Глава 9 Пани Софья

       
                Когда Миша жил у нас, мы обсуждали  возможность переезда его матери  в наш город. Он хотел ее квартиру обменять. Почему  не продать, я не понимала, какая-то тайна.  К тому же никак не могла запомнить, в каком городе Сибири она жила, все путала, не то в Тюмени, не то в Омске. Мне удалось  побывать только в Новосибирске, занесло нас вдвоем с мамулей к ее бывшей однокурснице.  Был конец октября, у нас еще тепло, а в Новосибирске по-зимнему холодно.  Город показался захолустным. Улочки, тупики, медлительные трамваи,  ждать их приходилось долго на холоде.
              Со временем перестала путать Сибирь с Уралом.  Миша родом из уральского Екатеринбурга, бывшего Свердловска, там была расстреляна царская семья. Как? Вся семья? И дети? Как там жить после этого?  Павел посоветовал лечить нервы, потому что в нашем городе в то время было еще страшнее, реки крови убитых текли в море.

           С обменом у них не заладилось, криминальная история,  была квартира, а после смерти отчима ее не стало. Пани Софья осталась без жилья,  на покупку комнаты деньги не то одолжил, не то подарил друг семьи, профессор Григорий Григорьевич Шорохов.

            Когда она переехала  сюда  навсегда,  решено было  устроить новоселье.  Предложил Ксюхин Андрей. Мир тесен, Андрей учился на курсах экстрасенсорики, которые проводил Миша.  Эти же курсы, немного раньше, посещала Ксюха, ; еще студенткой она с головой погрузилась в эзотерику и нет надежды, что когда-то вынырнет. Кто виноват? Миша. Зато нашла свое сомнительное счастье в лице такого же эзотерика Андрея.

       Андрей  со списком, составленным пани Софьей, ходил за покупками в магазины,  но на новоселье   прийти не смог, вывихнул ногу, случайно на ровном месте, значит, так надо было. Ксюха  без него не пошла. Уговорили нас с Пашей.
               
    Было теплое сентябрьское воскресенье, мы  вышли из подъезда, соседка схватила Павла за рукав и потащила к нагромождению картонных коробок, укрытых тряпками.
                ; Посмотрите, какие хорошенькие, уже глазки открыли. ; Она достала  откуда-то, из глубин коробок и тряпок трехцветного котенка, трогательного, как все  котята.  ; Нравится? Кошки такой расцветки приносят счастье в дом.
                ; А, что, берем. Идем на новоселье, хозяевам подарим.
                ; Не надо, Паша. Такие подарки экспромтом не дарят, ; запротестовала я.
                ; Не понравится, вернем на место. ; Павел осторожно взял котенка и сунул за пазуху. Котенок пискнул и затих.
                ; Ваши знакомые будут рады. И кошечке повезет.
           Темный лик соседки посветлел, она помолодела и даже похорошела. Наверное, вышла замуж по любви и была счастливой в браке. Поэтому душа щедрая.

           Мы  вышли из маршрутки у Малахова кургана,  поднялись по лестнице и прошлись по аллеям. Чаще бы прогуливаться вот так, вдвоем, столько красивых мест в городе. Павел  потянул меня в сторону северного склона мимо пушек с ядрами, похожими на круглые мячи. Я обещала в скором времени повторить прогулку, но, увы, не случилось.
              Павел вел меня под руку, мы бодро  спустились на улицу старых домов, перешли   дорогу,  пересчитали три ступени вниз и нырнули в  темный подъезд с запахом кошек и старости.
                ; Может, оставим котенка? Тут своих хватает.
                ; И тебе не жалко?
                ; Жалко, очень. Но…
                ; Без но.               

