Гралия Часть 4 Глава 4

Глава 4. Выбор

Вот что заметил случайно –
Тщетны стремленья мои.
Вроде прицелишься складно,
Только поди попади.
Ветер подует, предатель,
Глаз заслезится, подлец,
Снова мой выстрел записан
В список моих непобед.

– Друг мой! – взмолился Регрон, очнувшись после нескольких часов похмельного сна, жадно припав губами к кувшину с водой, на исходе второго дня пьянства, которое закатил Верлас в комнатке у стража с заставы Лион. – Мне никакого здоровья не хватит, чтобы поспевать за тобой, да и на службе могут заподозрить мой подлог, кто даст мне хворать больше пары деньков. Все, надо остановиться.
– Верно говоришь, – поддержал товарища наемник, – надо выйти на улицу и освежиться. Прогулка и свежий воздух – великое дело. Через пару-тройку часов мы будем как молодые огурчики, только что сорванные с грядки, готовые к успешной мариновке.
Регрон, полностью опустошив кувшин с водой, недоверчиво посмотрел в строну своего гостя.
– Мариноваться будем, но не тут, – уточнил Верлас, – а в каком-нибудь винном погребке.
Хозяин сморщился, поняв к чему клонит его друг, заметил:
– Так нельзя, да и мне действительно на службу надо. Зерт над феллершильдами, в подчинении которого я сейчас нахожусь, с меня три шкуры спустит, если я завтра не выздоровею.
Верлас смерил взглядом хозяина тесной комнатушки, ставшей его укрытием, пока на заставе развернулись безуспешные поиски покушавшегося на жизнь высокородного Теория. Тут, в четырех стенах, было вполне себе уютно, хотя и немного тесно, для любившего простор и дорогу наемника. Регрон содержал свое жилье в идеальном порядке и чистоте, по крайней мере, так было до появления в нем Верласа и двух дней угара. Мебель в комнате была хорошая, ее отделка, лаковое покрытие, добротный вид, несмотря на явно многие годы использования, все свидетельствовало о том, что она когда-то стояла не в полуподвале, а наверху, там, где жили высокородные. Стены украшали домотканые ковры с изображением геометрического орнамента и сюжетов – пенные волны, Ченезар, ветер, рыбы и разные причудливые морские твари, в реальности существования которых наемник очень сомневался. Два шкафа были до отказа заполнены аккуратно расставленными книгами. На широкой кровати с мягкой пуховой периной смело помещались гость и хозяин. Круглый стол и пара табуретов стали верными помощниками в празднике, устроенном в жилище Регрона. Но чаще всего глаза людей обращались к окну. И пусть это был лишь узкий проем, который только на локоть возвышался над землей, но через него было видно небо, чистое голубое или с проплывающими по нему облаками.
– Регрон, – обратился к товарищу Верлас, тон которого сменился с залихватски удалого на вполне серьезный, – а зачем тебе идти на службу? Пойдем со мной. Ты же хотел завязать со всей этой безысходностью, стать свободным. У меня тут как раз появилось неплохое дело, можно хорошо заработать. Прекращай ты свои мучения.
– Да как же я уйду?! У меня подписан договор с Валахом Кромом.
– И что? Пойдем прямо сейчас. И не станет твоего договора. Тебя же еще целый вечер, а то и день не хватятся.
Регрон испуганно взглянул на гостя:
– Что ты! Знаешь какую мне придется выплатить неустойку, откупные за расторжение договора. У меня нет таких денег.
– Да кто с тебя возьмет эти деньги? Мы просто сбежим и все.
– А как я смогу выйти за пределы заставы, меня же все знают?
– Вот именно, тебя тут знают, ты работаешь при зерте заставы, занимаешься его бумагами. Никто не заподозрит, если ты выйдешь через ворота. Что им до дел хозяина!
– Но меня все равно хватятся и начнут погоню. Поймают и вернут, обратив в раба. Был свободен и вот раб, и все это на ровном месте.
