Гралия Часть 4 Оглавление и Пролог

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть IV. Вера

Пролог
Глава 1. Вопреки
Глава 2. Песок и камень
Глава 3. Взвешенное
Глава 4. Выбор
Глава 5. Порт Ренарол
Глава 6. Урок первый – научись слушать
Глава 7. Диковинный зверь
Глава 8. Морская болезнь
Глава 9. Урок второй – Пирамида
Глава 10. Я это уже видел
Глава 11. Урок третий – понимай
Глава 12. Пир во время чумы
Глава 13. Первый шаг
Глава 14. Они сами найдут тебя
Глава 15. Прорыв
Глава 16. Попутный ветер

Часть V. Азарт

Пролог
Глава 1. После крушения
Глава 2. Тетронил
Глава 3. Не отставай
Глава 4. В погоне за собственным хвостом
Глава 5. Дом в лесу
Глава 6. Гости
Глава 7. Мясник
Глава 8. Выход
Глава 9. Торговые ряды
Глава 10. Через лес
Глава 11. С ног на голову
Глава 12. Кровавый снег
Глава 13. Подземелье
Глава 14. Неведомый
Глава 15. Сломленные
Глава 16. Апрель

Часть VI. Безопасность

Пролог
Глава 1. Красотка
Глава 2. Проводник
Глава 3. Земляки
Глава 4. Незнание – сила
Глава 5. Куколка
Глава 6. Разворот
Глава 7. Подсмотренное
Глава 8. Несправедливость
Глава 9. Вираж

Часть IV. Вера


«Вера есть убеждение человека, основанное на рациональном и(или) иррациональном знании, она есть призма, через которую познается мир»

Пролог

– Леа, лежебока, – услышала девочка мелодичный голос своей кормилицы Сои. – Просыпайся. Уже скоро обед, а ты еще и не думала вставать.
Но Алеаланна Саваат хотела еще полежать и понежиться в мягкой кровати. Она проснулась уже давно, однако не открывала век, пряча свои яркие голубые глазки, наслаждаясь чувством всеобъемлющего утреннего умиротворения. В доме было так уютно и тепло, а за его стенами в поселении-варте Кенег властвовал зимний холод. Зима в Гралии была скверным временем, хотя в сравнении с королевством Замнитур, укрывшимся в глуши лесов, или в горскими одуумами-крепостями, затерявшимися на каменистых плато или прижавшимися к скалам, тут, на равнине, были еще цветочки. Снег лежал недолго, погода часто изменялась от тепла к холоду. Более же всего докучал не сдерживаемый какими-либо естественными преградами ветер, пронизывающий, постоянно поющий свою заунывную песнь.
– Ле-е-а-а-а, – нараспев произнося имя девочки, словно передразнивая стихию за стенами дома, упорствовала Соя. – Ченезар уже высоко, а ты все никак не подымаешься. Ну же, вставай!
Алеаланна продолжала лежать, притворяясь спящей. Ей без особых трудов удавалось вводить в заблуждение взрослых. Она была мастером притворства, по крайней мере, девочка искренне так считала.
Пышнотелая Соя села на краешек ее кровати. От нее пахло пирожками и молоком. Кормилица наклонилась над Алеаланной, непослушная прядь волос выбилась из-под платка женщины, упав на лицо девочки, щекоча нос, и поцеловала ее в лоб.
Ни один мускул не дрогнул на лице «спящей», хотя очень хотелось чихнуть. Да, пытку лаской она выносила стоически.
– Раз так, пусть моя Леа спит, а я тогда съем ее любимые ватрушки.
Кормилица стала подниматься с кровати, но не успела. Девочка распахнула веки и, резко сев на кровати, схватила Сою за рукав.
– Какие ватрушки! Ватрушки и сладкие сушки только мои!
Соя с улыбкой посмотрела на девочку и, притянув к себе, обняла ее.
– Ну и сластена же ты. Конечно, они твои.
Алеаланна вдыхала аппетитные запахи кухни, которыми пропиталось платье кормилицы, и от этого на душе девочки становилось так спокойно, так уютно, только вот желудок предательски начал урчать, реагируя на вожделенные ароматы.
– Я поделюсь, не переживай, – обнадежила Сою девочка и, освободившись из объятий, села на край кровати, свесив ноги.
Кормилица, негромко напевая любимую Алеаланной песню-считалку, помогла ей через голову снять ночную рубашку, надеть легкое платье из хлопка и заплести длинные золотые пряди ее волос в две веселые косички. После этого Соя осталась прибираться в комнате, отправив свою подопечную умываться.