       Павел нажал кнопку звонка, открыл Миша. За его спиной стояла  стройная женщина, в темно-зеленом  костюме и фартуке,  как мне показалось, не намного старше Миши. Женщина шагнула  навстречу, протянула руку и сказала: «Меня зовут Софья Леонидовна, я Мишина  мама».  – Четкий голос, уверенные движения, я подумала, наверное, учительница. И не ошиблась.
              В полумраке прихожей глаза показались темными, потом я рассмотрела, что они светло-зеленые, необычный цвет придавал ее взгляду загадочность.  Наверное, в молодости   было много поклонников.  Наверняка в нашем пенсионерском городе, ; большинство бывшие военные, испокон веку ценившие женскую красоту, ; поклонников много и сейчас.
           При дневном свете я увидела сеть мелких морщин вокруг глаз, на  переносице и возле носогубных складок.  Когда она широко улыбалась белозубой улыбкой, появлялись глубокие морщины, обрамляющие овал лица. Потом они исчезали, оставляя тонкие мало заметные нити.   Зубы  искусственные, но улыбка натуральная. Лицо  подвижное, она  часто улыбалась, и бородавка на подбородке не бросалась в глаза.  Седина закрашена  красноватым оттенком, такой же оттенок  у  смуглой кожи. Ее лицо во всех подробностях я рассмотрела при наших встречах, а в тот первый раз она показалась мне красивой и не по возрасту моложавой.  Держалась уверенно, если рядом не было сына. При нем менялась, чувствовалось, что обожала  его.

        Павел достал кошечку и опустил на пол. 
                ; Ой, какая хорошенькая! ; обрадовалась она.
        Миша смутился, но посмотрел на наши лица и заулыбался.  Кошечка побежала по длинному и широкому  коридору. Хвостатая гостья сразу унюхала, где кухня.
                ;Сейчас покормлю ее. ; Софья Леонидовна пошла  за кошечкой.
      
                ; Можно кататься на роликах,  ; позавидовал Паша, оглядывая просторную прихожую.
                ; Посмотрите,  так уже не строят. ; Миша  распахнул дверь.
        Комната показалась размерами с танцплощадку, может, потому что почти пустая.  У стен  раскладушки,  несколько сумок у окна и все.  Потолок высокий, но люстры не было. Пугал длинный шнур с лампочкой,  свисал  как повешенный на эшафоте.

       Единственные соседи, пожилые муж и жена, уехали на дачу. Кошка быстро насытилась сырым мясом, покопалась в посудине с газетами и уснула на широком подоконнике. Никто не мешал нам праздновать новоселье на кухне.
       Мы тесно сидели за столом, Софья Леонидовна   подавала  овощные салаты, аккуратно нарезанные колбасу, сыр и  сало. Миша отказался, перешел на подножный корм, грыз сырую капусту, Я  налегала на овощные салаты, заправленные оливковым маслом, хозяйка в основном хлопотала.  Сало с колбасой ел только   Павел. Коньяк пил тоже только он, женщинам подливал  шампанское. Миша от алкоголя отказался, несовместимо не то с аурой, не то с чакрами, или я что-то путаю.  Раньше, когда он жил у нас, не отказывался, но пил немного.
        Он увел Павла в комнату показать какую-то уникальную рукопись, сакральное знание об устройстве мира. Я стала  помогать Софье Леонидовне мыть посуду.
                ; Вот спасибо, Леночка. Скучнейшее занятие мыть посуду.
       Не ханжа, - подумала я, - не изображает из себя учительницу.
       Мы много смеялись, даже не помню, над чем. Так смеются дети, потому что весело и ничего больше.  В ее возрасте и при нашей профессии только в счастливом браке можно сохранить непосредственность.  «Вы правы, Леночка, с мужем мне было спокойно, он намного старше меня, нам, женщинам, на пользу. Но главное не в этом, он был умным».
        Голос грудной, волнующий, я любила ее слушать,  хотелось с ней встречаться, что-то в ней было, притягивало, - женщин, подобных ей я не знала.

       Потом  пили чай, и Миша объяснял, что он якобы в потоке нужной информации.
                ; Что значит нужная? ; спросила я.
                ; У некоторых, избранных есть фильтры, не пропускающие ложь, ; ответил он.
               Павел усмехнулся:
                ; Я такой же, как все,  я простой избранник. 
                ; Как сборник рассказов советских писателей под названием «Избранное», - добавила я. 
           Софья Леонидовна улыбнулась, но так, чтобы Миша не заметил.
    
