День святой Марины

ДЕНЬ СВЯТОЙ МАРИНЫ

Мой разговор с рентгенологом был недолгим. «У тебя есть проблема, парень, - сказал он.- тебе дадут направление в НИИ Онкологии. Обследуешься там, и, вероятно, придётся оперироваться. Единственное, что я ещё могу сказать - с сердцем это не связано».
Я покидал Ленинградский НИИ Кардиологии с двойственным чувством - хорошо, что затемнение на флюшке, приведшее меня туда, не связано с сердцем. Хорошо также, что направили в Песочный - там в НИИ Радиологии с нехорошим, но не смертельным диагнозом проходил лечение мой старший брат. Об остальном думать не хотелось в 18 мальчишеских лет…
В институте им. Петрова в Песочном меня приняли доброжелательно. Пройдя цепочку специалистов, начиная от химиотерапевта до заведующего операционным сектором отделения торакальной хирургии, я получил направление на госпитализацию. «Ждите. Мы Вам позвоним»,- сказали мне в регистратуре.
Звонок раздался за две недели до Нового года, и на следующий день после звонка я уже входил в палату 2-го хирургического отделения в клинике, распололоженной на Ленинградском проспекте посёлка Песочный. «Сведущие» люди утверждали, что в данное заведение попадают либо по большому блату, либо для медицинских опытов. Блата в среде медиков у меня в ту пору не было…
В палате я освоился быстро. Кроме меня, там располагалось ещё трое мужчин:  главный механик одного из Ленинградских заводов,, доцент ЛТИХП, а также весельчак-сантехник Витя, постоянно забавлявший обитателей палаты рассказами о своих любовных похождениях. Главмех шёл на выписку, у доцента была сковырнутая родинка. Мы с Витей шли на операцию…
Режим был довольно вольготный. Обязательными для всех были только завтрак, обед, ужин и ночной сон. В остальное время обитатели отделения могли находиться в палатах, гулять по коридору, читать, играть в шахматы. На процедуры и осмотры приглашали  персонально и редко.
Меня почти сразу навестили институтские друзья и принесли гитару. Тогда и там и появилась одна из моих первых песен:

 По тропинке, по натоптанной
Старый год уходит к станции,
И летят снежинки хлопьями -
Новогодние квитанции…

Здесь Снегурочки в халатики
Разодеты все нарядно так,
И друзья приносят яблоки -
Дедморозы в стройотрядовках …

«Снегурочки в халатиках». - это, как Вы понимаете, медсёстры, из которых аккуратностью, строгостью, фигурой и глубиной надвинутого на самые брови колпака выделялась процедурная сестра Марина. Её так звали все. Фамилии её я так и не узнал. Зато, сразу почувствовав к молодой девушке тайную симпатию, я полюбил сидеть с книжкой на скамеечке возле процедурного кабинета. Когда Марина, издалека гремя ключами, появлялась в конце коридора, я с невинным видом углублялся в книгу, делая вид, что все, происходящее вокруг, меня не касается. Марина открывала дверь процедурного кабинета и скрывалась в нём. А я, «почитав» ещё некоторое время, уходил в палату петь песни своим товарищам по несчастью. Наша палата соседствовала с процедурной, и, вероятно, звуки звучащих песен доносились и до находящегося  там персонала.
«Давай «Серёгу Санина»!». - просил сменивший главмеха вертолётчик: «Когда меня в операционную повезут, ты мне эту песню спой!». Я пел много и охотно.
Мой лечащий врач - молодой и жизнерадостный хирург Голубев, незадолго до Нового года назначил мне сделать пункцию, подключив к процедуре своего товарища-хирурга. Мою грудную клетку накачали воздухом при помощи компрессора и сделали рентгеновский снимок, а потом Голубев, усадив меня на кушетку со словами: «Всё сидя - торакальный хирургия!»проколол мне огромной иглой грудину и шприцом откачал около стакана грязно-кровавой жидкости.
Во всех манипуляциях хирургам ассистировала Марина. «Дайте-кв какую-нибудь посуду».  - попросил её хирург, и получив имевшуюся в процедурной стеклянную банку слил туда красно-бурое содержимое шприца со взятой пробой.
«Ну вот и хорошо - киста это» - сказал Голубев: «Повезло тебе, Николай. А Вам, Мариночка - хорошо сдать сессию!»
«Эх и подарок тебе к Новому году сделали!» - сказала на следующий день встретившая меня в коридоре профессор Валдина: «Вот такой; подарок!»
Оперировали меня на следующий день после Нового года. Оперировал заведующий отделением, легендарный профессор Роберт Иванович Вагнер. Это была его первая операция после перенесённого инфаркта.
Извлечённая из моего средостения киста лопнула у него в руках…
Выписывался я через две недели после операции. «А на Западе вообще выписывают на третий день, - сказал Голубев, - у нас правда, говорят, что это связано с дороговизной койко-мест, но причина и не только в этом».
Теперь, более тридцати лет ссрустя, я с благодарностью вспоминаю врачей Щукареву, к. м. н. Лемехова, д. м. н. Барчука, проф. Р. И. Вагнера, доктора Голубева и … процедурную медсестру Марину, во время пункции в процедурной магнетизирующим взглядом из-под надвинутого на самые брови колпака  наблюдавшую, как из предполагаемой злокачественной опухоли выходит, отменяя смертный приговор пациенту, кровянистое наполнение доброкачественной кисты.
Конец и Богу слава!

НИКОЛАЙ ЕРЁМИН

30.07.2022