Глава семнадцатая

         И снова соседка, ее крик у ворот разбудил меня. Я автоматически отметила желтую полосу неба на востоке и ровный предутренний свет.
    
                - Откройте же! Кто-нибудь! – она стучала по воротам, хотя на самом виду кнопка звонка.

       К воротам бежал Павел. Я выглянула в окно: она что-то говорила, широко открывая рот, и показывала  в сторону моря. Павел побежал, а заспешила следом.
     Я куталась в теплый халат на веранде, пытаясь унять дрожь. Из домика вышел Юра. В шортах и с голым торсом, увидел меня.
               
                - Где Вера?
                - Спит, – коротко ответил он – Кто-то кричал? – Он что-то увидел за забором.

    Кто-то бежал к берегу, к нему присоединился еще один, быстро бегут, Юра присоединился к ним.  Из гостиной  высунулась Ирина, в распашонке, открывающей голую грудь,  и панталонах времен Марии Антуанетты и романов Дюма, слишком много бантиков и кружавчиков, но они не портили ее худощавую фигуру.

                - Что случилось? – тревожно спросила она.      
   
            Дверь в другую половину была закрыта. Я боялась, что сейчас выйдет Галина и  встретится с Ириной, но хуже, если не увижу сестру, я боялась, как бы с ней не  случилось беды. Никого не дождавшись,  постучала и открыла дверь, Галины не было, сестра спала в дальней комнате с наушниками. У нее был с детства привычка засыпать под музыку. Недавно жаловалась, что перестала слушать музыку, слишком впечатлительно, надо беречь нервы.  Будить ее не стала, зачем пугать, сначала надо самой разобраться.

                - Где Нина? – спросила Ирина, пытаясь прикрыть грудь.
                - Спит.

       Когда я подошла к обрыву, уже прибыли скорая, полиция и спасатели МЧС. Двое мужчин в куртках МЧС поднимали труп, завернутый в брезент.

                - Галина, сорвалась со скалы, - сказал Юра, но я сама догадалась, увидев постаревшее лицо Павла.
          
             Машины уехали, оставив  оцепленным желтой лентой место падения Галины,   толпа не расходилась, ближе всех стоял Юра, появилась Нина и оперлась о мою руку, боясь упасть.
          Я вяло подумала, нет Галины, чтобы заставить надеть маски. Нина повторила вслух: «Никого в масках и некому делать замечание, Галины не стало». Что-то во мне сломалось, я никак не воспринимала случившееся, будто в дреме, суета вокруг, а мне ни о чем не хочется думать.
      
         Ирина переоделась, теперь она была в майке с вырезом под горло и в длинной юбке, рядом Павел, Юра открывал вино, я отказалась пить, Нина залпом выпила и уставилась в угол веранды, где сидела Ирина.  Лицо потемнело, плохой признак, и, действительно, она закричала, тыча пальцем в Ирину: «Зачем она здесь? Это она, из ревности, это она! Зачем она здесь?» - Она билась в истерике, а Юра держал ее, чтобы не повредила себя.

      Вера что-то совала ей в рот, успокоительную таблетку, обняла ее за плечи и повела  в домик.
       Павел увез Ирину.

       Не в силах оставаться с Юрой наедине, я поднялась к себе. Тихо вошла Нина, в халатике, туго затянутом на талии поясом, она была пугающе хрупкой.

                - Ушла следом за Тимуром. Что делается, а? ты не знаешь? – Она села рядом, - Я ничего не понимаю, а ты? – Шепот как шелест пальмовых листьев на ветру.

     Я подумала, что у нее есть семья, а у меня только она, единственная родная на всем свете. Я обняла ее и разрыдалась.
         
       Теперь Нина успокаивала меня и говорила, что я не одна, что дом можно продать и уехать с ней, язык  выучу, это нетрудно. Я вытирала слезы и кивала, да-да, это выход, это спасение от одиночества, потому что кроме нее у меня никого нет, вообще никого.
 