                ; Не боишься, что дом рухнет? ; спросил Павел, рассматривая потолок в трещинах.
                ; Нет, не боюсь, стены толстые и звуконепроницаемые, ; ответил Миша.
                ; Что, совсем не слышно соседей? И крикливых детей в подъезде и возле дома? А машины? Фантастика, ; не поверила  я.
                ; Тишина полная.
                ;  У нас в Свердловске тоже была неплохая квартирка, ;  вмешалась Софья Леонидовна. ; Пусть потолки не такие высокие, зато большой балкон. А толстые стены, что стены, форточку все равно приходится открывать, от уличного шума и пыли не спастись.
        Я спросила, не на Волге ли Свердловск?  Она не обиделась, спокойно объяснила, где  находится. Теперь он Екатеринбург.
                ;  Кондишен не помешал бы, ; предложил Павел.
                ; Хорошо бы, а, Миша? ; обрадовалась она.
       Он улыбнулся и ничего не сказал. Мать  сникла и повернулась к плите. Я поняла, тема закрыта.
      Удивительно, как он умел без слов навязать свою волю. Не помню, чтобы сердился. Когда не соглашался, улыбался. Сильный аргумент в любом споре.

        Сын и мать вдвоем могли бы сыграть в фильме про  обедневшую дворянскую семью. Или в телесериале,  если бы нашелся  режиссер. 
        Что-то такое:  дореволюционный дом, можно с архитектурными излишествами, в плохом состоянии, паркет шатается под ногами,   выцветшие обои, ; обстановка  должна вызывать чувство жалости и сожаление:  мир несправедлив, новое вытесняет старое, а блага распределяются не по нашим заслугам.
            
             Софью Леонидовну Павел тоже оценил: «Мишка не в мать, рядом с ней проигрывает, несмотря на аристократическую внешность и сходство с гениальным поэтом, как тебе представляется,   на ее фоне кажется простоватым».
    
               В один из вечеров Павел, выпив бутылку хереса, вспомнил о каких-то прошлых обидах и стал возмущаться, как мог родиться глупый сын у женщины с незаурядным умом. Если такое возможно, то брак с любой женщиной, умной, глупой, красивой, уродливой  ; рулетка, гадание на ромашке: повезет ; не повезет с потомством. Я промолчала, с пьяным спорить бесполезно.
   
        Я уже знала,   по секрету от Ксюхи, только никому больше,  Миша познакомился с женщиной и  хотел на ней жениться. Никаких следов ее пребывания  в тот день, когда отмечали новоселье, я  не обнаружила.
         Почему Миша не сказал матери о том, что собрался жениться, что за тайна? Если жалел мать, тогда зачем женился и поселился с женой в комнате с матерью. Риторический вопрос, ответа нет.

        Потом Ксюха  известила, что Миша официально женился. Я позвонила Софье Леонидовне, про женитьбу ничего не сказала и пригласила ее на конкурс художественной самодеятельности во Дворце культуры советской постройки с огромным залом. Нужна была ее помощь, чтобы сдерживать зрителей. Зал заполнялся школьниками наполовину, соблазн велик пробежаться в темноте  между рядами, заглушая визгом выступающих  на сцене.  Ни один концерт я толком не посмотрела. Помогали родители и бабушки,  но потом перед ними приходилось извиняться за неприлично затянувшие концерт  приветственные речи директоров, депутатов, администрации. Как же, телевидение  снимало.

            Софья Леонидовна отказалась, не в том уже возрасте, чтобы следить за порядком, опытная учительница, ее концертом не заманить,  и стала жаловаться: 
                ; Такая новость, неприятная для меня. Миша женился, официально, так неожиданно, без предупреждения, привел невестку из загса и сказал, знакомься мама, моя жена,  будет жить с нами. Тяжело мне с ними. Люба все молчит, слышу от нее только «с добрым  утром» и «спокойной ночи», и все.    
                ; Как вы помещаетесь в одной комнате?
                ; Живу за шкафом. Днем много гуляю по городу,  вечером прячусь в своей норке с телевизором, соседи подарили. Миша хочет перегородку ставить.   Нет, невестка неплохая, любит Мишу, слишком даже. Как в темном лесу, постоянно зовет его.   