Верлас покачал головой:
– Не найдут, ты же будешь со мной.
– И что? Как только меня хватятся, то сразу пошлют феллершильдов и голубей за хребты с посланием канутам в каждый гарлион, каждый варт, каждую деревушку с сообщением о том, что меня ищут, приложив изображение моего лица. Знаешь сколько тут умельцев угля и карандаша? Они нарисуют мое лицо так, что кто хочешь меня узнает. Мне некуда будет деться. За мою поимку тут же назначат награду. Любой житель Островной Гралии будет рад выдать мое место нахождения канутам или самому поймать, тем самым только еще больше обогатившись. На моей памяти такие розыски оканчиваются самое больше через шесть дней после их начала.
Наемник прищурился и, цокнув, сказал:
– Неделя говоришь, да им и года не хватит, чтобы вернуть тебя. Даю тебе свое слово. Через неделю или самое крайнее десять дней мы будем в порте Ренарол. Оттуда уплывем на корабле. Ждет меня в порту один капитан, который не будет задавать лишних вопросов и не позарится за вознаграждение от Валаха Крома. Дальше море, и там свои законы. Уплывем из земель Островной Гралии и все, ты чист. Мы пойдем на корабле на восток. Это путешествие ты никогда не забудешь. Обещаю тебе.
Регрон молчал, потупив взгляд, уставившись под ноги.
– Соглашайся, друг мой. Там, – наемник указал на окно, – там ты будешь свободен и нужен. После того как мы провернем одно дело на востоке, с твоими знаниями языков получишь хорошие заработки. Сам же сожалел, что тебе не поддались языки и письмо княжеств речных земель и вечнозеленых хвойных лесов, что простираются на северо-восток и восток за Рельталгохольклом. Идем со мной и сможешь их изучить. Хочешь пойти дальше, иди, поможешь мне, получишь свои деньги и иди, осваивай странные символы кочевых народов, что пасут свои стада от Черных гор, идущих с юга на север через всю сушу, до Восходного океана.
Страж поднял голову и с надеждой посмотрел на гостя. Верлас почувствовал, что попал своими словами точно в цель. Он понимал, что сейчас творится в душе товарища. Зов дороги обуревал, желание познать что-то новое тянуло засидевшегося служаку, светя как далекая манящая к себе путеводная звезда. Регрон был готов сдаться. Он даже открыл рот, делая вдох, чтобы потом сказать то, что хотел слышать наемник, но в дверь кто-то громко постучал. Страж вздрогнул, испугавшись даже самой мысли, которую хотел сказать вслух, выдохнул и с обреченным видом направился к входу.
Как только дверь отворилась, в комнату вошел, надменно вздернув подбородок, лысоватый, одетый в добротную одежду высокий незнакомец. Верласу тут же захотелось влепить ему, но он никак не выказал своего желания.
– Ты, – ткнув в Регрона пальцем, с пренебрежением обратился незнакомец, громко хлопнув дверью, – мне говорили, что ты болен, но, как я погляжу, болен ты только головой. Как ты только додумался врать мне.
– Я не хотел…
– Молчать, грязная, вонючая скотина! Значит так, ты лишаешься выходных дней на полгода и будешь работать на четыре часа больше каждый день.
– Но…
– Бесплатно. Будешь работать без оплаты, – с упоением добавил незнакомец, сморщив при этом нос.
Регрон совсем поник, опустив руки, он стоял, уставившись в пол.
– Вот тебе и повод! – внезапно подал голос Верлас. – Или тебе все еще мало?
Регрон со злобой посмотрел на своего друга, в его глазах читался упрек и обвинение в том, что тут сейчас происходило. И в общем-то он был абсолютно прав, ведь именно благодаря своему гостю страж попал в немилость, по-видимому, от своего начальника.
