Семя суккуба

Часть 1. Первичный суккуб

— Введите обвиняемую! — велел командор Абелард, статный седой полуэльф, который исполнял роль председателя суда. Послышались тяжелые шаги, загремели цепи. В зале появились два брата-драконьера в полном доспехе и закованная в цепи фигура. Одетая в грубое рубище, с мешком на голове. Такой её ещё не видел никто. Командор Эмерис беспокойно заерзал на стуле. Достаточны ли меры предосторожности? Да, охранники были на расстоянии от неё, в особом священном доспехе и даже в шлемах с закрытыми прорезями для глаз. Да, беднягам приходилось вести пленницу почти что вслепую. Но когда имеешь дело с суккубом, все эти меры кажутся недостаточными.

— Откройте лицо! — велел Абелард.

— Но… это может быть опасно… — попытался возразить Эмерис.

— Таков древний закон! Мы не можем судить кого-либо, не видя его лица.

— Но это особый случай… — колебался Эмерис.

— Закон есть закон! — вмешался высоким, слегка капризным голосом командор Конрад, он же король Цвиллига, Конрад III.

Один из братьев-стражей подошел и резко сдернул мешок с головы пленницы. На капитул смотрела изможденная краснокожая женщина с растрепанными черными волосами. Несмотря на истощенный и усталый вид, её глаза светились зеленым пламенем.

— Лионза из Луании, тебе известно, в чем твоя вина? — спросил Абелард.

— Мне известны обвинения против меня, — ответила Лионза хриплым голосом, — но я отказываюсь их признавать.

— Что же, давайте рассмотрим это дело по существу, — невозмутимо ответил Абелард, не обращая внимания на позеленевшего от злости Эмериса.

— Слово командору Тешубу! — продолжил Абелард.

Тешуб, четвертый из командоров ордена, гном с густыми бровями и рыжеватой бородой, прокашлялся и начал:

— Сестра Лионза из Ордена Божественных Близнецов подозревается в нарушении клятвы и отступничестве. Будучи демоном-суккубом, она поклялась использовать свои чары лишь на благо Ордена. Она действительно в течение 60 лет соблюдала данную ей клятву. Но с месяц назад в городах Дармунд и Хильдсбург были обнаружены мертвые тела жителей с признаками крайнего полового истощения.

Согласно трактату Преподобного Приапуса, это означает, что они были умерщвлены суккубом.

— Но, позвольте… — вмешался командор Конрад, — это мог быть другой суккуб!

— Согласно показаниям, что дала сестра Лионза перед вступлением в Орден, она является первичным суккубом! — продолжил Тешуб.

— Что это значит? — удивился король, глядя то на гнома, то на Лионзу.

— Это означает, что при моей инициации все прежние суккубы погибли, — ответила Лионза.

— Да, каждый раз, когда появляется первичный суккуб, прежнее поколение суккубов гибнет. Потому мы не слышали о них почти век, — сказал Тешуб, водя пальцем по страницам древней книги. — Лионза единственный суккуб во всем мире. И если бы появился еще один первичный, она бы упала замертво ровно в тот день.

— Но почему раньше их было много? — не унимался король. Он впервые был на суде ордена и явно забывал, что он лишь один из членов капитула, а не монарх.

— Первичный суккуб способен порождать вторичных, — отвечал Тешуб, — а те в свою очередь тоже способны размножаться подобно вампирам.

— То есть, она кусает жертву, как вампир?

— Нет… Она должна излить в жертву своё семя.

— Но сестра… хмм… насколько мне известно… так часто делала…

— Суккубы имеют свойство сохранять в себе семя, которое попало в них при прошлом соитии. Их собственное семя созревает раз в несколько лет.

— И ты… в смысле сестра Лионза… ни разу… — замялся король, пытаясь сформулировать вопрос.

— Я ни разу не воспользовалась своим семенем для создания другого суккуба,  — ответила Лионза.

— Но что ты делала, когда у тебя… созревало… суккубье семя?

— Избавлялась от него!

— И каким способом?

— Ручным!

Король хохотнул, однако, вспомнив, где находится, снова принял серьезный вид.

— Но если ты первичный суккуб и ни разу не порождала иных суккубов, как ты объяснишь смерти в Дармунде и Хильдсбурге?

— При моей инициации я была не одна! — ответила Лионза.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шуршанием страниц, которые лихорадочно перелистывал Тешуб.

— Чушь! — вскрикнул Эмерис, который едва сдерживался на протяжении всего заседания.

— Да… в трактате не описано ни одного случая, чтобы первичных было двое… — растерянно сказал Тешуб.

— И почему мы никогда не слышали об этом? — спросил Абелард.

— Я полагала, что она погибла тогда… в Луании, — ответила Лионза, опустив глаза.

— Если так, почему та, вторая… ни разу себя не проявила за все это время?

— Я тоже задавалась этим вопросом… И полагаю, что она по какой-то причине избегала Цивилизованных королевств.

— Чушь! — снова выкрикнул Эмерис.

— И почему тогда второй суккуб не породил множество новых? — спросил Тешуб.

— Мне неизвестны её мотивы… — вздохнула Лионза, — но если вы позволите, я найду её и всё узнаю.

— Это уже наглость! — вскинулся Эмерис, но тут же умолк под тяжелым взглядом Абеларда.

— Каков будет приговор, командоры? — спросил Абелард.

— Виновна! — сказал Эмерис.

— Не виновна… — сказал Конрад, неуверенно озираясь на других членов капитула.

— Скорее виновна, чем нет… — сказал Тешуб, погладив бороду. 

Абелард долго молчал, погруженный в раздумья.

— Я полагаю, это дело несколько сложнее, чем представлялось ранее. Предлагаю направить лучших наших братьев для тщательного расследования произошедшего, сестру Лионзу подвергнуть пристрастному допросу. У меня есть подозрение, что она сообщила нам далеко не всё.

Глаза Лионзы вновь вспыхнули зелеными огоньками. Эмерис лишь покачал головой.

— А что такое пристрастный допрос? — спросил король.

— Это допрос, в который я вложу всю свою страсть… — ответил Эмерис, и улыбнулся. Хотя это было больше похоже на оскал старой гиены.

***

— Сначала опись вещей, которые были при отступнице, — сказал Эмерис, а сестра Бруна окунула перо в чернильницу, готовясь вести протокол допроса. В пыточном подвале была только Лионза в железной клетке, два брата-стража в полном доспехе, а также командор Эмерис с Бруной.

— Шкура леопардуса, что обитает на Черном берегу… По свидетельствам очевидцев, имеет способность превращаться в живого зверя в случае применения неизвестной нам магии.

Сестра Бруна заскрипела пером по пергаменту, от усердия высунув кончик языка, будто школяр.

