Конный марафон 1941-го года

               


     Этот  рассказ  о   драматических  днях  начала  Великой  Отечественной  войны,   когда  только  мужество  и  смекалка,   проявленные  нашими  земляками-коневодами,  позволили  им  сохранить  себя  и  часть   лошадей  Стрелецкого,  Деркульского  и  Терского  конных  заводов  от  гибели.  Об  этом   событии  сегодня практически  ничего  не  известно.  Но, когда-то  были  живы   его  участники,   они  делились  своими  воспоминаниями  с  родственниками  и   коллегами  по  работе.  Поэтому     некоторые   отрывочные   сведения    о  том    далёком   событии  сохранились.                Однажды   в  записях  бывшего  директора  Беловодского  краеведческого  музея  Николая  Федотовича  Дятченко   я  обнаружил  короткую  запись   о  том,  что  бригадир  Деркульского  конного  завода  Иван  Сысоев  своим  ходом  привёл  лошадей  из  Львова  в  Новодеркул.  И случилось  это  в  начале  войны.      
  Мне  повезло,  что  был  ещё  жив  бывший  тренер  завода  Волошин  Владимир  Максимович,  который  начинал  свою   трудовую  деятельность  в   послевоенные  годы  и  лично  знал  Сысоева.    В.М.  Волошин  рассказал  мне  всё,  что  сохранила  его  память  о  том,  что  поведал    об  этих  событиях    молодым  конникам  завода   Иван  Фёдорович  Сысоев.  Прошло  более  60-ти  лет,  многое  из  рассказа  Сысоева   Владимир  Максимович  забыл,  но   некоторые  фрагменты  сохранились  в  его  памяти.      Поиск  подробных    сведений  о  том,  как   наши земляки   добирались      из   Львова  домой,     особых  результатов  не  дал.    Кое-какие  сведения   о   Львовском  ипподроме  и   находящихся  там  перед  войной  лошадях  конных  заводов  были  найдены  в  Интернете  и  в  книге     краеведа    Меловского  района  И. Г. Озёрного  «Сказание  о  стрелецкой  породе  лошадей».  Так   по  крупицам   сложилась  мозаика  события.   Многих  деталей  восстановить  не  удалось,  но  главное  можно  предложить  читателям.       
        1940-й год.  В  Европе  разгорается  «пожар»  Второй  Мировой  войны.  А  на   землях  Западной  Украины,  отошедших  к  УССР,  налаживается  мирная  жизнь  по  советскому  образцу.   Для  местных,  но  теперь   уже    советских  граждан,    власть    старается  создать  надлежащие    условия  для  труда,  быта    и  отдыха.    В  города  Волыни  и  Галиции  переселяются  из  сельской  местности   украинцы,  занимая  квартиры  сбежавших  или  репатриированных  поляков.   Чтобы  отвлечь  их  внимание  от  некоторых  происходящих   негативных    политических  процессов,  было   принято  решение    открыть    на    Львовском  ипподроме  очередной  скаковой  сезон,  пригласив   конников  из  ведущих  конных  заводов  СССР.  Львовский  ипподром,  построенный  в  1928 году,   был   знаменит   в  Восточной  Европе   своей  высококачественной  скаковой   дорожкой.  Здесь    до  войны  в  скаковой  сезон  собирались  лучшие  лошади  и  известные  жокеи  из   всей  Польши,  Венгрии,  Чехословакии   и   даже  Германии.  Поэтому  правительству  УССР  было  очень  важно,  чтобы  ипподром  функционировал    и  при  советской  власти.                Весной  1940 года   на  Львовский   ипподром    прибыли   тренерские  отделения  из   Терского  и  Стрелецкого  конных  заводов   с   лошадьми  арабской  породы.   На   ипподроме  уже  находились   лошади   когда-то   принадлежащие    польским  хозяевам  и   перешедшие  в  собственность  советских  хозяйств.   Теперь  к  ним  присоединились  заводские    арабские  скакуны    и  все  они   становятся   основными   участниками  скачек  на    ипподроме.   Скачки  проводились  по  воскресеньям  и  вызывали  огромный  интерес  у жителей  Львова  и  области.     С  первых  дней  состязаний   заводские  лошади  не  уступали  «польским»,  что  вызывало  азарт  и  у  зрителей,  и  у  жокеев.    Отличились  «стрелецкие   арабы» (тренер  Сысоев  Иван  Фёдорович).    Скачку  на  Большой  Весенний  приз  выиграл   жеребец  арабской  породы  Маяк (Пресс-Ганг  -  Майка).  Успех  своего  заводского  «брата»  уверенно     поддержал  жеребец  Биплан (Пресс-Ганг  -  Бигучка),  который  выиграл  очень  почётный  у  конников  приз  им. Калинина  и  Большой  Осенний  приз.                Август  194