Ванная комната была смежной со спальней девочки. Зайдя в нее, Леа улыбнулась, увидев свое отражение в висящем прямо напротив входа зеркале, которое имело искривление, и эта его особенность была предназначена для того, чтобы веселить маленькую хозяйку.
Умывшись, девочка вернулась в спальню. К тому времени кормилица управилась с уборкой комнаты и уже ушла. Теперь Леа должна была пройти в одиночку весь путь, ведущий на кухню. Сейчас для нее это не было проблемой, ведь ей уже исполнилось одиннадцать, а вот пару лет тому назад… Алеаланна почему-то ужасно не любила коридор, который отделял ее комнату от кухни. Она, находясь в нем, бессознательно испытывала страх или, как минимум, тревогу. Стены коридора были обиты досками из мореного дуба, а на потолке, где-то на полпути к выходу, висела окрашенная в черный цвет металлическая люстра с множеством частично оплавленных желтых свечей. Одним словом, проход на кухню выглядел слишком мрачно. Дневной свет попадал в него, только если одна из дверей коридора была открытой, что случалось далеко не всегда. Дополнительное свечное освещение в проходе зажигали только ночью. Вот такой странный коридор. И вроде не такой уж и большой, но идти по нему можно было вечность.
Алеаланна робко окинула взглядом предстоящий ей путь.
«Никого. Соя не оставила открытой дверь на кухню, ну и вредина же она, но делать нечего, надо идти».
Она вздохнула и шагнула в коридор, благоразумно оставив за собой открытой дверь в спальню. Девочка двигалась осторожно, будто боясь разбудить некоего дремлющего зверя. Она шла, минуя одну за другой массивные двери.
Неожиданно, непонятно откуда к ногам ребенка прошмыгнула черная кошка по имени Ночка. Ее появление заставило Алеаланну подскочить на месте, что, как ни странно, никак не смутило гостью. Но страх тут же прошел, ведь у ребенка теперь появилась пушистая спутница. Кошка принялась тереться о ноги хозяйки, то ли желая получить порцию ласки, то ли понимая, куда направляется девочка, выторговывая какую-нибудь вкусность. Алеаланна наклонилась и взяла кошку на руки. Та особо не сопротивлялась, лишь для вида раздражительно махнула хвостом, выказывая свое наигранное неудовольствие. После этого пушистая бестия накинула передние лапы на плечо ребенка, и девочка принялась ее гладить, приговаривая:
– Хорошая Ночка, хорошая.
Так, лаская кошку, Алеаланна продолжила свой путь.
Как только дверь на кухню открылась, коридор страха остался позади, Ночка сразу сорвалась с рук и прошмыгнула под стол.
– Ты куда?! – воскликнула Леа, но кошки уже и след простыл.
Кухня была огромной. Она делилась на две части. В первой готовилась пища, во второй располагалась столовая, где стоял длинный стол, вдоль которого ютилось множество плетеных стульев. В кухне имелись широкие, от пола до потолка окна, через них яркий дневной свет лился внутрь. Освещение здесь резко контрастировало с темнотой коридора. Дом Саваатов был сплетен из противоречий и контрастов – свет и тьма, простор уютных теплых комнат хозяев против тесноты душных подвальных лачуг рабов.
– Что пожелает маленькая госпожа, – зарокотал голос повара, колдовавшего у жаровни, раба по имени Горт, высокого, сутуловатого, абсолютно лысого, смуглокожего пожилого мужчины, работавшего много лет на Саваатов и не спешившего получать вольную за верную службу.
– Конечно же, ватрушки, – ответила Леа. – Я их еще из спальни учуяла.
– Как пожелаете, – с покорным поклоном произнес раб, улыбаясь при этом в свои широкие густые усы.
– Так, сейчас поем и пойду гулять, – мурлыкала себе под нос Леа, строя планы на день, уже успев расправиться с половиной поданного ей завтрака, принесенного в обеденный час, посматривая через окна во двор. – Что может быть лучше поспать до полудня и потом гулять?!
– Что это вы там бормочите, маленькая госпожа?
– Да так, думаю, а не прогуляться ли мне. Сегодня у меня нет занятий с занудными учителями, поэтому я полностью свободна до самого вечера. Надеюсь, папа выпустит меня за стены нашего двора, и я схожу к Клаули.
– Это та хохотушка с черными косичками?
– Да, она самая.