— Гибкий меч, способный оборачиваться вокруг талии, словно пояс, — продолжал Эмерис, — выкован, судя по клейму, в городе Кра-Акен.

— Кукла из мешковины… — Эмерис с отвращением повертел упомянутую игрушку в руках.

— Лионза, ты не слишком взрослая, чтобы играть в куклы? — спросил он.

Луанийка только усмехнулась:

— Будь поуважительнее, Эмерис. Её зовут Лио…

— Так и запишем. Кукла, называемая обвиняемой именем Лио… Это что такое? Следы засохшей крови. Похоже на запрещенный магический ритуал. Отметь этот факт, сестра Бруна.

Бруна вновь усердно заскрипела пером.

— Это что? Флакон с неизвестным порошком лилового цвета.

Эмерис открыл пробку и потянул воздух длинным острым носом.

— Будьте осторожны! — воскликнула Бруна. — Это может быть яд или опасное колдовство!

Эмерис дернулся, едва не уронив флакон.

— Ты права, сестра, — сказал он, — от этой ведьмы можно ждать чего угодно.

Командор поставил флакон на стол. Бруна замерла с пером в руке, не сводя с него восхищенных глаз.

— Теперь можно перейти к допросу, — сказал Эмерис, глядя на Лионзу.

— Что будем использовать? — спросила Бруна, облизнув сухие губы, — колесо, вода, раскаленный прут? А может… железную деву?

— С этой демоницей всё бесполезно… — задумчиво ответил командор.

— Но что тогда?

— Посмотри на неё, сестра… Видишь, как она елозит, не находит себе места в клетке. Она — суккуб.

Сестра Бруна кивнула, завороженно глядя на Эмериса.

— Так вот… Если оставить её без соития, она начинает голодать. И сходить с ума от своей нечестивой страсти…

— Не дождешься, Эмерис! — рассмеялась Лионза, однако в её смехе явственно чувствовались истеричные нотки.

— Значит, мы просто будем ждать, пока она окончательно… оголодает? — спросила Бруна.

— Нет, конечно! Но мы сделаем этот голод ещё сильнее! — сказал командор.

— Но как?

— Ты поможешь, сестра Бруна. Во имя Близнецов и правого дела!

— Я готова, командор! — на щеках сестры-драконьерки проступил легкий румянец, глаза заблестели.

— Тогда раздевайся, сестра!

Бруна часто заморгала, не веря своим ушам.

— Раздевайся, сестра! Мне самому это отвратительно. Но так нужно для дела!

— Но…

— У братьев-рыцарей закрыты прорези в шлемах, они ничего не увидят!

Сестра Бруна покраснела до самых кончиков её жидких темно-русых волос, но подчинилась приказу. Её роба с тяжелым шелестом упала к ногам, обнажив две увесистые груди с большими розовыми сосками, слегка полноватое сдобное тело и густые заросли на лобке. Эмерис невозмутимо осмотрел обнаженное тело Бруны и довольно кивнул.

— А теперь приблизься к клетке, но не вплотную! — велел он.

Бруна сделала несколько неуверенных шагов. Тяжелые груди колыхались в такт. Ноздри Лионзы расширились.

— Меня этим не проймешь, Эмерис… — сказала она. Однако в голосе чувствовались гортанные нотки.

— Возьми в руки свои груди… — сказал командор. В его голосе тоже появилась некоторая хрипотца.

— Покажи ей, какие они пышные…

Оба брата-рыцаря, что пытались стоять невозмутимо, вздрогнули.

— Это же надо… — тихо сказал один страж-драконьер другому, — тут такие дела, а мы в этих ведрах.

Лионза жадно прильнула к решетке, судорожно сжала стальные прутья, что отделяли её от вожделенной обнаженной плоти.

— Это работает… — радостно сказала Бруна, неумело играя со своими массивными персями.

— Итак, Лионза, что ты утаила от капитула? — спросил Эмерис, сам взяв в руки перо.

Луанийка тяжело дышала, ничего не говоря.

— Сестра Бруна, — велел Эмерис, — погладь себя… там…

Обнаженная драконьерка снова покраснела. Она опустила руку между ног и сжала пальцами свои мохнатые заросли. Лионза прикусила губу до крови.

— Ну, что, будешь говорить, проклятая ведьма? — спросил Эмерис. Бруна двумя пальцами нырнула в свои заросли. Нащупав клитор, она вскрикнула от неожиданности. Лионза глухо застонала.

— Видимо, я тебя недооценил… — пробормотал Эмерис.

— Брат Роланд! — сказал он уже привычным голосом, — снимай с себя доспех!

Бруна вскрикнула, словно её застали врасплох за непристойным занятием, и прикрыла рукой грудь.

— Сестра, продолжай! — скомандовал Эмерис.

Меж тем один из стражников снял шлем и тоже густо покраснел до самых кончиков оттопыренных ушей. Брат Роланд оказался совсем юношей. Волосы цвета соломы, что липли к высокому вспотевшему лбу, большие серые глаза, на нежных щеках едва заметная бородка. Его можно было назвать красавцем, если бы не торчащие уши.

— Снимай с себя всё! — сказал Эмерис, — посмотрим, как она выдержит двойной удар!

Брат Роланд смутился ещё сильнее Бруны и опустил глаза.

— Какой сладкий… — простонала Лионза из-за решетки.

— Повезло, так повезло, — еле слышно сказал второй рыцарь, продолжая стоять по левую сторону от клетки. Роланд разделся по пояс и растерянно посмотрел на сестру

Бруну, которая забыв о стыде, самозабвенно работала пальцами у себя между ног.

— Раздевайся полностью… — сказал Эмерис, — и овладей… сестрой Бруной…

— Но, командор… Я приносил клятву… обет безбрачия… — залепетал Роланд.

Второй рыцарь тихонько засмеялся.

— Так надо для дела, брат Роланд! — сказал Эмерис, тяжело дыша.

— Ну, ты и дурень, Ролло! — прошептал второй рыцарь. — Да тут никто не соблюдает это сраное безбрачие. Особенно, эта краснокожая шлюха… Она, прежде чем угодить сюда, всё королевство перетрахала.

— Не говорит так! — возмутился Роланд. — Лионза наша сестра и отважный воин! Скольких братьев она спасла! А сколько простых людей!

— Она — преступница и ведьма! — загрохотал командор.

— И шлюха! — осмелев, сказал во весь голос второй страж.

— Да как ты смеешь! — закричал Роланд. — Она спасла мне жизнь, когда я был мальчиком!

— Что, бунт?! — закричал Эмерис.

