Скит

***

Поп Серафим Ладановский-Дьяков происходил из старинного церковного рода. Предки его были староверы, и служили в соборах в Подмосковье, староверами же был весь люд на Руси до Никонианских реформ. Когда же прошли Никоновские реформы, и православие по новому образцу насаждалось по всем приходам, то Серафим выбрал новые реформы и стал вместо двух перстов креститься тремя, хотя тайно всё же крестился двумя и воспринимал новые реформы, как дикую ересь, Никона еретиком, и всех никонианских попов еретиками, но сам при этом стал таким же никонианским поповским дьячком. Да и выбора у него и не было, либо ссылка в Сибирь, в острог на берег Енисея в дикие морозы.

Так служил Серафим много лет, но однажды решил, что так и останется перекрестком, новобрядческим попом, и как это старую веру подменить на новые обряды, так и клятым латинянином можно стать. Решил Серафим снять рясу новообрядческую, предал анафеме троеперстие и был московскими патриаршими новопопами сослан в Сибирь севернее нонешнего Красноярска, где и основал древлеправославный скит, со строгим уставом, с ним же были сосланы еще четверо дьячков, предавших анафеме Никона, звали их Феофан, Филарет, Тихон и Игнат.

После воскресной службы решили создать новое согласие в древлеправославной обители, названное потом Енисейским согласием, и каждый из затворников ввёл устав.

- Крещение только троекратным погружением, произнес Серафим.

-Иконы не должны быть похожими, как в новообрядческих приходах, добавил Феофан.

- Не молиться рядом с новообрядцами, заметил Филарет.

-Не разделять посуду с никонианцами, мыть водой после никоновских новопопов, добравшихся в наш скит, подметил Тихон.

- Хулящих Аввакума и древлеправославие держать в цепи в колодце на воде и сухарях месяц, заметил Игнат.

Весь устав закрепили на бумаге, многое еще добавили, подправили. Так женщина вообще не могла зайти в их скит, а могла лишь остановиться у ограды скита, и то в платке. Почему же и женщину не запускали за ограду скита, а чтобы не пронесла в обитель, и блудных демонов, и прочих мирских демонов.

Все слухи про скит дошли до Москвы и тогдашнего Патриарха. Созвали патриарха, всех протоиреев, дьяков и дьячков и решили, что не должно быть по границам Руси новых Аввакумов. Было принято решение сжечь скит.

Отправили отряд стрельцов с несколькими дьяками на Енисей. и вот утром завидев вооруженных стрельцов и дьячков с ними, затворник Серафим спросил,

-С чем никонианцы пожаловали то, итак нас сослали.

-Не гневайся Серафим, но наш Патриарх, как решил, так и будет, а выступите против воли его, то сожжем и скит, и вас. Выходите, сосланы будете на Вятку теперь в колодцы, да на цепи.

- А ваш никоновский демон, именующий себя Патриархом, нам не указ, либо покиньте нас, либо просто не сдадимся.

- Что же, выбор ваш.

Только дьяк промолвил, как затворники достали луки и стрелы, которые приобрели они у якутов, обменяв их на мёд. Метко стрельнули и попав в стрельцов, остальные стрельцы отстреливались из пищалей, ранив Игната и Филарета. К вечеру же стрельцы подожгли скит, так и не одолев затворников в сражении. И на Алтае и в Сибири еще долгое время староверы не принимали те устои, что навязывали им из Москвы новообрядческие приходы.