– Теперь вы с ней дружите?
– Вроде того.
– А как же Лидия Термон? Вы с ней так и не помирились?
Алеаланна вздохнула и задумалась, следя за хороводом кружащихся снежинок. Из дома дыхание зимы совсем не ощущалось.
– Нет, не помирились. Она все еще злится на меня, обижена в общем. Так что теперь я дружу в основном с Клаули.
Ночка выбралась из-под стола и, заискивающе мурлыкая, стала тереться о ноги раба.
– Плохо, когда друзья ссорятся.
– Я знаю. Но она первая начала. И?.. И мы повздорили. Она виновата.
Горт, ритмично постукивая ножом о разделочную доску, принялся шинковать капусту.
– Иногда не важно, кто начал, важно, кто первый протянет руку, чтобы помириться.
– Вот она пусть и будет первой, Лидия должна протягивать руку. Главное, чтобы не к моим волосам. А то, когда мы поругались, часть их у нее в кулаке осталась. Мне было больно, и я плакала, а она смеялась, и это на глазах у других наших общих подружек.
– Э-эх. Вы же девочки, да и к тому же обе высокородные. Вам не пристало так себя вести.
– Горт, не учи меня. Я уже взрослая и сама знаю, когда и чего мне делать. Мне одиннадцать лет, а летом уже исполнится двенадцать.
– Да, да, да.
Раб подхватил из миски небольшой кусок ранее порезанного мяса и кинул его на пол. Ночка оказалась тут как тут. Зверек подпрыгнул и ловко перехватил добычу на лету, заглатывая ее.
В этот момент в кухню вошел хозяин дома Теолон Саваат. Он суровым взглядом взглянул на слугу, заставив того еще больше ссутулиться, а потом, широко улыбнувшись дочке, сказал:
– Моя красавица, у меня есть отличные для тебя, даже нет, для всех нас, новости!
– Что, мама вернулась из столицы?
Саваат на мгновение запнулся. Слова дочери почему-то смутили его.
– Нет, хотя это тоже было бы замечательное известие. Но мое не хуже. Сегодня к нам заедет погостить твой брат, он вернулся из военного похода.
Глаза девочки распахнулись от удивления.
– Приехал Таск?! Папа, неужели его наконец отпустили со службы? О, как же я рада!
Девочка забыла об остатках своего завтрака и, спрыгнув со стула, подбежала к отцу, крепко обняв его.
– И да, и нет! – задыхаясь в объятиях дочки, ответил Теолон. – Великий гарл отпустил его из военного лагеря до вечера домой, в качестве поощрения за участие в недавнем сражении за наш варт. Жаль, что сам Алеан Леоран не приедет.
Последние слова Саваат сказал озабоченным тоном, но Алеаланна не следила за интонацией голоса отца. Для нее было важно, что ее Таск сегодня будет рядом. Они были лучшими друзьями, ну, по крайне мере до того, как он ушел служить. Брат был единственным человеком из их семьи, что более или менее был близок ей по возрасту. Старшие братья – Ксандр и Антоний – уже имели семьи и жили своей жизнью, лишь изредка заезжая в Кенег.
– Ну, все, ладно, ладно, отпусти меня, а то я задохнусь, – взмолился отец, освобождаясь из объятий девочки.
Алеаланна отпустила отца и, грезя о скорой встрече с Таском, с восхищением посмотрела чистым детским взглядом на своего родителя.
– Ах ты, моя малышка! Давай поскорее одевайся, встретим твоего брата на дворе, а там холодно. Одна нога тут, а другая там. Он вот-вот прибудет, так что поторопись.
Леа сорвалась с места и кинулась к себе, уже не слыша произносимые строгим голосом приказы отца, отдаваемые рабу. Теолон Саваат слыл очень своенравным человеком. Однако единственная дочка была его любимицей. Присутствие девочки действовало на него, как огонь на воск.
Алеаланна, молниеносно миновав темный коридор, вихрем внеслась в свою комнату, раскрыла створки старого шкафа, сделанного из вишневого дерева, и принялась доставать теплую уличную одежду. Девочку переполняла буря эмоций.
«Это же замечательно-замечтательно то, что я увижусь с Таском! А интересно, каким он стал? Мы не виделись с ним уже так давно. Да что с ним может случиться?! Какой был, такой и остался! В его возрасте быстро не меняются. Это я выросла и очень повзрослела, как Соя говорит. А он уже давно вырос, ему уже некуда взрослеть».