Второй рыцарь сбросил шлем, мешающий ему видеть, и бросился на Роланда. Он был гораздо старше, с проседью в бороде. Роланд увернулся от кулака, что метил ему в грудь. Затем сделал второму драконьеру подножку и ударил рыцаря головой о стену. Тот так и остался лежать на полу без сознания. Бруна завизжала, Эмерис потянулся к шнурку

колокольчика, что призывал дополнительную стражу. Но не успел. Кукла Лио, спокойно лежащая на столе, неожиданно вскочила, схватила флакон и распылила лиловый порошок в лицо командору. Тот начал тереть глаза. Сестра Бруна, визжа, побежала прочь, пытаясь прикрыть рукой свои колыхающиеся груди.

— Открой клетку, сладенький… — простонала Лионза.

Стоило Роланду открыть замок, как суккуб жадно набросилась на юношу, порочно облизывая его щеки. Кукла возмущенно подпрыгнула на месте и что-то пробормотала.

— Да, да, Лио… Сейчас не время… — простонала луайника, — надо бежать… Какой ты вкусный, так бы и съела…

Меж тем Эмерис убрал руки от лица. И вместо того, чтобы позвать стражу, неожиданно бросился к сестре Бруне и заключил её в объятия.

— Командор… — горячо зашептала Бруна, но Эмерис вместо того, чтобы объясниться, впился ей в губы страстным поцелуем.

— Что происходит? — спросил Роланд, с трудом отстранившись от Лионзы.

— Этот порошок — моё высушенное семя! — ответила суккуб, — очень мощный афродизиак. Всегда просто избавлялась от спермы, а тут подумала, почему бы не высушить!

Лионза подбежала к столу, взяла свои вещи и крикнула Лио:

— Ты сможешь вывести нас отсюда?

Кукла кивнула, Роланд при виде этого побледнел от ужаса.

— Не бойся! — подбодрила его Лионза. — Ты выбрал правильную сторону!

— О, командор! Я так давно мечтала об этом… — застонала сестра Бруна, обхватив пышными ляжками худой зад Эмериса.

Лионза и Роланд побежали прочь под жаркие стоны сестры Бруны и командора Эмериса, которые страстно совокуплялись прямо на полу, забыв все клятвы и приличия.

***

— Леди Лионза…

Лионза, обнаженная, ползла на четвереньках в сторону Роланда, который в ужасе пытался сидя отползти от неё, пятясь назад. К его несчастью вскоре он уперся в растущее дерево. Они остановились на привал, когда окончательно обезумевшая от голода суккубка, перешла к решительным действиям.

— Леди Лионза, я дал обет… О, Пресвятые Драконы!

Суккуб не дала ему говорить, подарив юноше самый страстный поцелуй, на который была способна.

— Йээди Йииионза… — не сдавался Роланд, несмотря на то, что рот его был немного занят.

У Лионзы не хватило терпения на долгую прелюдию. Она резким движением спустила его штаны, освободив член, который упруго заколыхался, уже готовый к дальнейшему развитию событий. А говорил, обет безбрачия. Впрочем, Лионза не могла ни в чем упрекнуть юношу, просто он уже попал под действие магии суккуба. И к его чести, долго продержался, прежде чем покорился дикому желанию Лионзы. Она подняла согнутые в коленях ноги Роланда, раздвинула их, словно собиралась взять его по-мужски. Однако, луанийка осторожно, на корточках, опустилась на стоящий колом член. Её зад оказался точно между раздвинутых ног рыцаря, которые она продолжала удерживать руками. Крепкий большой член без труда скользнул в идеально смазанную глубину. Лионза вскрикнула от наслаждения. 

Ожидаемо Роланд был девственником. А как известно, они имеют гораздо больше сексуальной энергии. Особенно те, кто хранил свою девственность годами. Лионза уже знала, что Роланду почти двадцать пять. Он застонал сквозь зубы, окончательно забыв о запретах в своей голове, просто отдался наслаждению, энергично двигая тазом. Лионза и сама, сходя с ума от удовольствия, что давала ей девственная энергия, растворилась в этом ритме наслаждения и удивительных образов, что текли в её сознание из головы Роланда.

Для Лионзы секс в большинстве случаев был сексом с незнакомцем. Впрочем, при её способности читать мысли, после соития незнакомец переставал быть таковым. И чего только она не видела в чужом потоке сознания. И амбиции, и обиды, и надежды, и светлые мечты. Но сейчас, когда она страстно занималась сексом с юным драконьером Роландом, совершенно неожиданно видела в его мыслях только себя. Причем себя идеализированную. Леди Лионзу, рыцаря в белых доспехах. Удивительно, ещё ни с кем не было такого. Она некогда спасла его от разбойников, когда он совсем юный ехал в Драконий Бастион. И стала примером как мужественности, так женственности. Этот мальчик почти что боготворил её, думал о ней, мечтал… Причем не заняться сексом, нет… Служить ей, как прекрасной даме, не имея возможности даже прикоснуться. А сейчас всё смешалось.

А ведь Лионза забыла об этом эпизоде буквально на следующий день. Мимоходом спугнула бандитов, потрепала по щеке мальчишку и поехала себе дальше. А он день за днем прокручивал в голове этот момент. Лионза даже не запомнила, как оказалась снизу, её красные стройные ноги были на плечах Роланда. А тот энергично вколачивал член, не сводя с луанийки влюбленных серых глаз. Он двигался всё быстрее, глядя в её зеленые глаза. Он словно пил, не в силах напиться. Её глаза, густые темные брови, нос с благородной горбинкой, красная кожа, иссиня-черные локоны, карминовые соски… Роланд старался сделать мысленный слепок, запомнить этот момент страсти навсегда, будто молитву Близнецам. Он хотел, чтобы это продолжалось вечно. Но упругие стенки влагалища сжимали член всё сильнее, принося с каждой фрикцией все больше удовольствия. Ещё одно движение — и Роланд закричал, Лионза застонала, горячее семя юноши мощным потоком полилось в пещерку суккуба, заполняя её полностью. Они пришли к оргазму одновременно, растворившись друг в друге, на мгновение словно став одним целым. Одной яркой вспышкой, взрывом, пламенем, что взметнулось к небу. Даже Лионза едва не потеряла сознание от удовольствия, будто это она сейчас отдавала свою энергию, а не наоборот. Роланд крепко прижал её к себе, продолжая какое-то время яростно двигаться в залитой его семенем вагине, но потом резко откинулся на спину, раскинув руки в стороны, словно воин, пронзенный стрелой.

Похоже, голод заставил её забрать больше, чем она позволяла себе обычно. Роланд лежал со спущенными штанами возле дерева в полнейшей отключке. Но был жив. Лионза тяжело вздохнула. На мгновение ей хотелось плюнуть на всё и остаться рядом с ним. Просто сидеть рядом, нежно гладить его юное лицо. Смотреть в его серые глаза и видеть двух своих маленьких двойников. 

