Глава 8. Юридические тонкости

(среда, 19:00, трое суток до Дня вакцинации)

В полумраке центральной площади Шахтинска было тихо и пустынно. На ней давно не проводилось никаких мероприятий, не работал фонтан, сама площадь по всему периметру ощетинилась ограждениями, а доступ на нее преграждал полицейский наряд. Полковник Котов из окна своего кабинета, с высоты третьего этажа здания ОВД, с грустью посмотрел вниз, вспомнив невольно прежние времена и понимая, что они никогда уже больше не вернутся.
— Ну и какую цель Вы преследовали, товарищ майор, отпуская на свободу опасного преступника? — спросил он, отвернувшись от окна и обращаясь к сидящему перед ним следователю.
— Да разве же он преступник, товарищ полковник, тут произошла какая-то нелепая случайность, — Антонов попытался было вскочить, но Котов жестом остановил его.
— Да нет, дорогой мой, — сказал неторопливо полковник, — тут совсем не случайность, а самая настоящая преступная небрежность! Гражданин Кузнецов — убийца, а Вы, товарищ майор, соучастник убийства. Судите сами: сначала Вы ввели в заблуждение завербованного агента, убедив его в том, что проверка в партии — это такое безопасное и веселое развлечение с игрушечными пистолетиками. А потом, когда в ходе проверки Кузнецов не понарошку, а взаправду убил известнейшего в городе человека и прибежал к Вам с повинной, Вы даже не задержали его, а преспокойно отпустили на свободу. И кто Вы после всего этого, если не преступник? Лет на пять отсидки, товарищ майор, Вы своими деяниями уже заработали. А агент Ваш теперь окончательно уверится, что он может и дальше валить всех подряд направо и налево. Ведь после очередного убийства добрый куратор его снова пожурит, да и отпустит с миром.
— Да я даже и не думал, что Олегу на самом деле организуют проверку, — попытался оправдаться Антонов. — Я просто на всякий случай рассказал ему во время вербовки о такой возможности. Он же обычная мелкая сошка, я и сам не пойму, зачем секретарь антиваксеров отправил его к Бабушкину?
— Но в итоге проверка состоялась, и эта, как Вы метко изволили выразиться, мелкая сошка мимоходом взяла, да и убила главного редактора «Зари коммунизма». А он, на минуточку, был основным рупором городской пропаганды! Нормально да? Вы хоть представляете себе последствия такого убийства? Сами теперь будете статьи в газету писать? Хотя нет, кто Вам в тюрьме разрешит заниматься творчеством? Кстати, а где протокол допроса?
— Я не вел его.
— Еще Вам плюсик к сроку. Так, глядишь, червонец и наскребем, — Котов довольно потер руки.
Подчиненные полковника хорошо знали, что в общении с ним очень сложно понять, в каком случае он шутит, а когда говорит серьезно. И Антонов пока предпочел промолчать.
— Кстати, а почему Вы рассказали все это именно мне? — спросил после паузы полковник, — а не своему руководителю, начальнику следственного отдела?
— Очень странно, что о смерти главного редактора никто ничего не знает, — пояснил майор, — и я подумал — а может информацию об убийстве скрыли, чтобы не посвящать в нее лишних людей? Поэтому я и решил обратиться напрямую к Вам. Хотя, агент мог просто ошибиться, и Бабушкин сейчас на самом деле жив и здоров. Но, в таких вещах лучше перебдеть, чем недобдеть.
— Кузнецов твой не ошибся, — хмуро сказал Котов, — Андрей Николаевич действительно мертв, а его смерть держится в строжайшем секрете. Мы даже соседей редактора ликвидировали, чтобы исключить утечку информации, а теперь и тебя придется убрать. Жалко, работник то вроде был неплохой.
Следователь снова предпочел промолчать. После разговора с Олегом, майор с полчаса сидел у себя в кабинете, пытаясь понять, как ему поступить дальше. Почему он решил отпустить Кузнецова? Да потому, что догадывался — на встрече с секретарем партии должно произойти какое-то важное событие, а советоваться с кем-то и согласовывать свое, по сути дела незаконное решение, времени у Антонова совсем не было. И он решил пойти на риск, и отпустил незадачливого убийцу на свободу, а теперь пытался сообразить — к кому из начальства явиться с повинной.