        Вот и Юра, постучал и, не дождавшись ответа,  сразу вошел
               
                - Вот вы где, я уж не знал, что подумать. - Он внимательно смотрел на меня, Нины будто не замечал. – Что делала соседка на берегу? Может, она маньячка? – Кажется, он шутил и  все также смотрел на меня, боялся истерики.
      
         Я в тон ему ответила:
               
                - Собак искала покормить.
                - Я пойду. Ладно? Лягу, голова заболела. – Нина поднялась и, пошатываясь, удалилась.

        Человек ко всему привыкает и к смерти тоже, но почему Галина? Никому не сделала зла, ссорилась с Ниной, но разве это повод, чтобы убить ее.
        Одержимая любовью, не пережила приезда Ирины и покончила собой. Мы заражены страхом смерти, хочется поскорее избавиться от него, даже ценой своей жизни. Но вряд ли сейчас уместно говорить об этом.

                - Будь осторожна, ладно? – он сел на диван, не делая попытки обнять меня.
                - Тебя не удивило, что произошло? – спросила я.
                - Вроде как отпал мотив изничтожить супругов Роменских.
                - Даже так?  Ты  боишься  за меня?  От смерти Сережи выигрываю я, ты знаешь. В банк ездил со мной, теперь все про нас  знаешь. Кто опасен для меня, можешь ответить? Я не знаю. Разве только дочь Сережи.  И еще тот, кто не желает отдавать долг.
                - Вера не убийца, все что угодно, только не это. Почему ты не рассматриваешь Павла? Он уже убивал. С кем еще могла Галина пойти поздно вечером в такое опасное место, она что-то стала подозревать, он мог проговориться, получается, выходит… - Он не досказал.
                - Что выходит?  Что следующая я? Как  быть с Ниной? Ее надо охранять? Что гадать, так мы дойдем до мысли, что каждый способен убить. Но эта мысль ничего нам не даст, холостой ход. Зачем мы это обсуждаем, придет Теркин, и все станет ясно.
                - Какой Теркин? А, Тернов, - догадался Юра и слегка покраснел.

        Из сада донесся голос Веры:

                - Юра, ты где?
                - Иди, тебя жена потеряла.
    Он выглянул в окно:
                - Я здесь, у Тины.
                - Ждите, поднимаюсь к вам.

      Одета неброско, майка и бриджи, Юру будто не замечала, смотрела только на меня:
               
                - Пришел Тернов, будет спрашивать, кто и как провел вчерашний вечер.
                - Может, ему подняться сюда?
                - Зачем?
                - Но ведь он будет допрашивать. Не надо, чтобы кто-то подслушивал.
                - Во-первых, не допрос, - она задумалась, что-то хотела сказать, но забыла, с ней это редко случается, - а потом,  вот так прямо кто-то будет подслушивать у двери?  Наша Тамара Васильевна? Или некто икс? Новый знакомый твоей сестры? Следователь ждет нас в гостиной. Спускаемся, - скомандовала Вера, и мы повиновались.

      Тернов изменился,  раньше  терялся в присутствии Веры, теперь лицо заметно посуровело, приобрело мужественность, уже не слесарь, а борец со злом, голова холодная, а сердце горячее. Не подчиниться ему нельзя. Даже Вера без лишних слов и жестов села рядом с Юрой и коснулась его руки. Прошло то время, когда так же  касалась руки Тернова.

           Зрело нехорошее предчувствие в отношении Копыловых, я пересела в угол поближе к Нине.

      Тернов оглядел нас тяжелым взглядом.

                - Начнем по-порядку с вас, - обратился он к Юре.

       Все мы заявили, что ночью спали, ничего не видели и не слышали. Я не понимала, почему он не допрашивает нас по отдельности.