Леа натянула на себя незамысловатую теплую нательную рубаху и штаны, поверх которой надела светлое зимнее расшитое золотыми нитями длинное платье, меховую шапку и шубу. Разобравшись с одеянием, она немного вспотела и теперь ей поскорее хотелось выйти на свежий воздух.
– Вот можешь собраться быстро, когда захочешь, – сказала бесшумно вошедшая в комнату Соя, которая тоже уже успела переодеться в теплое.
– Могу, если для дела нужно! Пойдем во двор, а то я вся взмокла, пока одевалась!
– Взмокла? Как бы тебя холодом не охватило!
– Ну, Соя!
– Что ну? – с укоризной в голосе сказала служанка. – Если ты заболеешь, хозяин с меня три шкуры спустит!
Девочка, нахмурившись, исподлобья посмотрела на Сою.
– Хорошо, идем, только на выходе повяжи себе шарф, так вернее будет, – потребовала кормилица, протягивая подопечной шерстяной светло-серый шарф.
Во двор девочка и ее нянька вышли первыми. На улице было действительно холодно. Пришла настоящая зима. Всю неделю, после того как варт пережил нашествие непрошеных гостей – орды мятежников, снегопад не унимался, и теперь во дворе выросли внушительных размеров сугробы. Снег не успел слежаться, и в него было так соблазнительно нырнуть, словно в реку, прямо с головой. Недолго думая, именно это Леа и сделала. Соя хотела возмутиться, но получила от своей подопечной снежком в лоб.
– Ах ты!..
Так, под звонкий хохот, завязалась снежная битва, которой, правда, не суждено было долго продлиться. Во двор вышел Теолон и его приближенные из домашних рабов и наемных слуг.
– Это что еще такое?! – наигранно строго спросил отец. – Сейчас же прекратить этот балаган!
Соя вмиг стала серьезной и принялась отряхивать Алеаланну от снега, опасливо поглядывая на своего господина. Девочка послушно стояла, с трудом давя в себе нежелавший утихать приступ смешливости, и ждала, когда кормилица закончит свою работу. На лице ребенка все еще блуждала тень радости от зимней забавы, а в душе начал зарождаться страх. Да, да, именно страх. На нее опять нахлынула волна сомнений и опасений, что Таск изменился. Так бывает, когда близкие люди долго не видятся и грядет встреча после разлуки.
– Соя, а Таск точно такой же, каким был раньше?
Кормилица, опустившаяся на одно колено, сметая вязаной рукавицей снег с меховых томтов, надетых на ноги ребенка, прервалась на мгновение и, заглянув в глаза девочки, ответила:
– Каким он был, таким он и остался. Что в нем может поменяться?
Произнесенное было созвучно недавним мыслям девочки, и это ее обнадежило, хотя сомнения окончательно не исчезли.
– Не знаю, – нараспев произнесла Леа. – Будет ли он играть со мной, или Таск стал совсем взрослым?
Сою развесил вопрос девочки.
– Вот сейчас войдет в ворота и прям сразу как залепит тебе снежком в лоб, как ты мне только что, тогда ты поймешь, как сильно он изменился!
Алеаланну совсем успокоили слова кормилицы. Тем временем за высокой оградой владений Саваатов отчетливо послышался топот копыт приближающихся лошадей. Сердечко в груди девочки сначала сжалось, а потом часто заколотилось.
Кони замедлились, и спустя мгновение во двор через калитку вошел один из рабов Саваатов, одетый в овечий тулуп. Увидев наместника, он поклонился, а выпрямившись радостно сообщил, что молодой хозяин вот-вот прибудет, он едет следом.
– Открывайте ворота, чего мешкаете! – распорядился Теолон своим привратникам, которые, стоя на морозе, согревались, топчась на месте.
Ворота распахнулись, и практически в этот же миг в них на широкий двор имения Саваатов въехали сидящие на лошадях, укутанные в меха два всадника. Лошади, укрытые теплой попоной, казались девочке какими-то чересчур уж огромными. Из ноздрей серого в яблоках скакуна вырывался пар, его брови и ноздри покрывал слой инея. Другая пегая гнедая кобыла выглядывала из-за первой и словно улыбалась.
Всадники спешились. Наездник серого скакуна откинул с головы капюшон и сдвинул с лица шарф, которые укрывали его от холода во время конной поездки, и Леа выдохнула от счастья. Это был ее Таск. Он широко улыбался и совсем не изменился. Брат в первую очередь посмотрел именно на нее, а потом перевел взгляд на отца и других встречающих его домочадцев.
