Глава пятая

       Наступили сумерки, полный штиль, небо еще светлое, но в комнате темно,  я решила не включать свет, пусть думают, что легла спать.
       В это серое время суток, когда  уже нет солнечных бликов, игры света и тени, нет прорисовки  деталей,  я люблю наблюдать, как меняется восприятие сада: уже не куст розы и не деревья, а силуэты с четкими линиями, напоминающие театральные декорации перед началом спектакля. Жду появления актеров. Увы, очень редко, особенно этой весной, сцена оживала: кто-то проходил по степи, проезжала  машина, появлялись ненадолго Нина или Сергей, чаще Тимур.
   
           Всего ничего, закатывается солнце, а как все вокруг меняется, наполняется тревожным ожиданием, предчувствием, разыгрывается воображение, - в такие моменты приходят сюжеты новых романов.
         Вот и сейчас я с интересом наблюдала, как темная женская  фигура  отделилась от блеклого фона и замелькала среди деревьев.   Вера, кого-то искала,  передвигаясь от дерева к дереву,  остановилась у грядки с зеленью, о чем-то заговорила с Ниной, рядом Юра, с ними Галина. Где Тимур? Я прислушалась, снизу доносились звуки мультиков.

       Резко потемнело, только небо на западе все еще оставалось светлым.   Вера из кадра исчезла,  к домику не пошла, донеслась  дробь шагов,   ей бы чечетку исполнять, столько энергии тратится впустую. Звуки все громче, резко прервались,  стук в дверь, я разрешила войти.  Ее фигура в серой майке и штапельных клетчатых бриджах сливалась с темным пространством комнаты. Мутный страх охватил меня, я включила верхний свет, она равнодушным взглядом скользнула по картине.

                - Что с тобой? Испугалась? Если сидишь одна, хоть свет включай.
                - Ты тоже боишься. Чего?
                - Вот именно, чего, - передразнила она меня, - Нужна конкретика, не чего, а кто – где был и что делал, с десяти до одиннадцати, поминутно, пока не забылось. Особенно детали,  они важнее всего. 
                - Ты в роли Ниро Вульфа? Тернов  заплатит за работу?
                - Извини, все понимаю,  завтра похороны,  лучше тебя не трогать, но исходим из того, что произошло убийство, и это опасно для нас. Кто-то поделится важной информацией и этим спасет чью-то жизнь.
                - Подожди, не спеши, остановись, пожалуйста.  В дачном поселке орудует маньяк – убийца?  Но что ему здесь делать,  маньяк открытых пространств избегает, предпочитает прятаться в толпе, выискивая жертву.
               - Тина, пожалуйста, спустись на землю, все всё понимают, кроме тебя, открой глаза. Допускаю, что некто явился, случайно или намеренно, совершил преступление, теперь где-то прячется и нам не опасен. Но зачем гадать: посторонний, незнакомый, знакомый, мы все его знаем, но не догадываемся и прочее. Перебирать варианты можно до бесконечности, ты в этом профессионал. Главное, что для следователя мы все под подозрением, пока не найдем убийцу.
                - Кто для нас опасен:  убийца или следователь?  Ты уж определись. 
      
         Не обратила внимания, редкий дар - не слышать, если невыгодно, мало ли кто какую глупость скажет,  достала из кармана записную книжку и ручку, начинается, пошло – поехало, открыла чистую страницу и приготовилась писать:

                - Итак, начнем.   Из фактов самый бесспорный:   Сергей был обнаружен  в одиннадцать часов. Плюс – минус десять минут, потому что соседка не удосужилась посмотреть на часы. Все остальное требует проверки, как, впрочем, и твой отъезд. Во сколько ты отъехала от дома? Хочу уточнить.
                - Подозреваешь меня? – Она взгляда не отвела.  - Ладно, сыграем в следователя и подозреваемую.  За руль я села в десять – десять.
              - Такая точность вызывает подозрение.
              -  Посмотрела на часы, чтобы определить, с какого времени на мне маска. Когда вернулась, не знаю, чуть не сбила Нину,  что было потом, ты видела.
              - Так. - Она перелистала страницы. – Я слышала, что Юра с кем-то разговаривал в саду, но лень было вставать, вскоре он пришел, волосы мокрые, плавал в море. Примерно, с десяти он был в домике. Почти совпадает, Юра слышал шум мотора. Верю, что посмотрела на часы, ты так боишься заболеть, что  верю. Но все же, кто-то видел, куда ты поехала? Важный вопрос: ты могла подвозить Сергея к пляжу, быть с ним какое-то время.
               -  Нет, не подвозила. Когда я уезжала, он собирался в душ. Кто-то из нас двоих должен был остаться. На рынок, поехала я, потому что мясом торгует моя знакомая. Если что, твой следак пусть проверит, она меня запомнила. Сережа открыл ворота,  Юра в этот момент уже ушел в домик.  Я понимаю, конечно, не только ты подозреваешь меня. Нужен мотив. Что хорошего в том, что теперь я одинокая вдова  в большом доме.   
                - Сдавать комнаты  не захочешь, я знаю, выходи замуж.
         
