Сказы деда Савватея. Болотное наказание

БОЛОТНОЕ НАКАЗАНИЕ

 У ГНИЛОГО БОЛОТЦА И ГУЛЯТЬ -ТА НЯ ХОТЦА!
ЛЮДЯМ СТРАШНО, ТУХЛО, ГАДЕНЬКО,
 ЛЕШИМ — МЯГОНЬКО, ДА СЛАДЕНЬКО,
 А ШУТУ БОЛОТНОМУ- МЕСТО БЕЗЗАБОТНОЕ.

   Недалече от небольшой деревеньки Старые Катухи, что в сторонке от прямоезженых и прямохоженых дорог, но почти впритык к Потеряеву лесу раскинулось, распространилось обширное болото. Именовалось оно, то болото, как Шутовское. Почему? Да шут его знает! Сами поймёте сейчас! Захватывало то болото, прирастало ежегодно всё новыми и новыми площадями, тесня огороды, луговины, да и сами Старые Катухи с такими же престарелыми и уже немощными жителями. Было, правду сказать, в деревеньке несколько довольно молодых людей, да отчего-то чуток ущербными они уродились, «с полупёхом», прямо ежели выразиться. Старики грешили на лес, а больше того на болото. Сказывали, что бабы, которые бывали на сносях, зря шастали в лес по грибы да особенно по ягоды, ну и к болоту зря таскались. Вот и результат! Колдовство, не иначе!
   В том Потеряевом лесу всегда страшновато, тревожно и шумно. То верхушки деревьев колышутся туда-сюда, шумят листвою гулко, будто множество малюсеньких ножек побежало-побежало в одну сторону, потом ветер дунул и вот уж словно в другую сторону затопотали дружно. Так-то вроде и ничего там, в вышине, у крон деревьев, да внизу жутковато больно. Вдруг чьи-то сильные крылья захлопали, ухнуло, заклёкотало, заворчало многоголосым эхом. Этими звуками будто окружало, заманивало, попугивало. И кажется вот-вот, сейчас-сейчас схватит за подол или штанину из-под куста кто-то, потянет на себя. Тогда и коряга, стянувшая платок с головы или уцепившаяся за лапоточек, будто крючочком, веточкой сухой, покажется старческой рукою, длинным пальцем колдуна и ещё Бог весть чем, но несомненно ужасным.
   А слышали ли Вы когда-либо о Боли-бошке? Не-е-е-т? Так вот слушайте.
   Боли-бошка - это лесной дух! Сидит он в ягодных местах, особенно где брусника да клюква. Эти ягоды произрастают рясно,* краснеют на болотных полянках, среди топей и кочек, в окружении леса. Схоронится Боли-бошка за кустиком и это для него не мудрёно вовсе. Вы спросите: Почему же?
   Ростиком он махонький, вот почему. Большеголовый, с обвислыми ушами, длиннющим, востреньким носиком, большеротый с тонкими, точно ниточки, губами. Хоть и худюсенький, да больно рукаст, стервец. Пальцы на руках его, что «грабли загребушистые». Он, тот Боли-бошка грустненький, словно вот-вот заплачет от своих каких-то бед. А глаза его огромные хитрющие, лукавые, обманчивые и плутоватые, у Боли-бошки - то.
   Он вдруг да предстанет перед тобою весь такой немощный, бедненький, старенький, одёжка в заплаточках и просит, жалостливо так, со слезой в голосе, чтобы помогли ему отыскать потерянную холщовую суму-лакомку, она же нищенская его котомочка, мол обронил где-то. А в ней-то, в той котомочке, вся его жизнь, всё нужное. Даже заветный ключик от заветного замочка к дверке в его замшелую избёнку там же, в суме!
   Нельзя, ни в коем случае помогать ему, это хитрость! Он закружит, захороводит по лесу, а начнёшь искать суму его, да всматриваться, от этого разболится сильно голова и потеряешь дорогу. А то ещё вскочит прытко на спину, покуда ты согнувшись ищешь, переберётся на шею, обхватит ножонками крепенько, да цепко, так что не вырвешься, накинет на голову лыковый ремешок и ну стягивать. Затаскает по кочкам да топким местам, не сообразишь в которую сторонку и идти-то, заплутаешь окончательно, да и пропадёшь. Вот ведь как!