Суккуб помотала головой. Что за глупости. Её путь не такой. Она не может себе позволить оставаться с кем-то дольше, чем продлился половой акт. Стоит остаться, и она причинит вред. Таков её удел: трахаться со всеми подряд и быть вечно одинокой. Мало ли будет этих восторженных влюбленных в неё мальчиков? Она живет на свете уже почти сотню лет. И… он первый, кто так восторгался ей. Да, ей встречались существа, которые тоже любили её. Эльф Иерен В’Элиад, крестьянка Свана, древний огр Гандалак, драконьерка Селинда… Но такого сильного чувства она не видела нигде. Это сбивало с толку, смущало. Она настолько привыкла к своей жизни, что не представляла, что может быть иначе. Что она может быть примерной женой, матерью, уважаемой в обществе дамой. Это ведь не её выбор. Просто она пошла тогда за Лиороной…

Действительно, хватит этих глупостей. Она должна найти Лиорону. Встретиться лицом к лицу после стольких лет. И это только её дело, никого в это не стоит впутывать. Прощай, милый Роланд. Пусть Близнецы будут благосклонны к этому достойному юноше.

Лионза одела юношу и заботливо укрыла накидкой. Затем оделась сама, отхлебнула вина из фляги, оживила недовольного и заспанного Раксена и, сев ему на спину, отправилась по тропинке вглубь леса. На её плече сидела кукла Лио. Эти двое — единственные, что способны понять её и разделить вечное одиночество. И больше никого ей не нужно.


Часть 2. Долгожданная встреча

— Что у вас произошло? — спросил Роланд, не слезая с украденного коня. Его обступили возбужденные крестьяне.

— Мы, это, ведьму словили! — сказал старичок с маленькой торчащей бородкой.

— Ага, ту самую, что сгубила Венделя!

— И с чего решили, что это она была? — спросил Роланд.

— Так это, милорд… Она же с красной кожей, сразу видно — демоница!

— Ага, только рога и хвост спрятала!

— Где она?

— В хлеву мы её заперли!

— Это я придумал! — радостно загомонил старичок с бородкой, — как её увидел, сразу всё понял!

— Что понял? — не понял Роланд.

— Ну, она сначала явилась к нам просто как путница, Венделя того… сгубила. А потом уже переоделась драконьим рыцарем. Думала нас провести! Зашла, стала расспрашивать. А я ей говорю, вон Венделя в хлеву нашли. Она сделала вид, что не знает этого, пошла за мной. Как туда зашла, я её там припер. И мы досками все заколотили.

— Сейчас её там подпалим! Запечется, что гусь в яблоках!

— Это мой хлев! Не дам!

— Ниче, новый справим! Или тебе Венделя не жалко?!

— Отведите меня к ней! — велел Роланд.

— А ты, милорд, сам кто будешь-то? — спросила старуха в чепце.

— Вы разве не видите, я брат Ордена Священных Близнецов!

— Так ведьма тоже была с серебряным знаком. Украла где-то, небось!

— И у тебя, милый человек, конь очень знакомый…

— Точно, это же Его Светлости лошадка, барона Штауфена!

— Да, я видал, как он его купил на ярмарке, за триста драко!

— Ох, да за это можно год жить!

— Ну, так, это же боевой конь! Наши задохлики рыцаря не вынесут!

— Так скажи, кто ты такой, и откуда у тебя баронский конь? — вновь влез противный старичок, хитро прищурившись.

— Да, откуда! — вторил ему рябой мужик в кожаном кузнечном фартуке.

Роланд не ответил, надо было действовать быстро. Тем более, он уже чувствовал запах гари. Хлев, где крестьяне заперли Лионзу, уже горел. На Роланде не было доспеха, он его оставил в замке драконьеров, из оружия только топор и палица. Впрочем, чтобы разогнать кучку крестьян, этого было достаточно. Он взял палицу и ударом наотмашь сбил кузнеца с ног. Старуха истошно заорала. Прочие собравшиеся бросились врассыпную. Однако крупный кучерявый парень быстро пришел в себя.

— Не подходим близко! Валим камнями! — скомандовал он.

Рядом с ухом Роланда просвистел небольшой камешек. Ещё один угодил в бок по касательной. Демоны! Больно, но не смертельно. Мальчик-пастушок, видимо, самый меткий, с размаху запустил острый осколок. Роланд едва успел отбить его палицей. Ещё несколько пролетело мимо. Однако зловредный пастушок не успокоился. Со злорадной ухмылкой он подобрал увесистый булыжник, слегка подбросил в руке, оценивая потенциал. Роланд сглотнул ком в горле, таким снарядом можно запросто вышибить мозги. Он хотел пришпорить коня в надежде добраться до противника раньше, чем тот атакует. Но было поздно. Пастушок, все с той же мерзкой ухмылкой, размахнулся и с силой бросил камень. Роланд пригнулся к конской шее, надеясь увернуться. Булыжник свистнул, баронский конь захрапел. Камень попал ему в лоб. Роланд уже собрался выдернуть ногу из стремени, чтобы не быть придавленным конской тушей. Но… конь пошатнулся от удара и устоял. Злыми глазами он посмотрел на застывшего пастушка и издал жуткий визжащий звук, напоминающий больше крик виверны, нежели лошадиное ржание. А затем во весь опор понесся на обидчика.

— Стой! Стой! — напрасно кричал Роланд. Краденый конь явно вышел из-под контроля, в звериной ярости стараясь уничтожить того, кто причинил ему боль. Пастушок заорал от ужаса, упал ничком в траву. Роланд успел в последний момент натянуть поводья, обезумевший конь встал на дыбы прямо над плачущим от страха мальчишкой. Он сейчас разрывался между двух сильных желаний: затоптать врага или сбросить седока.

— Беги, пока я его держу! — закричал драконьер. Пастушок вскочил и дал деру. Конь, удерживаемый Роландом, постепенно успокаивался. Остальные крестьяне тоже перестали бросать камни. В воздухе дрожало марево от горящего хлева. Роланд развернул коня, чтобы скакать к пожару, когда на него с криком побежал тот здоровяк, что призывал кидать камни. В его руках была длинная заточенная жердина. Роланд с размаху бросил в него палицей. Та угодила недокопейщику точно в грудь. Он выронил жердь, упал на колени, натужно кашляя.

Вот и все сражение. Роланд устремился к хлеву. Языки пламени уже достигали соломенной крыши. Драконьер спешился, выхватил топор и начал яростно рубить доски, которыми заколотили горящее здание. Доски жалобно трещали, но поддавались с трудом. Ну же! Роланд бил топором что есть силы, словно это главное сражение в его жизни. Он спасет её, обязательно спасёт.