      Тактом она никогда не отличалась, но я промолчала, чтобы не сболтнуть лишнего. Я ее боялась, она была способна на всё. Юра со мной не соглашался: Вера безобидная, только не надо обращать внимания на ее речи.

       Она рылась в записной книжке, что-то подчеркнула, задумалась, посмотрела на меня:

                - Теперь выясним, кто, где спал. Нина объясняла, но бестолково.
                - Что тут сложного, в гостевой половине две комнаты, в одной, примыкающей  к веранде, спит Нина, там два окна, на юг и запад, если ты помнишь, в другой, смежной, поселилась Галина. Они обе могли наблюдать, конечно, если уже проснулись, как я выезжала, и еще из комнаты Нины  через застекленную веранду виден сад.

        Вера сосредоточенно чертила, перечеркивала, переворачивала страницу, начинала снова чертить. Уже забыла, а ведь мы с Копыловыми обсуждали стройку, Сергей  планировал  дом из двух половин с разными входами. Потом пристроил общую веранду.  Удобный вариант, если  зарабатывать на сдаче жилья летом. Но до этого так и не дошло, приезжала Нина, гостили родственники.  Гости были не каждое  лето, и сосед предлагал нам отдыхающих, но я протестовала.   
      
       На южной  половине дома с видом на море, Сергей называл ее гостевой,  комнаты были одинаковые по площади. Северная  половина, он ее занял,  была поделена на  две комнаты и кухню с выходом на веранду. Если Нина могла наблюдать за садом, не выходя из дома, то из его окон  видны только кусты роз, а за ними каменный забор соседей.

       Второй этаж пристроили по моей просьбе, чтобы меня никто не отвлекал.  Когда я потребовала отдельный кабинет, он обиделся: чем  мне мешает, сидит себе, занимается своими делами. Но я настояла. Сначала ко мне можно было попасть по внешней лестнице, ему это не нравилось,  поэтому перенес лестницу на кухню. Площадь сократилась, стало тесно, мы только готовили, в холодное время года обедали в его гостиной, летом – на веранде.  Может, из-за этого он соглашался со мной, что от отдыхающих больше неудобств, чем заработка.
    
       В последние годы он говорил,  что нужно изменить планировку, расширить кухню так, чтобы могли пользоваться отдыхающие. Когда-то придется думать о хлебе, почему бы не сдавать на лето гостевую половину без ущерба для нашего комфорта.  Даже что-то начал подсчитывать, это было в прошлом году, я  подгоняла его, самое разумное предложение после постройки дома,  и вдруг он заявил, что мы   материально не потянем. Увидел мою реакцию, я, действительно, испугалась, успокоил, до банкротства еще сто лет.

                - Вот, смотри, верно? – Она показала чертеж, я ничего не поняла, но кивнула,  быстрее бы все закончить. - Наши окна  выходят в сад, обзор закрывает густо растущий виноград, видны только  скамейка, крыльцо и рядом черешневое дерево.

       Никто не сомневался, что Вера, даже если бы хотела, не увидела передвижений по саду, только могла слышать голоса.
      Она снова перелистала страницы записной книжки:

                - Вот что мне непонятно, Тимур спал в комнате с Сергеем, а почему-то разбудил Галину, по ее словам, она попросила его поиграть в саду и опять уснула.
                - Он просыпается и сразу бежит к Галине, так привык, она встает и ему готовит. В тот раз готовил ему Сергей, видела Нина. Представить не могу, как ему это удалось, он еле передвигался. Постой, я забыла, Галина уложила спать Тимура в своей комнате. Так бывало, но перед сном Сережа его переносил к себе. В этот раз, ты ведь помнишь, он был сильно пьян.
                - Помню.  Галина проснулась, снова уснула, Нина встала, разбудил Тимур, приняла душ и снова легла. Но успела увидеть через окно Сергея в саду, он рвал зелень, потом прошел на веранду кормить Тимура.  Какое это было время, я забыла ее спросить.

    Если я уехала в десять минут одиннадцатого, в одиннадцать его обнаружила соседка, когда он успел приготовить и накормить Тимура, если меньше получаса он никогда под душем не мылся.

     Вера  подошла к окну, видимо, увидела Юру,  позвала его и попросила пригласить Нину в кабинет Тины.