– А ты кто такой?! – переключив свое внимание на Верласа, спросил незнакомец, не меняя пренебрежительной гримасы, которая застыла у него на лице.
Верлас поднялся, принявшись не спеша поправлять одежду.
– Я к кому обратился! – потеряв терпение, выкрикнул незнакомец, подскочив к наемнику.
Это было его ошибкой. Верлас как будто того и ждал, со всего маху снизу метнул свой кулак в подбородок буйствующего непрошеного гостя. Голова незнакомца запрокинулась назад, тело, потеряв равновесие, рухнуло, как подкошенный сноп травы, на пол. Незнакомец замер, распластавшись у ног победителя, не подавая признаков жизни.
Регрон, выпучив глаза, таращился на картину короткого сражения. Такого поворота событий он никак не ожидал.
– А это, – склонившись и проверяя пульс у павшего крикуна, произнес Верлас, – это, мой друг, факт, который сжигает все мосты.
– Что ты наделал! – громко зашептал Регрон.
– Я освободил тебя от твоих сомнений.
– Ты убил моего зерта?
Верлас смерил взглядом друга:
– Так это и есть твой зерт? Жив он, только устал немного. И что, тебе все еще есть до него дело?
– Да ты что! – затараторил все так же громким шепотом Регрон. – Тебе скорее нужно уходить, а я побегу за лекарем. Может, мне повезет и когда он придет в себя, то наказание лишь удвоится. Но сейчас, что об этом думать. Главное, чтобы он был жив!
Верлас подошел к другу и, схватив его за плечи, с силой тряхнул:
– Глупец, очнись! Когда этот мешок с костями очнется, то он тебя не накажет, а со света белого сживет. Понимаешь?!
Регрон уставился покрасневшими глазами на наемника.
– Это, – сказал Верлас, отпустив друга, указав пальцем на лежащее на полу тело, – больше не твоя проблема. Других путей, как только бежать, у тебя больше нет. Если передо мной стоит тот самый умнейший человек, которого я когда-либо знал, то ты сейчас соберешься и пойдешь со мной. Это единственное верное решение.
Страж встрепенулся и кисло улыбнулся, он покачал головой и, шмыгнув носом, произнес:
– Ладно, Верлас, уходи. Если ты пойдешь сейчас, то я смогу тебе выиграть время. Тебе надо просто уйти с заставы как можно дальше. Иди, иди же, пока я не передумал.
– Нет, брат, – ответил Верлас, положив руку на плечо товарища. – Ты пойдешь со мной. Твой зерт жив и здоров, полежит тут, отдохнет немного и встанет. А пока ему нет до нас дела, мы с тобой рванем на свободу. Это просто, прими решение и сделай первый шаг, а дальше ноги сами понесут тебя, все само собой завертится. Главное решиться. Не делай ошибки.
– Нет, так нельзя, – настаивал на своем Регрон. – Так неправильно, это против моих принципов, раз сказал да, поставил подпись под договоренным, исполни это.
Верлас вздохнул:
– Понял. Раз это твой выбор, то будь по-твоему. Я уважаю его.
Наемник снял руку с плеча товарища и развернулся, чтобы уйти, но неожиданно обернулся и протянул ладонь для рукопожатия. Регрон принял его руку, обхватив его кисть своей.
– Знаешь, – заметил Верлас, – я от тебя, если честно, ничего другого и не ожидал. Извини меня, я хотел тебе только лучшего.
– Иди.
Верлас отпустил руку и в тот же миг со всего маху ударил с боку левой рукой в висок стража. Регрон повторил недавнее падение своего зерта, присоединившись к нему на полу.
– Именно поэтому ты все равно пойдешь со мной, – удовлетворенный своей работой, поставил точку в их разговоре наемник, понимая, что собеседник его уже не слышит. – Я языками владею плохо, а может статься, что мне придется отправиться куда как дальше земель Замнитура. Вот ты мне и поможешь, упрямый кнез!
