перекинул через голову. Тернов показал, как это могло быть. Я с трудом сдержалась, чтобы не спросить: сам он верил в то, что говорил?

        Вера увидела мое лицо и вступилась за Тернова: версии, которые предлагает уважаемый следователь, основаны на его опыте.
       Пришлось согласиться:  нас там не было, поэтому не знаем, что происходило, только можем гадать.

       Тернова почти не слушали, значит, он повторялся, значит, он здесь уже давно и успел со всеми поговорить. Почему меня не разбудили раньше? Это неправильно.  Неприятное чувство, что я главная подозреваемая, не давало сосредоточиться.
      
                - Если кто-то ударил  по затылку, значит,  Сережа был не один, поэтому вы нас всех подозреваете? – Глупый вопрос, скорее Нина хотела привлечь внимание следователя.

        Чары сестры на Тернова не подействовали, он даже не посмотрел в ее сторону. Ее преданная подруга не могла не заметить, отреагировала в полный голос:
      
                - Нелепо всех подозревать, женщину надо исключить, сильный Сережа даже в состоянии алкогольного опьянения затянул бы в воду ее вместе с веревкой. Вы представляете его вес и рост и наши размеры?
                - Из мужчин, если не считать Тимура,  только я, напоминаю, если забыли, - возмутился Юра.
                - Вот именно, но вас, Юра, никто не подозревает. Поэтому я спрашиваю, почему  мы ищем убийцу среди нас? Кто-то посторонний, знакомый Сергея, мог подкараулить, или у них была назначена встреча. Он мог сказать, что хочет поздравить Сергея с днем рождения. Это был мужчина, не ищите женщину.

         Галина удивила,  унылая медичка без воображения вдруг начала проявляться с неожиданной стороны.  Хотя нет, я увидела, как Нина одобрительно  кивала, Галина повторяла ее слова,  как и раньше, рупор моей сестренки. Но прежде чем повторять за кем-то, самой надо думать. Переводить стрелки на незнакомца можно, но не при следователе, он неправильно поймет. Зачем подставляться,  выгораживать себя и нас раньше времени.

        Тернов отметил ее, однозначно, долго разглядывал, я бы не выдержала, начала оправдываться. Галина смотрела прямо перед собой, он   достал платок, протер  лоб, повернулся к Вере, она кивнула и оглядела нас:
         
                - Прошу серьезно отнестись к тому, что скажет Виктор Иванович, чтобы не было лишних вопросов. Завтра для нас тяжелый день, нам надо отдохнуть. – Она коснулась руки следователя. Интимный жест, Юра сделал вид, что не заметил.
                - У нас есть факты, которые указывают на присутствие как женщины, так и  мужчины в момент гибели, - сказал Тернов, не глядя ни на кого. – Нужно время, чтобы окончательно прийти к выводу. Я надеюсь, что найдутся свидетели. – Тернов посмотрел на Юру.
                - Вдова должна знать, это ее право, она должна знать, вы тут наговорили, и петля и удары по затылку, описали охоту на мамонта. Вы скажите, как убили Сергея, если не знаете, не говорите, - истеричный голос Нины перекрыл поднявшийся шум после слов Тернова.      
                - На твой взгляд, все же кто это мог быть? Мужчина или женщина? Нас это волнует. –   Вера снова коснулась  руки следователя.
                - Или – или, - коротко ответил Тернов.
                - Но если это женщина, на ней должны оставаться какие-то следы, она не может  бороться с мужчиной без ущерба для себя. Посмотрите на нас,  - не отставала Нина.

      Действительно не скрыть: майки, шорты, шлепанцы. Только Вера в сарафане, но плечи и спина голые.
        Она повернулась к Тернову, что-то тихо сказала. Он пожал плечами и неохотно ответил, если надо, то повторит: рассматриваются несколько версий. Одна из них:  по всей вероятности все произошло спонтанно, убийца плохо подготовился. Состояние жертвы  такое, что можно было утащить на дно без борьбы. Предположительно знакомый,  допущен слишком близко. Аквалангист? Но достаточно одного точного удара чем-нибудь острым, а тут многочисленные следы борьбы. Возможно, никто никого не хотел убивать.

