Солдаты 41-го. Часть 3. Дорога к своим. Глава 2

Глава 2. Побег.

Оперативная сводка за 20 октября

Утреннее сообщение 20 октября

В течение ночи на 20 октября наши войска продолжали вести бои на всём фронте. Особенно напряжённые бои шли на МОЖАЙСКОМ и МАЛОЯРОСЛАВЕЦКОМ направлениях.

Вечернее сообщение 20 октября

В течение 20 октября шли бои на всём фронте и особенно напряжённые на Можайском, Малоярославецком и Таганрогском направлениях. На Западном фронте немецко-фашистские войска, поддержанные крупными соединениями танков, предприняли несколько ожесточённых атак на наши позиции. Наши войска атаки немцев отбили. За 19 октября уничтожено 23 немецких самолёта. Наши потери - 7 самолётов.
http://www.soldat.ru/doc/sovinfburo/1941/1941.html

Ночью, к попавшим в плен танкистам, старшине Филатову Ивану Петровичу и сержанту Михалёву Михаилу, явился их бывший сослуживец Егор Рудаков, перешедший на службу к немцам во время боёв в Белоруссии, и рассказал о зверствах фашистов в селе Хацунь. Во ходе рассказа об увиденном, предатель разрыдался:
– Нечего нюни распускать, – презрительно бросил Филатов, – жалеть тебя не станем. Мог бы там пару фрицев пристрелить и достойно покинуть грешную землю, а не лить слёзы перед нами, как баба. Мне откровенно жаль, Егор, что тебя ещё там, под Сенно, немцы не забили до смерти.
– Не нуждаюсь я в вашем сочувствии, – зло огрызнулся Рудаков, – только невмоготу уже терпеть. Знаю, нет мне прощения, но должен же кто-то остановить эту мразь.
– Остановят, – скрипнул зубами Михаил, – обязательно остановят.
– Вот я и подумал, что нечего вам тут рассиживаться, – вдруг совершенно спокойно заявил Рудаков, – уходите к своим, воюйте.
– Так невинных в соседнем лагере расстреляют, – отмахнулся Михалёв.
– Не расстреляют. Обманул я вас, чтобы не сбежали. Не смотрите на меня презрительно. И так на душе кошки скребут. В общем план такой, – Григорий полушёпотом начал объяснять, – мне с вами к своим никак нельзя. В лучшем случае посадят. В худшем расстреляют. Поэтому подамся в партизаны искупать, так сказать, вину кровью. Вам помогу уйти. Думаю зачтётся, если не здесь, то там, на небе. Поэтому идите за мной.
В темноте пошли в сторону стоянки танков. Возле одной из машин остановились:
 – Влезайте, – скорее попросил, чем скомандовал Рудаков, – ты, Петрович в башню, мы с Михаилом в отделение управления. Я за пулемёт.
Стараясь не шуметь, заняли места:
– Заводи, – ободряюще тронул Михалёва за плечо Григорий, и включил внутреннее освещение.
Михаил произвёл необходимые манипуляции и утопил ключ зажигания на панели приборов. Двигатель запустился легко, работал ровно. Переведя передний рычаг коробки от себя, перешёл на первую передачу. Рудаков включил фары:
– Зачем? – удивился Михалёв.
– Немцы всегда так делают. Советской авиации в воздухе нет днём, а ночью и подавно. Для часовых сразу становится ясно, что едут свои. Всё просто и доступно. Понятно?
– Понятно, – прозвучало в ответ.
Михаил вывел танк на сельскую улицу. Кругом стояла тишина. Возле дома, где накануне немцы надругались над местными женщинами, Михалёв сбавил скорость и предложил:
– Давайте раздавим годов!
– Нет, – последовало в ответ, – при таком раскладе, клянусь, расстреляют по сотне сельчан за каждого и это сущая правда, поэтому в населённых пунктах этого делать нельзя. Помните про Хацунь.  Обидно оставлять живыми зверьё в людском обличии, но сельчан, особенно детишек жалко. Повторяю, фашисты за каждого душегуба уничтожат сотню местных.
Сжав зубы, Михаил повёл танк прочь из села. Рудаков показывал дорогу. Он знал обстановку и был в курсе, куда ушли бойцы третьей армии Брянского фронта.
Сентябрь 2021.