Верлас принялся собирать свои пожитки и вещи своего друга, раздумывая, как же ему вывезти бессознательное тело Регрона с заставы Лион.
И ответ нашелся довольно скоро. Прямо у окон остановилась телега, и с нее на землю спрыгнул человек в красных потрепанных сапогах. Это приехали за грязным бельем, которое, как ранее в разговоре упомянул Регрон, в одно и то же время забирает какой-то человек из варта, что по ту сторону хребтов Твалирона. Застава находилась в пустыни и испытывала проблемы с водой, поэтому белье на стирку возили так далеко. Насколько помнил Верлас, сначала происходила разгрузка чистого, а потом забрасывалось грязное. Затем человек в красных сапогах куда-то уходил, возвращаясь лишь через четверть часа.
– Отлично, – пробурчал себе под нос наемник, – я же говорил, что нужно просто принять решение, а дальше ноги сами понесут тебя.
Верлас, ожидая нужного момента, связал подручными средствами зерта и Регрона, заткнув им рты. Первого он расположил под кроватью, а второго положил на ее поверхность, готовя к перемещению. Свои вещи наемник собрал быстро, а вот с пожитками стража пришлось повозиться. Одежда, книги, которыми хвастался Регрон, и спрятанные под шкафом жалкие сбережения товарища, вот все, что решил взять по своему усмотрению Верлас.
К тому времени, когда наемник закончил свои приготовления, завершилась и погрузка грязного белья, а красные сапоги деловито куда-то зашагали. Верлас немного выждал, после чего открыл окно и высунулся в него, проглядывая дворик, мощеный грубым известковым камнем.
«Замечательно, никого. Самое время вылезать».
Дворик был погружен в вечерний сумрак. Настало то время, когда масляные лампы еще не зажгли, а свет дня уже ощутимо померк.
Верлас встал, поднял связанное тело друга и с легкостью вытолкнул его наружу. За ним последовали и мешки с вещами. После этого пришла очередь самого Верласа. Он подставил стол к окну, взгромоздил на него табурет и стал пытаться протиснутся в окно, но не тут-то было. Верлас был куда крупнее своего друга и в отличие от мешка с вещами имел кости, которые никак не желали пролезать в проем.
«Тьфу ты! – ругался наемник, пот выступил на его лбу, попадая в глаза и заставляя их слезиться. – Вот меня угораздило-то! Отъелся боров! Быстро же я вес набираю».
Как ни старался Верлас, у него получилось выбраться лишь на полкорпуса. Время шло, а ведь ему еще предстояло выпотрошить грязное белье, забросив его часть в коморку Регрона, запихать на его место себя, друга и вещи, а дальше, замаскировавшись остатками предназначенного в стирку, ожидать возвращения красных сапог.
Вдруг из мрака закоулка выскользнула тень собаки.
«Кнезово везение, не охранники, так сторожевая псина учуяла! Кто ж тебя с цепи-то спустил, сволочь проклятую!»
Верлас попытался забраться обратно вовнутрь, но это не вышло, как оказалось, он слишком намного протиснулся наружу и обратное движение требовало как минимум того же времени, чего в его арсенале не имелось. Собака, не проронив ни звука, неумолимо приближалась, как топор палача. Верласу было нечем защитить шею и лицо, руки были плотно зажаты в проеме. Тогда он как мог быстро стал протискиваться наружу, прижав лицо к груди. Пес был уже совсем близко. Наемник приготовился к тому, что собака вопьется в него зубами.
«Только бы не в шею», – взмолился он и, зажмурившись, лихорадочно задергал плечами, стараясь, чтобы именно их собака восприняла как угрозу для себя.
Он трепыхался, понемногу выбираясь из заточения, но собака не кусала его. Верлас замер. Потом открыл глаза и аккуратно приподнял голову, пытаясь понять, что же происходит. Увиденное сразило его наповал.
– Ах ты, паршивая псина! – на радостях произнес Верлас. – Ты где шатался-то? Я уж думал, мой спаситель бросил меня.
