Гралия Часть 4 Глава 3

Глава 3. Взвешенное

…Тогда ты поймаешь лисицу за хвост,
Когда овладеешь искусством блудницы,
Поняв, кто готов заплатить за «любовь».

Верлас лежал на желтом, разогретом за день Ченезаром вечернем морском песке острова Фаноратон. Рядом, в море у берега, резвились его девочки. Они плескались в воде и звонко смеялись. Смотреть на них было отрадно. На душе у скитальца было легко.
«Как же хорошо, что я решил покончить со службой Иль Гатару! Как же замечательно, что у меня все вышло: забрал детей из Т’Бола, нашел припрятанные деньги под дубом на Фаноратоне да плюс кошель с серебряными гралами от бывшего хозяина за невыполненную работу, и вот я теперь сам себе хозяин! Красота!»
Релта опять отличилась и стала кидать в сестру песком. Мена хотела было поступить так же, но не успела, нарушительница правил ловко увернулась и побежала к отцу, крича:
– Папа, спаси меня! Она первая начала!
– Нет, это она! Релта первая стала кидаться песком! – возмущалась Мена, следовавшая по пятам сестрицы.
– Па, вставай! Па, спаси меня! – подбежав, упав на песок и прячась за телом отца, тряся его за плечо, требовательно просила Релта.
– Нечестно, нечестно, нечестно! Ты первая начала! Па, встань и я запущу в нее песком! – требовала Мена, лишившаяся возможности отомстить сестре, прятавшейся за отцом.
Верлас почувствовал легкое раздражение. Он никуда не собирался вставать, его вполне устраивало блаженное созерцание. Но дети не успокаивались.
– Вставай! Вставай! – требовали они наперебой.
Их голоса в какой-то момент слились в один, который внезапно стал звучать грубо, по-мужски:
– Вставай, грязный кнез! Пришло время дело делать!
Наемнику резко стало холодно и сыро. Верлас заморгал глазами. Фаноратон, дочки, теплый песок в миг испарились. Он увидел над собой потолочные мореные доски, тут же поняв, что лежит в своей комнате в красном доме. Над ним возвышался Иль Гатар, который стоял с пустым ведром. Верлас понял, что его содержимое – вода, только что была вылита на него.
«Вот сволочь!» – посетовал про себя на хозяина наемник и с трудом уселся на кровати, свесив ноги.
– Давай, – раздраженно говорил Гатар, – приходи в себя! Ты мне будешь скоро нужен. Есть для тебя работа.
– Так, – с трудом шевеля языком, сказал Верлас, – высокородный, дай мне прийти в себя. Иди вниз в обеденный зал, я к тебе скоро спущусь.
Гатар поставил ведро на прикроватный столик и недовольным тоном произнес:
– Не тебе мне указывать!
Верлас поднял голову и тяжелым взглядом уставился на Иля.
– Ладно, будь по-твоему. Только поспеши! – сдался Гатар, который, махнув рукой, направился к выходу, возмущенно говоря: – Это надо же было так надраться. Кнез паршивый!
Высокородный, рассыпая проклятия, покинул пристанище наемника.
Верлас сделал глубокий вдох и встал. Тело не слушалось, хрустнули суставы, заныли мышцы, словно вчера он поле перепахал, а не отдыхал весь день, пил да ел. Хотя…
Наемник опустил взгляд вниз. Одежды на нем не было.
«Похоже неплохо я поработал этой ночью», – решил Верлас, поняв, что если бы он один вернулся к себе, то, учитывая количество выпитого, точно заснул бы одетым.
Он подошел к ростовому зеркалу, встроенному в створку массивного шкафа, и посмотрел на себя. Из зеркальной глади на него глядел довольно высокий, немного сутулившийся, еще не полностью проснувшийся мужчина, тело которого было покрыто густой растительностью, но даже она не могла скрыть многочисленные старые шрамы, поросшее щетиной осунувшееся лицо, мешки под темно-карими глазами, примятые волосы, хотя и не длинные, но уже явно требовавшие стрижки, сейчас, если их вымыть, его голова станет похожа на одуванчик. В отражении Верлас не сразу узнал себя. Поход в пустыню наложил свой отпечаток. Его еще крепкие, несмотря на возраст за сорок, мышцы ссохлись, а там, где еще недавно просматривался жирок, собрались складки дрябловатой кожи.
– Надо будет постричься и вообще привести себя в порядок после бурного отдыха. Но пока это подождет, сначала следует найти мои штаны. Да где же вы? Родные.