   Жители Старых Катухов уверяли пришлых, что видывали в Потеряевом лесу Боли-бошку, даже мол, пострадали от его козней. Теперь-то в лес только ватагой, большой компанией разве что и обязательно аукаются, окликают друг друга. Из виду не выпускают.
   Частенько бывало ходили по грибы-ягоды впустую, так как лес сам-то шумит, а шума постороннего не переносит вовсе и даров не показывает лесных. А у Боли-бошки поди у самого, от этакого улюлюканья, смеха да ауканья башка начинает болеть и он на время уходит к себе, в чащу. Поэтому кому-то и везёт, тогда приходят из леса с полными лукошками, корзинами и туесами, так как воспользовались отсутствием лесного духа, не морочил их.
   А вот уж о самом болоте дурная слава пострашнее шла!
   Будто бы захватила его, то Шутовское болото, нечисть - Болотник со своей жёнкой Болотницей, вот уж и царствуют там, их эти владения теперь. А людей, «чумурудины склизкия» теснят и выживают. Нет-нет, да и пропадёт кто-то из деревенских, исчезнет. Хотя...
   К примеру вот. Пошёл мужик за козочкой «приколотой», привязанной к колышку на лужку, а обратно-то не вернулся. Ни хозяина, ни козы! Это о Макарке Крапивине речь.
   Короче говоря - странно это и непонятно. По деревне одни домысли и догадки бродят, да перебегают шепотками от избы к избе. Куда подевался мужик? Ну вот куда, а? Неведомо!
   Болотники теперь утащили к себе, не иначе! Так многие думали. Правду сказать, был тот Макарка выпивоха ещё поискать какой, да и дебошир известный в округе. Находились и такие, которые сказывали, мол люди из соседней деревни наблюдали его с козою в нашем уездном городке, на базаре. Будто он продавал козу, предлагал всем подряд скотинку ту, а после удачной сделки «наглыкалси казёнки»* до «чёртиков», «до поросячьего визга» и его волоком утащили власти в «холодную», чтобы в себя пришёл! А уж потом-то никто и не видал, что дальше было, разъехались люди с базара, когда расторговались.
   Да брехня всё это! Выдумки! Во всём Шутовское болото да болотные хозяева виною, так многие считали. Однозначно!
   А вот вам, люди добрые, другой случай! Сами рассудите.
   Как-то летним утречком, по холодку, тётка  Аграфена Базыкина проредила грядку с морковью и вышла к скамейке перед палисадником, чтобы немного передохнуть, распрямить спину, а уж после браться за другие дела. Она потянулась с протяжным стоном, задрав вверх руки и подставив лицо робким пока лучам солнца, да вдруг осеклась, замерла, услышав голоса. По тропиночке, что вилась вдоль домов стоящих одним порядком, пхаясь* и о чём-то споря двигались в сторону болота два деревенских недоросля*, да можно сказать - недоумка, Костька да Шурик. Босые, в подвёрнутых до колен портках, в драных уж, видать дедовых, соломенных шляпах, с длиннющими удилищами в руках.
   Костька нёс банку с опарышами,* а Шурик ведёрко, видать для будущего улова.
   Они счастливо «щерились»*, наполненные предвкушениями от предстоящей рыбалки.
   Поравнявшись со скамейкой, на которой восседала тётка Аграфена Базыкина, поздоровались с нею.
- И куды ет вы, Кинстантин с Ляксандром в етакую рань навострилися?- вежливо полюбопытствовала тётка Аграфена.
   Шурик аж «пырснул слюной» от такого непонимания:
- Ты чаво, тётка? Аль ня видишь, мы жа чапаим* рыбалить!
- Так у нас в дяревне-та  речки нету,- не унималась Аграфена, - неужто в суседнюю дяревню? Так туды, ежели на прямки-та, чатыре вярсты и всё лесом!
- Да мы жа на болоту, дурья твоя бошка,- надув губы баском произнёс Костька.
- Ща прикормим и пойдё-ё-ё-ть,- хохотнул Шурик,- тока дяржися. Вядёрка мало будить, тады порты сымим, штанины стяним поворозочками* и навалим в их рыбы. Хошь и табе принясём, а?
   Тётка Аграфена понимая, что они не шутят, аж с лица вся спала:
- Да вы чаво робяты, сбрендили* никак? Тама рыбы сроду не водилося! Комарьё тучами, выдры, змеюки, лягуши, да Болотник с бабою своёй! Заманють, спымають да притопють, аль сожруть вас, идиёты!