Перед Верласом седел его знакомый по путешествию среди песков пес. Собака, свесив изо рта язык, внимательно наблюдала за тщетными усилиями человека. В ее глазах читалось некое подобие ехидства, мол:
«Ну что, опять ты попал, ничего не можешь сделать без меня!»
– Чего смотришь! – ответил на взгляд пса Верлас. – Может, поможешь мне? Я знаю, ты это умеешь.
Верлас дернул плечом, показывая, за что его нужно тянуть. Собака почесалась, встала с места и, ухватившись за шиворот, а не за предложенное ей место, начала тянуть на себя. Псина была удивительно сильна, то, что наемник безуспешно проделывал вот уже сколько времени, она сделала в считанные мгновения.
Верлас, обрадовавшись, потрепал пса по загривку и пообещал:
– Слушай, я тебе должен, только пока не могу тебе ничем отплатить, вот выберусь с заставы и с меня миска с телячьей или кнезовой требухой. Беги за телегой, и тебя ждет награда. Слово тебе даю!
Пес, словно поняв смысл сказанного, отошел в сгустившуюся мглу подворотни и сел там, ожидая, когда тронется раторк-квельт.
Времени на дальнейшие сантименты не было, наемник быстро выпотрошил кули с грязным бельем в комнату Регрона, как и хотел, аккуратно прикрыв за собой окно, после чего загрузил в опустевшие мешки товарища, вещи и кое-как влез сам, предварительно накидав поверх всего простыни, которые и раньше лежали так, и для вида пару кулей с грязным барахлом хозяина заставы. Не успел он толком угнездиться, как услышал чьи-то шаги.
«Похоже, пришли красные сапоги».
Это оказалось верной догадкой. Человек сел на возницу, и квельт, стуча колесами, покатил, покидая мощеный дворик дома.
«Ну, поехали».
Время шло, наемник, предположив, что ворота уже позади, стал подумывать: «А не пора ли вылезти?» Но именно в этот момент движение остановилось.
Верлас услышал голоса. Выходило, это говорили «красные сапоги» и страж на воротах. Разговор затягивался, и это настораживало Верласа. Он слышал только обрывки слов, но из них стало понятно, что на воротах стоит новичок, который хочет осмотреть груз квельта. «Красные сапоги» был возмущен этим и не соглашался:
– Не буду я вытряхивать, а потом запихивать обратно обгаженное белье Валаха Крома! Не нанимался я на это! Тебе надо, ты и возись, а я как сидел, так и буду сидеть, но учти, если чего твой зерт не досчитается, виноват будешь ты. Я все ему доложу.
Страж, явно не желая остаться крайним, все же требовал, чтобы хотя бы один тюк был отрыт «красными сапогами». Но тот был не приклонен. Верлас было вздохнул с облегчением, когда квельт вдруг тронулся, но радоваться было рано. Раторк снова остановился, и в разговор вмешался третий голос. По всему выходило, что это был зерт над стражей ворот, стоящий в дозоре у выезда с заставы. Видно, его заинтересовала несговорчивость «красных сапог», и он решил вмешаться в перепалку. С зертом извозчик спорить не стал. Раздался стук спрыгнувших с возниц ног, а потом все трое молча направились к двери, ведущей в квельт.
«Вот же засада какая, – вздохнув, подумал наемник. – Не заладилось сначала, так и дальше все через…»
Дверь скрипнула. Верлас замер, он почувствовал через ткань куля, как на него устремились три пары глаз.
– Какой? – раздался возмущенный возглас «красных сапог».
В этот момент послышался собачий лай и рык.
«Так, молодец, – воспрянул духом Верлас, узнав знакомый голос его Пса. – Кажется, если все сложится, я буду должен уже как минимум хорошую кастрюлю».
Собака была упорна. Ни страж, ни «красные сапоги» не могли ее отогнать.