Потерянное нашлось не сразу. В ходе поисков Верлас обнаружил, что из его кошеля пропало не меньше половины монет, часть из них он заработал за смерть Керия. Это очень, просто несказанно как огорчило наемника, но искать блудницу, ночевавшую у него, времени не было. Поиски пришлось отложить на потом. Верлас, одевшись и умывшись на скорую руку, спустился в обеденный зал, где его дожидался в нетерпении высокородный.
– Наконец-то. Я уж думал, придется идти к тебе снова!
Верлас одарил хозяина хмурым взглядом и плюхнулся на стул, что стоял напротив.
– Ты что-то чересчур невеселый. Это даже для тебя перебор. Что случилось? – неожиданно поинтересовался Гатар, который ранее никогда не проявлял интерес к причинам расположения духа наемника.
Верлас без охоты, но ответил, решив рассказать о пропаже:
– Сегодня, после того как я проснулся, обнаружил, что немного обеднел. Женщина, что зашла вчера ко мне на огонек, погорячилась, оценивая предоставленные ею услуги.
Иль усмехнулся:
– Что я слышу! Мой многоопытный, хитрый лис обведен вокруг пальца!
Верлас сморщился, уже жалея о сказанном.
– Ладно! Эту проблему я решу, в знак моего признания твоих прошлых и будущих заслуг на службе мне.
Наемник недоверчиво посмотрел на своего хозяина:
– И где же ты отыщешь мою пропажу? Деньги, знаешь ли, не пахнут, да и эта плутовка наверняка уже далеко отсюда. Она теперь не бедна и долго, если не будет тратиться на пустое, сможет жить безбедно.
Гатар пренебрежительно взглянул на своего слугу:
– Это мы еще посмотрим, кто куда убежал и где спрятал мое. Свое, поверь мне, я всегда найду.
Наемнику резали слух слова хозяина, который назвал принадлежащие Верласу деньги своими. Но спорить с Илем он не стал.
«Ладно, главное, чтобы деньги вернулись ко мне в карман».
– Итак, теперь же о деле. Сегодня мне предстоит встреча с одним очень влиятельным в столице Островной Гралии человеком. Он будет тут проездом. Но зерт-наместник заставы знает о важном госте и готов его встретить.
– Нет проблем. В чем же заключается моя работа?
Гатар посмотрел по сторонам. Никого поблизости не было, и это было немудрено, ведь в утренние часы местная красная лавка не пользовалась популярностью. Иль склонился над столом, то же машинально сделал и наемник. Высокородный полушепотом ответил:
– Твоя работа – выстрелить из арбалета якобы в моего влиятельного собеседника из столичного гарлиона Ченезар, а попасть мне в левое плечо, да так, чтобы не задело кость. Потом бежать что есть силы и укрыться где-нибудь на заставе. Спустя пару дней, когда я и мой благодарный друг уже уедем из этого негостеприимного места, ты покинешь свою нору и отправишься в порт Ренарол, что на юге в семи днях пути от заставы. Как прибудешь туда, найдешь на старой пристани корабль, носящий название «Летящий». Его капитан, мой друг по имени Корвин, скажет, что тебе делать дальше.
– Как я погляжу, у тебя, высокородный, везде одни друзья, – неудачно съязвил Верлас.
– Куда же без них, – парировал Гатар.
– И дальше мне предстоит плавание?
– Да. Придется немного поболтаться по волнам.
– А как же мои деньги? Когда ты дашь мне задаток за предстоящую работу тут на заставе, а потом за поиски неизвестной особы, когда я увижу украденные у меня монеты, которые ты обещал найти? А то, как я понимаю, после этого нашего разговора мы нескоро увидимся.
– Правильно понимаешь. Не увидимся. А с деньгами мы решим так… – Гатар сунул руку под стол и извлек из-под него небольшой, но увесистый мешочек с монетами, который плюхнулся перед носом наемника. – Это задаток за одно большое дело, его начало – стрела из арбалета, а его окончание – доставление мне той, которую предстоит найти в море. Подробнее о ней, как я уже сказал, тебе расскажет Корвин. Где искать пропажу, ты узнаешь от одного из моих слуг, он принесет в твою комнату смену одежды, она понадобится для покушения, и арбалет. Переодеться придется для того, чтобы остаться неузнаваемым. Мне не нужно, чтобы тебя опознали после покушения, моя связь с тобой должна быть тайной, ты будешь играть роль наемного убийцы, что в общем-то не далеко от истины, которого наняли враги моего друга из рода Теориев.