                - Ты как настоящий следователь, дотошная, ничего не пропускаешь, Тернов тебе спасибо скажет.
                - Тернов уже всех допросил, вчера, когда ты спала, - призналась она.
                -  Я догадалась.  А тебе это зачем? Делать больше нечего? Что нового ты от меня узнала?
                -  Успокойся, пожалуйста, если ты не любопытна, что простительно в твоем положении,  то я… - она не договорила, появилась сонная Нина.
                - Что у вас тут? Семинар? – спросила она.      
                - Я же говорила,  собираю информацию.
                - Сколько можно, сначала следователь, потом ты и снова ты, я все сказала и хочу спать.
                - Нет, не все, - Вера открыла записную книжку: - ты встала, на часы не посмотрела, приняла душ, опять легла. Этого мало. Тимур уже проснулся и был в саду, Сергей тоже, мало того, он позвал Тимура на  веранду кормить завтраком, ты могла наблюдать за их передвижениями.    
                - Но зачем мне?  - удивилась она. -  Я специально ни за кем не наблюдала, когда  проснулась, увидела Сергея через окно, он рвал зелень на салат. Потом только слышала, как он разговаривал с Тимуром на веранде. Как кормил, не видела, но и без того понятно.  Тина  уже уехала,  подумала, надо его поздравить.  Еще ты спрашивала, когда  он ушел на пляж, я ответила, что не знаю.
                - Он был в саду, рвал зелень, и ты не подошла?
                - Как ты себе представляешь? С постели, не почистив зубы, не умывшись, бежать к имениннику, чтобы поздравить с днем рождения? Хорош подарочек, – огрызнулась Нина.
                - Итак, приняла душ,  что потом?
                -  После душа меня разморило,  я прилегла и уснула, пока не разбудили крики.
                - Как хочешь, я не верю, что ты не посмотрела на часы. Ведь главный вопрос: когда это все происходило.
                - Не смотрела и не забыла.
                -  Не верю. Этого не может быть, первое, на что мы смотрим, проснувшись, -телефон.
                - Так и было, мне важно, не звонил ли Диего. Нет, не звонил. Все, я ухожу, хочу спать.
                - Я еще не все спросила, - сказала Вера, но Нины уже не было.
                - Может, расследование предоставить Тернову? Так мы перессоримся, и без того тяжело.
          
      
      Лицо Веры изменилось, брови полезли вверх, она увидела картину.

                - Нинка со сковородкой!    – Она расхохоталась. Оглушительный смех, я давно не слышала, а ведь мы так любили смеяться, боже мой, как нам было весело! Ничто так не объединяет людей, как радость и веселье, ее слова, но мы обе стали об  этом забывать,  - Круто, очень,  Сережа раньше в садизме замечен не был, что-то случилось, тектонический сдвиг, - Она сразу уловила суть, умная, или ей рассказал Юра.
                - Он хотел, чтобы Нина вернулась на родину.
                - Зачем ему?
 
          Вопрос мне не понравился, направление мысли ясно: к Нине он был неравнодушен. Кто в таком случае хотел бы его смерти? Но ей не объяснишь: если я, то убила бы сестру. Она мне не верит, она подозревает меня. Поганое состояние, когда тебя подозревают в убийстве.

                -  Это копия картины времен Гойи, - сказала я, не вдаваясь в  подробности.
                - Не может быть! Профиль точь-в-точь ее, спина, рука, даже цвет одежды, - все похоже.  Если честно, я бы уехала в Испанию, даже служанкой со сковородкой.
                - Нина колеблется, очень тоскует там, боюсь, вернется навсегда.
                - Да никогда в жизни! Такая же чушь, как моя счастливая семейная жизнь.
                - Уезжай тоже, Нина тебе поможет.
                - Я, как и ты,  привязана к русскому языку, к словам, нюансам и тонкостям.  Нина другая: движение, простор, свобода.
                - Здесь тоже просторно.
                - Так только кажется,  живешь себе, радуешься, огорчаешься, а кто-то дышит в затылок, мечтает занять твое место.
                - Ёмко, ничего лишнего.
                - А ты сомневалась. – Она вгляделась в картину. - Однако, как похоже, даже цвета, голубой и розовый. Твоя сестрица их носила в восемнадцатом, когда приезжала с дочкой. Обе такие розовые, такие голубые, и с ними еще была художница. Помнишь ее? - Оглядела стены, -  тут раньше висели ее картины. Забыла, как ее зовут.
                - Жанна, Сергей снял их, повесил эту. Она и тебя рисовала.
       
          Сергей назвал портрет  «Рот – Фронт»   Изумрудные глаза и огромный рот, из него вылезают чудища с цветами.  Неприязнь к Вере художница не скрывала.
               
