Сказки Солсбери часть вторая

 Софья пила чай. Медленно поднимаясь, пар ворожил, приковывая взгляд. В кухне стоял стойкий запах трав. Мелисса и чабрец, а может что-то ещё? Софья плохо разбиралась, а вот Роуз была хорошей знахаркой и прекрасно ориентировалась в лечебных свойствах растений. Голова подвергалась яростному мозговому штурму. Как же теперь отвертеться от собственных слов о позировании голышом? Ну, сказала и сказала, что теперь сдавать заднюю. Но нет, Софья терзала себя, представляя как изверг Арчи будет лапать глазами её обнажённую грудь, гулять по телу и довольно улыбаться, демонстрируя эти идеально белый мать его зубки!

 Это сводило с ума. Наверняка у козла Арчи полно пышногрудых дамочек с большим задом и силиконом место губ. «Это всё его чёртовы глаза. Точно! Он ввёл меня в транс своими словами, воспользовался моим шоковым состоянием и вынудил согласиться! Ну, Арчи! Ну, подлец». Со стуком Софья поставила кружку, она наблюдала с учащённым дыханием, как остатки трав пляшут на дне. Внимание привлекло её отражение. Она стала всматриваться. Нет, со дна кружки смотрели ни её глаза.
 Зубы.
 Тело прошиб озноб. Софья приблизилась лицом, и зрение максимально сфокусировалось на слабом облике. Это была голова. Улыбка, не имеющая глаз и носа. Ряд идеально белых зубов скалился Софье. Оно приблизилось к ней, и ноздри почуяли отвратительный запах гнилого разложения. Живот неприятно скрутило. Несмотря на мрачность ситуации, Софья больше переживала за сохранность стола от содержимого желудка, нежели о трупе, чьё смрадное дыхание, она отчётливо ощущала.
 Надо держать всё в себе!
 Софья скорежилась, но отвести взгляд не могла. -«Арчи, принеси камень Арчи-и». Голос был тихим, он повторял одно и то же, погружая Софью в не понятное ей чувство. Образ человека без части лица предстал перед ней, она видела, как шевелится его мозг. Череп оброс тканями раскрывая черты лица мужчины, но оно было искажённым, словно лапа медведя не щадя прошлось своими когтями. Он схватил Софью за глотку.
 «Камень Арчи».
 Она вскрикнула, откидывая кружку. Никого. Может ей показалось? Пришёл конец рассудку? Софья осмотрела кухню. Заглянула не только во все ящики, но и за каждый шкафчик. Будто существо размером с человека, могло поместиться в тесной полочке, предназначенной для кухонной утвари. Это был призрак или игра её воображения? Софья в конце обезумела? А может вчера ей подмешали наркотиков и сейчас она ловит жесткие галлюцинации? Они явно не приносят приятных ощущений. Такого не было даже во время первой пробы травки, когда она стала бунтовать против монахинь в закрытой школе. Да и Арчи не посмел бы поить её наркотиком. Она помахала головой, вытряхивая дурные мысли. Улыбка стояла в её памяти пятном.
«Я определённо, где-то видела его, я знаю этот оскал».
 Роуз вошла в кухню, она посмотрела на кружку, подняла и покрутила её.
 -Соня? – Обеспокоилась, - что случилось, я слышала крик?
 -Ничего… просто… - она вздохнула, почёсывая лоб - пила чай и увидела, как на руку спустился паук, - усмешка.
 -Соня, - Роуз прищурила глаза, - ты точно не хочешь рассказать мне больше, чем о маленьком паучке?
 -Нет, прости что напугала. Я арахнофоб и боюсь этих маленьких существ. – Она постаралась нежно выдавить улыбку, но от напряжения, правый глаз забился в нервном тике, искажая лицо. Роуз с беспокойством в душе поцеловала лоб внучки, одновременно проверяя её температуру.
 -Тебе точно надо сегодня проветриться! – Утвердила она.
 -Да бабушка, конечно.
 Как вовремя раздался дверной звонок. Софья даже перекрестилась про себя и прочла молитву пока шла открывать гостям. С облегчённой улыбкой встретила Спенсера и Майю. Как хорошо, что не Арчи!
  Ну, ты готова? – С игривостью Майя стукнула кулачком по плечу Софьи, – надевай свой самый лучший наряд и вперёд. Спенсер сегодня за водителя, – девушка похлопала парня по спине.
 -Проходите. – Софья пустила их, освобождая проход, – мне надо собраться, так что немного подождите в гостиной.

 Друзья вошли, и Софья как-то не естественно улыбнулась. Походка её была скованной и, переглянувшись, они услышали голос Роуз, прежде чем спросить о её самочувствии.
 -Переживает, - начала старушка - видимо испытывает стресс, вы уж взбодрите её. Нельзя чтобы она закапывала себя в горе.
   -Не беспокойтесь Роуз, – прикрыл глаза Спенсер, – сегодня мы не дадим ей времени на скуку.
  -Ну-ну.
 Роуз им не доверяла. Спенсер не раз был пойман с косячком в зубах, а Майя всегда казалась хитренькой лисицей. Не самая лучшая компания для внучки, но прогуляться с молодёжью куда лучше, чем сидеть со старухой пережёвывая скорбь.

 Роуз хотела оградить внучку от своего отчаяния. Она прекрасно понимала, как сильно страдает Соня. В отличие от вдовы, девчонка не то, что не увидела дедушку живым, она не могла вспомнить последние слова сказанные друг другу. Даже его лицо было плохо запечатлено памятью. Вина за отсутствие пожирала Софью изнутри точно так же, как трупные червы будут обгладывать тело Николаса. Роуз знала, письма дошли до адресата и скоро, Софье придётся столкнуться со знаниями и вытекающими проблемами, намного страшнее, чем все, что происходило в её жизни. Поэтому, Софья обязана в передышке, веселиться от всей души. Иначе, она рисует стать такой же… как и её отец.

 Платье Софьи открывало нежные ножки. Она была как необычное явление: Изумрудные глаза, светлые волосы символизировали солнце и голубое платье, обтягивающее талию. Листва в лучах солнца, на фоне бескрайнего неба спускалась по скрипучей лестнице. Она должна быть не тут, держаться не за дряхлые перила, а ступать по красной дорожке на вручении «Оскара». Настолько Софья была красива.
 Майя улыбнулась, взяла её за руку, направляясь к выходу, попутно прощаясь с Роуз. Дурное предчувствие не покидало Софью.
                ***
 Светомузыка неприятно била по глазам. Люди терлись своими телами, о пьяные тушки других людей, предаваясь ласкам не отходя от танцпола. Софья попала в какой-то бордель, набитый громкими звуками, которую написал человек в приступе эпилепсии и скорее всего, он же являлся автором постановки света.
 -Животные, – пробормотала Софья, попивая коктейль из текилы, апельсинового ликёра и сока лайма. Спенсер и Майя рассмеялись.
 -Да, - начал парень, - это ещё тот зверинец.
 -Но почему вы тут?
 -Ради выпивки, - ответила Майя, приподнимая свой стакан, в виде черепа расплёскивая красную жидкость, в которой медленно таяли кубики льда и прибывал мятый лист мяты.
 Глупый вопрос, ну уж не на свидание они сюда ходят. Клуб был меньше, чем предполагала Софья. Но выпивка ей понравилась или это говорила уже третья «маргаритка», благополучно выпитая почти за раз. Лишь бы поскорее опьянеть и почувствовать, как этот вечер проносится в алкогольном угаре мимо.
 Софья чувствовала себя неуютно, она искала предлог для побега, но ничего порядочного в голову не лезло. Как же хочется сейчас оказаться с друзьями в родном баре. Софья поймала себя на мысли, что очень скучает по подругам. Раньше она и не думала об этом, и крепко решила - завтра она наберёт номера и скажет какие они все замечательные. Ей нужен родной голос. Она ведь никогда не говорила подругам, как восхищается ими и сколько в её сердце благодарности за поддержку и время, которое они находят для неё в своих плотных графиках. Слабый укор вины за молчание разлился в груди, и Софья притупила его ещё одним глотком коктейля. 

 Кто-то промчался мимо столика, почти сбивая его. Со стороны входа донёсся писк, Софья огляделась и увидела, как резвая кобылка, лихо запрыгивает на…
 -Ар-рчи. – Не скрывая эмоций, она скривилась, выдавливая его имя из своего горла.  Это было тяжело. Воспоминание о нежных поглаживаниях, производимых его пальцами, были свежими, голова неприятно пульсировала. «Голой! ГОЛОЙ!» Но хуже всего то, что при его упоминании, тело реагировало приятными волнами, расползающимися по всему её существу.
 -У вас какие-то проблемы? – Поинтересовался Спенсер, смекнув сразу, что определённо что-то не так. Тут и оглохший слепец всё бы понял.
 -Нет, просто… а вообще-то нет! Мне совершенно всё ровно, где он и находится ли со мной в одном здании.

 Арчи с улыбкой помахал рукой. Легкой походкой проходил мимо их столика. Отпуская свою вечернюю даму, наклонился, приветствуя знакомых в стиле старых баронов, и получил в ответ улыбку Спенсера, приветствие Майи и короткое «пф» со стороны Софьи. «Нет, нет, только не голышом, как я могла!» Она отвернулась, допивая остатки напитка, выплёвывая трубочку из стакана.
«Что произошло»? - Не понимал Арчи. Она не в духе, месячные? О господи! Арчи решил не выяснять причину её плохого настроения. Он прекрасно знает, какие бывают девушки во время нестабильных дней красной армии. Знаете, почему эти дни, называют красной армией? Потому, что девушки обороняются и нападают, по мнению Арчи. Они могут, свалить с ноги и закидать невнятными аргументами источая агрессию на пустом месте. Не поставил правильно тюбик зубной пасты? Держи фашист гранату! И эта граната может разорвать мужской рассудок ошмётками.

 Арчи прошел с видом, что не заметил её кривой рожи. Про себя он перекрестился. От греха подальше, кто знает, что на уме у этой ведьмы? Каждый раз рядом с ней, он теряет свой стержень, она как-то иначе влияет на него. Ему хочется потакать ей. Не одна женщина не удосужилась тому, что за столь короткое время он отдал Софье.
 Ласку.
 «Суккуб» - первое, что пришло в голову Арчи, когда он оглянулся и увидел открытый участок её шеи, и то насколько коротким было её платье, возмутило его. Эти стройные ножки и выразительные ключицы… не каждый может перевоплотиться из мальчишки в ядовитую сердцеедку. Арчи не мог привыкнуть.
 Спенсер и Майя переглянулись.
  -А ну кались!
 -Что произошло?
 Софья хлопала опьяневшими глазами.
 -Да ничего. – Расставила она руки, имея сильно желание прекратить эти вздорные расспросы, - я пришла сюда повеселиться, так давайте танцевать.
  Они кружили вокруг столика, Софья смеялась, а Арчи нервничал, отстукивая ритмично ногой. Он смотрел, и его одолевало желание отправить её домой. Она как-то не вписывалась в общую атмосферу разврата. Даже в платье, подчёркивающем её фигуру, убеждая в очередной раз, что она девица. Софья выглядела невинной.

 Он помнил, как Майя пригласила Софью в клуб. Но насколько он знал её и Спенсера, пойти они должны были не сюда. Если Софья окажется такой же грязной представительницей противоположного пола, как и каждая из присутствующих тут дам, то Арчи разочаруется не только в ней, но и в своей вере в неё.
 -Пупсик мой, ты какой-то напряжённый, – она запустила свою руку, под рубашку расстёгивая пуговицы на груди. Соски Арчи почувствовали прикосновение наращённых ногтей. Он улыбнулся.
 -Всё прекрасно, – почёсывал он её голову, грубо хватая за волосы.
 Софья остановилась на пути его взгляда. Её взвинченное тело привлекало внимание разгорячённых алкоголем парней. Новая девчонка, этакая диковинка, каких в этих местах нет.

 Пошла молва, что она подруга детства Арчи. Удивительно быстрые птички, разносят новости на своих хвостах. Его все уважали, и побаивались, ведь он имеет популярность, как парень с хорошим ударом левой.
 Горячий на голову, горяч и на кулаки, хотя горячим Арчи был всем телом, и добрая женская половина Солсбери хорошо знала это. За его член боролась длинная очередь, и если Арчи Бёрджс взглянул на тебя, то это сравнимо с благословением Эроса. Что насчёт этого, думал Арчи? Ему было всё ровно.
  Никто из парней не осмеливался подойти и попытать своё счастье в знакомстве с Софьей. Все знали, как трепетно Арчи рассказывал о Сопле, и теперь узнав, что его названный брат девушка, испытывали страх перед её «старшим братом». 