       Шум нарастал, Тернов поднялся:

                - Предварительную версию - смерть по неосторожности, мы не отбрасываем. - На вопрос Юры, нельзя ли поподробнее, только без веревки на шее,  он ответил: - Нет.
      
           Никто не убедит меня, что Сережа поскользнулся на камне, упал, потерял сознание, голова его влезла случайно в петлю, его унесло в море, а потом волной вернуло на берег.  Как можно затащить под воду и утопить спортивного мужчину?   Ответ очевиден: только если он пьян. Но не от стакана вина. Возможно, пил еще, возможно, с Юрой. Я уехала, поэтому не знаю, что дальше происходило. Разве Юра скажет, если между ними что-то было, если Сергей видел нас вдвоем, если потребовал объяснений. Если, если… Чтобы выяснить отношения без свидетелей, они могли  спуститься к морю.
      
                - Многого вы хотите от предварительного следствия, еще неясно, что это, смерть по неосторожности или подготовленное убийство,  –  устало проговорил Тернов и, обойдя стол, остановился  у  двери. Юра внимательно посмотрел на меня, ждал реакции, какой? Задержать следователя? Но я молчала. - Если второе, то убийца – знакомый жертвы, иначе не объяснить, почему так близко был допущен, да еще подгадал, что никто  не видел. – Он повторялся. 

         После его ухода Юра  поднялся, курить, догадалась я, но задержался послушать  Веру о том, что Витя Тернов - опытный следователь, она сказала: «Следак»,   родственник ее друга – коллеги, когда-то вместе работали в центре психологической помощи, поэтому не вызывал нас, а пришел сам. Сами понимаете, как это важно в пандемию. Юра хмыкнул и удалился.
        Ничего странного, что при такой энергии  ее даже приглашали на допросы в качестве эксперта. Но это было очень давно, в другой жизни.
      
       Сколько я помню, у нее  всегда находились хорошие  знакомые нужных  людей. Нам на пользу, Тернов ей доверяет, а значит,  мы будем знать больше, чем положено в таких случаях.  Не сомневаюсь, что Вера нравилась ему, иначе  быть не может, потому что не может быть.
       
       Запомнилось слово странгуляция, после ухода Тернова  объяснила Галина. Сережу не задушили,  в легких обнаружена вода, его утопили.
      
        Следователь Галине не понравился, противоречил сам себе, если смерть случайна, то, вероятно, Сережа был один, но ссадины и кровоподтеки не от падения. Как это понять? Значит, кто-то наносил удары. Была драка. Кто-то ударил Сережу в затылок,  следователь неправ, что без особого вреда. Она считает, что он потерял сознание, иначе, зачем бить. Но продолжать не стала, замолчала, будто наткнулась на мой взгляд.

                - Обедать мы сегодня будем? – спросила Вера.
                -  Я приготовила, надо только согреть. Кто поможет мне накрыть стол на веранде? – Галина взяла меня под руку, - Идем же, тебе надо поесть, завтра тяжелый день.

      Тушеные овощи с мясом и гречневая каша, - как в больничке, сказал бы Сережа. Жареная картошка для Тимура. От каши я отказалась, но выпила бокал красного портвейна. Юра открывал бутылку за бутылкой, все много пили.

      Я бродила по саду с бокалом вина, Вера оглядывалась, будто кого-то искала или за кем-то следила, наконец,  удалилась к себе.
        Юра входил и выходил из домика, прикуривая на ходу. Тушил сигарету и прикапывал на грядке с укропом, не замечал, что я за ним наблюдаю.

         Нина тоже много курила, посматривая по сторонам, одна или с Галиной. Я не видела, чтобы они о чем-то говорили.
         Из гостиной  доносились звуки мультиков, Галина включила телевизор для Тимура. Только она держалась естественно, рвала зелень, собирала помидоры, развешивала белье.