- Ну ты, тётка язык-та свой попридяржи, - сделал шаг в сторону скамейки Костька, в глазах которого блеснул злобный огонёк,- ет поглядеть надоть, хто здеся идиёт будить.
   Тётка Аграфена Базыкина струхнула* не на шутку:
- Ой, да идитя вы уж, куды шли, - и себе под нос, устало пробурчала,- нету умку, сваво не вложишь, поди.
   Шурик, настроенный более миролюбиво, лыбясь* во весь свой рот с частоколом наезжающих один на другой зубов, утирая рукавом текущие без конца слюни, двинулся вприскочку за другом, прокричав Аграфене:
- А рыбы тама дополна-а-а! Так и играить, так и плюхаица, сам вида-а-а-л!
Тётка Аграфена хотела поперечить и сказать, что это не рыба вовсе, а жирнющие жабеняки* отъевшиеся на комарах-кровососах, да лишь махнула рукой, подумав:
- Идитя уж, к чяртям собачьим, придурошныя! Ну вас к бесу!
Прошло часа три, пожалуй. Тётка Аграфена намыла полы в избе, стряхнула и расстелила домотканые дорожки, прямо от комода до входной двери, сварила себе на керосинке кастрюльку  пшённой кашки, откушала с холодным  козьим молочком и вышла опять ко двору. Вышла просто так, поглядеть чего да как, с кем-та «поздоровкаца можа», побалаболить,* потрёкать* чуток от «нечего делать», да неожиданно увидала жуткую картину!
   Со стороны Шутовского болота двигалось что-то громадное в сторону деревни!
   Оно, это что-то, напоминало стожок свежескошенной травы, но на двух длинных, тощих ногах! Со всего этого чудища стекала, шлёпалась ошмётками болотная, зловонная жижа и гуща, распространяя гнилостный запах по округе. Нет-нет да выскакивали из глубин этого чудища мелкие лягушата, видно случайно попавшие туда.
   Зажав рот ладонями, чтобы не завизжать, ни завопить в голос от страха, тётка Аграфена прижукла на скамейке, воззрившись  в ужасе на приближающееся к ней Нечто. Убежать она не могла, ноги не слушались, обмякли.
Поравнявшись со скамейкой Нечто остановилось, громко произнесло:
- Уф-ф-ф!- и свалило на тропинку кучу всего, представ перед бабой грязным, неузнаваемым, но всё же Костькой!
- Ки-ки-кинстанти-и-и-н, ты ли?- заикаясь произнесла выпучив глаза, Аграфена Базыкина.
 - А то хто жа,- прохрипел Костька,- я, растудыть яво в пячёнку!*
   Вонючая куча, до того тихо лежащая возле тропинки всколыхнулась, из неё послышался надрывный кашель, потом она зашевелилась! Тут уж ноги сами подхватили бабу и она вскочив, козлом сиганула  и уцепилась руками за калитку, намереваясь в случае чего, тут же ретироваться в свой двор.
Раскидав гниль  поднялся с земли Шурик!
- Приняси водицы тётка Аграфена, в роте  противна, налопалси я жижи болотнай, када чуток не утоп там. Как ба ня Костька, хана ба мене была ба.
   Он принялся обираться, точно курица перед дождём. Костька дрёпнулся* на траву у тропинки, а тётка Аграфена метнулась  к себе в сени, притащила полное ведро воды и корец*.
   Стали сбегаться соседи. Остановившись в сторонке они взволнованно судачили, ничего не понимая, не зная - не ведая о происходящем.
   Виновники жуткого события отпивались чистой водой, отсмаркивались, откашливались и умывались, короче говоря - приводили себя, как говорится, в божеский вид.
   Прибежали запыхавшись, отдуваясь, громко причитая и голося, с другого края деревни мамаши и родня этих обалдуев.
   А виновники всей такой неразберихи, очухавшись поведали наконец встревоженным сельчанам о том, что с ними стряслось.
   Пришли они к Шутовскому болоту, поделили опарышей,* уселись чуток поодаль друг от друга, чтобы лески на удочках не спутались, когда закидывать станут поплавок. Тут же поклёвка! Да незадача вышла, кто-то сожрал жирную насадку, «в момент», как говорится. И так, раз за разом, кошмар! Крючок всегда пустой, ни рыбы, ни насадки!