«Ничего себе! – удивился про себя Верлас, при этом никак внешне не выказав это. – Теории – это же правящая династия в Островной Гралии. Не мало ли платит за такой риск Иль?»
Верлас потянулся и проверил содержимое мешочка. Его глаза расширились от удивления, в них засверкали золотые замнитуры.
«Может, и стоит подвязаться на эту работенку по полной? Конечно, плавать дело не благодарное, эта качка… Зато если задаток – это увесистый мешочек с золотом, то по завершении дел сумма как минимум удвоится. Хорошие деньги. Стоит повременить с поездкой в Т’Бол. Ведь деньги имеют особенность заканчиваться, а если их много, то они при разумной трате дольше не иссякают. Точно, дело стоит того», – размышлял наемник о том, как следует действовать.
– Доволен? – ехидно ухмыляясь, поинтересовался высокородный.
Верлас быстро взял себя в руки и, соглашаясь, кивнул в ответ.
– Думал тут серебро? Нет, тут золото. Или ты серебро предпочитаешь?
Верлас проигнорировал вопрос, поинтересовавшись:
– И все же сколько тут?
– Пятьдесят золотых замнитуров, – понизив голос разъяснил Иль.
– И сколько будет потом, если все получится?
– Еще две сотни.
Верлас решил проявить свою природную наглость, выдвинув требование:
– С одной стороны, я, конечно, доволен, но с другой – большой риск для меня быть пойманным. Надо бы доплатить за опасность.
Гатар отрицательно покачал головой и, откинувшись на спинку стула, заявил:
– Нет. Хватит и этого. Тебе помогут сбежать, главное – не мешкай. Мои люди будут со мной и первыми побегут за тобой, спешить сильно они не станут. Упадут там пару раз, не по тому следу пойдут, ты оторвешься, если все же оплошаешь, то они еще раз, как смогут, изловчатся, дав тебе возможность скрыться. Твое дело – не оборачиваться и двигать ногами. Да и потом, хотя я дам тебе втрое больше, если возникнет вероятность того, что тебя поймают, сам понимаешь, деньги уже будут ни к чему.
– Ладно, убедил, – быстро сдавшись, ловким движением сгребая мешочек с золотыми, наемник убрал его себе в рукав. – Так, где будет встреча и сколько у меня времени, чтобы сходить на место и приготовить пути отхода?
– Вот это другое дело, слушай…
Иль Гатар решил встретиться с Теорием в небольшом домовом храме Ченезара, что располагался при въезде на заставу, совсем рядом с ущельем, идущем через горы. Островитяне-ченезарцы, помимо божеств родов, гарлионов и вартов, своих домов, более всего чтили и поголовно поклонялись богу небесного светила, поэтому в каждом мало-мальском поселении присутствовал храм этого божества. Путнику из местных с дальней дороги полагалось посетить такой храм. Это было в порядке вещей у островитян, поэтому якобы случайная встреча Гатара и Теория не должна была вызвать подозрений у кого-либо. Верлас должен был стрелять из укрытия, спрятавшись в комнате покоя, где мог уединиться для разговора с Ченезаром каждый, пришедший в его дом. Переодеться же ему для дела предстояло у стража заставы, чтобы не вызывать лишних подозрений при проникновении в храм и последующем бегстве из него по улочкам твердыни, на которых наемнику предстояло оказаться после прыжка в окно. Арбалет, из которого предстояло стрелять в Теория, должен был быть уменьшенным в размерах, чтобы не составило труда пронести его незаметно под полой плаща в храм. Все выглядело предельно просто. Времени на подготовку было много, до вечера было почти полдня.
– А теперь сходи в храм и подумай, где спрячешься после покушения. И этим местом не должен быть этот или какой-нибудь другой красный дом, предназначенный для постоя. Для всех ты, после встречи со мной сейчас, уехал.
Верлас с наигранной обидой посмотрел на хозяина, мол: «Ну, обижаешь».
– Согласен, это я на всякий случай уточнил. Не затягивай с осмотром и выбором лежбища, через пару часов к тебе придет мой слуга и передаст вещи и оружие, а еще скажет, где тебе найти пропажу и когда стоит идти ее возвращать.
– Что будет сигналом к стрельбе? – уточнил Верлас.
– Не будет сигнала. Стреляй, когда будешь уверен и готов. Еще что спросишь?
– Да вроде все остальное понятно, все ясно. Ладно. Я пошел? – вставая из-за стола, понимая, что пока не время есть и пить, собрался уходить наемник.