    От накопившейся усталости  и погруженности в себя внимание рассеивалось, я не следила за происходящим, отвечала автоматически, не знаю, не видела, спала, очень жаль Галину. Неожиданно прозвучала фамилия Охман, и с этого момента я уже не отвлекалась.
     На вопрос: кто с ним знаком, прозвучало «да» четыре раза. Нине он был известен, сначала со слов Жанны, ее богатенький братец, но лучше с ним никаких дел не иметь. Потом он познакомился с Сергеем,  у них были какие-то дела. Когда это было? Точную дату не помнит, это был восемнадцатый год, она гостила с дочерью,  Охман появился у нас, кажется,  в августе,  Она не знает, какие дела, ничего больше сказать не может. Вряд ли что-то еще вспомнит.
      Сестра что-то скрывала, возможно, с Охманом переспала.

       Копыловы познакомились с ним здесь, в гостях у Роменских. Он показался веселым, легким в общении. Юра выразился так: крученый, любого предостерег бы иметь с ним дела.
       Вера усердно кивала, как могла, демонстрировала готовность искренне отвечать на любой вопрос товарища следователя.

      Все такой же суровый Тернов поднялся и вышел. Стук калитки,  Юра предложил традиционную бутылку портвейна перед сном.  Нина пожаловалась на мигрень и отказалась.

     Вино подействовало как снотворное, засыпая, я подумала, надо бы дверь закрыть на ключ, от Копыловых исходила опасность.

            Кто-то  рядом истерил, сестра, я открыла глаза, включила лампу и увидела  Нину. Глаза побелели, как бывает, когда она впадает в истерику. 

                - Если бы не ты, он бы не ушел от жены, ты вцепилась в него. Ему не нужны были деньги, он старался ради тебя. Он меня шантажировал Миланой, он хотел, чтобы Диего узнал, чтобы узнал, - голос сорвался, она тихо выдохнула, - Я ненавижу тебя.

        Я ничего не понимала, конечно, понимала, не догадывалась, знала, что Милана – племянница Сергея. Подумаешь секрет, не мое дело, но зачем в ее руке нож. Она подняла руку, страха я не почувствовала, лишь удивление, да, ведь она обвинила меня, что Сергей шантажировал.

        Кто-то влетел в комнату,  Юра, схватил ее  руку и стал выворачивать, нож со стуком упал. Он  ослабил хватку, Нина вырвалась и выбежала из комнаты.

        Мы вдвоем слушали, как она бежала по ступеням,  смотрели, как она выбежала  за ворота,  по прямой дороге, свернула к тому месту, где на ветру болтались обрывки желтой ленты, ускоряясь, она бросилась с обрыва. Сестры не стало.

                - Почему ты следил за ней? – спросила я на следующий день, когда  после ухода Тернова он поднялся ко мне.
                -  Павел рассказал, что Нина посылала деньги Сергею, тысячу долларов ежемесячно, с восемнадцатого года.  Ему сначала в голову не приходило, почему она посылает деньги, мало ли что. Но после гибели Сергея задумался, может, шантаж?  Поделился с Галиной. Не надо было. 
                -  Но он рассказал сейчас, а ты раньше догадался.
                - Случайно увидел, как она заходила к нам, думала, нас нет, ушли на пляж,  я в этот момент спускался от тебя и увидел в окно кухни. Пропало кольцо. Я думаю, она собиралась «найти»  его в море, где-нибудь у берега, но передумала, поняла, что привлечет к себе внимание. Понимаешь? Подставив Веру, она привлечет внимание к себе. Ей Галина подсказала, она вернула мне это кольцо со словами, - Нина хотела подшутить над Верой, но я отговорила.
                - Вера могла потерять кольцо в море.
                - Не могла, с ней такого не случается никогда. С Ниной да,  с Верой нет. -     Понятно, умная Вера и глупая Нина, не могла спрятать кольцо, чтобы его не увидела  Галина, бросила на самом виду. - С того времени я стал следить за Ниной, опасаясь за тебя. Я даже не сомневался, кто из них двоих.

        Так все просто, но верится с трудом, что-то еще, Юра недоговаривает, но он спас меня. 