 Она украдкой посматривала в его сторону. Говорила себе, что просто следит за ним, на случай если он захочет подойти. Врать себе Софья мастерица. Он шепчет на ухо парню, а потом, грубо схватив свою пассию, целует. Запуская свой язык, наверное, до самого желудка. Арчи приковано смотрел на Софью, она брезгливо поморщила носик. Это должно было выглядеть страстно, но Софье представились две кусающие друг друга жабы. Арчи хочет вызвать злость? Но его глупые попытки проявить себя вызывали чувство испанского стыда, и желание покинуть это место набросилось с новой силой. Софья поборола рвотные позывы. От поцелуя или четвёртого коктейля, уже не важно. Она одной ногой, прибывала в алкогольной коме, и наслаждалась этим. «Действительно как животные». – Думала она, высокомерно осматривая присутствующих.
 Этот клуб вонял, и смрад стоял невыносимый. Пьяные девицы в коротких юбках трясли бёдрами дразня пах парней своими задницами. Свет так быстро менял свои цвета, что даже туман в глазах не мог смягчить резкость. Софья села, обмахивая себя своим клатчем, куда уместился только телефон и ключи.
 -Привет, ты тут впервые?
 Она обернулась на голос. Парень минуту назад о чём-то шептался с Арчи, а уже присел к ней с миловидной улыбочкой. «Нет». Пронеслось в голове Софьи. «Пошёл вон!» Каждый атом её тела взревел в желании покинуть общество этого человека.
 -Меня зовут Джон. – Он усмехнулся и продолжил голосом, который на его мнение был более сексуальным, – можешь звать меня Джонни.
 Софья брезгливо скривилась, в очередной раз за этот вечер. Это должно было выглядеть как милая улыбка, но с задачей она не справилась. Арчи внимательно наблюдал, пока его спутница беспощадно тёрлась о его спину, поглаживая и кажется, облизывала его уши? Софья вспомнила маленькую болонку соседки Роуз, а после как две собачки предавалась страстному зову природы. «Вы когда нибудь видели, как спариваются черепашки»? – эта мысль разразила голову Софьи. Одна залезает на вторую и самец хрипит. А мыши? Моча самца имеет пахучие феромоны, перед которым самки не могут устоять и, используя этот природный дар, мышки сношаются, пока самец не упадёт замертво.

 Образ Арчи возник мгновенно, он как маленькая собачонка старательно трудился над облизывающей его девушкой, а затем замертво упал. Как на одном видео с YOU TUBE, где несчастный кролик после скоростной половой атаки рухнул рядом со своей крольчихой. Софья захохотала.
 -Я сказал что-то смешное? – Она не слушала его.
 Мышки, - клацнула зубами, - ненавижу грызунов.
 -Оу, детка, я как нежный и ласковый котик. –Он помолчал оценивая её взглядом, - ты же подруга Арчи?
 -Впервые о таком слышу, мы с ним виделись несколько раз. «Не приведи господь, этот козёл разболтал о моём согласии на голый портрет»?
 Она почувствовала его горячее дыхание. Язык был таким мерзко склизким, проникая в ухо. «Ты же хочешь трахнуться»? Мощная пощёчина опрокинула его со стула. Софья схватила бокал и нависла над парнем.
 -Ещё раз прикоснёшься ко мне и кастрация, котик, тебе обеспечена!
 Арчи выплюнул только что отпитый коктейль. Его смех разносился по всему клубу. Музыка стихла и все смотрели на оскорблённую Софью. Похотливые кобельки улыбались, а их не менее похотливые самочки перешептывались, показывая пальцем.
 Отвратительно.
 -Ты что больная? Разве тебе не нужен партнёр на ночь?
 -Кто тебе это сказал?
 -Арчи!
-Пойдём, тут больше нечего делать. – Спенсер хлопал в ладоши, а Майя в спешке схватила Софью под руки убираясь, прочь.
 Выходя из бара, Софья утёрла нос предплечьем и высоко подняла неприличный жест.
 -Арчи, херовый из тебя шутник, такой же, как и любовник!
 Челюсть отвисла, никто из девушек, ни при каких обстоятельствах не называли его херовым любовником. Что она о себе возомнила?!
                ***
 Утром Софья возилась со своими вещами. Она развешивала в шкаф то небольшое количество, что привезла с собой, пока руки до этого дошли, надо разобраться с обстановкой в комнате. Проник приятный запах свежежаренных кофейных зёрен. Значит, Роуз варит кофе. Как же Софье хотелось налить его в кружку, добавит туда сливок и вылить в рот Арчи, кипятком! Женская жестокость не знает границ. Они ещё не ведают, какую беду в лице Софьи Шерп на себя накликали.

 Софья с улыбкой наблюдала, как река играет с солнцем, отбрасывая его блики. Вид природы, которая не изменилась, с момента её детства успокаивал. В Солсбери точно что-то было, это что-то притягивало Софью, звало к себе, и она решила поддаться этому кличу. Может быть, это то, что называют зовом корней? История Шерпов берёт начало именно из Солсбери. Софья помнила рассказы дедушке, о том, что одни из первых жителей были Шерпы. Тогда это было всего лишь небольшое поселение, живущее в лесу, затем оно стало разрастаться в деревню, а после превратилось в целый город. На этой земле родились все поколения её семьи, и даже сама Софья, была рождена в том доме, в котором сейчас пребывала. Она прожила тут всё детство. Помнит, очень смутно, но память показывает ей дни, когда её мать была счастлива вместе с её отцом. Они жили вместе, и Софья никогда не слышала от матери грубых слов, но что пошло не так? Почему Ванесса решила уехать, а спустя несколько лет забрать свою дочь? А может, не было этих счастливых дней и это злая игра её рассудка? Мозг пытается спасти уже мёртвые отношения с матерью и выдумывает хотя бы одну нить, за которую можно зацепиться и сказать - Ванесса не такое дерьмо.

Роуз позвала внучку к столу, как всегда прекрасный завтрак из свежих овощей, яиц и потрясающего кофе.
  -Приятного аппетита Сонечка, - сказала Роуз, и поцеловала фотографию мужа, - и тебе дорогой - она положила на колени салфетку и приступила к трапезе, – кстати, хочу, чтоб ты знала, я не сержусь насчёт разбитой кружки.
  -Она разбилась? Ох, прости, этот паук…
  -Нет, я про ту, что ты разбила утром, когда пришла. Примерно часа в четыре.
 Софья недоумевала.
  -Бабушка, в два я уже спала.
  -Значит, ты спускалась в кухню и…
  -Нет. Как пришла, сразу поднялась в комнату и до утра не покидала её.
 Софья и Роуз переглянулись и руки старушка затряслись.
 Но я точно слышала, как кто-то ходил внизу, потом скрип ступеньки на лестнице и шаги в твоей комнате. В четыре я спустилась попить воды, собраться с мыслями, выпустить птицу из курятника и обнаружила разбитую кружку.
 Софья тяжело вздохнула, что-то не ладится, да, она была пьяна, но не до степени, чтоб не помнить, как бьёт посуду.
 -Прости, возможно, я действительно просто забыла, не беспокойся, алкоголь. – Софья улыбнулась, накрыла морщинистую руку бабушки. Постаралась как можно сильнее расслабиться, в голове пронзительно раздался голос дедушки.
«А сейчас, я расскажу тебе сказку о мальчике, который стал тенью»…

                ***
 Забор был блёклым, больше малиновым, нежели красным, но не это сейчас было центром внимания Софьи. Огромная собака уставилась на неё. Как она могла забыть, что у свидетельницы, нашедшей дедушку, есть пёс! По неосмотрительности войдя во двор, в надежде встретить хозяйку дома, она слишком поздно заметила его. Он не нападал, лежал перед калиткой и при каждом движении Софьи, поднимался, опуская голову вниз.

 Варьер выбежала из дома и, встав, окало Софьи, просвистела. Пёс поднялся, заставляя сердце стучаться обо все стенки организма, а когда его пасть оказалась в опасной близости от руки, тело Софьи онемело, а сердце остановилось. Язык был шершавым и склизки, но в сотню раз приятнее вчерашнего «котика». Пёс тяжёлым басом подал голос. «ГВАФ». Софья вздрогнула, но лицо улыбалось, когда она увидела эти добрые каштановые глаза. Не в силах сдержать себя, осторожно прикоснулась к голове пса. Он дружелюбно вильнул хвостом. Лёг на спину, демонстрируя упитанное брюхо.
 -Кто тут хороший сторожевой мальчик? Ты хороший мальчик!
 -Купер никогда не нападёт, но не выпустит без моей команды.
 -Вы просвистели три раза…
 -Это значит, что у нас друг, – женщина прикусила внутреннюю сторону щеки, - ты же внучка Шерпов? – Софья кивнула, не отводя внимание от большого приятеля, – пойдём, мне надо поговорить с тобой.

 Дом был не таким большим, как дом Роберта. Во дворе стояло второе строение, но скорее всего, оно служило летней кухней. Варьер налила чай, он прекрасно пах цветами и Софья заметила лепестки лютиков в нём. Местные жили дарами природы. Софья находила это восхитительным. Она тоже хотела жить свободно от городских супермаркетов. Питаться тем, что даёт природа и не думать об новых акциях.
 -Ты кушай Сонечка, я сама пекла это печенье, – поближе пододвинула пиалу со сладко пахнущими фигурками звёздочек, – давно уже у меня не было гостей. Детей-то нет, а муж… - Лёгкие присвистывали, пока она с тяжестью вздыхала, - умер мой муж пять лет назад.
 -Соболезную, – Софья надкусила лучик звёздочки. Немного пригоревшее, но это не испортило отличный вкус. – Вы можете рассказать, пожалуйста, – посмотрела она, прищуриваясь, – как вы обнаружили дедушку?
 Варьер посмотрела на Софью. Её взгляд пронзал. Женщина имеет строгие черты лица. Мужской квадратный подбородок, прямой нос. Но всё смягчали  лучики у нежно серых глаз. Добрая улыбка губ и дрожащий, старушечий голос, в котором слышалась теплота и необъятное гостеприимство. Варьер выдохнула, подарила Софье робкую улыбку.
 - Купер стал лаять. Я думала, что это обычные собачьи переговоры. Знаешь? Гавкнет одна и они по цепочке начинают все вместе. – Варьер рассмеялась, – ох, и плут. – Она прочистила горло, и погладила лежащего у ног Купера, - меня насторожило, что он не замолкает. Я подумала, кто-то ходит, окало территории, и вышла во двор, но Купер стоял не на своём месте, а у заднего забора, он рыл. Я подумала, может опять лисица? Открыла заднюю калитку и не успела удержать его ошейник. – Женщина отпила чай и похлопала себя по груди, вспоминая ту ночь. – Я взяла большой фонарь из амбара и побежала вслед за ним. Спустилась к реке, и увидела, он что-то тащит из неё. Я подумала, что это мог быть лосёнок, заблудился без матери, упал в реку, и его тушку вынесло на берег, такое иногда бывает, но когда подошла ближе… - лицо Варьер побледнело. – Соня, ты же Шерп, ты же поверишь мне?
 Соня стала сплошным слухом, она наклонилась навстречу Варьер и её старушечьему шёпоту.
-В воде было не только тело. Там было оно. – Короткое молчание придавливало. – Голый череп. Луч моего фонаря попал на его чисто чёрные глаза, выпученные, глубокие как бездна. Он зашипел и медленно, ушёл под воду. Кажется, у него не было кожи или она была совсем прозрачной. Зубы длинные, словно какая-то амфибия, но с изуродованным и тощим человеческим лицом. На руках перепонки, как у гусиных лапок. Я так испугалась, – Варьер подняла дрожащими руками кружку и выпила содержимое, - побежала со всех ног пока не столкнулась с Арчи. Но знаешь, что больше всего меня напугало? – Софья затаила дыхание, – это то, что мой пёс приветливо махал ему хвостом, даже не гавкнул, а просто… приветствовал.
 Расскажи Софье эту историю неделю назад, она не поверила и посоветовала Варьер посетить врача, но после отражения в кружке. Софья верила в каждое слово своей собеседницы.
 Солсбери странное местечко.
 Несмотря на тёплый чай, Софью пронзил озноб. Она кротко улыбнулась и накрыла ладонью руку Варьер.
 -Спасибо большое, что рассказали, для меня это очень важно. Я хочу осмотреть место, вы покажете, где оно? - Варьер кивнула.