— Лионза! Лионза! — кричал он под аккомпанемент ударов.

В ответ доски затрещали ещё сильнее, кто-то со всей силы ударил изнутри.

Хруст, треск, грохот. На Роланда пахнуло гарью. Ворота под напором ударов и пламени открылись, и оттуда прямо на рыцаря упала большая хищная кошка. Леопардус с Черного Берега! Роланд лежал, глядя на зверя, пытался нащупать топор, что отлетел в сторону. Однако тот, вместо того, чтобы зарычать и вцепиться ему в горло, сказал человеческим голосом:

— Чего лежишь, рыцарь? Помоги вытащить Лионзу, она без сознания!

***

— Ты опять меня спас, Роланд! — говорила Лионза, прижимаясь грудью к спине рыцаря. Они ехали вместе на краденном баронском коне. Роланд спереди, Лионза сзади, обнимая юношу за талию. Раксен шел рядом, что-то бурча себе под нос.

Рыцарь тоже был не в духе, не отвечая на заигрывания луанийки.

— Ну, не обижайся, — сказала она, ласково погладив драконьера по плечу.

Баронский конь презрительно фыркнул вместо Роланда.

— Послушай, — не оставляла попыток Лионза, — пойми меня… Я просто не хотела подвергать тебя опасности.

— Я уже давно не оруженосец, — буркнул Роланд.

— Да не в этом смысле! Главная опасность — я сама! Я же суккуб! Рано или поздно просто высосу твою силу и жизнь, понимаешь?

— Просто тебе так удобней!

— Да! Я не хочу никого лишать жизни! Если ты это называешь удобством!

— И во имя этого ты иногда совершаешь ужасные вещи! — неожиданно вмешался Раксен.

— Прости, мне, видимо, нужно было оставить тебя там умирать!

— Да, надо было! — согласился Раксен, — был бы обычным мертвым человеком. А так теперь я просто… коврик в спальне!

— Ладно тебе! Сколько ты пережил приключений, сколько всего увидел!

— Но ты за меня выбрала! Я не хотел этого!

— Вот именно… — снова вмешался Роланд, — ты и за меня взяла и всё решила!

— Простите меня… И ты, Роланд, и ты, Раксен… Может, это из-за того, что я умею читать мысли? Не знаю… Раз — и сразу знаешь, кто перед тобой, чем живет, что из себя представляет.

— То есть… как? Ты тогда и меня? — вскинулся Роланд.

— Ну да!

Роланд задумался на мгновение.

— И даже после этого ты… бросила меня? Это было очень глупо. И не по-рыцарски. Я ведь тоже теперь в розыске.

В этот раз не ответила Лионза, тихо вздохнув.

— Я, кажется, понял, — продолжил Роланд, — ты просто никого не любила по-настоящему.

— Это ещё почему?

— Любовь — это постепенное познание того, кого полюбил. Сегодня одна черточка, завтра другая… Это как путешествие по красивой и неизвестной тебе стране. А ты… вот так сразу раз — и всё узнала.

— Но рано или поздно этот путь кончится! — возразила Лионза, — вот изучишь ты эту чужую страну полностью, и что дальше? Любовь закончилась? Тогда я поступаю честнее и быстрее!

— Нельзя никого познать до конца!

— Теперь я это вижу! Я думала, что узнала тебя! А ты… показал себя с неожиданной стороны!

Лионза нежно потерлась щекой о спину рыцаря.

— Ну, прости меня… Ладно?

Баронский конь снова фыркнул.

***

— Куда теперь? — спросил Роланд. Было уже темно, и они устроили привал на симпатичной лесной поляне недалеко от небольшого ручья. Они сидели у костра. Лионза, Лио, Роланд и Раксен, которого она решила оставить в живом виде. Кукла расчесывала леопарда гребнем, тот издавал звуки, похожие на кошачье мурчание. Лионза шелестела большим свитком с картой.

— Я пытаюсь понять, куда она идёт… У неё явно есть какая-то цель… — задумчиво ответила Лионза.

Роланд придвинулся поближе, и она положила голову ему на плечо.

— Вот, я отметила места, где она побывала… Южная марка, Королевская… Потом Старая Марка… Хильдсбург, потом она пошла на северо-восток… Вот эта деревня, где меня чуть не поджарили.

— Она идет в Восточное крыло… — неуверенно сказал Роланд.

— Да, но куда именно? Шарцельские горы? Что там делать?

— Я так понял, она такая же, как ты, только ещё более безумная, — подал голос Раксен.

— Так и есть… — согласилась Лионза.

— Ты каждый раз получаешь энергию, ну, когда…

— Так… и что ты хочешь сказать, Раксен?

— Что, если ей нужно много энергии для чего-то? Очень много! Помнишь, ты перед сражением с демоном взяла энергию сразу у пяти монахов?

— Ну, конечно! Монастырь! Она идет в Шарцельскую женскую обитель!

— Она собирается лишить девственности какую-то из монашек? — испуганно спросил Роланд.

— Какую-то… Она, видимо, собирается их всех лишить девственности! А у всякого девственника энергии очень много! Чем больше выдержка, тем больше заряд! Я вот на твоем заряде до сих пор держусь!

Роланд густо покраснел, Лионза засмеялась, прижала его голову к себе и с силой расцеловала в лоб, нос и щеки.

— Ну, она и чудовище… — пробормотал потрясенный Роланд, — это же самая благочестивая обитель на всем Востоке.

— Нам надо её как-то опередить… — сказала Лионза, вновь взявшись за карту, — мы отстаем на несколько дней.

— Она вроде идет вдоль залива… — сказал Роланд, проведя пальцем по свитку.

— Да… она не очень любит море…

— А мы можем…

— Нет, нет, нет!

— Но это единственный шанс её опередить! Срезать путь через залив!

— Пресвятые Близнецы… только не это… — простонала Лионза.

Роланд притянул её к себе и поцеловал.

— Мы это сделаем. Вместе!

***

Стоило кораблю спустить сходни, как по ним на берег выбежала странная женщина с фиолетовой кожей, упала на колени, и её стошнило. Следом спустился совсем юный рыцарь-драконьер. Он заботливо взял странницу за плечи, кожа её начала приобретать красный цвет.

— Ну всё… всё… Мы приплыли.

— Ненавижу море… — еле прошептала Лионза.

— Не знал, что у суккубов такая слабость…

— При чем тут суккубы… Это мы с Лиороной не любим море. У нас одна общая неприятная история, которая с ним связана.