                - Разве? Не помню. Ты устала, хочешь спать, завтра тяжелый день, - вспомнила Вера и оставила меня в покое. 

       Картины Жанны Сергей убрал, чтобы не выгорали на солнце, надо будет покрыть их лаком. Но так и не собрался.
               
        Художница рисовала  картины небрежно, старалась только с прорисовкой лица и особенно глаз. Сергей считал, что она писала под кайфом.

         На групповом портрете  изображены Нина, Милана и Тимур. Но персонажи угадываются по фигурам, одежде и прическам, потому что лица перепутаны:  у Нины лицо Тимура, у Миланы - Нины, а у Тимура - Миланы. Самое сильное впечатление от портрета Нины, вроде она, но слабоумная, как Тимур, и это не карикатура, художница талантливая, уловила нечто общее между ними. В Милане тоже обнаружила сходство, понятно, с матерью, но и с Тимуром.  Жутковато смотрелось.
      
       Жанна обратила внимание на сходство Миланы и Тимура. Я раньше не замечала, даже не всматривалась, во-первых,  они не родственники, во-вторых, как можно их сравнивать. Рассеяный, затуманенно - серый взгляд Тимура, полуоткрытый рот с влажными красными губами, и веселое личико племянницы – всеобщей любимицы.
       Временами мне казалось, что Тимур все понимает, но не хочет, чтобы мы знали, не скрывается, просто ему неинтересно. Я наделяла его разумом точно так же, как наделяют мыслями владельцы своих любимых собачек и кошечек.

       Зато Вера, увидев картину, возбудилась, даже назвала Жанну гениальной с оговоркой: могла бы в быту быть аккуратнее. Она занималась с девочкой: что-то вдвоем рисовали, Милана отвечала на тесты, - и пришла к выводу, что девочка сильно  отстает в развитии, потому что  говорит на двух языках. Я не поверила, наоборот, чем больше языков знаем, тем мы умнее.
    
                - Ты уверена?  Чем больше, тем лучше – логично, но такая закономерность в мире не прослеживается. Нина вышла замуж за испанца, потому что изучала испанский язык.  Единственная заслуга, что она теперь живет заграницей. Означает ли это, что  она умнее тебя и меня? Или все же поумнела?  Ведь мы с тобой помним, как она проходила курсы испанского, чтобы работать потом в турагентстве. Сколько раз она их бросала, а ведь ты платила за ее учебу.  Пристроили общими усилиями, и теперь может не работать и  не учиться. Я ее всегда считала слегка дебильной, ты ведь знаешь.

             Двуязычная Милана по-настоящему не владела ни одним языком и тоже казалась для своего возраста недоразвитой.  Тимуру с ожирением подошло девичье личико.

            Сергей тоже заметил, что Милана ненамного опережает Тимура, хорошо, что слюни не пускает. 
                - Для Испании сойдет, это нам глупость дорого обходится, - сказал он.
 
         Что нового я узнала?   Галина спала, Копыловы тоже, Нина принимала душ, потом тоже уснула.  Тимур ел, потом, как обычно, смотрел телевизор, спрашивать, как очутился на пляже,  бесполезно.

           Точное время, когда соседка прибежала к нашему дому и стала кричать, тоже неизвестно.  Кабина была открыта, ничего удивительного, ключом не пользовались, хозяина нет, расслабились.

      Первым на крик бросился Юра, за ним бежала Галина, выучка – быстро реагировать. Потом отдыхающие со стороны бара. Но ведь Тимур тоже был внизу. Кто привел его?  Галина? Надо спросить ее. Но сил уже не осталось.
   
        Я подозреваю Веру, она подозревает меня.  Эти  зеленые глаза, хитрые, знает, но не скажет, высокомерная улыбка, да, поможет, но надо платить, ей подходила роль злодейки

       Накручиваю себе, представляю преступницу в образе подруги, что ж, понятно, почему: кого не любишь, того и подозреваешь.

          Я жалела, что все изменилось в наших  отношениях, что ушло то время, когда мы вдвоем хоронили мои обиды. По ее совету нужно было  наполнить сундук неприятностями, накопленными за всю мою недолгую жизнь, и закопать в песке.

         Это выглядело так: в коробку из-под обуви я положила камни и ракушки, изображавшие конкретные обиды, а потом мы  поехали на Северную сторону и прошли километра три по безлюдному песчаному берегу. Была весна, с моря дул холодный ветер, в кросовки набился песок, но мы шли, пока Вера  не показала на огромный валун, выше человеческого роста,  и  ткнула в место рядом с ним. Копали вдвоем, потом я опустила коробку, повторила за Верой незамысловатый текст. Как  случилось, что помогло, похоже на чудо,  мне, действительно,   стало легче жить.  Но тогда я не изменяла Сереже.