        Я воспользовалась тем, что все были чем-то заняты и на меня не обращали внимания, выскользнула из калитки, прошлась вдоль соседского забора, чтобы  не увидели из сада,  и направилась в сторону моря.

       На степном просторе без деревьев и кустов за мной легко наблюдать,  но в жаркое послеобеденное время  здесь безлюдно, люди прячутся в домах или лежат у моря.  В конце концов, я ничего плохого не делаю, просто хочу побыть одна рядом с тем местом, где не стало Сережи.

          С детства боюсь высоты, Вера предлагала помощь, фобии надо убирать, как все, что напрягает, лишает нас радостей, но я не соглашалась  и обычно старалась не подходить близко к обрыву, но сейчас остановилась на самом краю. Сережа считал, что высота берега сравнима с четырехэтажным домом, Юра не соглашался, не выше третьего этажа. Лишь бы спорить, какая разница, упасть на острые камни с третьего или четвертого этажа, - последнее слово за Верой.

       Под ногами на утоптанной тропинке трещина, пока неглубокая, но осенью начнутся дожди, и земля обвалится, камни скатятся вниз, в море, а следующим летом протопчут другую тропинку, по самому краю. Возможно, появится очередной скромный памятник погибшему на этом месте  с датами жизни и смерти.
          Подавив желание спрыгнуть на верную смерть, я повернулась к бару, здесь спуск удобный, несколько ступеней, и я оказалась на галечном пляже, прошлась по воде и очутилась на нешироком берегу в форме полукруга. С одной стороны  граница из скал,  уходящих в море, с другой – та самая стена, на краю которой я недавно стояла,  как  слоенный пирог из желтого известняка, серой, голубой и красной глины и камней, иногда падающих, особенно после затяжных дождей, когда потоками вымывается глина, и вода у берега мутнеет. 

          Дно выстилают  зеленоватые камни, поэтому это место мы назвали изумрудным пляжем. Вера заупрямилась, лучше  изумрудная лагуна. Так ей захотелось.  Я не соглашалась, лагуна напоминает миниатюрное озеро, а наш пляжик - просто часть берега, но ей нравилось это слово.
   
          Пляж в ее представлении другое: песчаное побережье на несколько километров и много отдыхающих. Как в Евпатории, там она в детстве проводила все лето у тети.
      Главное –  зрители, чем больше, тем лучше, иначе для кого такая красота в купальнике. 

        Опять Вера! Тина, успокойся, забудь о ней, прекрати эти минуты ненависти, зачем ты опускаешься, ты ведь понимаешь, откуда в тебе зло.
         Повезло, что я неверующая, иначе бы извела себя мыслями о воздаянии за грехи.  Хоть в этом повезло.

         Когда в двенадцатом году Сережа оформил документы на участок у моря и привез меня посмотреть на места, где мы будем жить, я  пришла в восторг от пейзажа, чуть не расплакалась. Высокий утес, морской простор до самого горизонта, -  здесь надо писать картину «Прощание с родиной».  Сережа спросил: «Почему не здравствуй?» - «Потому что родина за спиной, а впереди чужбина». – «Но для прощания нужно повернуться спиной к морю». – «Возможно, художнику виднее», - я не стала с ним спорить, не то место, чтобы много говорить. 

        Здесь  легко представить Пушкина в накидке на ветру, он весь в порыве, всматривается в горизонт. Лермонтов в гусарском мундире сидит на камне и наблюдает за белым парусом. Вот только не представляется  современный   писатель, задумчивый мужчина моих  лет в черном свитере и джинсах, можно без бороды. Ему больше подходит интерьер общепита или аэропорт с толпой пассажиров.

         Я в этом городе родилась и выросла, но здесь не была ни разу. Детский возраст, когда мы активно осваивали окружающее пространство, совпал с советским периодом, тогда этот район был закрытым военным городком.
         Мы  с Сережей приехали  под вечер, прошлись по высокому берегу до бара, народу было много, и он повел меня  дальше, в сторону старых дач.  Нашелся спуск, но не к самому морю, а на плато, такое неровное, будто изрытая от ударов метеоритов поверхность Луны. На плато стояли люди и смотрели на закат, - зрелище, которое  никогда не надоедает.
   
