Чужовка

           Никак не могу собраться описать этот момент. Мне просто стыдно и неловко рассказывать о том, чего мои русские родственники ни сколько не стыдятся.
           В 1993 году бабушка Алина осталась одна. Лето 1994 года мы проводили в Воронеже, откуда родом моя мама. Мне 10 лет. Мама собралась ехать в Вязьму проведать бабушку Алину. Я уговаривала её взять меня с собой. Она рявкнула: «Нет! Я не развлекаться еду!». Она, действительно, ехала не развлекаться. Под предлогом помощи старушке, ограбила Бабушкину комнату – вывезла всё, что приглянулось и, что смогла увезти. Пару раз, конечно, съездила в деревенскую больницу, чтобы уж не совсем откровенно. Трофеи: украшения, фотография Папиной бабушки и Папиного дедушки, антикварная швейная машинка, фарфоровые статуэтки и много других вещей, - мама с сестрой Таней разбирали в Воронеже вдвоём. Таню ни сколько не трогало, что с Бабушкой Алиной, где она, как. Она лениво перебирала эти вещи, как покупатель в антикварной лавке. А, через несколько недель была её свадьба.
           Бабушка Алина оказалась помещённой в сельский хоспис, как в тюрьму. Её комнату в коммунальной квартире моя мама для своей кровинки Тани ограбила при ней живой. У Бабушки не было возможности прожить ещё сколько-нибудь долго: моя мама ограбила её комнату из расчёта, что в комнату Бабушка уже не вернётся. Уговаривать съесть ещё ложечку домашнего бульона, полечить, купить обезболивающие, принести тёплые вещи никто не собирался. Бабушку Алю сдали на живодёрню так, чтобы она умерла побыстрее.
 
           Когда в 1993 году в N-ск пришла телеграмма из Вязьмы о том, что умерла бабушка Виктория Антоновна, я плакала. Сестра Таня – мамина Крошка Цахес – надменно процедила что-то вроде: «Прекрати эту театральщину! Не убедительно!». Когда в 1994 году бабушку Алину Антоновну отправили умирать на живодёрню в сельский хоспис, Таня закатила свадьбу. Моя мама на этой свадьбе не присутствовала: уехала в N-ск не пропустить очередь на получение новой квартиры от работы. Выдача квартир на работе моей мамы наметилась именно в то время, когда бабушка Алина в Вязьме осталась одна.
           И в старой квартире было где разместить Бабушку, а с намечающимся расширением жилплощади, тем более. Тогда люди родственников таборами у себя в старых квартирах прописывали, чтобы увеличить метраж к получению новой жилплощади. Но, только не моя сердобольная «многострадальная» мама.  Видите ли, Бабушки недостаточно помогали ей со старшей дочерью Таней, когда она родилась. Учитывая то, как в последующем сложились наши с сестрой отношения, Бабушки заступились за меня авансом. Как чувствовали.

           - Бросив их на такую смерть, ты просто отомстила за свои претензии молодости.
           - А, как ты хотела.
           - Тогда зачем ты своровала их вещи и фотографии? Ты же знаешь, что Отец отдал бы их мне.
 
            Однажды поздним вечером ближе к ночи я лежала на диване в проходной комнате в доме своей русской бабы Дуси в Воронеже. Будущий муж Тани смотрел порнографию по видеомагнитофону в соседней комнате в которую была открыта дверь. Я, если бы хотела, спокойно могла бы всё видеть. Во дворе мама с крошкой Цахесом разговаривали по душам. Я лежала, слушала стоны от этой порнографии и плакала навзрыд. Я думала о Бабушках. Думала о том, почему покрыта молчанием смерть Бабушки Вики? Где бабушка Алина? С кем? Почему никто не говорит об этом? Почему никого это не волнует? Я плакала в подушку навзрыд. Ко мне подошёл первый муж Тани, который смотрел порнографию, и сказал, что ему меня жалко, но он как мужчина не может со мной поговорить «ОБ ЭТОМ». "«Об этом» с тобой должна поговорить женщина", - сказал Сегёжа. Предполагаю, он думал, я плачу о своём неудовлетворённом подростковом либидо. Мда… Я пошла во двор к женщинам и попыталась начать разговор. Мама ответила: «Что тебе надо?! Так, а ну-ка иди отсюда! Дай нам поговорить! Даже тут от тебя не избавиться!».

              Наши отношения с мамой и сестрой очень напоминают историю Лидии Федосеевой-Шукшиной и двух её дочерей. Думаешь правильная приличная с виду матрона, а там такое…

              Моя мама по своему единоличному усмотрению распорядилась вещами, которые своровала из комнаты тёти моего Отца: как корм из клюва, отдала их кровинке Тане. Мама искренне считает: этим воровством она компенсировала кровинке упущенную выгоду от того, что Отец любил меня больше. Таня, которая ни разу со времени смерти моего Отца в 2013 году не посетила его могилу, отказывается вернуть мне фотографии его Бабушки и Дедушки.
              Вот такие они, представления моих русских родственников о дворянском достоинстве:  хвастаться друзьям фотографиями в красивых шляпах с вуалями тех, детей кого они сгнобили в голоде, холоде, одиночестве и кромешном предательстве.

           Ко всем ли состарившимся родственникам было такое отношение? Нет. Мамина мама баба Дуся извела своими капризами не одну платную сиделку "чем бы дитя не тешилось". Умерла на перине, обложенной подушками и грелками. Попробовал бы кто-нибудь предложить моей маме сделать с её матерью то, что она сделала с матерью и тётей мужа. С "чужими" можно?   

           Есть хорошая публикация Юрия Шеля «Бой за правду» http://proza.ru/2022/07/24/725 о происхождении названия района Воронежа, в котором выросла моя мама – Чижовки. В ней автор доказывает, что название «Чижовка» происходит вовсе не от именования птичек чижей, а от слова «чужие» и в оригинале должно звучать как «Чужовка»:
           «Ошибка в одной букве полностью изменила смысл и название местности. В архиве я нашел фото: «Вид на Чужовскую слободу, 1912 г». Так значит, Чужовка, а не Чижовка! Я откопал карту иностранного путешественника 17 века Карла фон Шпруннера, где эта местность была обозначена, как Чужовка. И совсем уже круто, до ликования, я нашел мемуары Корнелия де Бруина, который в эпоху Петра 1 посетил Воронеж. И там рассказывалось, почему местность была названа Чужовкой. Потому что, когда дожди размывали глиняные горы этой местности, то были видны мраморные гробы. Так не хоронили на Руси своих. Так хоронили чужих, другой веры. И эту местность еще тогда жители назвали Чужовкой».
           Как символично. Что ж… я не хочу быть «своей» для людей, которые сдают немощных стариков умирать в голоде и холоде на произвол судьбы, в то время, как их внуки гуляют свадьбы.

           На фотографии Польский костёл в Смоленске, в котором крестили, венчали и отпевали три поколения моих усопших родных.