 Жёлтые полицейские ленты трепыхались. Ветер поднимал ряб на реке. Чувствовался легкий аромат полевых цветов, растущих у берега, они несли запах лета. Софья осматривала берег, ступая осторожно, не желая смазать следы. Она сняла свои босоножки и вошла в воду по бёдра. Ветер усилился, он касался Софьи, вызывая «гусиную кожу».
 -Там, где ты стоишь, – проговорила Варьер, указывая рукой, – именно тут показалось то существо.
 Софья кивнула и обернулась к лесу. Она поставила ладонь козырьком и заметила, как что-то скользнула меж деревьев. Софья вошла по пояс. Её шорты промокли, так же как и серая майка. Глаза внимательно всматривались. Что там? Зверёк слишком крупный для белки и даже лисы. Это что-то тяжёлое. Опять тень. На этот раз уже достаточно близко к противоположному берегу. Софья увидела что-то голубого цвета, а затем стайка птиц взмыла в воздух. Она поёжилась, ну ещё бы, слишком мрачная атмосфера. Что это могло быть? Софья уверена, что видела девочку. Может кто-то из местных на охоте?
 -Скажите, - сказала она, выходя из воды борясь с всасывающим ноги илом, – сейчас кто-то ходит на охоту из местных, или может приезжие?
 -Так лето же, много кто отправляется в лес на целые недели. Старик Фёдор - лесничий, водит туристов по тропам.
 -С ними могут быть дети?
 -Иногда приезжают подростки с родителями, но я мало что знаю. Ты хочешь поохотиться?
 -Возможно. «Если только, охотиться не будут за мной», - улыбка без половины лица всплыла перед глазами. Господи, как же хочется встряхнуть головой и выбросить это воспоминание. Как жаль, что не существует волшебной таблетки, которая смогла бы стереть неприятные мысли.
 -А ты попроси Арчи, о-он тут весь лес знает. - «Опять Арчи»! Прокричала в себе Софья, - как-то, неделю там прожил. Вроде уходил туда рисовать картины. – Варьер обеспокоенно посмотрела, – ты не подумай, я не подслушивала, - замялась она, топчась на месте, пальцы теребили юбку, - просто слышала, как он говорил с Робертом, что собирается провести там несколько дней. На улице то всё слышно, – Софья понимающе улыбнулась.

 Она отказалась от полотенца. Попрощалась с Варьер и Купером поцелуем в мокрый собачий нос. Возвращаясь в дом Роуз, Софья заметила старину Роберта. Он копошился в большом ящике под навесом в своём дворе. Софья облокотилась о забор, она подняла глаза и посмотрела на солнце, щурясь от его яркости. Оно было таким жарким, прямо как в те дни, когда они с Арчи беззаботно терроризировали местных. Если вспомнить, они не делали ничего опасного или то, за что могли бы заслужить те оплеухи от Николаса. Софья улыбнулась, вспоминая, как дедушка воспитывал их. Она рассматривала ковёр с причудливыми узорами, стараясь приглушить мыслями его нотации, а Арчи просто ковырял в носу… вытирая, свои козявки об её руку. Ах! Опять этот Арчи, злость вскипела в её венах.
 -Здравствуйте, может вам помочь? – Обратилась она к Роберту скрежета зубами.

 Софья разрезала мешок и просыпала содержимое в длинную кормушку. Стайка кур тут же наплыла волной на пшено.
 - Спасибо Соня, - покачал он игриво головой, - помогла с птицей и яйца собрала и курятник почистила, – Софья горделиво выпрямилась и кивнула, вызывая улыбку Роберта.
 - Всегда рада помочь, - она посмотрела на дом, - а где ваш внук? – Роберт махнул рукой в сторону и сплюнул на землю.
 -Напился вчера как черт, теперь подняться не может. Валяется у себя в мастерской.
 -Ясно. – Она помолчала, а затем в её голову пришла идея, – где его мастерская?
 -На заднем дворе, небольшой амбар из красных досок.
 Эта лукавая улыбка. Ну что за мыслишки в голове этой девчонки? Она рысцой побежала в дом. Вышла со стаканом воды и любезно вручила его Роберту. Ох, Софья, может не стоит? Но кто её остановит. «Ну, держись козлина»! - С этими мыслями, она опять вошла в дом.

 Арчи ничего не подозревал, валяясь на нежно бардовой простыне. Может он и заслужил это, а может Софье надо научиться сдерживать свой гнев.
 Амбар нашёлся сразу. Двери распахнулись, пуская свет во тьму. Арчи храпел, уткнувшись лицом в подушку. Алкогольный смрад был тяжёлым, тошнотворным. «Он что ящик водки в себя влил»? Софья скривилась и оскалилась так злостно, что сам Сатана бы поджал под себя хвост и как испуганная дворняга, умчался, прочь ища укрытия в одном из своих бурлящих котлов.
 Она встала на кровать. Прямо над телом Арчи. В одной её руке была большая металлическая крышка от кастрюли, а во второй половник.
БАМ! БАМ! БАМ!
 -Хей работяга! Солнце высоко! Вставай и пой Арчи, нас ждёт работёнка!
 Его сердце искало пристанище в пятках. Звон раскалывал мозг. Кто это кричит? Какого хрена посторонние делают в его амбаре!?
  -Чёрт возьми! Я тебе мозги вышибу! – Постарался прокричать Арчи. Но полностью дезориентированным, у него это вышло жалко, нежели грозно.
 Звон стих, и первое что он смог разглядеть: парочку стройных ног и сексуальные влажные джинсовые шортики, из которых выглядывали сочные ягодицы. Ладно, это уже приятное начало дня, но чьи же эти прелести? Он положил ладони на лодыжки и провел, вверх ощущая лёгкую щетину. «Могла бы, и побрить ноги. Я кого-то приволок вчера»? Прости Арчи, но ты в глубокой заднице. Он постарался взглянуть на лицо, но свет, ворвавшийся в амбар, отсвечивал, не давая возможность, понять кто это. Арчи предпочёл дальше рассматривать булочки, которые прекрасным пейзажем дарили ему умиротворение и покой. Кто это и как она тут оказалась. С этим он разберётся позже.
 Софья ударила половником крышку перед его лицом.
 -Не туда смотришь, котик, просыпайся! – Голос её был язвителен и строг.
 -Господи ты? «Чёртова идиотка» – Софья выдавила самую милую притворную улыбку и с грохотом кинула свой звонкий барабан на пол. Она подошла к Роберту. Старик немало удивился, он знал, насколько может быть вспыльчивым его внук и успел испугаться за Софью. Она взяла из его рук стакан воды и плеснула Арчи в лицо.
 -Вот ты и умылся. А теперь вперёд помогать дедушке.
 Капли стекали по его набухшим от злости венам. Глаза налились кровью, пока он смотрел, как эта вопиющая беглянка из психиатрической клиники покидает амбар. Какого хрена!? Кто дал ей право так издеваться над ним?! Арчи впервые в жизни захотел ударить девушку. Он схватил подушки и закричал в неё так громко, как только мог. Стоя на улице у дверей амбара. Софья была горда собой, с наслаждением вслушиваясь в его вопль. Она отомстила ему за того нахального придурка. И пусть только посмеет ей что-то сказать!

Арчи бил ногами по кровати, затем встал и принялся прыгать, отправляя в нокаут воздух. Её поступок невозможно было вынести! Он чувствовал себя ещё глупее, чем в случай, когда посчастливилось по неосторожности подкатить к «леди боб» и нащупать под юбкой два огромных яйца. 
 -Не одна баба! Слышишь Сопля! Не одна баба не смеет ступать сюда! Ты чокнутая! Чокнутая точно!
 Софья ступила из-за двери. Она перешла порог, пританцовывая, и Роберт, поднимая руки, поспешил удалиться прочь. Он не хотел попасть под раздачу вареников и в горьком предвкушении большой ссоры, продолжил дальше складывать сено в стог, не обращая внимания на истерические крики Арчи в ответ театральному смеху Софьи.
 - Ты хоть знаешь, что я с тобой сделаю! – Голос Арчи был яростным. Но Софья не боялась, она уверенна, он и пальцем её не тронет. Нос шмыгнул, утираясь предплечьем.
 -Да неужели? – Усмешка была как яд для ушей Арчи.
 -Выметайся из моего дома!
 -Это амбар!
 -Это моя творческая отдушина! Моя крепость, а ты ворвалась в мою святыню и своим бабским присутствием порочишь холостяцкое убежище!
 -Да? – Она посмотрела на большой стол, заваленный разными рисунками, красками и недоработанными полотнами. Злость гоняла адреналин в её венах. Отступать было поздно.
 -Не смей! – Глаз Арчи дергался, – не трогай!
 Всё полетело вниз. Софья сбрасывала рисунки обеими руками, пока большая подушка не сбила её с ног.
 -Ты что в меня подушку кинул? – Арчи поднял горделивую голову.
 -Пошла вон!
 -Значит так.
  Руки схватили простыню, и Софья резко дёрнула её на себя, заставляя стоящего на кровати Арчи, упасть на спину.
 -Чокнутая! - Прокричал он, принимая лицом подушку.
 -Это ты натравил на меня того кретина!?
 -О чём ты говоришь?! 
 Перья летели в разные стороны, бой был не на жизнь, а на первое падение. Арчи не жалел Софью, но и она, уклоняясь, почти сбивала его с ног. Похмелье трезвонило в его голове. Он был не поворотливым, без сил. Она смеялась и увиливала от его атак. «Совсем обнаглела! Притащилась в мой дом! Накинулась как бешеная селедка, и я ещё виноват в чём – то!?»
 -Сопля, я не посмотрю на нашу дружбу и выбью из тебя эту дурь! – Она рассмеялась, заставляя его волоски на теле подниматься. И зачем только эти влажные шортики? Ну, какая коварность! Арчи не ожидал!
 -Ты натравил на меня того придурка! – Кричала она, убирая растрёпанные волосы со своего лица, - не надо меня так оскорблять Арчи! Ты думаешь, я шлюха?  Я даже не целовалась, – бросила она в него свой снаряд, - а уж спать с кем-то…
 -Что? Стой! – Он примирительно поднял руки, – о чём ты? – Её лицо было обиженным. «Ну и моська» - это даже умилило Арчи, сбрасывая злость.
 -Этот кретин сказал, что я пришла, чтоб раздвигать ноги и засунул свой омерзительный язык в моё ухо! Ты шептался с ним!
 -Ты про Стива? НЕТ! «Что за дерьмо»? Да он подошел, спросил твоё имя, но на этом, наш разговор закончился!
 -Я не верю тебе!
 Арчи обеспокоился. Софья выглядела расстроенной, её действительно это задело? Сама ситуация или то, что она думает, будто он инициатор? Как-то всё это отошло на задний план, сейчас она стояла с дрожью в кулаках. Глаза не справились с напором и пропустили одну слезинку,  хранившую в себе, целую тонну обиды.
 -Сопелька? – Она шмыгнула носом и утёрла его, – клянусь, я никогда не стал бы с тобой так поступать! Господи, я тебя знаю с пелёнок! Я бы не подверг опасности. Какого хрена ты вообще туда пошла?
 -Спенс и Майя привели, – он заметил, как дрожь из кистей поползла выше, затрагивая плечи.
 -А они что там забыли? Я думал ты пойдёшь в гей клуб, куда они обычно ходят. – Софья махнула головой, оставаясь всё ещё в растерянности. – В тот клуб приходят только патаскухи.
 -И ты себя прекрасно чувствуешь одной из них! – Она не нашла других слов.
 -Я мужчина! Меня не накачают наркотой и не изнасилуют в туалете!
 -Мне откуда было знать!?
 Они какое-то время молчали. Софья стала собирать разбросанные ею вещи. Когда она всё подняла, внимательно огляделась. Амбар был небольшим. Перегар немного выветрился, и запах красок и ацетона доминировал в воздухе. Пахло настоящей мастерской художника. Зарисовки углём были прекрасны. Пейзажи гор, лесов и равнин, на которых то паслись кони, то распускались летние цветы. Портреты разных людей. Обнажённые женщины в больших шляпах и мужчины со строгими лицами и длинными бородами смотрели, излучая большую гамму эмоций. Вдоль стены стояло много картин, некоторые из них были накрыты тканью, а какие-то ещё не закончены.

