Ультрамарин

    Мысленно задержись на взлёте, когда уже винтокрылая стальная стрекоза хищным клёкотом редуктора вытягивает серебристый корпус, с блестящими клавишами иллюминаторов, в небо и не спеша, обстоятельно оглядевшись по сторонам, уходит в сторону моря. Воздушный коридор теряется там вдали, за дымкой ультрамарина. Стальные ножницы винта режут плотную сочную синеву неба, а солнце гладит белый борт тёплыми варежками облаков. Широкая разлапистая натруженная ладонь дельты блестит и теряется в невесомом  маскхалате зелени, а надёжный братишка- гидрокостюм вселяет надежду и уверенность. Сейчас правда гидрокостюмы уже не надевают. Великая русская река стремительно разбегаясь на раскатах уходит, переходя с вольного стиля на брасс , в синее, синее море и вскоре теряется где-то вдали. Стальные силуэты кораблей далеко внизу украсили поверхность воды узорами кильватерного следа. Бродяга –климат здесь постоянно мечется между отрогом азиатского максимума зимой, поднимаясь до азорского гребня , а иногда грустит, отчаянно срываясь в ложбину южноазиатской депрессии, летом. Каспийская Атлантида, загадочный город Итиль, еле заметным зыбким правильным многоугольником просматривается на шельфе острова Чистой Банки. Чуть выше и немного южнее, сдавая очередной экзамен по начертательной геометрии, два стремительных МиГа прочертили две белые параллельные инверсионные линии, чудесным образом доказывая пятый постулат или аксиому параллельности Евклида.
  Небо, море, белые ладони облаков, а жизнь, совершая очередной разворот, купается в плотной синеве ультрамарина