августовское

В провинциальной гостинице
В номере двадцать два,
Пока автомобиль чинится,
Он сидит у окна.
Немного урчит в желудке,
Чуть заторможен взгляд,
В левом кармане звенят
Две-три устаревшие шутки
И, кажется, сорок рублей.
Купленный утром клей
Удерживает подошву,
Мечтающую сбежать,
Крикнув «Всего хорошего».

В памяти – тишь да гладь:
Ни пылинки, ни бугорка,
Ни волнения, ни беспокойства,
Ни радости, ни расстройства.
Пусто. Тихо течет река
За пыльным стеклопакетом;
Наслаждаются летом
Пожилые семейные пары
И всклокоченная собака.
В местном кафе омары
Наверняка походят на раков,
А чилийское полусухое
Какое-то не такое.

На гаснущем небосводе
Ни солнца, ни облаков.
Не забыть бы зайти в Hoff
И позвонить Володе,
Старому верному другу:
Он пьет, заливая страдания,
Пережидая вьюгу
Нового расставания.
Володины отношения
Всегда начинаются нежно,
Но неизбежно
Срабатывает сила трения
И каждая женщина Володи
Воспламеняется. Вроде,
Их количество перевалило
За двадцать. Шило на мыло.

Стремительно тяжелеют веки,
Путается сознание,
Возникает навязчивое желание
Лечь и уснуть. Навеки.
Тогда всё закончится разом,
Незаметно и неизбежно,
Устремятся душа и разум
На безлюдное побережье.
Мир не вздрогнет, человечество будет
Всё таким же. Наступит осень.
Лишь Володя, бродя меж сосен,
Не сразу его забудет.
Люди пойдут на обед
С аппетитом хлебать окрошку,
Тихий снег заметёт дорожку
Бесполезно пройденных лет,
Пролетит самолет над полем,
Просигналит клаксон вдали,
Прозвучав то ли ми бемолем,
То ли обыкновенным ми.

11.08.2022
Татьяна Мелочихина