              Уралочке тягостно еще с кем-то делить комнату. У них такие просторы, леса кругом, затеряться не сложно. А у нас  толкотня:  всем хочется на юг, к солнцу. Она, наверное,  чувствует себя в Мишиной комнате как медведица в клетке.         
         Я пригласила ее в гости. Планировалось чаепитие в комнате из фарфоровых чашек, подаренных на свадьбу, но она отказалась.         
                ; Нет, нет, на кухне уютнее. Будем пить чай с малиновым вареньем. ; Варенье она принесла с собой.
              Мы пили чай, и она рассказывала о  том, что  была дважды замужем. Теперь вдова, тоже дважды.  Второй муж  Яков был намного старше. Его прадед воевал в Белой армии и от Графской пристани  уплыл в Турцию. Яков мечтал переехать сюда, бредил морем, в его роду были кораблестроители. Заразил Мишу, а вот теперь она приехала к сыну.
                ; Но здесь тепло, море, солнце, здесь лучше жить. Хотя не знаю, я ведь не жила там, где снег лежит полгода.
                ; О Крыме мечтал Яков, а живем мы, ; улыбнулась она.   
                ; Жалеете, что приехали?
                ; В моем возрасте лучше  оставаться на месте. Но  так получилось, неприятная история, после смерти Якова квартира, в которой я жила, перешла его дочери. Нашу с Николаем я продала уже давно, чтобы купить комнату  Маше в Питере,  да еще добавил брат, он продал свои картины. Потом у нее появилась квартира,  досталась от бывшего мужа, но дочь меня к себе не зовет.               
                ; Вы хотели бы  жить с братом?
                ; Мы разные. Нет, здесь хорошо, ; спохватилась она, ; сын рядом, и климат теплый.  Вот только трудно привыкаю к невестке. У нас в семье никто не отчитывался, куда пошел и зачем. Но Люба постоянно беспокоится, где Миша, будто боится со мной вдвоем оставаться.
         
              Я спросила,  можно ли ее называть пани Софья. Она засмеялась, слышала, как по телевизору называли популярного политика: «Пани Юля».
                ; Не люблю  сочетания своего имени с отчеством Леонидовна, ; призналась она. ; Хотя раньше мне нравилось, пока не прочитала  детектив Агаты Кристи «Кривой домишко», героиня была Софьей Леониди. Я люблю детективы Агаты Кристи, но не все. Этот нет, я ведь учительница, мне неприятно читать про жестокого ребенка.
   
              Пани Софье, действительно, не соответствовало отчество  Леонид – Леон от слова Лев ; царь зверей.  Она не походила ни на хищницу (в таких женщинах есть что-то туповатое), ни на царицу и в домашние хозяйки тоже не годилась. В ней чувствовалась  загадка, возможно, в роду были женщины – ведьмы,  от слова «ведать». Проницательность отпугивает глупых, зато притягивает умных.
          Редкость для  женщин  ее возраста  сохранить яркость и красоту молодости. 

           Пани Софья рассказывала, что дом, где расстреляли царскую семью, снесли, хотя он никому не мешал. Долго был пустырь с горой строительного мусора, потом появился деревянный крест, потом деревянная часовенка. Охраняли казаки. Почему именно они, непонятно. Ведь казаки  одни из первых в восставшем Питере перешли на сторону революции.
        Рядом с  пустырем  построили  храм.  И она, неверующая и не монархистка,  отстояла службу возле храма в ночь расстрела царской семьи с шестнадцатого на семнадцатое июля,   прониклась чувствами верующих и даже присоединилась к крестному ходу  ранним утром:   шли за город, чтобы поклониться месту, где сожгли царские трупы.
                ; Вы не поверите, Леночка, двадцать километров прошагала, усталости не было, рядом со мной шли старые и хромые, молодые с младенцами, и все пели ангельскими голосами. И нас даже комары не кусали.  Такая радость была на душе,  я теперь знаю, что такое благодать.
                ; Ксюша тоже   ходила крестным ходом с портретом Николая Второго на груди.  Показывала мне фотографию.
                ; Худенькая? Да, знаю ее, приходила со своим другом к нам.
 
           В следующий раз, после Дня учителя, пани Софья принесла земляничное варенье, ароматное, вкуснее я не ела. Ее брат Иван передал со знакомым. Ягоды собирал сам, в тайге.
            Она поздравляла меня с праздником, я поздравляла ее,  получилось сю-сю с сиропом.  Хотелось узнать, как она уживалась с  Любой. Может, у них все наладилось. Но она в подробности семейной жизни не вдавалась, живут себе и ладно, и стала вспоминать, как  в школьные годы на каникулах ездила в Ленинград, посещала Эрмитаж и подолгу стояла у  картин импрессионистов. Родители возили вместе с младшей сестрой и братом, он стал художником.
         