– Вон тот, дальний, – вроде расслышал Верлас слова зерта, и тут же в него уперлось чье-то колено.
Видно, «красные сапоги» полез за кулем, который ему указали и, к счастью, там действительно просто лежало грязное белье.
Осмотр под собачий лай, к которому присоединились солидарные голоса псов из местных подворотней, создавали нервную обстановку, поэтому зерт с ворот поспешил отпустить «красные сапоги». Уже совсем скоро на Верласа упал осмотренный куль, а квельт, весело поскрипывая, под собачий лай покатил прочь, покидая заставу Лион.
«Ну вот и ладненько, – облегченно вздохнул Верлас. – Теперь можно и прикорнуть немного, путь все одно неблизкий».
– А ну, пошел отсюда прочь! – услышал наемник сквозь скрип закрывающихся на ночь ворот заставы выкрик зерта, который прогонял верного Верласу Пса.
«Эх, – с удовольствием решил наемник, – хорошо, что у меня есть друзья. Куда ж я без них».
Дорога в ущелье была не только узкой, но и ухабистой. Не проходило и минуты, чтобы голова Верласа не подскочила бы, а потом хорошенько приложилась о стенку квельта. Наемник, измучившись, так и не поспав, выбрался из своего укрытия, пренебрегая безопасностью.
– Да сколько ж можно издеваться, – почти в полный голос сказал он, осматриваясь в темных глубинах раторка, хмель к этому времени успел частично выветриться.
Глаза, даже привыкнув к темноте, толком ничего не различали. Время тянулось медленно, поэтому наемник решил проверить Регрона, который лежал поблизости связанный по рукам и ногам с кляпом во рту. Найдя нужный тканевый куль, Верлас стал раскрывать его и сразу понял, что его товарищ уже очнулся. Тело пленника несколько раз судорожно, нервно дернулось.
– Ага, – удовлетворенно заключил наемник, обращаясь к стражу, – очнулся. Вот и хорошо. Теперь слушай меня внимательно. Сейчас я открою тебе рот, ты не будешь шуметь, и мы объяснимся. Если что, мы уже за пределами заставы, едем в квельте через ущелье. Человек на вознице считает, что везет грязное белье из Лиона на постирку в варт за хребтами, поэтому пусть он остается в неведении. Меньше знает, дольше проживет. Нам с тобою нужно будет сойти потихоньку, когда минуем ущелье, а потом добраться до порта Ренарол, там нас должен ждать человек, который все объяснит о нашей с тобой работе подробнее, это тот капитан, о котором я тебе говорил. Для начала вроде все сказал. Если ты все понял и обещаешь вести себя тихо, дай знак.
Регрон утвердительно промычал.
– Я верю твоему слову, ведь что ты пообещал, то и сделаешь, – как будто уточняя у своего товарища правдивость сказанного, произнес наемник, вынимая кляп, подскакивая вместе с квельтом на очередной колдобине.
Рот стража был свободен, и первое что он сказал, было холодное и сухое:
– Сейчас же развяжи меня.
Верлас на мгновение задумался, после чего потянулся, чтобы снять веревки, на это ушло некоторое время, темнота и постоянное подпрыгивание крайне стесняли возможности наемника. Но вот работа завершилась.
– Ты какого пса меня за собой потащил, я же тебе все доходчиво объяснил?
– Да я подумал нос к носу и решил, что не справиться мне без тебя в моем деле.
– И когда ты это решил?
– Да после нашего последнего разговора.
– Так быстро такие вопросы не решаются.
– А за сколько решаются?
В ответ наемнику была тишина, повисшая во мраке.
– Я не знаю языков, но поплыву на восток, ты же знаешь языки и тебе можно доверять, это незаменимо для меня сейчас. Так что звезды сошлись.
– С чего ты взял, что дождешься от меня помощи. Я же тебе сказал, что связан договором. Нет мне ходу с заставы. Ну, если только ты не заплатишь за меня отступные. При всем желании, иначе нельзя.