   Осенью  1941 года,  после закрытия  скакового  сезона  лошади  вернулись  в  свои  заводы.  На  следующий  год  во  Львов  вновь  прибыли    конные  команды  из  Терского  и  Стрелецкого  конных  заводов.   Они  доставили  на  ипподром  очень  резвых  жеребцов  арабской  породы.   Из  Терского  завода   прибыл  жеребец  Корей (Канн  -  Бразилика),  а  Стрелецкий  завод    привёз  чемпиона породы  1940 г.  на  Всесоюзной  сельскохозяйственной  выставке  в  Москве жеребца Граба (Бескарный  -  Гымза).  К  ним  в  конце  мая  присоединились  и  лошади  русской (орлово-ростопчинской)  верховой  породы  из  Деркульского  конного  завода,  в  том  числе  и  чемпионы  породы  1939 г.  на  ВСХВ  -  жеребец  Коралл  и  кобыла  Биология.   Вроде  бы,  т. к.  нет  документальных  подтверждений,   сопровождали  «деркульских»  лошадей  тренер  Самойленко  Иван  и  коневоды -  Шуликин  Александр,   Мараховский  Николай  и  Максимов  Николай.      Как  выступили  лошади  этих  конных  заводов    в  скачках  мая – июня  месяца  1941 года,  установить  не  удалось.  А  вот  о  судьбе  некоторых  из  них   кое-что  стало  известно  после  долгих  поисков  в  Интернете. 
     Итак,  заканчивается    третья  с  кратковременными  дождями  неделя  июня  1941-го  года.  Погода  налаживается  и  все  готовятся  к    очередной   воскресной  скачке.   Раннее  летнее   утро   на  Львовском  ипподроме.    Ещё    не  было  и  4-х  часов,  как  встревожились  и  заржали  лошади  в  денниках   от  каких-то  глухих  звуков  со  стороны  полевого  аэродрома  в  пригороде   Львова.  А  через  несколько  минут     мощные  взрывы    подняли  всех  и  на  ипподроме,  и  в  городе  на  ноги.  Неизвестные   жителям  самолёты  бомбили железнодорожный вокзал  и  другие  объекты   Львова.     Началась  война,  которую  и  ждали (некоторые  элементы  в  городе  и  окрестностях  даже  очень  ждали),  и  не  ждали.  Многие  надеялись,  что   это  провокация  и   что  вот  сейчас    Красная  Армия   накажет  агрессора   сокрушительным  ударом.  На  ипподроме  так  думали  многие   и  только  сожалели,  что  из-за  этой  провокации  может  сорваться  долгожданный  скаковой  день.    Но  после  обеда   все  забеспокоились  -   в  городе  поползли  разные  слухи,  подогревая  у  жителей    панические  настроения.   Телефонная  связь    работников  ипподрома  с  местным  начальством   пропала  в  тот  же  день.    Неизвестность    о  происходящем  не  позволяла  принять  какое-либо  решение.  Ночь    с  22-го  на  23  июня  прошла  спокойно,  но  утром   24-го  заводские  конники  обнаружили,  что    некоторые их  местные   коллеги   вместе  со  своими   лошадьми  покинули  конюшни  ипподрома.   Через  день   исчезли  и  остальные,  прихватив  двух  элитных  лошадей  Деркульского  конного  завода.   Есть  версия,  что   Коралл  и  Биология  были  выкрадены   «немецкими  специалистами»  и    были  обнаружены  только    после  капитуляции  гитлеровской  Германии  в   конюшне  бывшего   рейхс-министра  иностранных  дел   Иохима Риббентропа!  Обращение  в  местный  отдел  НКВД    о  краже  ценных  лошадей  ничего  не  дал.  Получили  только  совет  -  эвакуироваться.    