Леа сорвалась с места и кинулась ему навстречу с криком:
– Таск приехал! Таск дома! Ура!
Девочка, не останавливаясь, со всего маху врезалась в брата, тут же потонув в надетых на нем мехах.
– Привет, непоседа! – выдохнув от удара «стенобитной сестренки», разродился словами Таск, а потом, подхватив девочку, поднял на руки. – Чем тебя тут кормили, пока меня не было дома? Не пойму, ты поправилась или просто выросла!
Девочка возмущенно шлепнула брата по носу варежкой.
– Ты тоже не очень похудел!
Их глаза встретились. Это был миг безграничного и полного счастья. Таск, продолжая держать сестру на руках, крепко прижал ее к себе.
– Как же я рад тебя видеть! – негромко произнес он.
– И я по тебе скучала, – также тихо ответила она.
– А ну-ка, маленькая царица, – раздался из-за спины голос отца, – спускайся вниз. Что вы тут устроили!
Леа спрыгнула с рук, не дожидаясь, пока брат исполнит приказанное, и, проскользив на томтах, оказалась возле своего родителя и домочадцев.
– Леа, ты же упадешь! – запоздало упрекнула ребенка кормилица, взяв девочку за руку.
Отец шагнул навстречу сыну. Его фигура загородила Таска, Теолон был выше и крупнее своего ребенка. Они стояли друг напротив друга. Леа не понимала, чего они там делают. Спустя какое-то время отец положил руку на плечо сына и что-то негромко сказал, тот ответил, только девочка не разобрала слов.
В этот момент внимание Алеаланны переключилось на второго всадника. Тот, передав поводья привратникам, которые, закрыв ворота, подошли к гостям, встал рядом с Таском. Незнакомец, несмотря на теплую зимнюю одежду, выглядел как-то не слишком мужественно.
– Дохленький какой-то друг у Таска, – негромка заметила Леа, обращаясь к Сое.
Та цыкнула на нее в ответ, не одобряя слова ребенка.
– …может познакомишь меня со своим другом? – словно сомневаясь в чем-то, теперь достаточно громко, чтобы его слышали другие, попросил Теолон сына.
Таск немного смутился, тем временем гость скинул с головы капюшон и Леа, увидев его лицо, замерла от удивления. Это была девушка. Русые, доходящие только до плеч волосы были распущены. Серо-голубые волчьи глаза смотрели на Саваата-старшего, пронизывая насквозь.
– Хм. И кто твоя спутница?
– Калия.
– Калия и все? Из какого она рода?
Таск замешкался, словно не зная, что ответить.
– Я из рода Ра. Калия Ра!
Таск, не скрывая изумления, уставился на свою спутницу. Его отец деловито кивнул головой и заметил:
– То есть владения вашего одуума на северо-западе хребтов Твалирона?
– Именно так, мой господин. Мой родной одуум расположен в последней северной долине, через которую земельный тракт выходит в земли Гралии гербов.
– Хлебное место, – многозначительно заметил Теолон.
– Грех жаловаться, – недолго думая, согласилась гостья.
Между взрослыми завязался какой-то разговор, но Алеаланна не слышала слов. Она, открыв рот, восхищенно разглядывала лицо девушки: изогнутые линии бровей, аккуратный носик с небольшой горбинкой, выразительные, немного тонковатые губы и веселые веснушки, раскинувшиеся по щекам, – напоминание о лете, которое когда-нибудь вернется в Гралию.
«Симпатичная, – наконец решила девочка, – красивая невеста у моего брата».
После непродолжительного разговора Теолон повел гостей в дом. Домочадцы последовали за ними.
– Леа, – на ходу громким шепотом говорила кормилица, – не хорошо так смотреть на гостью. Ты можешь смутить ее. Так не делают высокородные девушки.
Теплое дыхание дома с порога пахнуло в лицо Алеаланны. Теперь она думала, как бы поскорее снять уличную одежду. В этом ей помогла Соя.
– Послушай, – спросила девочка кормилицу, освободившись от сковавших ее одежд, – кто эта Калия?
– Не знаю!
– Она такая красивая! – восхищенно вздохнула Леа.
Соя негромко хихикнула.
– Может, – предположила девочка, высказывая свою догадку вслух, – это невеста Таска. Он приехал с ней, чтобы просить отца разрешения на обещание, чтобы потом сыграть свадьбу.
– Может, и так. Узнаем за праздничным столом. Пока же у нас есть время, чтобы переодеться в красивое домашнее платье, ты ведь хочешь выглядеть красавицей перед нашей гостьей?
