Литовская крепость. 38

38.

Князь Иван Юрьевич, которого душил холодный гнев, решительно вошёл в светлицу своего дома, где у стола сидела его властная матушка Марья Львовна.  Она наблюдала за тем, как две девушки сматывают в клубки перепутавшиеся цветные нитки  для вышивания. Увидев сына, Марья Львовна махнула рукой, и девушки бесшумно исчезли, осторожно прикрыв за собой дверь.
Иван Юрьевич сел напротив, и некоторое время они глядели друг другу в глаза. Постепенно дыхание князя стало более спокойным, а с лица сошли белые пятна.

- И когда ты только научишься держать себя в руках? – строго спросила Марья Львовна.
- Видела бы ты, что мне только что устроили местные бояре! – ответил князь. – Это же не люди, а волки и медведи в человеческом облике!
- Может быть, они и волки, и даже медведи, однако могут собраться в единую стаю, когда им нужно, - пожала плечами пожилая женщина.
- Вот именно, в стаю! Но я найду способ переломить их!
-Или они тебя, Иван Юрьевич! Читал ли ты последнее письмо, что пришло из Трубецка от твоего дяди?
- Не читал, - отмахнулся Иван Юрьевич. – Не до него мне. И что он там пишет?
- Вот так, гоняясь за своими волками и медведями, ты и пропустишь свое счастье, не увидев за деревьями леса.
- Да что же случилось? Никак дядя умер, добившись перед смертью от великого князя завещания мне своей части города?
-Теплее, - многозначительно усмехнулась Марья Львовна. – Только умер не дядя, а пан Гринко Волович, которому, как ты помнишь, волей великого князя отошло наследство твоего отца. А прямых наследников у него нет.
- Думаешь, если великий князь, один раз отдав из-за отъезда батюшки на службу в Москву, наше наследство в чужие руки, в другой раз сделать этого не сможет? Там уж, поди, на него со всех сторон наседают столичные ястребы.
-Если ты поведешь себя умно, то, может быть, и не сможет. Во всяком случае, помни, что у тебя есть сыновья, и они имеют право на дедово наследство. Вот и прикинь, нужна ли тебе сейчас война с мценскими волками и медведями?
- Может, мне им ещё и уступить? - взвился Иван Юрьевич – Да они меня вообще ни во что не ставят! Вламываются толпой, да ещё и устраивают гвалт в канцелярской избе, словно это не я власть, поставленная от великого князя! Задавлю мерзавцев!
- И чего же они хотят?
-Боярин Микита Якимов хочет, чтобы ему отдали якобы его сестру, рождённую его матерью в плену.
-В его желании нет ничего незаконного, - заметила Марья Львовна.
-Смею заметить тебе, матушка, что сестра эта – твой любимец лже-Феодор. Вчера она заперлась в каморе с документами, а сегодня пропала, - язвительно заметил князь.
- Это хорошо, что пропала. Не будет нам мешать и мутить своим присутствием воду, - с удовлетворением отметила Марья Львовна.
- Матушка! – воскликнул князь и, опершись руками на стол, с насмешкой поглядел в невозмутимое лицо пожилой женщины. – Что-то ты больно спокойна! Уж не твоими ли трудами эта сорока покинула канцелярскую избу? Только не говори мне, что ты спрятала её в нашем доме!
-В отличие от тебя, сынок, я в первую очередь, думаю о делах семьи, - ответила мать, ни капли не изменившись в лице. – И переодетых девок не одобряю, так что успокойся. В нашем доме её нет. Будь она на месте, я бы посоветовала тебе выдать её брату. Пусть бы он за ней присматривал, как и положено законом, раз её родители умерли.
- Да что я слышу! Ты же оказывала покровительство этому лже-Феодору, а теперь так легко отступаешь! Неужто ты не причастна к её исчезновению?
-Тебе мало одного слова матери, Иван? Я никогда, в отличие от тебя, не давала чувствам одолеть мой разум. То, что эта девка исчезла, с чьей бы то ни было помощью, -  нам на руку. Одной бедой меньше. Что бояре ещё с тебя требуют?
-Боярин Жинев требует свою подневольную челядь себе на расправу за смерть своей дочери.
-А здесь-то что не так? Бояре судят свою челядь. Это ты должен был выслать детских в его имение, если бы он не захотел разобраться в деле и осудить их.
-Но если я выдам боярину Жиневу его челядь, то он их убьет, и мы никогда так и не узнаем, что случилось на языческих игрищах с его дочерью! – горячо возразил князь.
- Наказывать своих подневольных людей – его право. Так почему ты чинишь ему препятствия в его законных правах? Сколько они сидят у нас в крепости? И много ли ты узнал? Думаю, боярин быстрее добился бы правды.
- Ты просишь меня уступить этому тупоголовому быку? Хочешь, чтобы он пригнул меня к земле, а не я его?
-Да с чего ты взял, что он хочет пригнуть тебя к земле?  – возвысила голос Марья Львовна. - Он просто хочет, чтобы ты защитил его законные права! А ты, непонятно с чего, ему противодействуешь! Хочу тебе напом-нить, что ты поставлен здесь блюсти законы, изданные великим князем, а не создавать свои. Чей закон – того и справедливость.
-Если я сделаю все, как ты просишь, мценские бояре увидят, как я унижусь перед ними, и вовсе мне на голову сядут! Станут глядеть на меня с высокомерием! Как же мне противны их рожи!
-Если ты сделаешь, как я говорю, то мценские бояре увидят, что ты наконец-то стал защищать их права и выполнять законы, а не упираться, навязывая им свою волю. А на рожи их можешь не глядеть – ты как-никак наместник Мценский и Любутский. Надоели – езжай в крепость в Любутске, пока не остынешь. Уйми свою гордыню и вспомни о наследстве своего отца. Сейчас они тебе нужны больше, чем ты им. Если ты будешь то и дело выступать против них – недолго им написать на тебя жалобу  великому князю – и тогда прощай Трубецк!