Верлас помял виски, понимая, что нужно сказать что-то очень веское, чтобы переубедить упрямого товарища.
– Ладно, – решился Верлас. – Я отвечу на твой вопрос, но сначала скажи мне, вот ты для чего живешь?
Страж какое-то время молчал, а потом ответил:
– Просто живу. Семьи нет, детей нет, родители в лучшем мире. Как и все наемники – перекати-поле, живу для себя.
Верлас был доволен ответом и продолжил:
– А вот и нет.
– К чему ты это клонишь?
– У меня есть семья, Регрон, понимаешь?
Опять последовала пауза.
– У меня две девочки – Мена и Релта, – с трудом выдавил из себя наемник, открывая свою святая святых, потом же говорить стало легче. – Не стану врать, во многом я тоже живу для себя, но в последние лет десять еще и для них, заботясь о будущем детей. Я давно коплю деньги, чтобы уйти на покой. Думал, сделаю это раньше, но тут несколько лет тому назад я повстречался с Иль Гатаром, это высокородный из Гралии, и все изменилось. Он довольно богат, и его окружают тайны. Я до сих пор не раскусил игры, которую он затеял. Гатар платит, вот и отлично. Работа на него в целом несложная, но постоянно нужно держать ухо востро. Если описать то, чем я занимался, служа ему, так это все больше простое сопровождение хозяина, конечно, бывало и кое-что еще. С оплатой он не затягивал, давал, сколько обещал и бывало что-то накидывал сверх договоренного. Последнее дело было грязным, да и так вышло, что я провалил его, а он глазом не моргнул и оставил мне задаток. Если честно, после промаха я хотел уже заканчивать служивать Гатару, планов настроил, но… Он предложил мне очень-очень заманчивый куш. И дело то будто не пыльное. Надо искать, никого не требуется без надобности убивать. Это хорошая работа и честные деньги. Я смогу на заработанное начать новую жизнь с моими девочками. Смогу быть с ними и никуда больше не уходить. Но даже если не срастется или со мной что-то случится, то хотя бы они будут обеспечены. Но, как я уже говорил, мне не справиться без тебя. Ты знаешь языки, ты надежный человек, я тебе доверяю, так как знаю тебя давно. Если дашь слово, что поможешь мне, то исполнишь его. Я же готов отдать половину заработанного. Это сотня замнитуров, и все чистым золотом.
Верлас перевел дыхание и продолжил:
– Да и потом, когда я услышал о твоей жизни на заставе, понял, что ты бы рад все поменять да не знаешь как. Так вот он путь. И если ты хочешь разойтись с зертом заставы Лион по-хорошему, то сможешь сделать это, заработав деньги и выплатив неустойку. Я видел твои сбережения, когда собирал вещи в дорогу, – горстка серебряных гралов и куча медяков. Если ты столько сумел заработать за эти годы, то сколько должен будешь выплатить за свою свободу, десять, двадцать замнитуров? Нет?! Так ненамного больше. Подумай, ведь, выплатив жалкую горсть монет, ты станешь свободным! Деньги – это просто металл, что они по сравнению со свободой? В конце концов, я могу тебе хоть сейчас дать часть нужных тебе замнитуров и гралов, хоть я и поиздержался, но у меня есть, чем заплатить.
– Дело не в деньгах, – отозвался Регрон, – а в моем слове. Сбежав, я его не сдержу. Так нельзя делать. Я так не сделаю.
– Говоришь, все дело в слове, так что ты обещал? Ты подписал договор, что будешь служить за деньги, до тех пор пока не умрешь. Так? Уйти можешь, только выплатив отступные. Ты же хочешь уйти? Хочешь, сам говорил, а значит, выходит, все дело в условиях договора и упирается проблема в деньги.
Верлас, хотя вокруг царила полная темнота, был готов дать клятву, что сейчас видит сморщившееся, как репа в конце зимы, лицо стража.