– Постой! – остановил его Иль Гатар. – Запомни, стреляй один раз и потом беги. И не дай богам тебе промахнуться или покалечить меня, попав не в руку, а куда-то еще. Я тебе голову с плеч сниму.
Верлас согласно кивнул и вышел прочь.
«Ишь, напугал. Мне много, кто грозил, да, как видишь, я все еще среди живых и цел, и невредим. Ладно, чего с тобой препираться, все равно вслух я этого не скажу. Так, думай, Верлас, где спрячешься?»
Ответ на вопрос пришел сам собой – в доме зерта заставы – Валаха Крома, а вернее, в комнате его слуги, товарища Верласа Регрона.
«А что, это идея!» – радуясь своей находчивости, непринужденно шагая по улочкам заставы, решил наемник.
Подойдя к храму, он осмотрел его. Это было ничем не приметное здание, как и все тут выложенное из красного кирпича, если бы не широкие окна и висящее над входом вышитое полотнище с изображением Ченезара на ярко-голубом фоне, то нельзя было даже и предположить, что это храм. Внутри было довольно просторно, комнат покоя было несколько, и они располагались по левую сторону от входа. Если точно, их было пять, тканые занавеси в них были распахнуты, никто сейчас не обращался с личной мольбой к Ченезару. В храме было немноголюдно. Пара-тройка человек, да и те были, вероятнее всего, прислугой.
«Нужно прийти сюда пораньше, – решил для себя наемник. – Сейчас тут негусто, а к ввечеру, когда кончится дневная стража, людей здесь может значительно прибавиться».
Верлас, не спеша направляясь к комнате покоя, осмотрел окно, что было рядом с ней. Оно ему не приглянулось. Окно было глухим, без створок, чтобы выбраться через него, предстояло сначала выбить стекло, что само по себе несложно, но займет время и создаст некоторые сложности, учитывая особенности расположения проема.
«Узкое, подоконник высокий, битым стеклом можно поцарапаться или разорвать одежду».
Чуть в стороне было большое ростовое окно, створки его оказались распахнуты, а снаружи под ним примостился небольшой навес.
«Вот это то, что нужно».
Зайдя в комнату покоя, Верлас занавесил за собой тканый полог и принялся примеряться к выстрелу.
«Нужно зайти именно в эту крайнюю, ближнюю к центральному проходу храма комнату, – решил наемник. – Да, от окна она дальше, но из нее удобнее стрелять, вот он весь зал как на ладони, приоткрыл полог и пали, оставаясь внутри. Так и сделаю».
Выбирать путь по улицам отхода особого времени не заняло. Улочки были прямыми, поэтому Верлас решил пробежать немного в сторону северной стены, а потом взобраться по одной из многочисленных лестниц на крышу одного из домов. Лестницы тут были на случай, если скаргарты прорвутся на заставу и нужно будет сражаться за любую высоту, которая дает преимущество в уличном бое.
Дальше, как задумал наемник, нужно бежать по черепицам крыш и укрыться на какой-нибудь голубятне, скинуть там одежду стража и спокойно идти к Регрону. Наемник внимательно присмотрелся, прикидывая, куда ему стоит забросить вещевой мешок, не с ним же бегать от преследователей.
С деньгами Верлас решил не расставаться, так ему было спокойнее.
«Выложу в мешок со сменной одеждой, а ну как кто его найдет и с вещами или без них да заберет. Прятать что-то на заставе, которую знать не знаю, нехорошая затея. Пусть тяготят меня, но будут при мне. Своя ноша не тянет».
Еще немного пошатавшись в округе домового храма Ченезара, наемник отправился в красный дом, где его уже поджидал человек от Гатара, ничем не примечательный, неприветливый с Верласом, явно не особо доверявший ему, один из слуг высокородного Иль Гатара. Они поднялись в комнату наемника. Зайдя туда, гость тут же заговорил:
– Твои деньги в соседнем доме, том, что виден из этого окна. Зайдешь в него через центральный вход – это дверь, обтянутая коричневой кожей, пройдешь по прямой, никуда не поворачивая, войдешь в спальню. Деньги спрятаны под третьей половицей справа от двери, прямо перед кроватью.
– Ха, – подивился наемник. – Откуда такая точность?
– Не твое дело.
– А эта дрянь, что украла мое серебро, там живет?
– Придешь и узнаешь.
– Да как я ее узнаю-то, мне ее мордашка не очень и запомнилась.