 Окна завешаны полотенцами и когда Арчи сорвал их, свет разорвал оставшийся мрак, озаряя большое полотно на мольберте, накрытое белой простынёй. Софья подошла к полотну и сорвала белую вуаль. Ей было интересно, какая тайна у этой огромной картины, которая превышала её рост. Что холст покажет ей?

 Она ахнула и услышала крик Арчи. Но обращать на него внимание не стала. Её приковал к себе образ. На неё с полотна, смотрела она же. Только это была иная Софья. Волосы её были коротко подстрижены. Она улыбалась и смотрела играющим взглядом, вальяжно, лежа на кровати, совершенно обнажённой в теле хорошо сложенного мужчины. Обернувшись, изумилась выражению лица Арчи. Он топтался на месте, багровый оттенок пульсировало на щеках, глаза испуганно бегали, стараясь найти, за что зацепиться. Софья впервые видела такое выражение лица у мужчины. Она шагнула к этой невербальной невинности.
 -Это странно я знаю… - Арчи заговорил не свойственным ему тонким голосом. Софья увидела того мальчишку, с кем провела всё своё детство - п-п-п-просто, я думал что ты…
 -Он прекрасен! – Дыхание Арчи покинуло грудь, – он прекрасен! – Повторила Софья мягким но возбуждённым голосом.

 В лице Софьи читался неподдельный восторг. Впервые в жизни, кто-то с таким обожанием смотрел на его картину. Никогда и ни при каких обстоятельствах, Арчи не показал своё самое лучшее творение. Это была его сокровенная тайна и работа всей жизни. Софья ворвалась в его существование и вытащила наружу все органы, она без жалости потрошила Арчи, обнажая самые нежные черты. Ему было страшно, ведь то, что сейчас происходило, нравилось ему до головокружения, но так не должно быть. Его секрет раскрылся, такое могла присниться только в самом жутком кошмаре. Софья смотрела на собственную выдумку Арчи Берджса. Выдумку, в которую он влюблён.
 -Я очень скучал, и пытался представить тебе… взрослым, – он поправил горло, – взрослой, думал, что ты парень. – Растерянная улыбка вырвалась с его губ. Софья заметила. Оно лилось из сердца. Это истинное чувство нельзя удержать, оно проявляется во всём человеке, в каждом движении, во взгляде, улыбке и даже голос выказывает то, что не подвластно нашему контролю.
 Счастье.
 -Ты прекрасно передал внешность. Думаю, если бы я действительно была парнем, то невообразимо красивым…
 -Мудаком.
 Софья скривилась. Мудаком? Шикарно Арчи вешать на других людей ярлыки своего характера. Она скрестила руки, неосознанно повторяя движения прекрасного, но острого и грязного на язык художника рядом.
 -Нет, я была бы прекрасным парнем. Лучше тебя!
 -С твоим пристрастием к порче кофе? – Он приподнял бровь, - сомневаюсь. – Софья замахнулась, но его улыбка остановила нападение. Он достал из-за мольберта небольшие холсты. На них была изображена маленькая Софья.
 -Такой я запомнил тебя, – он трепетно вздохнул, – я со всех сил старался не забыть. И хранил всё тут, - протянул картину с Соплёй вытирающим свой нос. Софья бережно взяла портрет, и её пальцы коснулись руки Арчи. Острая боль пронзила грудь. Или она мазохистка или это странное явление не находило объяснения мозгом. Боль была такой приятной. Она хотела вновь почувствовать этот укол в сердце и когда подняла свой взгляд, прикоснулась к его руке ещё раз. Его стеклянные глаза столкнулись с её взглядом, они полны какого-то ожидания. В груди Софьи что-то взорвалось.

                ***
 -Адам. Адам! – Он потёр свои ладони, смачно сплёвывая на землю. Мухи летали, раздражая, как и жужжащие кровососущие твари. – Адам ты, где застрял!? – Нос уже привык к запаху гнили, но влажность леса душила. Мёртвый олень смотрел на Дигли своим выпученным мутно - чёрным зрачком. Кажется, он сейчас моргнет, встанет и побежит, прочь волоча за собой внутренности.
 -Д-д-д-дигли? – Заговорил он, шаркая по перегною, - прости, я заблудился.
 -Какого чёрта! Как можно заблудиться в трёх соснах? Ты дозвонился, когда они приедут?
 -Ч-ч-через сорок минут.
 -Чёрт. – Дигли сплюнул на землю, – и нам всё это время сидеть с дохлым оленем?
 -Придётся.
 Братья расположились неподалёку от тушки, накидав веток, чтобы хоть как-то скрыть из виду это бедное создание.
 -Эй, Дигли? Как думаешь, что её убило?
 - Опять байки про монстров? Посмотри на разорванный живот. Это волки!
 -Но п-п-почему они не съели её? – Он помолчал, потирая щетину. – Я заметил следы. Одни были широкие, точно мужские, а вторые узкие, может женщина, а может ребёнок...
 -Может медведь спугнул волков, а может и другие охотники, которые и оставили следы.
 -Д-д-дигли, но почему она тут? Все беременные оленихи находятся на п-п-пастбище. В глубине леса только одинокие самцы.
 -К чему ты клонишь?
 -Может её сюда принесли? – Дигли тяжело вздохнул.
 -Послушай, Адам. – Он опять сплюнул на землю и посмотрел на голову полностью сформированного оленёнка торчавшего из разорванного брюха матери. – Она зашла сюда родить, но тут на неё наткнулись волки, вот и всё.
 -Но как же, – поднял Адам маленькую культю, - то, что напало на нас тогда? А неделю назад…
 -Это был медведь братец. Много лет назад, просто голодный медведь.
 - Медведи не живут б-б-без головы, - пробурчал себе под нос Адам.

 Их дом был неприметным строением в той части Солсбери, где люди встречались всё реже, а лес взывал к своим правам могучими елями и обширными кустарниками. Братьям пришлось растянуть колючую проволоку по периметру двора и украсить её звонкими колокольчиками. Не то чтобы они боялись грабителей или же какой другой придури. Братья страшились того, что живёт в лесу. Шифр - старый пёс, почти ослеп и Дигли забрал щенка у старика Фёдора. Он всё никак не стерилизует свою суку и речь не о его злобной жене, которую ненавидят за склочный характер все кроме Фёдора, а о беспородной красавице по кличке Найда, которую драли все, кто мог.  Близнецы не жили отшельниками, но старались держаться отстранённо от людей, во всяком случае, Адам. Они не вели долгие беседы, не встречались выпить в баре с коллегами и не принимали участие в мероприятиях городка.
 Их мать была воспитанной городской дамой, а за отца никто не мог сказать ничего. Он был не плохим и не хорошим, жил на окраине, и бог знает, что мисс Анжела нашла в нём. Это походило на любовь породистой кошки к грязному дворовому коту. Потому что Аарон действительно был как облезлый кот, но его жена в нём души ни чаяла и воздыхала любовью к нему при каждом его вздохе. Любил он её так же сильно, но по натуре не проявлял нежности и поэтому выказывал чувства в постели.
  Детьми Адам и Дигли ходили в школу. Но после несчастного случая с Адамом, их отец забрал документы и спрятал сыновей от посторонних глаз. Они с друзьями решили прогулять уроки и отправиться в лес, но на Адама напал разъярённый медведь, голодный и злой после зимней спячки. Он оттяпал руку мальцу, но Дигли каким-то образом умудрился напугать зверя и на своей спине донести бессознательного брата к дороге. Там их и нашли. Испуганного Дигли в чьих глазах отражалась преисподняя и полуживого Адами заливающего спину брата кровью.
Это официальная версия, которая попала на полосы газет.
                ***
 Дома их ждала мать. Адам вошёл первый и встретил старушку за просмотром телевизора. Жизнь на окраине не означает бедность. Они имели не плохую спутниковую тарелку, большое хозяйство в лице птицы, парочки коров, бычка и трёх свиней. Огород был большим, но половина площади занимала глина. На ней мало что росло. Если пройтись через лес, можно выйти на сад яблони. Отец близнецов посадил их сам и мать с Адамом бережно ухаживали за ним. Вообще они вдвоём тянули на себе всё хозяйство. Анжела продавала мясо на рынке Солсбери, а Дигли и отец, вкалывали как папа Карло на лесоповале. Между делом, Дигли подрабатывал дальнобойщиком в фирме «Easy road». Он работяга похлеще отца, берётся за всё и блестяще справлялся с каждой работой.

 Два брата были очень похожи, за исключением правых рук. К своим тридцати они были холосты, хотя Дигли имел популярность у женщин, но предпочитал коротать, ночи не имея обязательств. Адам не любил склонность брата, к ночным бабочкам. Грязно. Мерзко. Нечестиво. В связи он никогда не был, да и не очень любил общество прекрасного пола, не потому что не любил женщин... Всё портил вопрос об отсутствии его руки. Цыпочки не могли угомонить своё любопытство, и свербящий вопрос срывался с губ, заставляя Адама обращаться в бегство. «Они считают меня уродом». Люди не принимали его в серьёз, а за спиной называли калекой и жалели беднягу Адама. Глупцы, если б они только знали, сколько сил в этом человеке. А сколько доброты он мог подарить! Сердце Адама было чистым и невинным как у ангела.

 После приезда Федора и Мочкина, близнецы с большой радостью покинули зловонное место. Было невыносимо отвратительно следить за тушкой оленихи, особенно нежной душе Адама, но допустить дальнейшее терзание дикими зверьми нельзя. Теперь, когда не сложная слежка позади, можно расслабиться.

 Дигли искупался, побрился, прихлопывая щёки лосьоном после бритья, надел голубую рубашку всё ещё на мокрое после душа тело. И уехал на «Пикапе» на очередную подработку. Такой темп скоро его убьёт, парень должен научиться отдыхать.
 Адам побродил по дому, прибрался на кухне, подмёл крыльцо, помыл окно в своей комнате, завёл коров стоило, дал им воды и подоил.  После выполнения домашних обязанностей, он решил отправиться в город. Сбрил щетину, и долго выбирал цвет рубашки. Что больше подойдёт к карим глазам? Просто белая или серая в чёрную клетку? Плюнув на выбор, бросил белую на кровать, ловко одеваясь, использую одну руку. Адам не забыл приготовить матери вкусный ужин, накормил и с чистой совестью покинул дом, поцеловав старушку, как и всегда это делал. Он прошёлся до трассы, созерцая благоухание природы. Листочки, веточки, травинки, до боли всё знакомое и родное. Адам каждый день, проходя тропу от дома к дороге, восхищался родными красотами. Он любил природу. Патрулировал лес и убирал мусор, который оставляли после себя охотники. Адам встал на стороне проезжей части, ведущей вглубь Солсбери.
 
  Когда он приехал на место, выйдя из машины, долго расхаживал через дорогу от магазинчика с вывеской «Цветы Виктории».
  Она была прекрасной.
 Короткие русые волосы торчали в разные стороны. Тельце Вики было хрупеньким, даже миниатюрным. Она мастерски собирала букеты и юрко металась от одного прилавка к другому. Вечером людей стало меньше и, вооружившись шоколадкой. Дарить цветы цветочнице было бы глупо. Адам направился к магазину, перебегая дорогу, кивая водителям в благодарность за пропуск.
Колокольчик огласил о госте. Виктория обернулась, и лицо её одарило Адама прекрасной щербатой улыбкой.
 -Привет Адам! Я рада тебя видеть!
 С её ростов в метр пятьдесят и его метр восемьдесят, ей пришлось приложить усилия, чтобы не дышать в пупок, а дотянуться руками до шеи в попытке обнять.
 -Д-д-д-да, я просто мимо прогуливался и решил посмотреть как ты.
 -Сегодня много работы, но я справилась. Уже кстати закрываюсь. – Она перевернула табличку «закрыто» на дверце. – Можем подняться наверх, попить чай. – Адам кивнул. И пошёл вслед Виктории, по винтовой лестнице.
 Дверь открылась, и свет озарил комнату. Быстро зашумел чайник, ножки стульев процарапали пол, издавая неприятный скрежет.
 -Ох, т-т-точно, - Адам достал из кармана плитку шоколада. Это у него получилось не сразу, - вот, это тебе.
 -С орехами? Ты же знаешь, как я люблю орехи. – Прислонила она её к губам, а затем склонилась, даря свой поцелуй его щеке. Адам расцвёл в застенчивой улыбке.

