Визит настройщика

     В жизни человека многое зависит от его самочувствия. Чувствовать можно человеку, в себе, или хорошую налаженность организма, или бурление в кишечнике, тошноту и разного вида бОли. Есть даже такой анекдот: просыпается человек, и у него ничего не болит. Что это значит? А это значит, что человек умер. С определённого возраста, действительно, какие только боли в организме не появляются! И наличие всех этих болей становится признаком существования человека, другим слово, - жизни.

       Роберт Сергеевич Береговушкин, хотя и был женатым, а не одиноким холостяком, стал, по достижении определённого возраста, часто задумываться о качестве своей собственной жизни, то есть о том, что жизнь человека и его же существование, - это не одно и то же. По мнеию Роберта Сергеевича существовать человек может даже в условиях низкого качества жизни, а чтобы человеку полноценно жить, ему надо оценивать качество своей жизни, как достаточно высокое.

      Как-то разговаривал Роберт Сергеевич с одним знакомым бОмжем...Или бомжОм? Следователь Знаменский, в одном из первых фильмов телеаизионного сериала "Следствие ведут знатоки", говорил именно так: бОмжем, а не бомжОм. Знаменский, в исполнении Г. Мартынюка, создавал впечатление интеллигентного человека. А Роберт Сергеевич уважал в людях интеллигентность. Так вот: разговаривал как-то он, Роберт Сергеевич Береговушкин, с одним знакомым бОмжем, а тот, ему Роберту Сергеевичу и скажи, что он, бомж, своей теперешней, бОмжевской жизнью, доволен. Тогда Роберт Сергеевич возразил бОмжу вопросом:

      - Разве можно быть ДОВОЛЬНЫМ тем, у чего НИЗКОЕ качество?

     Бомж, по-видимому, был таким, что в нём была интеллигентность или её остатки. Хотя сам Роберт Сергеевич считал, что если завелась в человеке интеллигентность, то она в нём останется навсегда, а уменьшиться может только внешняя, навязанная из-вне, наносная интеллигентность. ВНУТРЕННЯЯ интеллигентность не уменьшается ни при каких условиях. Остаётся прежних размеров интеллигентность, даже если человек стал бОмжем, но только в том случае, если эта  интеллигентность ВНУТРЕННЯЯ. Поэтому, раскинув не остатками, а своей внутренней интеллигентностью, сохранившейся в полном объёме с момента её появления в нём, бомж обоснованно заметил:

     - Дорогой друг! Я могу вас так называть?

     - Как вам будет угодно. Если вам угодно называть меня дорогим другом, - называйте, - тоже с присущей ему внутренней интеллигентностью ответил, разрешил бОмжу, Роберт Сергеевич Береговушкин.

     - Так вот, дорогой мой друг, качество, - понятие относительное. Оно зависит от требований. Если у человека слишком ВЫСОКИЕ требования к условиям своего существования, то он всегда будет недоволен своей жизнью. А если человек понизит, я значительно усилю этот момент, и скажу: РЕЗКО ПОНИЗИТ ТРЕБОВАНИЯ к условиям своего существования, то он, человек, сможет ДОВОЛЬСТВОВАТЬСЯ даже условиями жизни бомжа.

     - Что же тогда получается? - спросил не то бОмжа, не то самого себя, Роберт Сергеевич Береговушкин.

     По лицу бОмжа пробежал след тревоги, он даже оглянулся, чтобы узнать, не идёт ли сзади представитель власти, например, полицейский, который может проверить у него, у бОмжа, наличие документа, коорого у него нет. Из-за повышения своей тревожности, бомж отключил, на краткий миг, свою внутреннюю интеллигентность, и недостаточно иетеллигентно спросил Роберта Сергеевича:

     - Ну, и что же получается?

     - А получается, мой добрый друг, я могу вас так называть?

     - Называйте!

     - А получается, мой добрый друг, что жизнь - это существование человека с высокими требованиями к ней, а тот человек, который РЕЗКО ПОНИЗИЛ ТРЕБОВАНИЯ к условиям своей жизни, тот может даже удовольствие получать всего лишь от своего СУЩЕСТВОВАНИЯ, - сделал вывод Роберт Сергеевич Береговушкин.

      - Я бы согласился с вашим выводом,  дорогой друг, если бы не одно "но"!

     - Какое "но"? - искренне заинтересовавшись, спросил бОмжа Роберт Сергеевич Береговушкин.