       Копыловы переехали к себе, был скандал с квартиросъемщиком, он имел право по договору жить еще полгода, мог подать в суд, но решил не связываться.

          На прощание Копыловы наговорили много необязательных слов, что без поддержки меня не оставят, только позвони, примчимся, не взирая ни на что.

     Юра брал меня за руку, отпускал, оба улыбались и уверяли в крепкой, проверенной годами дружбе. Я чувствовала, что они рады расставанию. Я бы тоже мечтала  вырваться из такого кошмара.  Юра остался с Верой, но ведь он мне ничего и не обещал.

       Последний разговор с Юрой так и не состоялся. От подозрения, что Вера в курсе нашего романа, что они вдвоем обсуждают, какая я в постели, - избавиться я так и не смогла.
      Вера постоянно следила за мужем. И без разговора ясно: крепкий союз, основанный на доверии: ни Вера, ни Юра ни разу не усомнились друг в друге, демонстрируя, что чета Копыловых не способна на убийство.  Я же не доверяла никому.

       На следующее утро после отъезда Копыловых приехали Ирина и Павел, они решили не оставлять меня одну. Еды не было никакой, только вино, и они собрались в пригород за дешевыми фруктами и овощами. Павел  был в печали, она в макияже, несмотря на жару. Машина свернула на скоростную дорогу, у ворот появился Тернов, разминулись на две минуты.

                - Вы одна? А где Копыловы? – спросил он, оглядывая сад.
                - У себя дома. Дать адрес?
      
    Наивный, думал, красавица его будет ждать.

                - Мне нужны оба как свидетели по делу об убийстве вашего мужа.
                - Не поняла, они, что, присутствовали при этом?
                - Нет, - коротко ответил он.
                - Как быть со мной? Я все еще под подозрением?
                - Нет и не были. Ваш муж участвовал в мошеннической схеме с дачными участками, за что и поплатился.
                - Ну, уж нет, его убила сестра, а она не такая пройдоха, чтобы участвовать в мошенничестве. Такое преступление совершают умные и аморальные. Вы это зря, я не согласна.
                - Умные и аморальные спровоцировали вашу сестру на убийство. Пока все.

         Я позвонила Вере, но она не ответила, Юра не ответил тоже, не сбежали ли они? Могли, если не заграницу, их поймают. К судьбе бывших друзей я была равнодушна.

         Ко мне поднялась Ирина, долго всматривалась в картину, услышала, когда я второй раз предложила ей стул. Запах резких духов, морковная помада на загорелом лице, она казалась вульгарной, но Павлу нравилась.

                - Жанну очень жалко, талантливая была. Когда такие гибнут, утрата невосполнимая, - она заплакала.

     Не ожидала от нее, оказывается, душа есть, а я считала ее жестокой.

                - Ты знала Жанну?
                - И брата ее тоже, - она справилась с чувствами и сохранила макияж. – Брат ее приезжал к нам, когда Пашу выпустили, он ведь сидел за мошенничество с недвижимостью в Москве. Приехал сюда, увидел город, заповедник непуганных идиотов, решил порыбачить в мутной воде, а тут Жанна познакомилась с Ниной, подставы не было, случайно познакомились, понравились друг другу. Дальше ты сама знаешь. Но не знаешь, что Сергей попался на удочку. Охман заинтересовал его куском земли, продает недорого, по бросовой цене, не хочется возиться, своих дел хватает, но пройти мимо как-то неправильно, если само плывет. Сергей берет весь кусок, а потом продает по частям, платит пять миллионов, получает чистой прибыли пятьдесят. Фантастическая прибыль, нельзя отказываться. Сережа в спешке занимал, Верка консультировала его, ведь у нее столько знакомых, естественно за деньги, сколько-то дала ему в долг, не она, он должен был ей.  И еще взял в банке под проценты, еще у кого-то, тоже под проценты. А земля уплыла, ее никогда и не было, военная территория. Документы в порядке, а земли нет. Долги надо отдавать, Сергей стал шантажировать Нину, Верка придумала, будто Милана – дочь Виталия, Жанне мозги запудрила, ну ты знаешь, видела картины.
               