 Он познакомился с ней два года назад. Виктория жила в Солсбери до окончания школы, а после, решила попытать себя в большом городе. Медицинский не потянула и с тяжестью позора на своих хрупких плечах, вернулась домой. Продолжила дело родителей в цветочном магазине. В честь этого события, мать Виктории наделила магазинчик её именем. Так сказать закрепила за ней право на владение, удостоверилась, что дочь навсегда останется в родном гнезде и не побежит вслед за неисполнимыми мечтами.
 В тот день, Адам по указке Дигли заглянул в магазин за цветами для матери. Анжела праздновала пятидесятидвухлетние, и сыновья решили порадовать её огромным букетом. Виктория приняла товар и пыталась расставить громоздкие коробки. Она была ещё миниатюрнее на фоне больших ящиков. С пыхтением переставляла их из угла в угол. «Она же не справится одна»? Адам хотел помочь, ему было неприятно видеть, как хрупкая девушка надрывается, но как только он шагнул, открывая рот, культя неприятно заныла, останавливая его. Она нашёптывала ему болью. - «Она откажет калеке, так как и все остальные». Он остался на месте, рассматривая ярко алые розы, наслаждаясь их насыщенным запахом. «Может их выбрать для мамы»?
 -Простите? – Донёсся тоненький голосок, - вы мне не поможете? – Он с удивлением посмотрел. Маленькое личико было украшено пирсингом: в брови две, по три серьги в каждом ухе, одна в носу, колечко на нижней губе. Стрижка под мальчика блестела в луче уходящего солнца. – Я просто уже не справляюсь, но с вами дело пойдёт куда быстрее, и я смогу вас в скором времени обслужить.
 Адам молча кивнул и спустя пятнадцать минут, все коробки были распакованы. А их содержимое расставлено по местам. Не только комнатные растения, но и мягкие игрушки, а самое тяжёлое, огромные мешки с землёй. «Для суккулентов, для орхидей, перлит, дренаж». Перечитывал Адам, добавляя к названию число их количества.
 -Большое спасибо… а-м-м?
 -А-а-а-адам.
 -Точно! Я помню тебя!
 «Конечно, кто ж не помнит парня, потерявшего руку в схватке с медведем».
 -Ты учился на два класса старше? Адам Харт?
 -Да!? – Неожиданно для себя он не смог сдержать улыбку и высокий тон голоса. Она помнит его из-за школы? Этого он не ожидал.

 За два года, Виктория ни разу не упоминала о происшествии, она никогда не спрашивала, как он потерял руку, а главное, она не ставила его вровень калеки. Она видела в нём мужчину, который всегда придёт на помощь. И он помогал! Был надёжнее любого в этом городе, не важно, в какую погоду и как высоко солнце или её сменщица луна. Пусть пустяковым желанием, но он мог поспособствовать. Вплоть до бесполезных, по мнению Дигли телефонных разговоров. И в чём прикол обсуждать новый вид «Орхидей» с девчонкой два часа? Но Адам обожал эти долгие телефонный звонки, пусть они вырывали его из сна глубокой ночью.
 Он любил.

 Как у тебя дела? – Спросила она, ставя перед ним кружку горячего чая. – Ты не заглядывал целую неделю, и я стала беспокоиться. – Кусочек шоколадки надломился. – Скучала.
 -У меня были дела с братом, я помогал ему на подработке. И-и-извини.
 -Мог и написать, у тебя же есть мой номер!
Она так легко это говорит! Взять и написать первым, а вдруг она занята?
 -Прости. «Я не могу впутать её в это»!
 -Хорошо, но больше не пропадай!
 -Постараюсь.
 Телефонный звонок. Да что не так с этими смартфонами? Почему они всегда звонят в неподходящие моменты? Виктория сняла трубку и села на стул напротив Адама.
 -Я уже закончила, нет пап, со мной Адам, он проведёт меня. Ты же проведёшь? – Он не мог не улыбнуться в ответ её лукавой улыбке. – Да, хорошо, я выключу свет, – трубку положили, – я вчера забыла выключить свет и папа злился.
 -П-п-п-понятно.

Он подождал, пока она закроет дверь. Ладошка его потела, он сотню раз провожал её домой, но сегодня вечер был не таким как обычно. Вика была более молчаливой, но много улыбалась. На половине пути, проходя через парк, она предложила свернуть и пойти не по привычному маршруту. Адам был рад. Лишние минуты, проведённые с этой чудесной девушкой, наполняли его сердце приятным чувством, в котором он видел смысл своей жизни.

 Мост лежал через ручеёк ведущей от главной реки. Они сели на него и ноги Адама почти касались воды.
 -Слышал, что произошло с Николасом Шерпом? – Адам кивнул, – жуть какая, утонуть, он был хорошим человеком и часто покупал у меня цветы для жены. Мне нравился.
 -Д-д-д-да, мы обменивали у него мясо и творог. А-а-а-а ещё его жена принимала роды у нашей мамы и помогла родиться нам.
 -Ты рассказывал, – некая тишина повисла между ними. Виктория обняла себя за плечи, – сегодня как-то прохладно. – Она поближе придвинулась к Адаму.
 Ну, лисица.
 С глубоким вдохом он приобнял её.
 -Т-т-т-так будет теплее. – Ей нравилась его робость.
 -Да.
 Её хрупкое тело прижималось. Сердце Адама хотело нокаутировать его миндальный язычок как профессиональный боксёр тренировочную грушу. Для тридцатилетнего девственника – это слишком интимно. Виктория нравилась ему, даже слишком. Он не один раз настраивал себя на признание, но всяческий раз не решался сказать. Что она подумает? Да и зачем ей такой не полноценный мужчина.
 -У меня скоро день рождения. – Вика сжалась и стала ещё меньше.
 -Да, – улыбнулся он на выдохе, – я п-п-помню.
 -Ты же придёшь? Ко мне приедут городские друзья, я хочу, чтобы вы познакомились.
 -Оу… я-я-я не знаю, – он смутился, почёсывая нос и вновь приобнял её, – п-п-просто мои дефекты, – указал на своё лицо и культю.

 Когда Адам покинул больницу. Все заметили не присуще ранее косоглазие, Адам перестал говорить. Врачи объяснили это сильным испугом. Они успокаивали родителей, это временное явление. Прописанные очки он не носил, хотя постепенно учился говорить снова и когда слова вернулись к нему, с ними он приобрёл заикание.

 -Прекрати! – Наказала ему Виктория. – Адам! Когда же ты поймёшь, ты не дефектный, –шёпот коснулся его шеи. До уха она просто не дотянулась, – ты особенный. И я запрещаю называть свои особенности дефектом или думать о них как об изъяне! Понял меня!
 Лицо Адама горело, никогда он не думал о себе с такой стороны. Как это может быть особенностью? Он почувствовал, как её тело вжимается в него. Виктория обнимала Адама крепко, стараясь дотянуться своими пальцами, друг к другу. «Что ты в ней нашёл, доски не такие плоские, она ж как мальчишка, а может и вовсе парень». Слова брата вспыхнули в голове. Адам и сам не понял почему. Он не любил идти по указке брата, и многое раздражало в его образе жизни, но по какой-то причине, не ведомой для себя, Адам вслушивался в каждое слово и хранил в памяти все указания. Нет, он не прав, Виктория не плоская и она не парень, она очень красивая, а он паскуда, которая не может просто порадоваться за чувства младшего брата.
 -Адам, расскажи мне, чем сегодня занимался?
 -Н-н-н-ну мы с братом ходили в лес. Хотели с-с-собрать грибов. Мама испечёт пироги для «скорой ярмарки».
 -Чудно. Много собрали?
 -Нет, мы нашли т-т-т-труп беременной оленихи и вызвали Фёдора.
 -Какой ужас! – Виктория отстранилась. – Ты в порядке?
 -Д-д-да, но неприятный осадок остался. Не люблю мёртвых животных.
 Виктория отсела. Она постучала по своим бёдрам, приглашая Адама.
 -Давай, положи голову, и я развею все неприятности.
 Если бы это было так!
 -М-м-м-можно? – Биение сердца, он чувствовал желудком.
 -Конечно!
 Он с осторожностью лёг. Тонкие пальцы скользили по волосам, она массажировала голову, снимая общую усталость, Виктория знала где надо нажать, а в каком месте погладить, чтобы мысли стали растворяться в сознании. Адам проваливался в сон. Впервые за последнюю неделю, мысли о ночных грёзах приносили ему удовольствие. Он хотел остаться так навечно, просто лежать на её коленях и не думать об этой чертовщине, что произошла с ним и братом семь дней назад.

  Виктория напевала песню и поглаживала его ухо по завитку. Рука прошлась по шее и легла на культю. Она массажировала её, после отправилась к груди и опять вернулась к культе. Адама вырвало из погружения в себя. Тело напряглось. Прикосновения были настолько интимными, он почувствовал жуткий стыд за свою несдержанную эрекцию. Если она заметит, это отвратит её, а между ними всё так гладко начинается. А может Адаму это только кажется?
 Он боится предполагать даже малейшую симпатию в свою сторону. Если он ошибается, дружба обернётся расставанием, а этого он не сможет пережить.

 Два брата хранили много секретов, они вообще были ещё теми тёмными лошадками, много умалчивали и мало трепали языком рядом с посторонними. Одна из тайн, взывала к глубокому стыду Адами.
  Дигли возвращался с работы раньше. Его вечернюю подработку отменили, так как парень, которому он должен был помочь, упал со своего чердака. Он рассказывал небылицы о страшном призраке без верхней половины лица, но все только предостерегали, что «белочка» имеет свойство возвращаться и ему надо бросать сосать бутылку как мамину титьку. Но Дигли был уверен - его друг точно видел то, о чём рассказывал, потому, что один из секретов братьев, мог поднять тайны о «половинчатоголовом». Так его называл Адам.

 Распахнув дверь комнаты, которую он делил с братом на двоих. Дигли побледнел. Он бросил свою сумку и рванул по потёртым половицам к дёргающимся ногам брата. Схватив его за бёдра, стал поднимать висячую тушку вверх, давая верёвке на шее ослабнуть. Дигли умудрился поставить ногой стул и помочь шее брата освободиться. Он ничего не сказал, только один раз ударил брата в лицо, ломая ему нос. После, они никогда за два года не поднимали эту ситуацию, а спустя две недели. Адам познакомился с Викторией и все мысли о суициде, растворились в чём-то несущественном. 
 -Адам. – Её шёпот дрожал.
 -Д-д-д-да?
 -Приходи на моё день рождение. Я хочу видеть тебя как моего близкого человека. – Он почувствовал добрую усмешку в голосе. - Мне больше и не надо.
Она не смогла сказать «молодого»
 -Раз ты п-п-просишь.
 -Адам… - Она закрыла его глаза и губы подобно зефиру прикоснулись к щеке, но слова произнесённые, после поцелуя, были далеко не теми, которые должны были быть. – Что это?
 Адам поднялся, по реке плыло нечто похожее на мяч. Сложно было разглядеть в спускающихся сумерках.
 -Это похоже на мяч регби?
 -Нет. – Адам прижал к себе Викторию, и когда это подплыло ближе, она вскрикнула, прижимаясь к его груди.
Под мостом проплыла отрубленная собачья голова.
«Она пришла за мной»!