     - Вы, мой дорогой друг, пренебрегаете таким понятием, как СВОБОДА ВЫБОРА. Для вас человеческая жизнь возможна и тогда, когда в ней, - стал объяснять, недостаточно понятливому Роберту Сергеевичу, бомж, - нет никакой свободы выбора. А вот для меня, например, жизнь отличается от существования тем, что в ней, в жизни, есть свобода выбора, а в навязанном человеку существовании,  её, СВОБОДЫ ВЫБОРА, совсем нет! Я доволен не своим существованием, а именно своей жизнью бОмжа, потому что СВОБОДНО ВЫБРАЛ РЕЗКОЕ СНИЖЕНИЕ ТРЕБОВАНИЙ к условиям существования боМжем. Я уверен, что никто и ничто внешнее не заставило меня стать бОмжем, Макаром Чудрой, горьковским бродягой! Я сам решил, ДОБРОВОЛЬНО ВЫБРАЛ не высокие стандарты, а СНИЖЕНИЕ ТРЕБОВАНИЙ к условиям моей теперешней, бОмжевской жизни.

     - Даун-шифтинг! - воскликнул Роберт Сергеевич Береговушкин.

     - Дорогой друг! Я вас считал более интеллигентным человеком, - стал делать выводы о Береговушкине бомж, - чем вы оказались на самом деле! Я вам говорил о Максиме Горьком, о Макаре Чудре, а вы нахватались глупых иностранных слов. Какой-то даун! Какой-то шифтинг! Какая дрянь!

     Они, Роберт Сергеевич и бомж, разошлись во взглядах на жизнь. И разошлись в разные стороны. Роберт Сергеевич вернулся в квартиру, к жене. Бомж, - к довольствованию резко сниженными требованиями к условиям своего существования, извините, - к условиям своей свободно выбранной, хотя и бОмжевской, но новой жизни. С разговора бОмжа и Роберта Сергеевича прошло много лет, наверное, не менее десяти,

    Роберт Сергеевич начал страдать от того, что в его жизнь, кроме плохого или хорошего самочувствия, стало вторгаться такое явление, как его собственное настроение. Загородной дачи у них с женой не было, сын и дочь имели свои семьи. У дочери была маленькая дочь, ещё грудная внучка, её привозили к Роберту Михайловичу очень редко для того, чтобы восьмимесячная внучка стала серьезным фактором его, Роберта Михайловича, хорошего настроения.

     Сыновья сына Роберта Сергеевича, семилетний и пятилетний внуки Роберта Сергеевича, были очень весёлыми людьми, но настоящими "бандитами", "разбойниками". Квартира у Роберта Сергеевича и Ольги Михайловны хотя и была трёхкомнатной, но всегда казалась небольшой, а внуки умудрялись гонять по этой квартире, особенно деда, потому что бабушка пряталась на кухне, у газовой плиты, не только изображая, но и действительно приготовляя или разогревая пищу всем трём разбойникам, включая самого Роберта Сергеевича.

     И внуки-пацаны у Роберта Сергеевича бывали редко, даже тот, что помладше, пятилетний, ещё детсадовский. Семилетний же внук, став школьником, точнее, - обучающимся в начальной школе, из разбойника стал превращаться в какого-то маленького "бюрократа", с волокитой и качанием своих прав. Качание прав семилетним внуком всё-таки не так портило настроение Роберту Сергеевичу, как их, внуков, уходы из его, с женой, квартиры.

    И вот сидел как-то Роберт Сергеевич дома один. Жена как раз уехала к дочери, точнее, - к восьмимесячной внучке, а до приезда двух внуков, - пятилетнего разбойника и семилетнего "бюрократа", было не менее двух недель. В дверь позвонили, Роберт Сергеевич, утратив осторожность, сразу открыл дверь. На пороге стоял человек неопределённого возраста, в старомодной шляпе, таком же плаще, из-под которого выглядывали брюки, имеющие, по старой моде, наглаженные "стрелки". Ботинки у гостя были новые и крепкие, что очень хорошо подходило для пробегания по уличной сырости поздней осени.

     - Настройщика вызывали? - спросил неожиданный гость.

     - Какого настройщика? У меня ни пианино, ни рояля нет!

     - Не угадали! Я настраиваю не эти громоздкие штуки.

      - Но у меня и арфы нет, чтобы её настраивать. Я что похож на арфиста?- - проворчал Роберт Сергеевич.

      - Нет, на арфиста вы не похожи. Вы похожи на человека, у которого очень плохое настроение.

     - А вы что, - психолог или этот, как его, психотерапевт? - вдруг зацепился вниманием за слова гостя Роберт Сергеевич.

     - Вы что же, Роберт Сергеевич, совсем не следите за последними трендами, за мейнстримом, извините, за современными тенденциями?

     - Откуда вы знаете мои имя, отчество? - поинтересовался Роберт Сергеевич Береговушкин.

     - От вашей жены, Ольги Михайловны Береговушкиной. Когда она делала заказ.

     - Какой заказ?