       Потом я пришла к ней. Неожиданно даже для меня, так вышло. В тот весенний день после уроков Толибабина собрала нас, учительниц младших классов, и  заставила идти на тренинг. У меня начиналась  простуда, першило в горле,  и болела голова. Но Толибабина не хотела слышать, освободит от мероприятия только больничный лист. Но  тащиться в поликлинику и сидеть у кабинета врача, – еще неприятнее. Пока я препиралась с Толибабиной, учительницы ушли, и мы  с Ксюхой долго плутали по каким-то задворкам, искали  общество  очередных  просветленных, общающихся с космосом. Наконец, нашли, недалеко от  дома Миши. Я решила после тренинга заглянуть к ним в гости. Пусть Павел почувствует, что значит, когда возвращаешься в пустую квартиру, и тебя никто не ждет.
        Он стал  в своем вузике задерживаться, я не спрашивала, почему и с кем. У меня не было морального права требовать объяснений,  сама, начиная с марта,  каждое воскресенье с утра исчезала из дома на очередное городское мероприятие. Именно весной администрация города проявляла особую активность. Учительницы шутили: нас  мучает  депрессия, результат переутомления и авитаминоза, а чиновники  впадают  в маниакальные состояния.
         Павел возмущался: « Это что за крепостное право? Жена без выходных работает. Какой муж вытерпит? А?»  Я оправдывалась: кто-то  должен, не посылать же на праздничное шествие или на очередной официальный митинг  многодетных, хворых и пенсионерок.
 
        Чаще всего по воскресеньям назначались спортивные мероприятия, посвященные невесть кому и чему. И я спешила утром в спортивном костюме, стараясь не опоздать на старт очередной спартакиады, чтобы пробежать по центральным улицам города, улыбаясь немногочисленным прохожим с  флажками и шариками.
       Да, я безответная учителка, почему до него никак не дойдет? 

       В обществе просветленных  нас встретила милая женщина с гладкой прической и  в скромном сером костюме без украшений. Мы присоединились к кучке участниц из других школ.  Знакомились, отвечали на вопросы, слушали милую женщину. Она говорила мало,  спасибо ей за это. Но когда   предложила  сделать коллаж на тему «Счастье», дала ножницы и старые журналы с газетами, я возмутилась, ради этого стоило нас отрывать от непроверенных тетрадей? Женщина так жалобно посмотрела на меня, что я из сочувствия, ведь она тоже могла провести время как-то иначе,  принялась вырезать из журнала чайку на фоне голубого неба.
   
        Надо  было избавиться от Ксюхи, и я придумала, что после тренинга меня ждет Павел в другой от дома стороне.
 
          Миши и Любы дома не было. Пани Софья обрадовалась, увидев меня. Мы сели на кухне, я повозилась с кошечкой,  соседей не было, пили чай с земляничным вареньем.
                ; Вы всегда так поздно уходите из школы? ; спросила она.    
                ; Нет, сегодня загнали на тренинг. Делали коллаж на тему счастья.
                ; Коллаж на тему счастья, это так прекрасно! ; восхитилась она.
                ; Что прекрасного, если утекает  время на семейное счастье. Павлу не нравится, что я с утра до вечера не дома. А когда дома, допоздна готовлюсь к урокам.
                ; Если счастье  вытекает, то не из-за нагрузок на работе. Придет день, когда никто вас никуда не позовет. Никто и никуда.
                ; Счастье какое! Очень хочу дожить до этого.
          Не хотелось ей противоречить,  само вырвалось.  Но как не жаловаться,  если не дают только заниматься своим делом?  Было раз, Толибабина объявила об очередном  мероприятии,  я возмутилась:    
                ; Что за честь такая,  жертвовать своим законным воскресеньем?
       Ксюха побледнела, вытаращила глаза и зашептала:
                ; Ты, чё, Ленк, очумела, неприятностей захотела? Она тебя съест и не подавится.
                ; Вам, Елена Павловна, что-то непонятно? ; спросила Толибабина. 
                ; Нет, все понятно, ; ответила я.
 