Когда  днём  поступило  сообщение,  что    немцы  заняли  Перемышль  и  тяжёлые  бои   уже    идут  под  Бродами,  было  решено  потребовать  у  железнодорожников  товарные  вагоны,  погрузить  в  них  лошадей  и  отправиться  на  восток.  Переговоры  с  начальником  железнодорожного  вокзала  оказались  безрезультатными  -  все  товарные  вагоны  загружались  ценными  промышленными  и    продовольственными  грузами    и  отправлялись  вглубь  страны.  Прошли  ещё  сутки  пребывания  в  неизвестности.  Ночью   недалеко   от  ипподрома   были  слышны  выстрелы.   Утром  25 июня  прибывший  на  ипподром  сотрудник  НКВД   сообщил,  что   ночью  во  Львове  были  попытки  захвата  боевиками  ОУН    городской  «Лоицкой»   тюрьмы   и    административных  зданий  и  что  «оуновцы»  активизировались  и  стреляют  с  чердаков  по  машинам  Красной Армии  и  сотрудникам  НКВД.    Стало  ясно  -  надо  готовиться  к  эвакуации  своим  ходом.  В  тот  же  день,  25  июня,  немцы  заняли  Луцк.   К  вечеру  на  ипподроме  всё  было  готово  к  движению  из  города.  Решили  -  элитных  жеребцов  запрячь  в  небольшие   повозки  с  запасом  оставшегося  овса  и  продовольствия,  к  каждой   повозке  привязать  по  две  кобылы,    остальных   лошадей  оседлают  всадники  и  будут  держать  в  поводе  ещё  по  одной.    Ранним  утром  26-го июня  караван   из   более  двух  десятков  лошадей  и  людей  двинулся   в    сторону  Тернопольской   области,  где  в  1940 г.    был  создан  Ягольницкий  конный  завод.   В    Ягольнице  можно  было   сделать  остановку,  получить   фураж  и провести  ветеринарный  осмотр  лошадей.   Затем  планировалось  двигаться  через   Каменец-Подольскую  и  другие  области  УССР    к  Днепру.   Такой  маршрут  был  выбран   из  опасения,  что  основные  автомобильные  дороги  будут  заняты  войсками.   Возглавлял  колону   жеребец  Граб,  запряжённый в   повозку  И. Ф. Сысоева.  У   Сысоева   было  одноствольное  ружьё,  которое  вместе  с   патронами   выдал  ему  директор  ипподрома,  и  это  было  оправданно.   На  третий  день  движения    конный  отряд   наткнулся  на  цыганский  лагерь,   взрослые  обитатели     которого   очень  настойчиво  попросили  продать  им  несколько  лошадей.   И. Сысоеву  пришлось   стрелять  в  воздух,  чтобы  остановить  некоторые  опасные  действия   этих    чрезмерно   «возбуждённых  клиентов».    Тревога  о  безопасности  во  время  продвижения  по  Тернопольской  области  усилилась,  когда  в  одном  из    райцентров  конников  предупредили,  что  за  их  лошадьми  охотятся   подозрительные  личности.  Они   появлялись  на  главных  дорогах  и  расспрашивали  беженцев  о  каких-то  конях,  будто  бы  украденных  цыганами.   Поэтому  было  принято  решение  дальше  двигаться     просёлочными  дорогами,  чтобы   избежать  попадания  под  обстрелы  немецкой  авиации  и   оторваться  от    возможных  диверсантов.     Сельской  маршрут  имел  и  другие  свои  преимущества  -   богатые  фауной  и  флорой  леса  и  луга   Правобережья  Украины   давали   возможность   и  людям,  и  лошадям  пользоваться  их  дарами.   К  тому  же   двигаться    целый  день  верхом  под  жарким  летним  солнцем  или    дождём  с  грозами  удобнее  было  в  лесистой  местности  с  обилием  деревьев.  Они  оберегали   конный  отряд  от  немецкой  авиации,   которая  всё  чаще  появлялась  в  небе.    Но  вот  от  цыган,  а  возможно  и   от  «особых   конокрадов»,    уберечь  лошадей  не  удалось,   не  помогло  и  ружьё.    Не  успели  заводчане    с  лошадьми  пройти    территорию   тогдашней  Каменец-Подольской  области,  как    в  одну  из  ночёвок  случилось  ЧП.   Пропало  две   лошади  Терского  конного  завода  и  «стрелецкий»  жеребец  Граб,  который  затем  окажется  в  Германии.    