Слова кормилицы возымели над Алеаланной силу, и она без лишних слов послушно последовала из холла в свою комнату, чтобы в очередной раз переодеться.
«Ох, не люблю я эту зиму! Сто раз на дню переодевайся. Другое дело летом! Влезла утром в платье и ходишь без проблем весь день, красота. Так и мама говорит. Ах, когда же она вернется из столицы».
Уже совсем скоро Алеаланна сидела в специальном обеденном зале, где семья Саваатов праздновала приезд дорогих гостей. Девочка не помнила, чтобы раньше ее брат удостаивался такой вот чести, даже по возвращении домой в редкие отпуска с военной службы, которую он нес уже около пяти лет, с того дня, когда ему исполнилось шестнадцать.
Таск и Калия сидели по левую руку от Теолона Саваата, что свидетельствовало об особом уважении хозяина дома к этим людям. Раньше место Таска было, как правило, по правую руку, рядом с сестрой, сразу за матерью и другими детьми Теолона. Обеденный зал был хорошо освещен и украшен, о чудо, живыми цветами. За столом собрались многие представители высоких родов варта Кенег. Гости утолили свой голод и уже успели немного захмелеть от красного замнитурского вина и крепленой сливовой настойки, что готовил сам хозяин. Теперь присутствующие перешли к разговорам, сопровождаемым ненавязчивой музыкой. Звучали скрипка, бубен и барабаны, музыканты-рабы умело поддерживали благожелательный настрой пировавших. Гости охотно слушали и обсуждали рассказы Таска о скаргартах и Западной пустыне, о мятежниках, разбитых при отступлении в Кенеге, а теперь преследуемых армией Гралии, которая частично переправилась через Анарикор на кораблях вовремя приплывших гордаров, союзников великого гарла.
– …как дела у моих братьев? – полюбопытствовал Таск. – Я так давно их не видел.
– Что тебе сказать, ко мне они тоже не часто захаживают. Оперились птенцы. Да и у меня тут, сам знаешь, какой балаган творился. Обмениваюсь с ними весточками через феллершильдов. Ксандр со своей семьей сейчас в столице Островной Гралии в гарлионе Ченезар, налаживает наши торговые дела. Антоний и его домочадцы уже как год уехали за хребты Твалирона в Гралию гербов. Он тетронил, возглавляет канутов в небольшом варте, название его я не помню. В общем неплохо устроился, следит за сбором налогов канутами, которые подчинены ему, руки чистые, карманы полные.
– Хорошо братья устроились, – как бы невзначай заметил Таск. – Подальше от местной «суеты».
В словах младшего Саваата звучал укор. Теолон быстро уловил это, ухмыльнулся и неожиданно очень спокойно заметил:
– И да, и нет. Они там, где должны быть, и ты на своем месте. Каждое место неплохо, но с твоего, если постараться, можно выше прыгнуть.
Алеаланна успела устать от этих, как ей виделось, пустых разговоров взрослых. Ей хотелось танцевать, смеяться, поиграть во что-то. Мерный гул человеческих голосов начинал надоедать девочке, он походил на звук, издаваемый роящимся пчелиным ульем. Она решила взять инициативу в свои руки и стать кузнецом своего счастья.
Девочка встала из-за стола и быстро подошла к отцу, обняв его за шею и шепнув на ухо:
– Папс, а сегодня будут танцы?
Для нее так и осталось загадкой, думал ли об этом вообще отец или нет, но после ее просьбы ход посиделок резко изменился. Теолон Саваат встал и обратился к гостям:
– Вижу, мы что-то засиделись. Думаю, пришло время размять ноги.
Он сделал жест музыкантам, и тут же спокойная мелодия сменилась зажигательным ритмом. Теолон подошел к Калии и, поклонившись, подал ей руку:
– Позвольте пригласить вас на танец? Таск, ты не возражаешь?
Отец, несмотря на не совсем стройную фигуру и несколько грубоватую внешность, меж тем замечательно танцевал. Он вышел с гостьей в центр зала и закружил ее. К их танцу присоединились те из присутствующих, что были помоложе. Пары Алеаланне не нашлось, ведь в зале не было ее сверстников, а этот танец танцевали именно в парах. Но она не успела огорчиться, рядом с ней возник ее любимый брат.
– Что это тут за прекрасная молодая девушка скучает? Разрешите пригласить вас на танец?