– Так тебе нужна она или деньги?
– Ладно, – закончил препирания наемник, перейдя к другой части интересовавших его вопросов. – А почему же ты не принес мне мои деньги, если настолько осведомлен?
– Твои деньги, ты и забирай. И вот еще что. Мой господин приказал тебе сделать все без лишнего шума. Главное то, что он поручил тебе.
Верлас оскалился:
– Конечно. Не твой господин остался без серебра, а я. Посмотрел бы я, если у него забрали часть его состояния.
Слуга пожал плечами, что он хотел этим сказать, осталось загадкой.
– Ладно. Давай посмотрим, что ты мне принес.
Слуга Гатара показал вещи, достав их из дорожного мешка, а потом, распахнув полу своего плаща, отстегнув от пояса кожух, в котором лежал действительно довольно небольшой по размерам арбалет и две стрелы, передал его Верласу.
– Занятная вещица, – заметил наемник, вертя в руках данное ему оружие. – А зачем две стрелы? Иль сказал, что нужно сделать только один выстрел.
– А ты догадайся? – съязвил слуга.
На этом разговор был окончен. Верлас остался в комнате один. На душе вдруг стало как-то тоскливо. Его снова ждала дорога. Это щемящее чувство посещало его, когда он покидал своих девочек, зная, что ему не место рядом с ними, но желая где-то очень глубоко в душе остаться с ними.
– Проклятье, – как-то опустошенно произнес он и потупился на кровать, где ему довелось проспать несколько ночей. – Эх, я успел к тебе привыкнуть.
Но бродяга не любил долгих прощаний. Он быстро собрался и вышел прочь, покидая свое временное пристанище.
Около получаса у него заняло на плотный перекус. Потом он, заплатив за постой, вышел на улицу, направляясь прямиком в гости к утерянным, как думалось безвозвратно, денежкам.
Наемник без труда нашел ту самую дверь, за которой было спрятано его «честно» нажитое. Но вот незадача, как это забрать без шума? Сразу ответа не нашлось, Верлас в нерешительности застыл на пороге у обтянутой коричневой кожей двери, открывавшейся во внутрь.
«Постучусь, а там видно будет», – поразмыслив, заключил он.
Наемник постучался. Тишина. Еще раз. Тот же результат. Тогда он дернул ручку, пытаясь открыть ее, не дожидаясь появления хозяев. Закрыто. Верлас выругался и уставился на преграду, отделявшую его от украденного у него.
– А, будь ты неладна! – махнув рукой, произнес он и, оглядевшись по сторонам, не увидев кого-то, кто бы интересовался им, со всего маху ударил ногой в дверь.
Раздался жалобный хруст, и дверь распахнулась. Верлас обернулся, стараясь понять, насколько сильно привлек к себе внимание. И да, на него смотрели несколько пар встревоженных любопытных глаз.
– И домой не попадешь. Заело, не открывалась, кнезова подстилка! – бросил наемник и, повернувшись спиной к любопытствующим, быстро зашел внутрь.
Он оказался в большой комнате, которая совмещала в себе прихожую, кухню и гостиную. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что тут живут небогатые люди. Из мебели – лавки да столы. Окна были плотно зашторены старой выцветшей под лучами Ченезара тканью, ее родного цвета было уже не угадать. Пол покрывали неаккуратно обработанные деревянные доски, которые предательски заскрипели под ногами наемника. Жил ли тут мужчина или женщина, сразу было не понять.
– Ну и ленив же хозяин, пол поправить не удосужился!
Наемник пересек комнату, оказавшись прямо напротив двери, ведущей в спальню, где и лежали, со слов человека Гатара, его деньги. Он ухватился за ручку и потянул ее на себя. Дверь быстро открылась, пуская непрошеного гостя внутрь. Верлас быстро окинул взглядом спальню с такой же нехитрой обстановкой и, не увидев для себя никаких угроз, наклонился, принявшись искать нужную половицу.
– Эта, – сказал он и, встав на колено, попробовал сдвинуть половую доску, но она не поддалась.
– Обманул что ли? Гатар, зачем тебе врать мне?!
«Справа, третья половица. Вроде она».
Наемник с силой ударил по доске. Та жалобно скрипнула, но по-прежнему осталась на месте.
«Может, надо считать от косяка двери?» – подумал Верлас и тут же проверил свою догадку.
Половица от легкого нажатия приподнялась.
– Вот это другое дело!