     Потом мы набрели на это место, наш изумрудный пляж, Сережа плавал от скалы к скале, на фоне темнеющего неба они казались великанами.
       Мы стояли в обнимку, и вдруг появился  мужчина, в плавках и с полотенцем через плечо, седой и загорелый.  Такое впечатление, что материализовался из воздуха. Я вздрогнула от неожиданности.

                - Испугал? – хохотнул мужчина. – Не бойтесь, я не привидение, за скалой лестница,  у меня есть ключ. Я ваш сосед, мой дом через забор. Хорошо, что вы купили этот участок. Предыдущий хозяин даже деревья не посадил. На пустыре развели бомжатник, бороться бесполезно.

        Ступени каждую весну нужно подправлять, иначе в лучшем случае скатишься или, что вероятнее,  упадешь с высоты на острые скалы.  Чтобы начать спуск, надо открыть замок железной скрипучей двери кабины, ее тоже построил сосед. Ниже кабины  приделаны перила, как он сказал, для женщин и детей.
         Из страха  высоты  я судорожно хваталась за перила и замирала, как только наступала на шаткую ступень. Сережа чуть  не на руках сносил меня на пляж. Со временем  я привыкла, спускалась самостоятельно, уговаривая себя вниз не смотреть.

       Это сложное сооружение  из ржавеющего железа и почерневшего дерева, от сырости и штормов краска быстро облетает, - на фоне красот смотрится  так убого, так уродливо, даже сосед это понимал, поэтому спуск построил между скалами. Хотя вряд ли им двигало эстетическое чувство, скорее  инстинкт собственника.  Ключ  нам давал, но запретил делать дупликат,  потому что кончится тем, что все побережье будет бесплатно пользоваться эскалатором, - так и сказал.
   Делать ключ без его разрешения бесполезно, дверь и ступени так скрипят, что сосед услышит.
      Этой весной он не приехал, приболел, давление скачет,  объяснила его жена. Она почти постоянно жила на даче, но в море не купалась, а Сергей с Ниной открывали купальный сезон в  апреле, поэтому соседка отдала нам ключ. Но без него обойтись можно, отдыхающие редко, но добирались сюда, огибая по воде скалы. Открыв для себя этот пляжик, предпочитали другим местам на всем побережье до самого маяка.

                - Тина, вот ты где! Жди, мы сейчас спустимся!
 
        Наверху стояли Копыловы, он  держал ее за талию, на лицах чуть ли не счастье, нашли меня. Я махнула рукой, сейчас поднимусь. Желания видеть их вдвоем не было.
               
        Не доверяем, следим, боимся за свою жизнь, как же, убийца среди нас, хотя еще ничего не доказано, но лучше с ними, чем одиночество.

    Я шла домой под конвоем, все молчали, Вера остановилась, сняла босоножек, ах, какие пальчики, какая ножка! что-то стала вытряхивать,  Юра придерживал ее. Я продолжала идти,  калитка была открыта, непорядок, рядом стояла Нина с полотенцем и в купальнике.

                - Что с тобой? Что случилось? – испугалась она, увидела Копыловых, - Понятно, достали. Сочувствую. Как тебе Тернов? – Я пожала плечами. – Неужели никто не видел, как спускался Сергей? Или хотя бы услышали, по всей степи разносится. Ты слышала, как скрипит замок, а дверь? Сколько намекали соседу смазать петли. Что он отвечал? Вам надо, вы и смазывайте. Да еще ступени. Такое опасное место, Сережа мог разбиться, если спускался не по ступеням. Как ты думаешь? 
                - Но не подтверждается, нет следов падения.
                - Там, рядом, со скалы сорвалась девочка из нашей школы и погибла. Я помню, как мы всем классом ходили на похороны.
                -  Ее мать от горя умерла. Так мне рассказывали. Кто рассказал, я уже не помню.
                - Ты тоже могла разбиться, благодари Юру, на лету тебя поймал.  Где Галина? – Она выглянула в сад - Где она?
 