– Та-а-аск! – радости девочки не было предела. Она приняла протянутую руку брата, и они вышли танцевать, быстро оказавшись в центре зала.
Это было восхитительно. Алеаланна парила над полом, люди вокруг, мебель в комнате, все и все кружилось вместе с ней. Таск говорил, но ее счастье сейчас было так велико, что уши девочки просто отказывались слышать что-то еще кроме музыки. Ей просто хотелось танцевать и улыбаться.
Прекрасный парный танец сменился танцем девушек против мужчин – аллиори. Танцующие выстроились друг напротив друга. Аллиори требовал ловкости и знания нужных движений, поэтому ряды участников поредели. Калия оказалась рядом с Алеаланной. Она грациозно выписывала движения, подмигивая соседке, словно говоря: «А ну, не отставай!» Девочка старалась изо всех сил, не зря же с ней постоянно занимался учитель танцев. Таск и отец во время аллиори находились далеко от Алеаланны, а стоящие перед ней и Калией мужчины были неловки. Это вызывало смех у их, более расторопных и умелых напарниц.
Один танец сменялся другим, скоро Алеаланна потеряла им счет. Девочка радовалась тому, что скучный обед уставших взрослых стал таким веселым. Вот и Калия, которая была прекрасной, но какой-то сдержанной при их первой встрече во дворе, да и за столом, теперь улыбалась и смеялась, танцуя рядом с маленькой царицей. Они постоянно переглядывались друг с другом и, хотя, по сути, не были знакомы, уже вполне себе разговаривали без слов.
В танцах возникла пауза. Алеаланна захотела поговорить с Калией, разузнав то, что не может быть сообщено в диалоге глаз.
– Ты замечательно танцуешь, Калия. Где этому научилась?
– Спасибо. Я не так-то и хорошо танцую, и никто меня этому не учил. Давно не представлялся шанс так повеселиться, и, сдается, такая вот приятная возможность не представилась мне еще долго, если бы не одна юная особа! Ты, скажу я тебе, просто огонь.
Девочка немного смутилась, ее щеки залило красным, но это не особо бросалось в глаза, так как после танцев у всех, кто принимал в них участие, горели лица.
Неожиданно к ногам гостьи подбежала Ночка и стала ластиться.
– Ой, а ты кто такая?
– Это Ночка, – пояснила девочка, поднимая кошку на руки, – это наша кошка.
Алеаланна погладила мурлыку, которая принялась благодарно урчать.
– Хочешь погладить? – спросила девочка гостью, протягивая ей черную как уголек кошку.
Калия приняла животное, которое отнеслось благосклонно к смене рук и бесцеремонно положило свои лапы ей на плечо, подставив голову, чтобы ее гладили.
– Ты только посмотри, – посмеиваясь, заметила гостья. – Что, все Савааты такие прямолинейные?
Говоря о всяких мелочах и радостях девичей жизни, Алеаланна провела Калию по всем закоулкам дома, показав и рассказав обо всех жильцах поместья Саваатов. Отец и Таск тем временем оставили гостей и удалились в сад. Проходя из комнаты в комнату, Алеаланна периодически замечала через окна, как папа и брат ходят в уснувшем до весны царстве яблонь, груш и вишен, что-то живо обсуждая. Напоследок была оставлена собственная комната Алеаланны. Девушки прошли по «страшному» коридору, который теперь вовсе не пугал девочку, ведь рядом был взрослый, это придавало уверенности, и вошли во владения маленькой царицы.
– Как же у тебя тут хорошо, – заметила Калия, оглядевшись.
Девочка взяла гостью за руку и проводила ее к своей гордости – выставке кукол и тряпичных зверей. Они стояли аккуратными рядами на невысоком мягком диванчике, ряд мелких, за ним покрупнее, последние игрушки были в рост годовалого ребенка.
– Смотри! – торжественно потребовала Леа.
– Ох! – то ли подыгрывая, то ли вправду от удивления разнообразием и количеством игрушек сорвался с губ Калии возглас восторга. – У меня никогда не было столько. Кто это тебе подарил?
– В основном мама и папа.
– Раз так, то, должно быть, они тебя очень сильно любят.
– Конечно, любят.
– И что, ты играешь во все эти куклы и зверушки?
– Да. Я люблю играть, даже одна. Хотя у меня и есть несколько хороших подруг. Но сейчас я с некоторыми из них в ссоре. Потому что они глупые задиры. Я думала о них хорошо, надеялась помириться с ними, а они оказались совсем не такими, какими казались.
Калия улыбнулась.