Верлас поднял доску и увидел в нише сверток. Наемник извлек его, одержимый внезапно нахлынувшей радостью, и с вожделением развернул ткань.
– Отлично! – провозгласил Верлас, обнаружив там похищенные у него монеты, в том, что это его добро, он ни капельки не сомневался. – Вот это я понимаю. Гатар, ты и вправду можешь многое, а раз так, то с тобой нужно держать ухо востро.
Наемник переложил деньги в свой поясной кожух, бросив ненужную тряпицу на пол. Верлас был готов уйти, его больше ничто не держало тут, но он остановился. В нем боролось желание поскорее убраться отсюда и оставить оплату той, что провела с ним ночь. Второе устремление победило. На пол со звоном полетели три серебряных грала, заглушая звук удаляющихся шагов.
Вот и улица. Чувство незримой опасности, взгляд чужих глаз, незамеченных, но точно устремленных на него, явственно ощущало звериное чутье бывалого бродяги.
Наемник вышел наружу, поспешив закрыть за собой дверь. Никто не обращал на него внимания. Верлас, не спеша, но и не задерживаясь, пошел по улице. Даже, когда дом незнакомца остался позади, его не оставило какое-то тревожное чувство, более того, оно усилилось.
Он свернул на узкую улочку, потом – на другую и так сделал еще пару раз. После этого резко обернулся, пытаясь разглядеть преследователя. Но за его спиной никого не оказалось. Как, впрочем, и в направлении, куда еще совсем недавно он шел.
Верлас опустил руку под плащ и нащупал там арбалет. Это придало ему уверенности, но не избавило от дурного предчувствия. Наемник поднял глаза, скользнув взглядом по старой кирпичной кладке, окнам домов. Никто на него не смотрел.
Тогда он сплюнул и пошел своей дорогой.
Какое-то время он поблуждал по заставе, так и не высмотрев за собой слежки. После чего успокоился и забрался на крышу, где решил оставить сменную одежду и прочие свои вещи. Для своего тайника он выбрал одно из чердачных помещений. Времени до вечера у него было пруд пруди, потому он решил лечь тут наверху и немного подремать.
Сон долго не шел. Никак не получалось избавиться от чувства, что кто-то глядит на него. Но в какой-то момент ему все-таки удалось успокоить свою подозрительность, после чего согреваемый Ченезаром, он мгновенно погрузился в легкий сон со множеством мимолетных сновидений.
Очнувшись от забытья, Верлас сразу понял, что уже наступил вечер. Светило опускалось к горизонту и уже частично скрылось за зубцами стен заставы Лион.
– Э-э-э! Так дело не пойдет!
Верлас поспешил переодеться.
– Давай же, давай! – подгонял себя он. – Вот тебя разморило. На ровном месте даешь прокол. Как так-то?!
Наемник понимал, что времени теперь в обрез, но все же он еще не опоздал. Не должен был опоздать, но могло так статься, что ему предстояло отойти от намеченного плана. В храме могло оказаться куда больше, чем днем, людей.
Он на скорую руку запихал свою одежду в вещевой мешок, спрятав его и другие свои пожитки.
– Так, вроде все, – заключил он, окинув себя взглядом, проверив деньги в мешке и кожухе, прикрепленные на поясе, а также чехол с арбалетом.
После этого он, сыпля проклятиями, адресуя их своим рукам и ногам, которые со сна были не такими гибки и подвижными, как от них требовалось сейчас, спустился вниз и отправился к домовому храму Ченезара.
Наемник торопился, следуя по не к добру оживившимся улицам заставы. Внутри него вскипало недовольство и раздражение. Встречный люд как назло никуда не торопился, и на узких улочках не всегда удавалось с ним разойтись. Особенно если рядом проезжал пусть и узкий раторк – квельт, но все-таки раторк, который тянула пара лошадей.
Шаг за шагом он оказался напротив домового храма Ченезара.
– Вот это поворот!
Храм был окружен охранниками, одетыми в буро-красные террониевые доспехи, которые напрочь отказывались пускать внутрь кого бы то ни было, что рождало бурю неудовольствия у прихожан. Не пускали внутрь и стражей.
«И что теперь? – задался вопросом, на который у него не было ответов, Верлас, и этот вопрос породил еще многие. – Как же попасть внутрь? Как понять там, ли Гатар и его «друг».
По всему выходило, что он вполне мог опоздать.
Верлас, быстро подавив паническое настроение и встав у одного из домов, которые примыкали к храму, принялся внимательно наблюдать за происходящим.