Шарцельские горы всегда считались глухоманью, медвежьим углом. К северу от них начиналась Мертвая Пустошь, место сражения Адальрика с демоном Бертегизелом. Но эта удаленность и глушь всегда привлекала сюда тех, кто хотел уйти от мирской суеты, стать ближе к богам. С давних пор здесь селился тот или иной отшельник, что славился святостью. А во времена Хильды Завоевательницы здесь появилась женская обитель. Именно там воспитывалась Асцелина, что спасла Цвиллиг от новой смуты. Конечно, сейчас монахини жили не в пещере, а в добротном монастыре на вершине горы. И времена, когда они рядились в лохмотья и питались тем, что пошлют боги, тоже прошли. Сейчас к обители вела широкая удобная дорога, по которой сновали туда-сюда телеги с различной снедью и припасами. По мере приближения к монастырю дорога становилась всё уже, а дальше вовсе переходила в серпантин. Именно тут Лионза и Роланд решили перехватить Лиорону. Если она собиралась в обитель, ей было не миновать этого участка пути. По расчетам Лионзы, они опередили её почти на сутки. И она почти не ошиблась.

Лиорона появилась в полдень следующего дня. Сначала Лионза подумала, что едет очередной торговец. Обычная телега, запряженная парой ослов. На козлах сонный купец в широкой соломенной шляпе, надвинутой на глаза. Только кисти рук его были маленькие, изящные и красные. Лионза вздрогнула. Она ещё не могла поверить своим глазам. Она жива! Она все эти годы была жива!

Лиорона, словно прочитав мысли Лионзы, натянула поводья, остановив ослов. Сдернула с себя шляпу. Святые Близнецы! Она совсем не изменилась! Ни капли. Всё та же плакса-Лиорона, у которой вечно глаза на мокром месте. Даже её дурацкие косички не изменились. Словно и не было этого всего. Их взгляды встретились. Зеленые пронзительные глаза Лионзы и карие Лиороны. Последняя шмыгнула носом и нарушила паузу, которая явно затянулась.

— Лио… Лио!

Лиорона соскочила с телеги и побежала к Лионзе. Первым порывом Лионзы было тоже броситься ей навстречу, заключить в объятья. Она даже на мгновение подалась к бывшей подруге. Но в последний момент она словно уперлась в упругую невидимую стену. Лиорона тоже замерла на полпути.

— Ах, да, — сказала она с грустью в голосе, — мы не сможем подойти ближе.

— Почему? — удивилась Лионза.

— А ты не знаешь? — Лиорона c наигранным удивлением подняла густые брови.

— Я смотрю, ты прошла большой путь с тех пор, как мы… расстались. Но так и не изучила свою собственную суть. Да, Лио?

— Я читала трактат…

Лионза мысленно выругалась. Разговор явно шел явно не по её сценарию. Как Лиороне удается каждый раз заставлять её оправдываться?

— Видимо, в этом трактате не написано, что суккубы не могут касаться друг друга. Не могут даже сблизиться на расстояние больше локтя.

Лионза удивленно протянула руку и вновь почувствовала невидимую упругую преграду.

— Видимо, защитный механизм, — продолжала Лиорона, — иначе мы бы просто затрахали друг друга до смерти. Плохие у вас тут трактаты. В библиотеках Кра-Акена и Порфины гораздо больше интересных книг по теме.

— Так ты все это время изучала свою суть?

— В общем, да. Хотя, сама понимаешь, всё намного сложнее.

Лионза тряхнула головой. Хватит сантиментов. В конце концов, она ведь не за этим здесь. Даже Роланд, что следил за их разговором из засады, явно начал терять терпение.

— Может, я несведуща в том, как устроены суккубы, но я знаю, зачем ты здесь!

Лиорона оцениваще посмотрела на Лионзу, её взгляд задержался на серебряном двуглавом драконе на шее драконьерки.

— Меня несколько раз путали с тобой, — сказала она, — но я не могла поверить в это до конца. Слишком уж безумно это звучит. Суккуб, которая вступила в братство, борющееся со злом. Это ведь так… смешно!

Лиорона залилась противным визгливым смехом. Да так сильно, что слезы брызнули из глаз.

— Ой не могу… Кому рассказать, не поверят… Только не понимаю, как ты все это время утоляешь голод? Тебе преступников на казнь отдают?

— Я научилась самоконтролю. Можно брать ровно столько, сколько нужно. И тогда тот, с кем ты была, остается жив.

— Ты серьезно?

Лиорона засмеялась ещё сильнее. Её смех был похож на лай маленькой дамской собачки.

— Ты умудрилась остаться такой глупенькой! — говорила она, смахивая слезы.

— Лучше быть глупой, но на стороне жизни!

— Ты не понимаешь, Лионза, — неожиданно серьезно сказала Лиорона, — твоя глупость ведет к слабости. Тебе меня не остановить!

— Уверена?

— Ну, давай, попробуй… подруга.

Лионза коснулась Священного знака, произнеся молитву «Свет Истины», чтобы ослепить суккуба. Однако та что-то быстро выкрикнула на неизвестном Лионзе языке, и вокруг неё сгустилось темное облако, поглотившее божественный свет. Лионза, выругалась, быстрым движением превратила свой пояс в гибкий меч. Она не могла коснуться Лиороны. Но её оружие, судя по всему, могло. Лионза сделала выпад, однако Лиорона неожиданно исчезла. Гибкое лезвие рассекло воздух. Противный визгливый смех раздался за её спиной.

— Ты изучала магию все эти годы? — спросила Лионза, тяжело дыша.

— Нет, глупая Лио! — ответила Лиорона, — я же говорила! Ты из-за своего идеализма просто не в состоянии использовать и четверти возможностей суккуба! Когда выпиваешь кого-то полностью, получаешь столько силы! А ты сидишь на голодном пайке! Глупая, глупая Лио!

Лионза вместо ответа резко развернулась, надеясь застать Лиорону ударом с размаха. Но она лишь засмеялась и взмыла в воздух.

— Я ожидала встречи с тобой… Но не думала, что драться с тобой будет так легко!

Лионза тихонько выругалась. Но не из-за неудачи с Лиороной, а из-за того, что Роланд с Раксеном, что следили за сражением из засады, бросились на Лиорону. Договаривались же, по её знаку! Раксен с рычанием прыгнул на суккуба, но та выпустила из ладони темный сгусток. Леопард, не успев в прыжке долететь до Лиороны, с воем рухнул на землю, опутанный черной паутиной. Роланд был более серьезным противником. Он метнул в суккуба самодельный дротик, что едва не задел её плечо. Затем пустил коня в галоп, надеясь свалить врага таранным ударом.

— Сила Прародителя! — закричала Лиорона на луанийском языке. Она продолжала висеть в воздухе, только развела руки в стороны, словно и правда летала по небу, как птица. Дорожная коричневая роба, в которую она была одета для отвода глаз, с треском лопнула. Кожа Лиороны была такой же красной, как у Лионзы. На этом сходство заканчивалось. Вторая суккубка обладала более худощавым телосложением, небольшими острыми грудями.