                ***

 Софья сидела за столом, отчётливо, ощущая спинной жидкостью присутствие Арчи. Она слышала, как ложка звенит, пока помешивается их кофе. Между ними витала неловкость. Ещё бы! После того как она так нагло обнажила чувства парня. Заглянула в самое сердце, разрывая грудь, и коснулась в ней своего же иного облика. В этот момент для Арчи всё слилось воедино. Нет больше Сопли из детства, Сопли которого он любил все эти годы, и Сопли с новым преображением, теперь есть ОНА. И эта роковая женщина бережно держала в руках его сердце. Сама же Софья испытывала чувства ей не понятные. Она слишком сообразительная для идиотки и поняла, что произошло в ту секунду, когда увидела портрет Сопли. На какое-то мгновение, ей стало жаль. Арчи любил, но её другую и если вы подумаете, что ей жаль, потому, что в его грёзах не её облик, а сопливого парня, ошибаетесь.
 Она жалела о годах, проведённых так далеко, о том, что причинила Арчи столько боли, ведь именно это, боль, она видела в его глазах, когда он с замиранием сердца смотрел на холост.
Арчи болезненно тосковал.
Софья твёрдо решила наверстать дружбу за упущенные годы. Может тогда, взгляд Арчи станет живее и из его зрачков пропадёт этот печальный образ, который она раньше не замечала, но теперь отчётливо видела.

 Ароматный напиток мягко оказался на столе и рукой Арчи тихо придвинулся в сторону Софьи. Он достал из выдвижного ящичка пыльную бутылочку виски. Поставил её у своей кружки, и подошёл к холодильнику, одаривая Софью каким-то странным взглядом. Когда она подняла глаза, чувствуя его взгляд, успела уловить смущение в его лице. Слишком застенчивый. Слишком неловкий. Слишком милый. Имитируя безразличие к ситуации в мастерской, Арчи продемонстрировал лицо пофигиста или ему казалось, что он сейчас выглядит отстраненно, словно крутой парень засунувший руку в карман, подкинул бутылочку виски, сдул с неё пыль и открутил крышку, проливая алкоголь в свой кофе. Крутые парни же лакают виски с кофе? Это смешно. Арчи был крут, но не из-за любви к алкашке и крепкому кофе. Софья разглядывала его руки, с любованием - длинные пальцы. В голове всплывали картины: леса, реки, озёра, голые женщины в причудливых позах и обнажённые мужчины под нежной тёмной вуалью. Софья влюбилась в его творчество и в её глазах, он был жутко крутым без кофе, алкоголя и этих глупых поз, где демонстративно выпячивалась грудь или зализывались тёмные кудри. Ей стало дурно от нетерпения увидеть его за работой. За работой над её обнажённым телом! Она ДОЛЖНА посмотреть, как кисти касаются белого полотна, изящно выводя её фигуру.
 Дверь холодильника открылась, обдавая холодом, и прохладная баночка из-под томатной пасты, в которой сейчас покоились сливки, оказалась в руке Арчи.
 -Это дедушка принёс. – Враньё, это он попросил у Роуз немного, вчера, когда готовил кофе для Софьи. – Можешь колдовать свою жижу, которую ты называешь кофе.
 Он поставил банку со стуком, демонстративно, отвлекая её внимание от своей растерянности.
 Маленький глоток своего кофе.
 -Вот это, - сказал, указывая на свой коктейль, - и есть настоящий мужской кофе, а не эта туфта молочная. Она вообще бодрит?
 -Лучше твоего дерьма, которое ты зовёшь алкоголем!
 -Лучше твоего дерьма, которое ты зовёшь алкоголем, кудах-кудах! – Постарался сымитировать её голос, кривляясь и присаживаясь за стол.
 -Дразнишься? – Возмутилась она, шмыгая носом, вытирая его предплечьем.
 -Угу, я всё ещё зол на тебя Сопелька, – сделал глоток, – никто не смеет будить меня по утрам с похмелья, тем более женщина, тем более! В моей мастерской. Заруби это себе на своём конопатом носу!
 -Я-я-я не конопатая! – Возмущение наэлектризовало воздух. Софья сложило руки на груди, и стукнула ногу Арчи под столом, – продолжай молча своё алкогольное отравление!
 -Уж лучше так, –  говорил он, проливая ещё больше спиртного в кружку, – чем на трезвую слушать твой возгласы. Тем более, я пью – самый лучший кофе, сваренный из лучших зёрен и с добавлением самого лучшего виски. – Сопровождал, слова жестикуляциями, словно изысканный француз распинался о своём новом блюде.
 Софья подергивала ступнёй. Молчание нарушали трели птиц за окном. Лучи солнца, проникая через окно, грели их плечи. И причудливо меняли лицо Софьи. Она старалась показать мимикой злость, но выглядела не страшнее аксалота. Суженные зрачки, растрёпанные в разные стороны волосы и растянутые в длинную линию губы. Она смотрела на самодовольное лицо Арчи, ей так хотелось врезать по его шнобелю, что даже невольно ладони сжимались в кулаки, но что-то забавное было в его лице и это снимало половину её негативного настроя. Софья ехидно улыбнулась, подгадав момент, она резко потянулась к нему, схватила кружку, пока Арчи почёсывал кончик носа. Алкогольный кофе скользнул по столу.
 -Нет! НЕТ! Ты не посмеешь!
 Бесполезно кричать Арчи! Её слюна благополучно плюхнулась, и она с полным успокоением души и умиротворением на лице отстранилась на спинку стула, прихлёбывая свой сраный напиток. Арчи лёг на стол, хватая кисть Софьи в которой прибывала кружка. Он резко дёрнул в надежде вырвать её, но не рассчитал и кипяток, смешанный с сахаром, кофе и сливками плеснул, ошпаривая её руку. Софья вскрикнула, роняя всё, кипяток пролился и на её колени. Она прижала дрожащую руку к груди.
Арчи сплоховал.
 -Чёрт Сопелька!
 Он подхватил её и поволок к раковине, заставил держать руку под струёй холодной воды.
 -Я не хотел, - голос был виноватым, и испуганным – я, правда, не хотел.
 Губки Софьи тряслись, как и рука. Красное пятно поползло по запястью. Колени пульсировали. Софья была молодцом. Таких стойких девиц, поискать ещё надо!
 Арчи осторожно придерживал её. Вот оно, чувство вины и укор совести, он причинил ей боль! Раньше, Арчи плюнул, потёр ладошки и вышел, если бы увидел страдальческое лицо девушки, но не сейчас, не её. Он посмотрел на насупившееся лицо и несдержанно рассмеялся.
 -О, это так смешно, смотреть как МНЕ БОЛЬНО!
 -Прости, просто ты действительно не изменилась… внутри… Сопля всегда останется Соплёй.
 Соня внезапно вспыхнула. Казалось бы, с чего? Арчи был прав, ничего не может изменить человека, если он сам не захочет увидеть в себе перемены. Старания повёрнутых на вере монашек уходило в трубу и это ласкало самолюбие Софьи. Она осталась прежней несмотря ни на что… «несмотря на тот кошмар…»

  Сопля и Арчи валяли дурака. Они расположились на ветке дерева и прятались от палящего солнца в его тени.
 -Эй, Арчи, как думаешь, кто покусал Боба?
 -Не знаю, он говорит, что это пёс.
 -А может его мама, следы от человеческих зубов? – Сопля постарался сдержать смех, но это у него не вышло, и весёлым хохотом заразился Арчи.
 -Угу, его мама такая злая, она вчера погналась за мной с тряпкой, а потом отвела к дедушке…
 -А я говорил тебе! Лезь за малиной, после дойки коров! Бабушка уже во двор не выходит. Никто не выходит.
 -Да, - Арчи лукаво улыбнулся, – ты, как всегда выдаёшь самые лучшие идеи Сопля, у тебя потрясающий мозг.
 Сопля скорежился от смущения, но когда в их поле зрения появились фигуры, они вскарабкались по дереву выше и спрятались за листвой. Парень с девушкой встали, что-то бурно обсуждая, затем они обнялись и принялись дарить друг другу поцелуи. Сопя и Арчи переглянулись, фукая состроили гримасы отвращения. Идея возникла в голове Сопли, это Арчи понял по озорным огонькам в глаза. Он преподнёс палец к губам, а следом пустил тягучую слюну.

  Софья смеялась заливным хохотом. Арчи вспомнился этот случай, он с усмешкой рассказывал, как ему нравились их безобразия, и Софья опять увидела в лице мужчины мальчишку.
 Крис, парень, на которого Сопля, а следом и Арчи плюнули. В ярости полез на дерево по их души, но он жутко боялся высоты и застрял на нём, пока шумные демонята, как обезьянки, перепрыгивая, цепляясь маленькими ручонками за ветки. Они спрыгнули на землю и со скоростью звука убежали, причём в разные стороны.
 -План побега у нас всегда наготове! – Софья почти забыла о боли. Неплохой ход Арчи.
 -В твоей голове всегда были омерзительно - жуткие идеи.
 -Ты даже не представляешь, насколько омерзительно - жуткие идеи могут быть сейчас!
 -Если это что-то сексуальное, с плетью и прочими радостями, то я не против выслушать их все. – Они немного посмеялись и оба остались довольными.
 Арчи выключил воду и в тёплом воздухе, рука опять вспыхнула болью. Он налил в салатницу воды и велел, окунул в неё ожог полностью. Софья послушалась. Арчи ушёл, до неё доносилось, как открываются ящики, шуршат пакеты. Стук и голос прокричал крепкое словцо, а после он вернулся с марлевым бинтом и мазью «Стелланин».
 -Давай сюда. – Подойдя, прихрамывая, он достал руку Софьи, но она одернулась и скривилась, когда тёплый воздух опять коснулся повреждённой кожи.
 -Сопелька. – Угрожающе, но игриво произнёс он, - дай свою руку.
 -Думаю, будет лучше, если она ещё немного побудет в воде. – Софья поместила её в салатницу, на секунду боль усилилась, а после приятная прохлада растворила её.
 -Послушай, - он постарался говорить как можно мягче, - мы понизили температуру ожога, а теперь надо нанести средство, которое способствует заживлению, или ты хочешь большой шрам? – Софья смотрела с недоверием, - Соня. – Он выставил мизинец и приблизился к её лицу максимально близко. Только сейчас она заметила маленькую родинку под левым глазом. Это было очень сексуально, как и те две небольшие на его шее, которые Софья приметила в первую их взрослую встречу. – Прошу, доверься мне, – его голос стал ещё тише, и она была не в силах сопротивляться этому тембру.
 Красный мизинчик коснулся его мизинца, и они заметили, насколько различен размер их рук. Его грубая, мужская в два раза больше. Кисть Софьи была тонкой, элегантной, практически без волос и нежно бледного цвета, не считая красного ожога.
 Арчи нанёс мазь, и она подарила ожогу приятную прохладу. Он не хотел раздражать повреждённую кожу своими шершавыми пальцами, поэтому наносил мазь бинтом.
 -Прости, ватки не было, - Софья улыбнулась.
 -Ничего и так хорошо.
 Арчи сел, мягкими макающими движениями, осторожно прижимал бинт к обожжённым участкам кожи колен. Софья стиснула зубы. Арчи остановился и поднял голову в поисках глаз. Опухшие. Сдерживающие влагу, наполненные терпением и отваги. Он вновь прислонил марлю, и когда болезненные участки были обработаны, Арчи отложил всё в сторону и положил ладони на её бедро.
 -Можешь заплакать, - произнёс он шёпотом, боясь, что громкость причинит её дрожащему телу ещё большую боль. Софья наклонилась, роняя на тыльную сторону его руки крупные слезинки.
 -Не говори никому, что я плакала из-за такой чепухи.
 -Ни скажу.
 Софья плакала не от боли.
 Впервые в жизни, кто-то из мужчин кроме отца, так нежно и бережно относился к её ранам. Внутренние душевные порезы от ужасных дней прошлого дрогнули и стали затягиваться с ноющей, но некой приятной болью. Софья вспомнила руки, зажимающие её рот, вспомнила, как они наносили на тело удар, за ударом оставляя сине-малиновые пятна на рёбрах. Вспомнила лицо матери, и с каким выражением жалости ставила капельницу медсестра. «Ты должна забыть это София! Это испортит репутацию компании! Ты попала в аварию! ЯСНО!»
 Софья обняла Арчи так крепко, словно он спасательный круг тёмных водах океана. Её тонкий голос, смешиваясь с тёплым дыханием, прошёлся по его волосам.

Спасибо.