Пара воинов в террониевых доспехах объясняли людям, что внутрь никто не попадет. Оцепивших было около двух десятков, как и стремящихся оказаться внутри. Более всех были возмущены трое стражей заставы Лион. Видимо, посещение после смены дозора была их местным ритуалом. Их негодование было вполне понятным для Верласа, он и сам хорошо знал, как для суеверных, живущих в особом мирке, на границе обитаемого мира людей, стражей заставы было важно соблюдать ежедневные «ритуалы», от которых, как считали многие, зависела жизнь.
«Это хорошо, – рассудил Верлас. – Люди негодуют, и тому есть причины. Если я выстрелю из арбалета, то мое поведение будет понятным. Я одет в одежду стража, меня не пускают внутрь. Более того, народ может помочь мне сбежать. Раз так, то мне и не нужно внутрь. Следует просто выбрать место и выстрелить. Только вот незадача, «друг» Иль Гатара может выйти наружу и один. Тогда не получится чудесного спасения. И снова встает вопрос – как же попасть внутрь?»
Напряжение в толпе местных росло. Очень скоро толпа выросла вдвое. У построек, окружающих домовой храм, стали собираться зеваки.
«Что мне это дает? Зеваки, когда возмущенных станет совсем много, станут их частью. Вот они простые любопытствующие, а вот они часть разгневанной людской стихии. Но не факт, что мне это на руку».
Ченезар покинул мир людей, небо быстро темнело. Еще немного и розово-песчаные оттенки небосвода сменят палитру, став фиолетово-синими, зажгутся первые звезды. Время неумолимо уходило. Верлас понимал, что необходимо действовать, но никак не мог решить, как же все провернуть.
И тут на открытое пространство перед храмом одной из улиц вынырнула группа идущих строем стражей. Их возглавлял зерт, на голове которого красовался остроконечный шлем, украшенный позолоченными дубовыми листьями. Толпа расступилась, пропустив организованную группу вперед. Между двумя зертами из оцепления и зертом стражи тут же возникла перепалка. Теперь все воины в буро-красных террониевых доспехах стянулись к входу, встав в две шеренги напротив него.
– Вот оно, мой выход! – не боясь быть услышанным, в полный голос сказал Верлас и быстрым шагом направился к храму, обходя толпу стороной, стремясь оказаться у навеса, что находился под окнами с левой стороны дома Ченезара.
Верлас торопился. Сейчас, когда стражники с заставы и охранявшие вход в храм воины были полностью поглощены друг другом, у него появился уникальный шанс проникнуть внутрь путем, которым он планировал отступать.
Вот и навес.
«Высоко ты примостился», – оценив перспективы забраться на кровлю, заключил наемник.
Он осмотрелся, ища что-то, что можно было использовать как помост. Меткий глаз приметил перевернутую бочку.
– То, что надо. Тебя-то мне и не хватало.
Верлас ловко подкатил бочку и поставил ее у края навеса. Он как кошка запрыгнул на нее, а потом, ухватившись за кровлю, подтянулся, забросил ногу на крышу, втащив себя наверх. Навес зашатался, заскрипел, но выдержал взвалившуюся на него ношу.
Наемник аккуратно прополз по черепицам, оказавшись у окна. Сердце у бывалого волка замерло в ожидании новых трудностей, с которыми, возможно, предстояло столкнуться. Створки окна оказались все так же открытыми.
«Это очень хорошо!» – воспрянул духом наемник.
Теперь беспрепятственно можно было проникнуть в храм, возможно, даже не привлекая к себе внимания, окно было ростовым. Верлас заглянул внутрь и сразу увидел Иль Гатара, который стоял к нему спиной и говорил с каким-то человеком, видимо, с тем самым «другом».
«А не пустить ли мне стрелу прямо под лопатку этого заносчивого самодура? – возникло искушение пред наемником. – Нет Гатара, ты свободен, а то служба этому высокородному начинает напоминать рабство».
Сознание Верласа все еще пребывало во власти соблазна, но руки, подчиненные воле приказа, ранее данного Гатаром, ловким движением извлеки арбалет, который был уже заряжен, глаз прицелился, задавая направление полета стрелы только лишь в плечо Иля, палец нажал на спусковой крючок, и мгновенно последовал выстрел. Стрела, разорвав ткань яркой, украшенной красивой вышивкой рубахи Гатара, вонзилась в плоть его плеча. Иль вскрикнул, отшатнулся, ухватившись за руку. Наемник увидел стоящего за Гатаром облаченного в дорогие одежды человека – высокого мужчину с густыми черными с проседью волосами, окладистой бородой и усами, его лицо, носившее печать благородства, сейчас выражало испуг и растерянность. Серо-голубые волчьи глаза искали источник опасности и пока не находили его.