— Смотри, Лио, вот она! Сила Прародителя! — торжествующе крикнула Лиорона.

Лионза увидела, как между ног Лиороны растет и ширится сгусток плоти. Она такое видела тысячи раз. У неё и самой происходило такое каждый раз, когда вырастал член. Однако он продолжал расти и шириться, даже когда достиг размера фаллоса огра. У Лионзы от волнения пересохло во рту. У Лиороны между ног был не один член, и не два. Огромный сгусток шевелящихся членов. Лионза даже не могла подобрать сравнения, на что это было похоже. Больше всего это напоминало змеиную свадьбу. Роланд был почти рядом, готовясь ударом топора обрушить Лиорону на землю, когда несколько членов метнулись к нему. В мгновение Роланд был вырван из седла, обезоружен, связан этими членами-тентаклями и поднят над землей.

— Какой милый у тебя мальчик, — обрадовалась Лиорона, приблизив Роланда к себе, — всегда любила таких смазливеньких! О, Лио, ты злишься?! Он тебе тоже нравится? Ну ладно тебе, ты же суккуб! Поделись такой сладкой печенькой с давней подругой!

Лионза вынула шакран из своей сумки и метнула в Лиорону. Она попыталась перехватить её одним из членов, но острая кромка начисто срезала головку. Лиорона зашипела от боли.

— Ладно, пора с этим заканчивать, — сказала она без своего обычного позерства. Лионза прицелилась, чтобы метнуть еще один шакран, но Лиорона выкрикнула очередное заклинание, на драконьерку обрушился вихрь. Лионзу закружило в воздухе, подбросило и ударило с силой о землю.

— Нам пора повеселиться, Роланд… Ведь тебя так зовут. Да, твои мысли, как я люблю читать чужие мысли… Ах, Роланд, жаль, ты уже не девственник!

Это последнее, что услышала Лионза, прежде чем погрузилась во тьму.

***

Монастырь, обычно тихий, сегодня гудел от сотен стонов и криков. В больших городах соборы старались возводить так, чтобы высокие своды отражали коллективное пение, усиливая его мощь, придавая священным гимнам воистину божественное величие. Сейчас что-то подобное происходило в храме при женской обители. Только наполнено это святое место было отнюдь не пением, а симфонией вздохов, стонов и криков. Под самым потолком, возле фресок, изображающих Святых Близнецов, висела обнаженная краснокожая Лиорона. Её глаза были закрыты, руки раскинуты в стороны. Она словно медитировала, пыталась отрешиться от этого бренного мира. Но на деле от её паха во все стороны тянулось множество извивающихся красных членов. Таких длинных, что они походили больше на щупальца или множество змей. И на конце почти каждого из них дергалась в сладостных конвульсиях монашка из Шарцельской обители. Членов у Лиороны хватило всем обитательницам этого святого места, от совсем молоденьких до глубоких старух. И они дергали ногами, двигали тазом, порочно высовывали языки, испытывая такое наслаждение, какое никогда не испытаешь, проживи хоть сотню лет. А щупальца не только проникали в их текущие влагалища, но и яростно долбились в анус, оплетали руки и щиколотки, щекотали соски на грудях. Некоторые монашки не могли стонать, только глухо мычать, поскольку их рты тоже были заняты парой-тройкой извивающихся красных членов с карминовыми головками. Одна совсем юная эльфийка пыталась молиться, пока её яростно имели одновременно в оба отверстия, другая плакала, третья выкрикивала богохульства.

— Да, демоница! Да, еби меня во все щели! Да, сучка! Разработай все мои старые дырки, проклятый демон! — кричала полная женщина с растрепанными волосами.

— Придуши меня! Придуши… Молю! — кричала молодая монашка с румянцем на щеках. И один из членов действительно обвился вокруг её горла, даря новые острые ощущения, пока в её дырках яростно сновало сразу по три красных тентакля.

— Нет, только не срамное отверстие! — кричала юная послушница. — Нет! Нет! Великие Драконы, почему это так больно и приятно?! Они такие тугие… такие упругие…

Лиорона при этом продолжала висеть в воздухе с закрытыми глазами, словно не имела отношения к происходящему. Впрочем, время от времени по её телу пробегала дрожь, и воздух в храме гудел, словно здесь сгустилась туча, беременная грозой.

Потому она не увидела, как в храм вошла другая краснокожая женщина в сопровождении леопарда. Лионза замерла, завороженная зрелищем.

— Нравится? — спросила Лиорона, не открывая глаз; не дождавшись ответа, продолжила: — И это лишь малая часть моих возможностей, неплохо для плаксы-Лиороны… Теперь меня не надо ни от кого защищать, подруга. Ни от кого.

— Скажи, зачем тебе все это? — наконец выдавила из себя Лионза.

Лиорона визгливо рассмеялась.

— Ты думаешь, для веселья нужна цель? Ты такая серьезная и правильная, Лио. Ты наверно даже, когда трахаешься, думаешь о долге перед человечеством, да?

— Для веселья не нужно столько силы…

— А, ты про это? Я хочу стать новой богиней. Это будет ужасно весело! Представляешь, везде храмы, а там я на постаменте. И все бьют мне поклоны, приносят жертвы, а потом начинают сношаться у моих ног, сплетаются в клубок, разумную многоножку… Это так смешно!

— И это все, к чему ты пришла за сотню лет?

— А ты к чему пришла, Лио? Решила стать спасительницей для этих вот людишек? Да ты посмотри на них! Им же нравится, что я с ними делаю!

В подтверждение её слов настоятельница, извиваясь на красных членах, выдала новую серию непристойностей и богохульств.

— Да, имей меня… Трахай… Сношай… Дрюкай… Моя богиня… Ты даешь величайшее наслаждение! Да! Глубже, моя богиня, глубже!

И другие монашки тоже закричали в один голос:

— Богиня! Да, мы отрекаемся от Близнецов! Только не останавливайся, богиня, не останавливайся!

— И знаешь, что самое смешное? — продолжила Лиорона. — Среди этих сучек нет ни одной девственницы!

— Я сосала торговцу за ломтик сладкой дыни! — стонала юная монашка.

— Я лишилась девственности с помощью гладкого сучка на дереве… — вторила ей другая.

— А меня трахали в обе дырки кулаками другие сестры!

— А я засовывала туда водяного ужа!

— А мне лизала кошка!

— Я вообще была шлюхой в Бальбеке! — кричала настоятельница.

— Но это значит, что ты не станешь богиней… — ответила Лионза.

— Да, здесь недостаточно силы! Но ничего, главное, было весело!