        Как-то  Павел купил билеты в театр, на «Дон Жуана». В учительской восхищались: современная постановка, а какие костюмы, только ради них стоило сходить. Когда Павел позвонил и сказал, что мы пойдем вечером в театр, я, боясь опоздать, спешила к пяти часам  на тренинг по профилактике СПИДа и наркомании. Толибабина предупредила, чтобы мы купили по банану.
       Павел в театр сходил, до сих пор не знаю, с кем. А мы  на тренинге натягивали презерватив на банан. 
        Все майские праздники я провела дома за письменным столом, заполняя многочисленные бланки отчетов. Павел даже не пытался вытащить меня на природу. В первый день учебы мы остались после уроков слушать  врача о вреде гиподинамии и стрессов, а также о том, что нельзя забывать о себе в ущерб здоровью. Врач опоздала, мы ее долго ждали, после лекции она долго и обстоятельно отвечала на вопросы.
         Я порывалась уйти, но Ксюха удерживала:
                ;Расслабься, Ленк, и получи удовольствие. На нас смотрит Толибабина. ;  Но я дергалась, пытаясь вырваться из цепких Ксюхиных рук. ; Ты только посмотри на врача, посмотри же. Она так старается, она не хочет, чтобы мы на нее походили. Святая женщина, жертвует собой ради нас, ; жарко шептала подруга в мое ухо.
        Врач, кубышка с тройным подбородком, говорила визгливым голосом, широко открывала рот, блеск золота чередовался с черными дырами. 
         Мне стало весело, и я досидела до конца.

         Пани Софья терпеливо слушала  мои жалобы на тяжелую жизнь, подкладывала варенье и  пыталась перевести разговор на другие темы.
          На прощание она показала папку с рисунками, собирал Яков,  отчим  Миши.  Она предложила мне выбрать что-нибудь  на память.
           Я выбрала рисунок на картоне в коричневых тонах: на весь лист окно, по стеклу стекают капли дождя. Сквозь потоки ливня просматривается  соседний дом, рядом  дерево, изогнутое от порыва  сильного ветра. На круглую каплю, в которой отразились искаженные дом и дерево,  наведена лупа с теми же домом и деревом и тоже исказившимися до неузнаваемости.   
 
                ;  Яков  любил повторять: «Чем дольше познаем, тем больше знаем о том, что мельче. Великое уменьшаем, а малое увеличиваем до наших размеров». 
                ; Надо запомнить, лучше записать. ; Я достала из сумки записную книжку.
                ; Я не помню, чьи слова, ; смутилась она.  ; Яков работал художником – декоратором в драмтеатре, но тяготел к философии, много читал. У него была серия рисунков панорамы города с заводскими трубами с разных позиций и даже сверху, все в коричневых тонах.  Он часто резко высказывался: или-или, да – нет, черное – белое. Казалось бы, что он предпочитал графику, нет, любил размытые тона. 
               
       Рисунок Павлу понравился:               
                ; Со смыслом, ; одобрил он,  ;  Трижды искаженный пейзаж: через мокрое окно, каплю дождя и лупу. Так мы и воспринимаем,  забывая, что мир представляется таким, какой он есть,  только тому, кто ощущает его кожей, а не наблюдает из окна или через лупу.
                ; Если подержать руку в горячей или холодной воде, ощущения температуры разные, ; не согласилась я.
                ; Надо жить в природе, чтобы чувствовать, а не смотреть со стороны, ; заупрямился он.
                ; И это говорит кандидат наук. Читаешь умные книги, иногда заглядываешь в микроскоп, что-то пишешь, учишь чему-то. Зачем? Иди в лес, живи в степи,  дружи с сусликами, сиди на берегу моря и учи язык дельфинов.
                ; Именно так и надо делать. Мишка давно звал все бросить. Надо было соглашаться. Теперь мы оба женаты.

             Я обиделась. Он, как обычно, этого не заметил. Нормальная семейная жизнь. Как у всех.
                ***
              Вскоре пани Софья позвонила, она недалеко от моего дома.  «Павел дома?» - спросила она. Узнав, что он еще не пришел с работы, попросила взглянуть на рисунок. Он висел в гостиной. 
         Я предложила  рисунок забрать, ведь он  дорог как память.
                ; Не надо, я его редко доставала из папки. Мише он не нужен.
          Она достала из сумки черный подсвечник, в виде лилии, и протянула мне:
                ; Это вам, подарок, Каслинское литье. Моя сестра любила зажигать свечи. Мне кажется, вы любите тоже, вы так на нее похожи.
          От чая отказалась,  спешила, кто-то ее ждал.  Это была последняя встреча