– Ну, так сколько ты должен?
– Шестьдесят шесть золотых замнитуров, это с учетом всех неустоек и пени.
Верлас легонько присвистнул.
– Странная сумма, не круглая. В Кембри таких поборов не припомню, да и служат там все больше рабы или за долги да за провинности, зато если ты свободный и работаешь себе в карман, то можешь уйти в любой момент. Дороговато стоят они, эти три лишних медяка от зерта из Лиона? Да, сейчас у меня нет шестидесяти шести замнитуров, но мы их заработаем, – прикинув количество накоплений, которые были при нем после выплаты своего откупа преследователям на заставе Лион, а это было пятьдесят золотых и около полутора десятков серебряных гралов, только и оставалось сказать Верласу.
– Пусть ты прав, – с явным неудовольствием в голосе вновь отозвался Регрон. – Но денег нет. Нет и возможности добраться до порта. Даже если все эти проблемы решатся, то как мне отдать деньги Валаху Крому? Придется вновь ехать по территории Островной Гралии, где я буду вне закона. Поймают меня, деньги отберут да отправят на заставу.
– О-о-о! – нараспев произнес наемник. – Как раз это уж не проблема. Деньги зерта заставы, это чьи деньги?
– Великого гарла Островной Гралии.
– Отлично! А значит ты можешь передать их любому ченезарскому кануту, получив от него расписку и заверяющее письмо, что твой долг погашен. Для уверенности потребуешь от него, чтобы при тебе отправил подтверждение на заставу Лион и в столицу – гарлион Ченезар. Кануты островитян есть и вне земель Островной Гралии. Их можно найти в дипломатических посольствах в гарлионах Гралии, в замках и поселениях Замнитура, даже в свободных городах-республиках, стоящих на берегах Рельталгохолькла. Вот и все. Проблема решена.
– Хорошо, пусть так, но как мы доберемся до порта Ренарол и сядем на корабль, чтобы убраться отсюда? – уже не таким потухшим голосом спросил въедливый страж.
Ответа Верлас пока не знал, но первый шаг уже был сделан и начало их пути положено еще за стенами заставы, это означало, что решение обязательно найдется. Так или иначе, но найдется. В этом Верлас был абсолютно уверен. Не мог объяснить почему, знал и все тут.
– Проще простого, – еще не решив, что скажет дальше, уверенно ответил наемник, глубоко вдохнув полной грудью воздух, почувствовав зловонный запах грязного белья. – Мы прикинемся прокаженными! Обмажемся испражнениями и грязью, да неприятно, но точно сработает, проверено на собственном опыте и неоднократно.
Верлас сочинял буквально на ходу, но идея была действительно неплохой, да и для уха страждущего благодарного слушателя предложение звучало вполне разумно.
– Убедил, – сдался Регрон.
– Тогда бьем по рукам! – воодушевился наемник, протягивая ладонь, стараясь понять, насколько далеко от него находится его товарищ. – Где ты там?
Квельт продолжало раскачивать, и пальцы Верласа уперлись во что-то мягкое и податливое.
– Ты что творишь?! – возмутился из тьмы Регрон. – Ты мне чуть глаз не выколол своей пятерней!
Верлас негромко захохотал, страж не сразу, но тоже присоединился к нему. Когда оба успокоились, Регрон заявил:
– Я даю слово, что я в деле и помогу тебе выполнить твою работу от Иль Гатара, а ты будешь должен мне, как и обещал, сотню золотых замнитуров и десяток дашь вперед сейчас же.
Их руки с горем пополам нашли друг друга и закрепили сказанное рукопожатием. Верлас в этот момент подумал: «Похоже, Регрон, ты опять ошибся в выборе. Хотя я тебя не собираюсь обманывать, но, сдается мне, что ни ты, ни я даже не знаем, во что ввязываемся в надежде на лучшее».