Однако судьба сама все решила за майора. Пока он в полном замешательстве сидел у себя кабинете, к нему вдруг заглянул полковник Котов — тому срочно понадобились дела по завербованным членам партии антиваксеров. Увидев выражение лица подчиненного, начальник полиции поинтересовался причиной его растерянности, и тогда следователь все рассказал полковнику. А их дальнейший разговор проходил уже у Котова в кабинете.
А сам Котов, десять минут назад вернувшийся с совещания у Главы, был, честно говоря, поражен тем, с какой скоростью нашелся убийца Бабушкина. Вот только стройную картину преступления портила одна маленькая, но в корне все меняющая неувязочка.
— Знаешь, в чем незадача, товарищ майор? — спросил полковник, продолжая стоять у окна, — в том, что врет твой гражданин Кузнецов!
— Как врет?
— Как Троцкий! Но не наш Максим, а другой, которого ледорубом прихлопнули. Бабушкин мертв, спору нет. Вот только умер он совсем не от страха, а от огнестрельного ранения в голову!
Следователь побледнел.
— Дело передали в ФСБ, — продолжал Котов, — все детали засекречены. Однако, про Кузнецова наши коллеги из безопасности похоже ничего не знают, а то его бы уже задержали.
Он замолчал и на какое-то время задумался.
— Значит так, — наконец сказал полковник, — картинка преступления пока мне непонятна, но я склоняюсь к тому, что твой Кузнецов водит нас за нос. Возможно, он гораздо хитрее, чем пытается казаться. Вряд ли кто-то еще мог прийти в квартиру Бабушкина и застрелить газетчика. Если только там очередь из киллеров под дверью не стояла.
— А какова причина смерти редактора? Вскрытие провели? Может в него выстрелили уже в мертвого?
— Исследование трупа не делали, и пока не собираются. А Бабушкин до особого распоряжения не умер, а числится живым и здоровым.
— Как так?
— А вот так! Что ему сделается в морозильной камере? Он там еще всех нас переживет. Слушай, а может редактор действительно потерял сознание, а Штык потом вернулся и пристрелил его по-настоящему? Но зачем ему понадобилась смерть Бабушкина? Чтобы подставить Олега? Но тогда проще сразу было дать Кузнецову заряженный пистолет. А вообще-то, судя по следам крови в квартире, выстрел сделан по сидящему и живому, а не по лежащему и мертвому человеку. Кстати, кто он такой, этот твой Штык? Дело на него есть?
— Я не знаю, — сказал Антонов, — оперативной информации на него у меня нет. Судя по словам Кузнецова, он появился у антиваксеров недавно. Какой-то боевик, наверное.
— Значит так, — повторил Котов, — раз уж ты, товарищ майор вляпался по уши в это дело, ты теперь и занимайся им. ФСБ пусть копают сами по себе, а мы зайдем с другой стороны. Тебе надо выяснить следующее. Для чего рядовому и не самому умному члену партии устроили проверку с пистолетом? Почему жертвой выбрали именно Бабушкина? Случайно или сознательно его убили? И вообще, в ходе проверки ли он убит? Какое задание Иван Иванович поручит сегодня твоему подопечному? И кто такой Штык? Хотя насчет Штыка отбой, им займутся другие сотрудники. Здесь секрета нет, его можно разрабатывать официально. Когда планируешь связь с Кузнецовым?
— Он сейчас ежедневно с восьми до семнадцати на принудительных работах, на Площади торжеств, я сказал, что свяжусь с ним через пару дней с помощью своего сотрудника.
— Нет, мы не можем терять впустую целых два дня! И никаких посторонних людей в это дело не впутывай! Завтра утром езжай на площадь и встречайся с агентом лично. Тем более, вы с ним уже наладили дружеские отношения — он убивает, а ты ему грехи отпускаешь.
Котов наконец отошел от окна, сел в большое кожаное кресло и пристально посмотрел на следователя.
— Ты сделал все хоть и незаконно, но правильно. И то, что догадался рассказать про Олега именно мне, а не пошел к непосредственному начальнику, тоже верно. Я думаю, вопрос о твоей ликвидации мы пока отложим. Кузнецов — это наш ключ. Осталось только узнать, какую дверь он нам откроет.