                - Милана – дочь Виталия?
                - Верка придумала, но могло быть, конечно. Сказала, что  проведена генетическая экспертиза, во что я не верю, Нине надо было самой  проверить, но она засомневалась. Диего ей бы этого не простил. Два года посылала ежемесячно, деньги на собственный дом уплывали, врала мужу, что ты тяжело больна, а потом уже не могла из-за ковида, Диего остался без работы, а она убила Сережу. Ее загнали в угол. Павел поздно догадался, после смерти Галины. Сходил к следователю.
                - А после смерти Жанны не мог догадаться?
                - Нет, даже ее брат поверил, что утонула сама, была под кайфом.  Извини, что  я раскрываю такое, но твой роман с Юрой был с подачи Верки.  Сергей не хотел с тобой разводиться, а под угрозой потерять тебя  должен был искать деньги, влезать в новые долги, заниматься сомнительным бизнесом, она хороший консультант.

      Не слишком ли она много знает, похоже на домыслы нездорового воображения. Я не хотела верить. Почувствовала в груди  тяжесть, сбилось дыхание, со мной случались раньше приступы удушья от сильного переутомления.  Я устала, мне лучше быть одной, год – два, я хочу быть одна.
               
                ***
        Вспомнилась прошлогодняя  сцена на пляже. Я сидела у кромки воды, кабина была открыта, и  по ступеням спустилась пара: девушка и юноша, меня они не заметили.
        Девушка взволнованно заговорила, похоже, они ссорились. Я раздумывала, стоит ли приблизиться, чтобы меня увидели, но лень было двигаться.
        Юноша снял джины и майку,  волосы выгорели на солнце, фигура высокая и стройная, девушка оставалась в сарафане, чуть полноватая, с красивой грудью и тонкой талией. «Чем я тебе мешаю? Ты ходишь, куда хочешь, встречаешься, с кем хочешь, я тебе ничего не говорю». -  «Я хочу быть один. Всегда один», - прозвучало как приговор. Девушка  резко повернулась и побежала по лестнице. Похоже, она плакала.
       Он стал рыться в карманах, сейчас вытащит пачку сигарет, я не ошиблась.
    
        Я вошла в воду и поплыла до ближайшей скалы, посидела на горячем камне, вернулась на берег, юноша все еще сидел.
        Наконец, поднялся и, натянув джинсы с майкой, нехотя пошел, медленно, преодолевая притяжение, а сил не осталось, все ушло на то, чтобы решиться и сказать: «Я хочу быть всегда один».
        Юноша решился, я позавидовала ему, потому что самое интересное в моей жизни происходит в одиночестве. 
    
                ***

         Ирина с Павлом уехали тоже, обещая меня навещать. Несмотря на гибель Галины, невозможно простить Нину, безжалостно толкнувшую е с высокого берега, Павел с любовью смотрел на Ирину, им было хорошо вдвоем.

         На кладбище у могилы Сережи я встретила молодую женщину.

                - Здравствуйте, вы Тина, жена моего отца. Я Ника, - сказала она и протянула руку.
      
     Глаза  синие, как у Сережи, она замужем, живет в Москве, приехала в отпуск, здесь квартира, досталась после смерти мамы. У нее все хорошо.

     Мы помянули Сережу, но я чувствовала, что у Ники не то настроение, чтобы сильно горевать.
                - Я любила маму, отца нет, при нем были скандалы, он молчал, ругалась мама. Сейча я понимаю, что оба виноваты. Мама ревновала, отца это злило. Она ему не доверяла и была неправа.  У меня в семье по-другому, главное, мы доверяем друг другу, нам вместе хорошо. Что может быть в жизни лучше этого.

          Я почувствовала, как ее радость передалась мне.