     - На визит настройщика.

     - На настройщика чего? Мы ведь уже с вами выяснили, что у меня ни арфы, ни пианино, ни рояля нет, - чувствовал Роберт Сергеевич, как у него продолжает портиться и без того, без визита настройщика,  уже плохое настроение.

     - Разрешите представиться: Леонид Иванович Бегунов, настройщик человеческого настроения.

     - А животным вы, значит, настроение не настраиваете?

     - Нет, животным, лично я, настроение не улучшаю. Для этого есть другие специалисты.

      - А вы, значит, специалист не очень квалифицированный, если вас только к людям допускают, а к животным, -нет? - съязвил Роберт Сергеевич, и у него почему-то так улучшилось настроение, что он гостю предложил войти в квартиру, вытереть ботинки о "коврик", снять плащ и шляпу.

     Когда они в зале сели оба на диван, настройщик Настроения Леонид Иванович Бегунов продолжил разговор, который, наверное, и был настройкой настроения Роберта Сергеевича:

     - У многих людей плохое настроение чаще всего бывает от их плохого самочувствия. Так думают психотерапевты и психосоматики. Мы, настройщики настроений, самочувствием не занимаемся, мы настраиваем человеку настроение независимо от его физического самочувствия!

     - Во как! И что же, - сейчас где-то учат не только на психотерапевтов и психосоматиков,  но и на найстройщиков настроений?

     - Есть специальные курсы, на которые набирают людей не столько с каким-то базовым профессиональным образованием, сколько с опытом. Я курсы прошёл ускоренными темпами, потому что у меня уже был необходимый опыт, - уверенно рапортовал настройщик Ленонид Иванович Бегунов.

     - И какой же у вас, Ленонид Иванович, был опыт?

     - БОмжа!

     Леонид Иванович произнёс это слово именно так, со старомодным ударением на первый слог этого часто, теперь, употребляемого, людьми,  слова, на звук "О". Роберт Сергеевич вгляделся в лицо Леонида Ивановича Бегунова. Неужели это тот самый бомж, с которым, уже давно, Роберт Сергеевич рассуждал на улице о качестве жизни, о даун-шифтинге, как о резком снижении требований человека к условиям своего существования или, всё-таки, жизни? Какое чудесное совпадение, если Леонид Иванович есть тот же бомж, с которым не менее десяти лет назад разговаривал Роберт Сергеевич Береговушкин!

      - Значит, Леонид Иванович, вы снова совершили резкий поворот в своей жизни, воспользовались свооей СВОБОДОЙ ВЫБОРА! Сознательно, сами решили повысить свои требования к условиям своей жизни или кто посоветовал, чтобы не бОмжевать больше? И что? Зарплата настройщика настроений позволяет вашим условиям жизни соответствовать  новым, опять повышенным, требованиям?

    Ленонид Иванович Бегунов так и не вспомнил их, десятилетней давности, разговор с Робертом Сергеевичем о качестве жизни или существования, о резком снижении или, наоборот, резком повышении требований к условиям жизни. Наверное, Леонид Иванович - это не тот бомж, с которым десять лет назад разговаривал Роберт Сергеевич Береговушкин, но несмотря на отсутствие ясности в вопросе о том, какой, по счёту, явилась теперешняя встреча Роберта Сергеевича и Леонида Ивановича, - первой или уже второй, Роберт Сергеевич позволил себе сделать вывод, будто их встреча была второй, а не первой:

     - Сойдёмся Леонид Иванович на том, что качество жизни - понятие субъективное. И тот, кто, хорошо подумав или вглядевшись в себя, приходит к выводу, что его качество жизни достаточно высокое, то ему и с плохим настроением легче самому справляться. Даже без постороннего настройщика. И уж если всё-таки вызвали постороннего настройщика настроений, то ему, настройщику, приходится повозиться именно с теми, кому думается или чувствуется, что качество их жизни крайне низкое!

      Когда от дочери с восьмимесячной внучкой вернулась супруга, Ольга Михайловна, Роберт Сергеевич радостно хлопал по плечу настройщика настроений Леонида Ивановича Бегунова. Ольга Михайловна пошла на кухню, - готовить чай, но Леонид Иванович, отказался от чаепития, у него сегодня ещё другие заказы есть на хорошее настроение. Ленонид Иванович надел шляпу, пальто и ушёл, аккуратно закрыв за собой входную дверь.

     Принимая вовнутрь приготовленный женой чай со сладкой булочкой, Роберт Сергеевич спросил, сколько Ольга Михайловна заплатила за визит настройщика Бегунова, и, услышав её ответ,  подумал, а не стать ли ему, Роберту Сергеевичу Береговушкину самому, настройщиком человеческих настроений?