Единственным  утешением  стало  то,  что  оставшиеся  люди  и  лошади  успели  вовремя  уйти  подальше  от  фронта  -   ведь  немцы  стремительно  продвигались  вглубь  Украины.   В  отличие  от  сельских  жителей  Львовской  и  Тернопольской  областей,  которые  недружелюбно  относились  к  «конным  беженцам»,   колхозники  Подолья  и  Приднепровья  всячески  содействовали   конникам    и  даже предлагали  остаться  в  их  хозяйствах  вместе  с  лошадьми.     Делая   за  световой  день   многокилометровые  переходы,  конный  отряд   5-го  июля  подошёл  к    переправе  на  реке  Днепр   в  районе  Черкасс.    Это  был  успех  -  за  десять  суток  удалось  оказаться  на  Левобережье  и  к  вечеру   8-го июля  добраться  до    Дубровского  конного  завода (Полтавская  область).  Пребывание  в  гостях  было  недолгим.  В   конном  заводе  были  разные  настроения,  но  паники  не  было  -  люди  верили,  что    немцев    под   Киевом  и  на  Днепре     Красная  Армия  остановит,  разобьёт   и  погонит  на  запад.   Руководители    же   завода   были  озабочены   делами  хозяйственными  -  темпами  уборки  урожая  и  заготовки  сена,  поэтому  посоветовали  И. Ф. Сысоеву  и  его  спутникам    продолжить   движение  в  свои  конные  заводы.  Пополнив  запасы  овса  и  продуктов,  сводный   конный  отряд   двинулся  на  Славянск.  Здесь,  на  левом  берегу  Северского  Донца  пришло  время   разделиться.  Конники  Терского  конного  завода  решили  продолжить  свой  путь  на  юго-восток,  чтобы  попасть  в  Провальский  конный  завод  им.  Ворошилова  и  там   связаться  по  телефону  со  своим    начальством.       14-го  июля  1941 г.  «терцы»,  пройдя  за  19-ть  суток  1200  км,  добрались   до  ст.  Провалье  Ворошиловградской  области.  Пробыв  неделю  в  конном  заводе,    они   выехали  по  железной  дороге  домой,  в  Ставропольский  край.     Конники  Стрелецского  и  Деркульского  конных  заводов  благополучно  завершили  свой  переход  и  прибыли  в  свои  хозяйства  в  десятых  числах  июля  1941 г.   Работники  заводов  и  родственники  радушно    их  встретили,  но  руководство  конных  заводов  было  озабочено  потерей  элитных  лошадей.  Встал  вопрос  -  какая  вина  тренеров в  этом? -  и нет  ли   вредительства  или  даже  диверсии?  Начкон   Деркульского    конного  завода      Дмитрий   Гаркавец,  хорошо  знающий  своих  конников,   не  мог  выразить  своё  мнение  о  случившемся,  так  как   в  это  время  был  призван  в  Красную Армию.      Защитили    от  суда  «деркульских»  конников    секретарь  заводского  парткома  Рыбников  Иван  Фёдорович  и  председатель  рабочкома  Скубаков  Афанасий  Фомич.  Тренера  И.  И.  Самойленко   перевели  в  конюха.  В  октябре  1941 г.  он  ушёл  на  фронт,  был  ранен  и  попал  в  плен.   Погиб  Иван Иванович  Самойленко  в  немецком  концлагере  в  январе  1943 года.   В  Стрелецком  заводе   И. Ф. Сысоева    тоже  отстранили  от  тренерской  работы,  но никого  не  судили.  Шла  война,  и  вести  следствие   о  потери  лошадей   было   не  ко  времени.   Иван  Фёдорович  участвовал  в  эвакуации  заводских  лошадей  на  Урал.  Весной  1943 г.    он  вернулся  вместе  с  лошадьми  Стрелецкого  завода,  которых разместили  в  Деркульском  заводе  (стрелецкие  конюшни  были  разрушены  в  ходе  январских  боёв  1943 г.)  и  долгое  время  работал  здесь  бригадиром  и  тренером.  Вот  такая  история  из  того  далёкого  и  героического  времени.
Возможно,  этот  рассказ  будет   дополнен  читателями,  чьи  родственники  были      участниками этих  драматических  событий  далёкого  1941  года  и  в  их  семьях  сохранились  известные  только  им   факты. Будем  надеяться.