Она утёрла нос и повернулась у холодильника. Софья открыла его в надежде поживиться чем-то сладеньким. Арчи налил новый кофе, убедившись, в занятости Софьи лимонным джемом, плюнул в её кружку. Они ещё не закончили.
 -Арчи, я не могу открыть банку.
 С милой улыбкой она протянула ему закрытый джем. И пока Арчи старался с использованием полотенца, побороть крышку, Софья продемонстрировала тоже слюнявое действие. Джем был благополучно побеждён и теперь щедро намазан на хлеб. Софья откусила кусок и отхлебнула кофе. Двое обиженных людей пристально смотрели друг на друга.
 -Ты же туда плюнул так ведь? - Сказала она деловым голосом, подражая своей матери.
 -Конечно, как и ты.
 Это был бой на выносливость. Они пили, не отводя друг от друга взгляд, кто первый сдастся и побежит в туалет? Но ни Софья, ни Арчи не сдали позиции и в скором времени обе кружки опустели. Они помолчали, сказать друг другу было нечего.

1:1 ничья первого раунда.

 -Ты ходила к Варьер? – Арчи решил перевести тему. Это была хорошая идея, так как неловкое молчание стало, наводит мысли о поглощаемых слюнях.
 -Да, но… Арчи, если я расскажу тебе, ты никому не сболтнёшь?
 -Боже нет, если это касается твоего дедушки!
 -Верьер рассказала какую-то ерундистику. – Софья помолчала, взвешивая ещё раз, стоит ли ей рассказать, а затем, обогнув стол, поставила стул рядом и села. – Она уверена, что видела какое-то существо с лицом рыбы или рыбу с лицом человека, я так и не поняла. Думаю, она хочет сказать, что «человек амфибия» убил дедушку.
 -Человек амфибия? – Софья кивнула. – Мужик с перепонками и большими рыбьими глазами?- Софья опять кивнула и серьёзное лицо Арчи разразилось смехом. Даже слёзы навернулись на его глазах. – Прости Сопелька, но мне сложно поверить в это, но, в Солсбери есть одна легенда о монстре, живущем в местной реке. – Арчи призадумался, взглянул на Соню и ткнул её пальцем в грудь. – Я кое-что тебе покажу. Мне как рас надо в большой город. Заедим кое-куда.
 -Куда?
 -Есть одна книга, написал житель Солсбери, но много лет назад. Ещё до рождения Роуз и Роберта. Это сборник рассказов о волшебных существах, которых замечали в Солсбери, но на самом деле бредни, я читал. Мне нужны краски для твоего портрета, так что, ты со мной?
 Софья заинтриговалась.
                ***
 Тропинка пролегала сквозь хвою. Роуз шла медленно, оборачиваясь и прислушиваясь к лесным звукам. Страх пожилой леди витал вокруг неё облаком, его можно было учуять и ощутить осязаемо. Он был плотным, таким же, как сложно проходимые кусты, которые Роуз с усердием оставляла позади себя. Послышался шорок в кустарнике волчих ягод. Это всего лишь ветер гулял в ветвях, играясь с Роуз, проверяя её нервы на прочность. Он смеялся и перекатывал опавшие листья, эмитируя звук ходьбы, содрогая их, заставляя шептаться, чтобы они внушали Роуз гадости. Старушка вздохнула и уняла дрожь. Она пошла дальше, ускоряя шаг, насколько позволяли ей старческие ноги. Наконец показался дом. Она постучалась, и некто ответил ей таким же стуком.
 Разрешение войти.
  Дверь медленно отварилась. Дом был маленьким, в нём чувствовался запах гари, но выглядел он не тронутым огнём. Одна кровать в тёмном углу, одно окно, один стол и стул, старая глиняная печь. Роуз поставила сумку на стол и вынула из неё продукты: Хлеб, молоко, сметана, пачка чая, суп в литровой банке, палка варёной колбасы. В углу послышался шорох, Роуз застыла, а следом улыбнулась.
 -Ну что ты там сидишь? Выходи, я принесла тебе поесть.
 Грязные женские ножки спустились на пол. Она медленно встала и ступила вперёд. Солнечный луч делил хижину на две части. Девушка осторожно обошла его, стараясь не угодить в светлую полосу. Она взяла Роуз за руку и положила на свою голову. Старушка погладила светлые спутанные волосы. Девушка схватила хлеб и как дикий зверёк стала откусывать большие куски.
 -Так! Прекрати!
 Она робко улыбнулась и положила хлеб на стол. Роуз покачало головой.
 -Ну что ты с собой сделала, посмотри, вся грязная, давай для начала умоемся.
 Девушка фыркнула и подошла к большой пластмассовой ванночке, предназначенной для купания новорождённых. Роуз посмотрела на два пустых ведра. Устало выдохнула, и, покачиваясь, вышла из дома. На заднем дворе был небольшой колодец, старушка набрала воды и принесла их обратно. Одно она вылила сразу, а второе поставила на печь. Набрала хворосту и наколола дров. Пот катился по её спине огромными градинами, но Роуз повторяла себе «Долг, это мой долг Шерпа». Она бросила взгляд на хижину и девичье личико, подглядывающее за ней, скрылось меж щелей деревянных брёвен. Печь растопилась. Как только вода взбурлила кипятком, Роуз отставила её.

 -Не будь противной, тебе надо хорошо помыться! – Роуз натирала мочалкой грязные пятна. Зачерпнула ковшом воды из ведра, в котором развела тёплую воду, и пролила на голову. Чумазый поросёнок перевоплотился в белокурую красавицу. Роуз причесала её доходящие до самых пят волосы, и заплела косу. Постирала грязное платье и одела в то, что принесла ранее. Девушка сидя в позе лотоса, раскачивалась на кровати в тёмном углу.
 -Ты же знаешь, что Николас погиб? – Сказала она тихо, с ноткой мрачности в голосе. Девушка скрыла лицо за руками и кивнула, – ты случайно… не видела, как это произошло? – Девушка помахала головой, – если ты что-то знаешь…
 -Она вернулась…
 -Что? – Глаза Роуз наполнились страхом. Остеклинели.
 -Вернулась.
 -Ты уверенна?
 -Она ищет нас.
 -Господи Фива, что же нам делать? – Роуз содрогнулась, её ноги подкосились, и она упала на пол. Фива спрыгнула с кровати. Её тело попало под прямой солнечный луч, бьющийся из окна, и кожа задымилась, издавая неприятное шипение. Девушка скрылась во мрак, запах горелой плоти разнёсся по хижине. – Нет! Будь осторожна! – Вырвалось с усталых уст старушки.
 -Роуз, надо что-то делать.
 -Я знаю милая, знаю. Соничка приехала, думаю, всё скоро начнётся. – Она прислонила ладонь к груди и постаралась успокоить бешеный ритм своего сердца.
 -Сонечка! Она тут! Где она! Отведи меня к ней! Я хочу видеть её! Роуз, Роуз…
 -Тише Фива, всему своё время, скоро она сама найдёт тебя. Николас оставил правду в письмах.
 -Ей плохо, - Фива шмыгнула носом, утирая его предплечьем, - я чувствую это… я её чувствую.
 -Конечно моя милая. Фива, могу я спросить, это ты приходила к нам ночью? Я имею в виду в мой дом. – Роуз взмолилась в надежде лишь на один ответ - «да».
 -Нет. Я не покидаю лес, боюсь не успеть. Они покидают свои вместилища, «иные» идут.
 -Я знаю. – Роуз встала, опираясь о стул. – Мне пора милая, будь осторожной, - она подошла к окну и задёрнула шторы. Ковыляя, вышла за порог, но не закрыла дверь, - постарайся не попадать под солнце, а то запах тут. - Роуз оглядела дом принюхиваясь.
 -Постой Роуз! – Девушка достала что-то из-под подушки, и подошла к старушке так, чтобы не попасть на свет подающий с улицы. Она вложила в руку медальон из круглого агата на тонкой уже проржавевшей цепочке.
 -Это потерял Арчи. Пришло время вернуть его.
 -Я передам ему, я же надеюсь, он тебя не видел? – Прищурила она старушечьи глаза, вокруг которых покоились пигментные тёмные пятна.
 -Я немного заплутала его, чтоб он не ходил, около болота. – Фива подарила нежную улыбку, - Он не найдёт его, уже слишком поздно. Арчи хороший, не пускайте его в лес.
 -Я знаю… я постараюсь.

                ***
 Софья смотрела в окно, наблюдая как деревья, проносятся мимо. Она размышляла. Слышат ли деревья? Они же тоже живые. Видит ли лес как она, в машине мчится мимо? Если они дышат, растут, могут давать побеги, то они живые?
 Софья прекрасно знала, чем является растительность, но иногда она нуждалась в нелогичных рассуждениях, это заставляло её мозг нагружено думать, в моментах, когда ей хотелось убежать от реальности, а в данный момент от того, что она буквально двадцать минут назад ревела на шее Арчи.
Стыдоба.
 Вот так взять и повиснуть на нём, заставляя слушать свои всхлипы. Да что вообще на неё нашло? Софья даже при подругах никогда не плакала и лёжа в больнице, слушая нотации  сучки - матери, её голова была более опустошенная, чем сейчас. Арчи молча вёл машину, переключая музыку.
 -Да расслабься, подумаешь, – он лукаво улыбнулся, – напускала на меня соплей, ну плюнул я в кружку. Эй, я тоже выпил. – Софья шмыгнула носом и утёрла его рукой.
 -Давай забудем это.
 -Я уже забыл Сопелька.
 Софьи почувствовала себя жутко вымотанной. Ей не хотелось оставаться одной, и Арчи уловил это. Он хорошо знал язык женского тела и внимательно следил за подругой. Мысль взять её собой, показалась ему хорошей. Софья не понятным образом приковывала его взгляд к себе, она заставляла его тело дрожать в борьбе со своими желаниями. Эгоизм шептал ему, не отпускать далеко долгожданную Соплю. Арчи должен связать её и навечно запереть в своём амбаре. Далеко от чужих глаз, сделать её своим секретом, точно так же, как он спрятал свою ахиллесову пяту, в лице взрослого Сопли, запечатлённого обнажённым на его кровати. Сколько раз он представлял их встречу? Мозг издевался над ним иной раз, показывая непристойные картины. Это заставляло Арчи рвать, опустошая желудок каждый раз при взгляде на полотно и мчаться на поиски женщин. Ему надо было доказать себе. Он на правильной стороне! Теперь всё это позади. Это не важно.
 Арчи свободен.
 -Хочешь перекусить? – Спросил он играючи. - По пути есть кафешка, там прекрасные бюргеры. – Он бросил взгляд на её талию. «Она, наверное, сидит на диете или прочей чепухе».
 -Отличная идея, а вообще я хочу жаренных куриных крылышек.
 Арчи облегчённо улыбнулся, они посмотрели друг на друга и кивнули, в голове их пронеслось одно и то же. «KFC».

  Песня в очередной раз сменилась на другую. Глаза Софьи широко раскрылись. Она наболтала музыку громче и облизала губы в удовольствии, получая оргазмическое удовольствие. Вот такой является Софья Шерп.
 -О боже, это же High Hopes. –Сказала она, стекая по сидению вниз закусывая губы.
 -Угу, стоп! Ты слушаешь его песни?
 -Обожаю – Софья стала подпевать, пританцовывая фигурой, она совсем позабыла про больную руку. Арчи подхватил её ритм и, отстукивая по рулю, они драли всю глотку, выкрикивая слова. Арчи высунулся в окно.

            Had to have high, high hopes for a living
            Shooting for the stars when I couldn't make a killing
            Didn't have a dime but I always had a vision
            Always had high, high hopes
            Had to have high, high hopes for a living
            Didn't know how but I always had a feeling
            I was gonna be that one in a million
            Always had high, high hopes

 Софья закидывала на лобовое торпеду ноги, махала руками, вновь и вновь кусала свои губы. Извивалась на сидении и подпрыгивала, раскидывая свои прекрасные волосы, которые переливались в лучах солнца жемчужным цветом. Она наслаждалась, под громкий смех Арчи. Повернувшись, друг к другу, выкрикнули слова. Пробарабанив по торпеде руками, она громко свистнула и залилась раскатистым хохотом.