«Точно, это тот самый высокородный из Теориев», – решил про себя наемник и поспешил, перекатившись, спрыгнуть с навеса, не дожидаясь, когда охрана высокородного пустится преследовать его.
Но тут опять случилось неожиданное. Спрыгивая, Верлас потянул за собой хлипкую конструкцию навеса, обрушение которого на землю сопровождалась шумным грохотом, перекрывшим гул спорящей с охраной стражей и выкрики из толпы. Приземлившись, наемник оказался лежащим на спине, погребенный под останками рухнувшего навеса. Мгновенно придя в себя и оценив ситуацию, наемник лихорадочно заработал руками, освобождаясь из завала. Но время было потеряно. Высвободившись, он сразу поднялся на ноги и тут же лицом к лицу столкнулся с охранником Теория, вооруженным мечом. Верлас машинально потянулся к поясу, желая применить арбалет, но тут же вспомнил, что его там нет, он упал и лежал где-то под ногами в груде останков от рухнувшего навеса.
Верлас криво улыбнулся наемнику и, выхватив метательный нож, ловким движение запустил его прямо в шею охраннику. Лицо и шея были единственными местами, которые у его противника сейчас были не защищены. Нож вонзился в плоть. Охранник с выпученными глазами повалился набок. Но радоваться было рано, из-за угла уже бежали еще трое «краснобоких».
«Гатар, кнез ты проклятый, где же твои люди, которые замедляют этих?!»
Верлас развернулся и со всех ног кинулся удирать. Но особо оторваться у него не вышло, форы у него не было, на его преследователях была почти невесомая террониевая защита.
Между тем на улицы заставы Леон опустилась вечерняя тень. Звезды, что совсем недавно только лишь обещали зажечься, исполнили свои клятвы. Это было хорошо для наемника. В полумраке его лицо вряд ли кто успел рассмотреть. Сердце гулко билось в груди наемника, его отзвуки отдавались в барабанной дроби, звучавшей в ушах. Верлас уже не мог бежать на максимуме своих сил, а по приближающемуся за спиной топоту преследователей он понял, что оторваться по-быстрому не удается.
«Э-э-э, нет! Так не пойдет. Мне попадаться нельзя. Если я окажусь у них в руках, то я точно труп».
Наемник постарался бежать быстрее, но не вышло, виной тому возраст, вино, раны, недавние перипетии в пустыне и еще одним богам известно что. Оружия у него больше не было. На дело он шел налегке, потому как знал о вероятности бегства, сражаться на клинках не входило в его планы. Но реальность диктовала свое. Позади неумолимо приближались три пары ног преследователей. Шансов победить троих почти не было. Тогда Верлас решился совершить ужасное. Он сорвал с пояса кожух, в который совсем недавно складывал вновь обретенные деньги, и принялся раскидывать монеты, бросая их себе за плечо. Они падали, издавая такой приятный, ласкающий ухо, звон. Но с каждой горстью, с каждым «дзынь», наемник становился все беднее и беднее.
Вначале охранники не остановились, но после третей горсти до них дошло, что если они не остановятся, то упавшие на землю деньги станут не их, а чьими-то еще. Жадность сломила их. Люди остановились и принялись подбирать брошенные монеты.
– Эх! – в сердцах махнув рукой, на выдохе выкрикнул Верлас. – Подавитесь!
Для пущей уверенности, что откупился от преследователей, он напоследок бросил еще горсть монет. Душа тоскливо всхлипнула и проглотила утрату. Верлас, петляя, уверенно оторвался от погони. За плечами остались преследователи и половина его кровно заработанных.
Вот и крыша, на которой спрятаны его пожитки. Быстро поднявшись наверх, он влез на чердак, нашел там свои вещи, переоделся и, убедившись, что внизу его никто не поджидает, спустился на грешную землю. Оказавшись на мостовой, наемник сплюнул в сердцах и зашагал в сторону дома зерта заставы Лион – Валаха Крома. Верлас спешил, желая поскорее убраться с этих несчастливых для него сегодня улиц. Наемник желал поскорее оказаться в комнате своего товарища Регрона.
Этот момент скоро настал, и прибереженная бутылка красного замнитурского, ждавшая своего часа, пригодилась как нельзя кстати.