— Нет, дело не в этом, — продолжила Лионза, — боги всегда несут ответственность за то, что творят.

— Ну, значит, я буду первой безответственной богиней… — ответила Лиорона и неожиданно закричала. Раксен потихоньку подкрался к ней, прыгнул и повалил суккубку. Многие монахини, до того момента удерживаемые в воздухе тентаклями, попадали на пол. Однако и это не помешало членам Лиороны продолжать свое дело.

— Что дальше, Лионза? — спросил Раксен, продолжая удерживать лапами Лиорону. Одной лапой он держал её правую руку, другой закрывал рот, чтобы суккубка не произнесла заклинания.

— Нужно сделать так, чтобы она их отпустила!

— Легко сказать… — отозвался Раксен, — эй!

Несколько свободных членов устремились к нему, обвили его хвост и лапы.

— Мы так не договаривались! — взвизгнул леопард.

Лиорона засмеялась. Рот её освободился.

— Я же говорила, Лио, меня не остановить! А это ещё кто?

На лбу Лиороны сидела небольшая тряпичная кукла. Она с любопытством смотрела на лицо второй луанийки маленькими глазками-пуговками.

— Её теперь зовут Лио. А я — Лионза!

— Фу, ну и мерзость! У нас с тобой в детстве не было кукол. Ты наверно теперь наверстываешь! И что это у неё за флакон с порошком?

Но Лионза не успела ей ответить. Она лишь испуганно взмахнула руками. Только не это, Лиорона и так сильна, а тут ещё афродизиак. Нет! Но было уже поздно. Лио с размаху высыпала высушенное семя своей хозяйки прямо на длинный острый нос Лиороны. Вторая суккубка растерянно заморгала, зажмурилась. Ноздри её расширились, и она громко чихнула. Потом ещё и ещё. Раксен отпрыгнул в сторону и с отвращением стал умывать морду. Лиорона неудержимо чихала, глаза её слезились, члены конвульсивно дергались, словно в неистовом оргазме, отпуская несчастных монашек.

— Будь ты проклята, Лионза… ааап-чхи! Такой оргазм обломала… — пролепетала Лиорона. Она с трудом встала и снова чихнула. Её грозные тентакли уменьшились, истончились, а после очередного чихания и вовсе исчезли.

— Раксен, хватай её!

Леопард зарычал, прыгнул, но поймал когтями лишь пустоту. Лиорона в последний момент обратилась в луанийского феникса, небольшую птицу с красно-оранжевым оперением. Лионза метнула в неё шакран, но промахнулась. Феникс, чихая, взмыл к потолку храма.

— Кстати… — чирикнула птичка, — чхи… Мне стало любопытно… чхи… как это… сдерживать себя во время… чхи… утоления голода… И я немного недопила твоего дружка… чхи… Так что можешь пойти… попрощаться или что ты там с ним будешь делать.

***

Роланда было почти не узнать. Перед Лионзой лежал глубокий старик, лысый, с пигментными пятнами, глубокими морщинами и выцветшими глазами. Однако при виде Лионзы он с трудом улыбнулся. Хотя это больше было похоже на гримасу боли.

— Любимая… — еле слышно прошептал он, — ты победила?

— Да, любимый… — ответила Лионза, гладя его щеке.

— Как хорошо, я в последний момент буду видеть твое лицо. Самое прекрасное, что сотворили Близнецы…

— Послушай, Роланд, — Лионза сжала в руках высохшие кисти рыцаря, — я могу тебя спасти! Есть один способ!

— Но почему ты тогда смотришь так печально?

— Я могу сохранить тебе жизнь, но мы никогда не сможем быть вместе… Даже просто коснуться друга. Даже сблизиться на расстояние больше локтя…

— Если так, то зачем мне это? Зачем мне жизнь, если в ней не будет тебя?

Роланд почувствовал влагу на своем лице, это на его щеки капали слезы Лионзы.

- Ну что ты... Однажды мы встретимся. В лучшем мире. Прощай. Последняя неделя была лучшей во всей моей жизни.

Сказав это, рыцарь закрыл глаза и больше не открывал. Впрочем, он все равно уже почти не мог различать даже силуэта своей дамы сердца. Он уже чувствовал, как душа покидает тело, как её несет все выше, к Небесным вратам, где по обе стороны стоят Драган и Драга. Он прошел по облачной тропинке, подошел к ним, присел на одно колено в рыцарском поклоне. Однако, Близнецы, будто не видели его, продолжая смотреть вдаль. Роланд немного приподнял голову, и неожиданно почувствовал, как облако под ним исчезло и он полетел вниз. А внизу была вовсе не земная твердь, а свет. Белый ослепляющий свет. Нет!

Роланд открыл глаза и тут же прикрыл их ладонью, дневное солнце было нестерпимым. Он лежал на чистых простынях в большой просторной комнате. Створчатое окно было открыто настежь, принося с улицы радостный женский гомон, запах скошенной травы и нагретой солнцем земли. Роланд не чувствовал ни ломоты в теле, ни боли, ни смертельной усталости. Неужели, он все-таки в лучшем мире?

Дверь тихонько скрипнула, в комнату вошла пожилая монашка с подносом, на котором стоял кувшин молока и большой ломоть хлеба.

- Пришла в себя, родная... Мы уж думали всё, забрали тебя Близнецы к себе, - запричитала она.

Что? Он все-таки жив? Значит, Лионза... Проклятье! Она не послушала его, опять пошла наперекор его воле во имя своих желаний! Ну зачем она так?!

- Кушай, девочка, набирайся сил... - приговаривали монашка, ставя еду на квадратный сундук возле кровати. Девочка? Она, что сумасшедшая? Роланд пощупал свое тело под одеялом и похолодел от ужаса. У него была большая и мягкая женская грудь и... ничего между ног! Совсем ничего! Что за шутки!

- Скажи, сестра... - сказал Роланд непривычно высоким голосом, - а тут есть зеркало?

- Сразу видно, ожила! Что за молодежь, только со смертного одра и уже прихорашиваться... Есть у меня маленькое. Вот, держи, красавица!

Роланд поднес зеркало к лицу и с ужасом увидел, что на него смотрит красивая юная девушка со светлыми волосами.

Роланд уронил зеркало на кровать и закричал так, что его услышал весь Шарцель:

- Лионза! Что ты наделала! Лиооонза!

- Ну что ты так... - ласково сказала монахиня, - сестра Лионза тоже тут. Она велела её позвать, когда ты в себя придешь.

- Да, приведи её сюда, сестра... Я... я... придушу её! Вот этими вот руками!

Роланд посмотрел на свои новые женские руки и заплакал. Монашка ласково погладила его по голове. И бывшая рыцарь почувствовала, как в ней нарастает доселе неведомое необузданное возбуждение.