-То есть мне им поклониться?
-Уступи в малом ради большего, сделай милость! Ты можешь вернуть не только наследство отца, но и в дальнейшем получить часть от своего дяди! Неужели будущее твоих сыновей не стоит того, чтобы примириться с ними?
-Примириться, матушка?  - воскликнул князь и в волнении стал взад-вперед ходить по светлице. – С этой стаей, выступающей против меня?
-А почему бы тебе не сделать, чтобы эта стая выступила за тебя?
-И с кем я должен договариваться? С Логвином Огневым, который обвиняет меня в том, что я не защитил боярина Фёдорова?
- А разве ты его защитил?
-Или с этим быком Жиневым?
-Да разве Жинев требует от тебя что-то сверх закона?
-Может, мне ещё и Волку поклониться, который, судя по всему, скрывается здесь от чего-то?
-А ты до сих пор не написал в столицу и не выяснил, от чего он тут скрывается? Если бы написал, быть может, ты и к себе бы его привлёк, и кланяться бы не пришлось!
-То есть я, как всегда, не прав, а ты, матушка, права? – резко прекратил ходить по светлице Иван Юрьевич и в упор посмотрел на мать.
-Получается так, – развела руками пожилая женщина. – Однако ты не можешь сказать, сын, чтобы твоя мать хоть раз дала тебе совет, противный твоему благу, или когда-либо защищала  чьи-то интересы, кроме твоих. Подумай, Иван Юрьевич, стоит ли половина Трубецка твоих ссор  с местными боярами или нет. А теперь ступай.

Князь Иван Юрьевич вернулся в канцелярскую избу и продолжил после полудня рассматривать дела, думая параллельно о словах матери. Первым привели к нему похожего крестьянина Ивашку, служившего боярину Логвину Курякову. Он долгое время изводил своего ближайшего соседа Сидора из имения, принадлежавшего великому князю, всячески вредя его хозяйству, пока на этот раз не был застигнут свидетелем за кражей чужого сена. Интересы пострадавшего представлял тиун Мартинец Попкович – управляющий имением.
Мартинец Попкович заявил, что узнав от свидетеля о краже, тотчас поехал к господарю Ивашки – Логвину Курякову. Боярин Куряков тут же направил своих людей в дом виновного, где были обнаружены не только украденное сено, но и некоторые другие вещи потерпевшего. Во время обыска жена Ивашки  попыталась спрятать с помощью сына некоторые улики, но оба попались. Из этого следовало сделать вывод, что семья знала об Ивашкиных проделках.

Согласно судебнику великого князя Казимира Ягайловича, пострадавшему были возвращены его вещи, свидетель получил награду в половину украденного из числа имущества самого Ивашки. Поскольку боярин Куряков через поведение виновного понёс моральный ущерб, а ничего особенно ценного у Ивашки не осталось, ему было уплачено женой и старшим сыном вора, которые знали о покраже и покрывали своего мужа и отца. Младший сын, которому не было семи лет, остался свободным. Сам вор был приговорён к виселице.

Дальше перед наместником предстал боярин Миколай Нетевич и заявил, что в его имение прибилась ничейная лошадь. Он, согласно закону, оповестил околицу о находке, однако в течение трёх дней хозяин не нашёлся. Лошадь он доставил к наместнику с целью дальнейшего поиска хозяина. Князь Иван Юрьевич приказал стоявшему у дверей боярину принять лошадь, поставить на конюшню и оповестить о находке на городской площади.
Последним прибыл боярин Ивашка Толстый с двумя своими военными слугами и базарный торговец Михайло Волчкович. Слуги Ивашки, напившись пьяными, ввалились в лавку Волчковича и повредили там товар. Поскольку такое дело произошло с ними в первый раз, стоимость товара составляла менее полукопы грошей, а хозяин выразил готовность заплатить за их художества, парней приговорили к порке. В довесок подвоевода Рагоза  напомнил парням, что если они повторят свой «подвиг» ещё раз, а сумма попорченного превысит полукопу грошей, то им может грозить виселица. Боярин Толстый дал пинка своим слугам, после чего они упали на колени и поблагодарили за науку.

На следующее утро боярин Жинев был оповещён о том, что может забрать свою подневольную челядь из тюрьмы крепости и осудить её по собственной воле, как велит закон. Боярину Якимову было сказано, что он также может взять под опеку свою сестру Федору, если сможет сам установить её местонахождение.
-Ну, слава Богу, наместник взялся за ум, - говорили, расходясь, мценские бояре.
В этот же день с наместнического двора выехал гонец и погнал своего коня в сторону Вильны.