Почему в Нашей-Бригаде есть монстры бородатые

Почему в Нашей-Бригаде есть монстры бородатые? А патаммушта!  И этот ответ будет не совсем точен. Ибо не охватит он цельной натуры монстра бригадного. Который сам когда-то добровольно пришёл в Бригаду ещё девственною заготовкой реставратора монументальной живописи. И не было у него тогда за душой ещё ни-че-го. Ни тебе знаний технологии, ни рецептур рабочих и прочего жульства, ни великого умения из ничего почти создать нечто и даже почти всё, так чтоб этого никто не увидел, (потому, мы как шпионы в древность. Разведываем, добываем извлекаем и  вуаля - результат!  И все верят, что так и было, и никак по другому. Вот как нарсовано! И не дай Бог увидят, что это не древний "ангел-художник" осенял стены храма. А не  нынешний вон тот с бородой.) Нет у кандидата нашего ещё искусства разливать всё, везде, для всего и во всё правильно, вовремя и с душой. И дикости древнезаповедованной нету у привходящего. Ни дать-ни взять пресловутый член коллектива обыкновенный, как ни обидно. Даже профсоюза на него нет. Совсем нет профсоюза монстров! А жаль.
Так вот. Первым делом, бедолагу окунают в окружающую действительность и тщательно возят им по фронту работ. Работ, само-собой, лёгких, нецарских, безответственных и недорогих. В процессе погружения будущего товарища и колеги (а есть ещё калеки и калики от реставрации, это отдельные касты), некоторые заинтересованные монстры (все значит, но каждый по-отдельности) смотрят. И смотрят ироды на него исподволь, этак равнодушно и интеллигентно, внимательно кося заботливым глазом. Постепенно расписывась между собой в древней игре " Добрый монстр - злой монстр". Добрый, это условный Серёжа-бригадир, а злой, это всякий сострадающий делу выращивания монстра из пресловутого члена коллектива. Сострадают же все. Дико же в лесах. Никто не в праве мешать жертве профессионального становления. Лишь бригадир! Он жрец и не потому, что больше всех думает о еде. И не потому, что хочет сожрать новичка молочного. Хотя? Кто его знает бригадира нашего? Может голос ласковый, чай из термоса, конфетка, да вопросы любознательные, это чтоб агниц не нервничал? А оный не то что агницем, он и бараном в реставрации себя не воспринимает. Ещё нет на лбу ни одной шишки-почки будущих главных орудий монстра (всепробивающих рогов рабочего упрямства). Не набил пока. Ещё даже и  вздрагивать нервно не научился, не то что видеть спиной и чуять задом он не способен. Не выработал пока свойства. А как без оного увидеть грозу комиссии, или в двух, трёх цветных шелушинках разглядеть цельный живописный сюжет священный в красках, лицах, именах и бытовых подробностях?  Вот для этого, в воспитание и включается алчущая подтанцовка. Все же хотят праздника. Неее. Инструмент у него не воруют и приколов на дорогущем метраже памятников старины не устраивают. Для этого есть вся оставшаяся жизнь. Товарища погружают в работу и возят носом в ошибках. Тут у каждого свой стиль. Лучше всего, если буркнут и сердито начнут сами показывать. Монстры же, а не Санта Клаусы. Хуже, когда ласково, нудно и настырно станут лепить из него выносливого и неубиваемого бойца. Так, чтоб и с ведром извести килограмм в двадцать, да на седьмой ярус взлетал по разъезжающимся лестицам. Или лез родной в три погибели под иконостас, плинтуса драть. Или на сквознячок октябрьский уличную стену мыть. Или по десять часов с задранной головой шустро (ибо расценка сдельно-бедная) свод скрести, так что даже инсульт с остеохондрозом от дураков таких уходят, потому-что у них и в вечеру только ужин, водка и ни рукой, ни ногой, вот и весь разврат. Так чтоб в глазах от недосвета, пересвета, елеразличимых оттенков уже звёзды плясали. Ну вобщем как все. Да чтоб ещё иной раз спать в вагончике, утром снег стряхивая с одеяла. Да здоровье поправлять, потому-что изо дня в день от такого благородного занятия плохо уже по краю лесов ходится и инструмент из рук улетает на нижние ярусы постучаться в товарищей. Молоток например. Да чтоб самому (случись такое по тебе) пришлось отпрыгнуть вовремя, если есть ещё сила мышц, есть реакция и нет плеера в ушах глупой головы. И всё это в условиях конкурентной гонки за земными благами и в отрыве от благ оных многих. Так вот. С такого погружения в солёный раствор напитанный глупой любовью к старинной красоте вырастают у человека борода, бараньи рога-мозоли и адское упрямство. Взгляд становится пугающе смиренный и загадочно-мудрый с придурью. А так-же развиваются побочно творческие способности многие, от умения рисовать и игры на гармошке с гитарою, до постижения высокого искусства кулинарии и умения спать стоя. И вылупляется в глубине черепа вопрос, который и сам задавал и жена произносила в смиренной истерике, взмахивая кухонной утварью и пустым кошельком. Вбивали сей вопрос с выражением и старшие товарищи со стаканом в руке. Кто ты такой? Ну кто? И уже через слёзы вышёптываются первые, со шмыганьем разумные слова.
Аз есьм монстр бородатый!