 Машина по встречной полосе моргнула фарам.
 -Так Сопелька, сядь и пристегнись, – Арчи убавил звук и стал серьёзнее.
 -Что-то случилось? – Она встревожилась.
 -Копы.
 Они пристегнулись и, сбрасывая скорость, Арчи выехал из-за поворота. Вот они родимые. Два жирдяя прибывали, около машины с мигалками, и проверяли радаром мимо проезжающий транспорт. На физиономиях Софьи и Арчи, застыла одинаковая гримаса призрения, как только они проехали мимо, то каждый сплюнул в своё окно.
 -Как ты понял, что они стоят за поворотом?
 -Мне подсказали.
 -Кто?
 Арчи пустил два коротких сигнала фарами машине на встречной полосе.
 -Это водительская солидарность, если мы видим копов, сигнализируем друг другу об этом. Это целая, водительская м-мафия! – Последнее слово Арчи выделил, принимая более, по его мнению, крутую позу, но впечатления он не произвёл. Софья смеялась с болью в животе. Он скривился.
 Эх, Арчи, не там ты пытаешься быть крутым.
 -Иди ты в задницу!  - Стыд окрасил его щёки, - это поймёт только тот, кто может держать руль в руках! Что пешеход может знать о водительской дружбе и солидарности, особенно женщина?
 Софья принялась щипать его за рёбра. Передразнивая последние слова. Арчи извивался и пригрозил бешеной девице аварией. Она глубоко вздохнула и посмотрела в сторону леса. Впереди уже виднелся город, и животы неприятно посасывало, сигнализирую им обоим, что действительно намешало перекусить.

 Голубенькое платице скользнуло между деревьев. Софья отчётливо разглядела девочку, с тёмными вьющимися кудрями и игрушкой в руке.
 - Арчи останови машину!
 Машина припарковалась. Софья убежала в лес. Пописать? Нет, она бы так резко не попросила остановить. Он заглушил мотор, вышел, захлопнул дверь и включил сигнализацию.

Она стремительно отдалялась от него, он, было, совсем терял её из виду и только слышал крики Софьи зовущие кого-то. Дыхание его резко перехватило, рука схватилась за грудь. Что это? Инсульт? Сердце сжали тиски, в глазах потемнело, и отдалённо он услышал шёпот, а может это ветер трепал кроны деревьев. Арчи спустился на колени. «Ка-амень». Он постарался оглядеться, но боль с новой силой уколола его в грудь. «Где твой ка-амень». Нос Арчи неприятно фыркнул, когда ему донёсся запах гнили и земли. Он поднял глаза и увидел силуэт Софьи. Ветер порывом поднял его кудри вверх, и боль как-то притупилась, а после и вовсе отступила. Он поднялся с колен и пошёл к силуэту.

Это действительно была Софья. Она не шевелилась, а запах земли и гнили усиливался с каждым шагом. Арчи коснулся её плеча и выровнялся.
Картина была омерзительной. Труп оленя лежал окружённый мухами. Кровь брызгами орошала дерево. Арчи осторожно прижал Софью к себе.
 -Какой ужас… - прошептал он.
 -Я бежала за девочкой, и когда почти догнала её, обогнув дерево, увидела это.
 Из распоротого живота оленя торчала голова оленёнка. Арчи подавлял рвоту и от неприятного вида, и от тошнотворного запаха. Софья ступила назад, оглянулась и была не в силах сдерживать дыхание, она вдохнула и вырвала ту малую часть воды и кофе, которое выпила перед выездом. Стыд обрушился на неё, когда она увидела тайны своего желудка на беленьких кроссовках Арчи. Он ничего не сказал, осторожно подхватил её под руку и настойчиво увёл прочь от тушки.
 -Стой, девочка. – Сказала она, зажимая нижнюю половину лица.
 -Сопелька, если она тут и была, то убежала, а вот то, что разорвало живот оленю, может быть ещё тут!
 -Какого чёрта она тут, а не на пастбище? Разве это не странно?
 -Угу, но давай подумает об этом в машине.
 Арчи уводил Софью, он оглянулся на оленя. Мёртвый зрачок посмотрел в их сторону, заставляя кровь в жилах леденеть.

                Сказка вторая: Тени Леса.

Это путало их тропы. Казалось, что само пространство плывёт, а деревья меняются местами. Солнце тоже поступало странно, компас показывал на восток ранним утром, но диск медленно выплывал на западе. Солсбери славилось своим потусторонним лесом и его необъяснимыми явлениями. И одно из них, являлось Тенями леса у реки «Эйвон»

 Иногда охотники преследовали крупную добычу. Олень или же лось, а может от них и вовсе убегал медведь, но по каким-то причинам, они теряли ориентир и оказывались в топких болотах. Они травили байки о тенях леса - сущности, которые оберегают природу, и чтобы они не завели их на погибель, местные оставляли в лесу дары: печенья, хлеб, яйца, в некоторых случаях даже алкоголь и сигареты. Иногда это помогало и тени отступали, а иногда с новой силой наступали. Но так было не всегда. Странные явления начались, спустя сорок лет, после ужасных событий, о котором в Солсбери не принято говорить.

 С самого рождения Еремей не произносил звуков. Над ним часто издевались в школе, даже учителя высмеивали парня за излишнюю скромность и застенчивость. Не важно, в какое время, люди с гнильцой всегда встречались и среди педагогов, к сожалению, это тоже не исключение.  Как могут быть жестоки дети, знают многие. Школьные перепалки коснулись всех, той или иной стороной. Родители Еремея жили бедно и сводили концы с концами. Как рыбак и охотник, отец был никаким, и если бы не золотые руки матери, умеющие прекрасно ткать пряжу на ткацком станке, доставшемся им от покойных родственников, семья попросту умерла от голода. Еремей терпел все истязания и на вопросы о синяках. Просто пожимал плечами. Били его не только за немоту, и за лицо, которое так сильно походило на девчачье. Изумрудные глаза никогда не смотрели на хулиганов с жестокостью, наоборот, он жалели их, потому, что знал, о чём шепчут сердца обидчиков. Иногда парнишка уходил в лес и гулял по местным топким местам. Ему нравилась тишина, которую издают деревья и звуки, которыми полна земля. Еремей молчал, но он слышал больше чем простой человек. Ему был подвластен язык природы и язык этот был таким же, как и он - молчаливым.

 Читая книгу, около огромного дуба, неподалёку от старого забора, за которым начинается запретная зона Солсберского леса. Еремей не ожидал, что этот день станет каким-то особенным, но он стал таковым и изменил его жизнь.
 Он одел свои очки и принялся с улыбкой всматриваться в старые страницы.
 -Подожди, я не прочла.
 Рука спустилась с низких ветвей, придерживая лист. Мальчишка запрокинул голову и увидел висевшую вверх ногами девчонку. Он была одета в лёгкую ночную рубаху, вся грязная и ссадинах. Он хотел было сказать что-то. Но губы безмолвно прошлёпали. Мальчишка отстранился от ствола.
 -Ой, я не хотела тебя напугать. Просто мне было интересно, и я решила посмотреть. – Она указала в сторону болота, - ты часто гуляешь и говоришь с деревьями. А ещё у тебя красивые пальцы, мне нравится, как они перелистывают страницы. Ты очень нежно прикасаешься к цветам, совершенно их не тревожа. Наверное, ты особенный мальчик.
 Еремей покраснел, он вопросительно посмотрел на девочку, она поняла его вопрос.
 -Я живу в этом лесу. Сколько? Мои родители умерли в прошлом году от холеры. – Она пожала плечами, прижимая к себе плюшевую игрушку ворона, но не имеющей головы.
 Еремей посмотрел на низкое солнце.
 -Я знаю, что тебе пора, - улыбнулась девочка, щурясь, - ты всегда уходишь в это время. – Он призадумался и указал на дуб, протягивая книгу. – Серьёзно? Ты хочешь подарить её мне? – Еремей кивнул.

 Он стал приходит к дубу каждый день и читать вместе с девочкой книги. Она понимала его без слов. Но именно рядом с ней, ему больше всего хотелось говорить. Они скрывались от местных охотников, иногда путали их, имитируя следы зверей. Вскоре, Еремей и его подруга получили прозвище «тени». Их никогда не было слышно, и заметить никто не мог, но они всегда были рядом, и следили за охотниками, скрываясь в густых ветвях деревьев или за пригорками болот. Слушая в городе байки о себе, подростки которыми они уже стали, тихо смеялись. Они гордились своими шалостями. Еремей шмыгнул носом, утирая его предплечьем, и указал на забор у окраины запретной зоны.
 -Ты прав, всё больше людей идут на охоту в запретные земли. – Еремей кивнул и посмотрел в мягкие глаза кудрявой девушки. – Да, пошли. – С ехидной улыбкой, подмигнула она ему.
 Они шли за человеком, оставаясь незамеченными, словно призраки ступали, не оставляя следов.
Тени леса.
 Они сидели на опушке, усыпанной маленькими разноцветными цветами, внимая, яркий аромат и девочка рассказывала о чудной семье, которая жила когда-то именно на этом месте, в своём собственном доме. Но её рассказ всегда обрывался, не доходя до конца. Еремей не знал, чем закончилась история семьи. Но понимал. Ничем хорошим.
Девчонка убегала от Еремея. Играла она или в догонялки, или прятки, это было не важным. Как только Еремей не гнался, она растворялась в листве деревьев, становилась прозрачнее воздуха. Исчезала. Он каждый раз терял её, и эта потеря огромными вилами дырявила грудь. Ему казалось, каждый раз упуская её из виду, он упускает её навсегда.

 Эта дружба продлилась целых девять лет и преобразилась в огромную любовь. Их встречи единственное, что заставляло биться сердца и наполнять лёгкие воздухом. Еремей ощутил мягкость её губ, он вкусил сладость женского тела среди больших елей и звуков леса. Всё это стало его домом.
 Он пообещал, построит хижину в лесу, где раньше жила загадочная семья, и сделать свою возлюбленную самой счастливой. Они будут жить тут, и растить детей, питаться дарами природы и защищать её от чужаков. Она с упованием слушала его безмолвные обещания, прильнув к груди. Это была чистая правда, ведь говорил Еремей не пустыми словами, а своим сердцем.

«Она меня не отпустит».

 В тот день было пасмурно. Еремей искал её. Но девушки нигде не было. Старая собака его матери в последний раз принесла помет, и молодой беспородный щенок матово-черного окраса, повсюду таскался за Еремеем. Он имел удивительную даже для собаки способность находить то, что требуется. Где бы она ни пряталась, Еремей всегда приходил к месту укрытия единственного любимого человека. Стиснув кулаки и сжав зубы, он до глубокой ночи искал её. МГ – так обращался к псу парень, до полуночи водил их кругами и когда он потерял всякую надежду, его руки опустились, а сам попрощался с ней навсегда, он увидел её как мираж. Она сидела на большом валуне посередине полянки, где они коротали ночи. Лунный свет дарил её телу своеобразный блеск. Она обернулась на шорох сломанной ветки и увидела его, медленно выступающий мягкой поступью из темноты.
 -Почему ты каждый раз находишь меня? – Он пожал плечами, – пришло время, он не отпустит меня так легко, и если ты останешься тут, умрёшь.
 Голос её дрожал. Ветер обрушился порывом.
 – Убирайся, он идёт - всхлипнула она, но Еремей твёрдо шёл вперёд.
 -В… сё… ровно.
 Звуки выдавливались с огромным трудом, юноша, не имеющий язык с рождения, девять лет тренировался ради трёх заветных слов. Она спрыгнула с валуна. Её руки обвили шею, тело прижалось к телу, она дышала в его ухо не в силах произнести слов. Глаза цвета коры плакали. Всё, что он должен сделать – это бежать! Бежать без оглядки, как можно дальше, забыть её и никогда не возвращаться сюда. Это было громкое безмолвное прощание. Она плакала, сжимая своего возлюбленного пронзая его живот кинжалом.
 -Нет! – Горло её разорвал хриплый крик. - Не убивай его! Возьми нас, но не его! Забери нас!
 Чёрный дым окутал их. Еремей увидел силуэт крыльев, что были темнее ночи, а после только непроглядная пустота. Отдалённо он слышал голоса родителей и её шёпот, не голос возлюбленной, другой. Оно шептало ему, умоляя сказать три заветных слова, в замен на ещё один шанс увидеть свою возлюбленную.

«Ты не одна»! Прошептал Еремей и вознёсся чёрной вороньей тенью над телом смеющейся Тёклы, вырывающей чёрной плюшевой игрушке голову.
 «Теперь. С тобой. Мы остановим его. Он больше не заберёт…»