        Так и будем следить друг за другом?  Я тоже отметила, что Копыловы в домике. Когда они вдвоем, я ревную и ничего не могу с собой поделать. Контролируй эмоции, Тина!
      
      Галина подметала двор, я наблюдала, как она что-то скребла, носила воду, поливала розы, желания присоединиться не было. Тимур срывал незрелую черешню, подошла Галина и заговорила с ним. Окно домика со стуком распахнулось, и я услышала  раздраженный голос Веры:

                - Сколько можно мельтешить перед глазами. Ты что, следишь за всеми?

      Нина, держась за голову и морщась от боли, жалобно проговорила:
               
                - Что-то стало шумно, может, пойдем к тебе.
                - Но у меня  тоже слышно.
       
       Подниматься к себе не хотелось, с утра штиль, в комнате духота, Нина включит кондиционер, и у меня тоже заболит голова.
       Сергея не раздражало, он постоянно слушал музыку, стал терять слух, но от наушников не отказывался.

                - Ладно, пусть будет по-твоему. Разговор не для посторонних ушей. Ты же знаешь, какая Галина непоседа,  что-то увидела. Ты меня понимаешь, не зря Вера взъелась на нее.
                -  У них давняя нелюбовь.
                - Нет, тут другое.  Ты ведь знаешь, что Сергей не любил Веру, бывало, шутил нехорошо. Помнишь, как смеялся над ее советами?
                - Он иногда был несправедлив к ней, но за это не убивают. И потом, он в последние годы изменил к ней отношение, даже зауважал, когда она посоветовала ни с кем не делиться наследством после смерти Виталия. Да, Тимур - прямой наследник, но деньгами завладела бы Ирина. Ты знаешь, сколько мы тратим на мальчика, сколько Сережа занимался с ним, я удивлялась его терпению.
                -  После смерти Виталия он много обещал Ирине, я помню, Вера тормознула его. Если бы не она, у вас бы не было этого дома.
                - А ты бы не поимела  деньги за квартиру родителей.
                - Ты тоже. Уж так страдала, так страдала, последнее дело продавать родительский дом, - передразнила она меня, - А то, что тонкие стены, маленькая кухня и прочие неудобства, тебя не волновало.
               
       Что тут скажешь, она права, жить в новом доме куда приятнее, но что я буду делать одна?

                - Ревность вполне себе мотив убийства. – До меня не сразу дошло, что сказала Нина.
                - Ты ничего не путаешь? – осторожно спросила я. – Если это Вера, то убила бы соперницу, а не Сергея. – Нина в упор разглядывала меня, - Если это ревность, то убил бы Юра, но у него алиби.
                - Подтвержденное Верой, - сказала она.
   Прочитала мои мысли, но я об этом промолчала.

                - Должна быть причина, кому это выгодно, - во мне заговорила писательница остросюжетных романов.
              - Чаще в смерти супругов обвиняют его половину, то есть прямого наследника.
                - К чему ты клонишь?
                - Ты сама заговорила о выгоде.
                - Но меня не было, я уезжала на рынок, ты же знаешь.
                - Это ты говоришь, и я тебе верю, ты моя сестра, а следователю надо, чтобы кто-то подтвердил это.
                - Но я привезла мясо, можно спросить у продавца, я у нее всегда покупаю говяжью вырезку.  Ты волнуешься за меня? Не надо. Я уверена, скоро все прояснится, столько женщин, не бывает, чтобы никто ничего не заметил. Заметили, только пока не догадываются, что. Ничего странного, что мы подозреваем друг друга.

        Если бы я сама верила в то, что говорила Нине. Она успокоилась и уткнулась в телефон.

        Галина о чем-то заговорила с Тимуром, он невнятно отвечал. Я устала,  поднялась к себе и легла на диван.