– Нехорошо ссориться с друзьями, – немного погрустнев, заметила Калия. – Даже если ты хочешь одного, а они делают другое. Придет время, и ты пожалеешь, что оттолкнула друга. Поверь мне. Но иногда бывает уже поздно чего-то менять.
Леа пожала плечами.
– Может, ты и права. Слушай, давай я покажу тебе моих тайных друзей!
– Тайных друзей?
– Да, да. О них знают только мои самые лучшие друзья. Идем.
– Ты мне льстишь.
Леа отмахнулась и подбежала к большому деревянному шкафу из вишневого дерева и, протянув к нему руку, уперлась в створку своим неплотно сжатым кулачком, замерев. Калия встала чуть позади девочки, с интересом следя за таинственным действом, пытаясь понять, что же делает Алеаланна. Время шло, но ничего не происходило. В какой-то момент по виду стало ясно, что гостья уже утомилась и готова сказать: «Хватить выдумывать несуществующих друзей, нужно общаться с настоящими». Тогда-то девочка повернулась к ней и с торжественным лицом разжала пальцы, раскрыв ладонь.
Калия, разглядев двух крупных пауков, еле помещающихся на импровизированном помосте-ладони, тут же отпрыгнула назад и что было силы завизжала.
– Ты что, ты что?! – испугавшись реакции взрослой, затараторила девочка, ловко стряхнув тайных друзей на пол. – Это же просто пауки! Ты чего испугалась? Я тоже многого боюсь, темного коридора, да и много чего еще, но чего пауков-то бояться, они же маленькие и не кусаются!
Калия замолчала и схватилась правой рукой за грудь, левой же оперлась на стол. Ее лицо побледнело, а дыхание сбилось.
– Ну ты и фокусница, предупреждать надо, – меж тем без обиды заметила Калия, а потом добавила: – И да, я действительно не люблю пауков, от их вида меня трясет. А еще не радуюсь встрече с мышами и крысами. Особенно если вся эта братия появляется как гром среди ясного неба. И тут ты такая…
Леа хихикнула. Калия, поняв, как сейчас выглядит со стороны, тоже усмехнулась. Они переглянулись и залились громким смехом.
Не успели девушки вдоволь нахохотаться, как в комнату вбежал раб из охраны дома, а за ним Таск, отец и еще несколько мужчин.
– Что тут случилось?! – гневно спросил Теолон.
– Ничего, ничего, папочка, – быстро ответила девочка, – это я испугалась мыши и закричала.
– Мышь?! Где мышь! Марол! Ты же сказал, что извел этих паразитов! Пойдем-ка поговорим!
Отец повернулся к одному из сопровождавших его мужчин, для которого гневная речь хозяина не предвещала ничего хорошего. Марол был готов провалиться сквозь землю. Единственное, что сейчас хоть как-то могло послужить укрытием от гневного взгляда хозяина, был живот-бочонок раба.
– Папа, папа, – понимая, что скрыв прокол Калии, она теперь поставила под удар невинного, девочка продолжила ловко привирать, – но на самом деле мыши не было, мне это просто показалось. Вот мы и рассмеялись с Калией.
– Именно так и было! – уверенно подтвердила слова ребенка гостья, подняв палец правой руки вверх.
Отец, явно уже не злясь, для вида рыкнув, оглядел все наигранно злым взглядом, сказав:
– Раз все хорошо, то все идут к столу. Это и девушек касается!
Таск, уходя последним, подмигнул сестре и своей спутнице, широко улыбаясь. Как только дверь закрылась девушки переглянулись и снова звонко засмеялись. Леа прыгнула на Калию, повалив ее на широкую кровать, где они продолжили хохотать, развернув битву подушками.
А потом были сладости за столом в обеденном зале, танцы, общение с Таском, прогулка по саду в сопровождении пушистых снежинок, при свете больших масляных ламп, зажженных по случаю приезда желанных гостей, в общем день, плавно перешедший в вечер, удался на славу. Уже совсем в поздний час, сидя на кровати, ожидая, когда кормилица расплетет ее хитросплетенные косы, девочка робко заметила:
– Знаешь что, Соя, мне кажется, у меня появилась новая лучшая подруга.
– Правда?!
Девочку вдруг посетили тревожные мысли: «Мама говорит, что правда – это гремучая смесь. Только чего с чем, она никогда не уточняла. Пусть моя правда будет просто правдой, так, как этого хочется мне. Я хочу, чтобы мы с Калией были подругами и все тут».