   Сидеть у болота дюже тошно и парко. Москиты, слепни в глаза лезут, гул и писк комариный да разноголосье лягушачье, до звона в ушах раздражает. Вдруг Шурик разглядел прищурившись, под гнилой, кривенькой берёзкой, возле густой куги, в большой кувшинке девицу, красоты необыкновенной! Сидит такая прелесть и горько плачет, а у неё над головою пёстрые душечки* кружат, морочат, мелькают, мельтешат.
- А губки у ней аленькия, глазки «лупатинькия», носик махонькай, - хныкал Шурик, - красо-о-о-точка-а-а! Плачить прям в голос, мене к сабе зовёть, манить рученьками беленьками. Ну вота я и пошёл к ёй, запрыгал по кочкам, да осклизнулася нога у мене и сверзся я в ту болоту.
- Придурошнай,- всплеснула руками тётка Аграфена,- а я об чём вам сказвала? Ета ж Болотница! Она окаянная, манить да дражница!
   Шурик утёр рукавом рубахи нос и продолжил, не переча теперь справедливым словам тётки Аграфены:
 - Она, красоточка, в волосьи мои вцапилася и потянула к сабе, видать думала вытягнуть. Крутила мене прям волчком! Налипло тины, травищи, мути, пиявиц дополна к мене присосалося,- Шурик всхлипнул,- я уж и ворохнуца ня мог вовси, закуляхтаннай* тах-та, по рукам да ногам спутанай.
- Ага, прям там - вытягнуть! Притопить и сожрать схотела таперича,- не унималась тётка Аграфена.
- Здеся уж и я понЯл, чаво к чаму,- вступил в разговор Костька,- вода ходором заходила, вспучилася и из ней появилася лысая, огромадная башка. Склизкая вся, пасть раззявила, лапищи с перяпонками кверху задрала и к Шурику!А позади у ентай страсти агроменнай хвост кручёнай, в рыбией чашуе!
 - Ну-у-у! А ты чаво жа?- выдохнул в ужасе народ.
 - Я та?- горделиво приосанился Костька,- выдрал здоровущай дрын,* да как хряснул* им по болоту! Бил, баламутил до той поры, покуда нечисть Шурика не выпустила с лап своих. Я яво коя-как вытягнул посля.
   Деревня в ужасе безмолвствовала, да и чего тут скажешь, живут-то рядом с таким злом - Шутовским болотом! Да ещё и этот Потеряев лес с Боли-бошкой!
Прям казни египетские, прям казни! И за что наказание такое?
   Шурик сидя на траве, отдирая от себя присосавшихся пиявок, вдруг шмыгнул носом да хмыкнул горько:
- А красотка та, када мене тягнула к сабе, с кувшинки-та приподнялася, ага. Так она ж, девка тока до половинки!
- Ну-у-у, - выпучил глаза народ,- а дале чаво у ей?
- А дале у ей гусячьи лапы и вся в чёрных перьях и пуху!
- Ня можить быть! - вскричал в один голос народ.
- Вот же ж приду-у-урошныя! А я ж сказвала им, Болотник да баба яво, Болотница и боля никто! - с торжеством в душе от своей прозорливости, выдохнула тётка Аграфена Базыкина.
   С нею все согласились, да-а-а! О чём же тут спорить, факт!

04.08.22г.

СЛОВАРЬ ЮЖНО-ВЕЛИКОРУССКОГО ТАМБОВСКОГО ГОВОРА:
С полупёхом - придурковатый
рясно - щедро, тучно, густо
наклыкалси казёнки - напился водки
пхаясь - пихаясь, толкаясь
недоросль - про таких говорят: «Вырос, да ума не вынес»
щерились - смеялись показывая зубы
чапаем - шагаем, идём
сбрендили - рехнулись, «с ума сошли»
струхнуть - испугаться, бояться
поворозочка - бечёвочка, шнурочек 
лыбиться - улыбаться
жабеняки - жабы
побалаболить - поговорить, посплетничать
потрёкать -  впустую посудачить
растудыть яво в печёнки - присловье
дрёпнуться - свалиться, резко упасть
корец - ковш
пёстрые душечки - бабочки, мотыльки (Моршанск.уезд)
закуляхтанный - завёрнутый, скрученный кое-как
дрын - большая сучковатая палка
хряснул - резко стукнул, ударил
опарыш - личинка мясной мухи