Любовь не умирает, или Таверна Дикие Бизоны

Любовь движет почти всем в этой жизни. Многие преступления совершаются именно на почве любви, которая, порой, делая всем известный шаг, превращается в ненависть. Любовь способна усыпить разум, отключить его. Не важно, о какой любви речь: к человеку или деньгам. Итог часто один. Какой-то один. Из двух. Жили они долго и счастливо или умерли в один день. Именно «или», почти никогда «и». Но об этом позже, а пока по скоростному шоссе, где-то в прериях, ехал коричневый ретро автомобиль с крышей бежевого цвета. Из салона доносилась эхом музыка Eagles "Hotel California".
- Эта чертова таверна «Дикие Бизоны» все еще не снесена? – сказал мужчина девяноста пяти лет, с желтыми выпирающими зубами в старой коричневой ковбойской кожаной шляпе, показывая рукой, высунутой из окна машины, на обветшалое трехэтажное здание неподалеку с почти стертой нанесенной синей краской на кирпиче надписью.
- Дедушка, я тебе больше скажу! Хозяева хотят вдохнуть в него новую жизнь! Сделать ремонт, еще больше стилизовать под старинную таверну! Сейчас люди любят ретро! Но это будет прям как настоящая таверна, под старину. С гостиницей на двадцать пять номеров и рестораном! А не той забегаловкой, которой он был раньше, – сказал лысеющий голубоглазый мужчина пятидесяти лет, глазами высматривая ближайшую автозаправку.
- Вот ретро! – сказал пожилой мужчина, хлопая по сиденью автомобиля Chevrolet Bel Air Sport Coupe 1956, в котором сидел, — а это - трехэтажная халупа под снос! Хозяева - все еще семейство Нокс? – пробурчал недовольно мужчина в ковбойской шляпе, обращаясь к внуку.
- Да, они! Уже лет сто, наверное. Я думал, в молодости тебе нравилось бывать в «Диких Бизонах». И ты будешь рад, когда его вновь откроют после ремонта. Ты можешь снова посетить это место с друзьями и испытать ностальгию! - сказал внук, расплываясь в доброй улыбке, пытаясь угодить деду.
- С друзьями? Как ты себе это представляешь? Я, кружка пива и доска спиритического вызова умерших? – сказал мужчина с прищуром глядя на внука, –  таверны испокон веков были заведениями очень низкого сорта, – тихо сказал мужчина, повернувшись в сторону таверны, плавно скрывающейся за поворотом.
- Никого совсем не осталось в живых? – с немного напускной грустью спросил внук, доставая из кармана потёртый черный бумажник, чтобы заплатить за бензин.
- Не всем отмерено жить до ста трех, как Кирку Дугласу! Хотя, не всегда нужен этот век жизни. Долго нам еще ехать?  – спросил мужчина, глядя на ценник на бензин, когда машина остановилась у заветной автозаправки.
- Полтора часа! Зато в долгой жизни есть свои плюсы! Ты едешь навестить свою правнучку. Ты видел, как росли несколько поколений! – сказал с гордостью мужчина, глядя на хмурого деда.
- Да, я очень рад, что проведу у Лоретты неделю! – сказал, улыбаясь мужчина, перейдя на очень мягкий и добрый тон.
- И постарайся пресекать ее негативные высказывания в мой адрес. Все разводятся, мы не сошлись характерами с ее матерью, такое случается постоянно. В этом нет ничьей вины, – сказал мужчина, хмуря брови.
- Она имеет право негодовать и злиться. Я не стану отнимать у ребенка эмоции, какими бы они ни были. Не сошлись характерами! Чушь это все! Ты ушел он жены к официантке на тридцать лет тебя моложе! – с осуждением пробурчал мужчина.
- На двадцать восемь! – поправил мужчина деда, надевая очки авиаторы из-за выглянувшего из-под туч солнца.
- Это в корне меняет дело, – протяжно и с сарказмом сказал пожилой мужчина, – твои дела личного характера меня не волнуют, я просто хочу провести время с Лореттой. А не работать над улучшением твоего имиджа горе - папаши и мужа, – более резко сказал пожилой мужчина.
- Ты прав, я просто хотел сказать, что не все пары живут по многу лет вместе, как ты с бабушкой. Времена изменились. Когда уходит любовь, нет смысла терпеть друг друга, надо жить дальше и искать человека, с которым ты снова засияешь! – блаженно сказал мужчина с улыбкой.
- Пока я вижу только, как сияет на солнце твоя лысина! И скоро, засияет брешь в твоем бюджете после того, как официантка оберет тебя до нитки, – сказал мужчина, иронично улыбаясь и показывая на карман джинсов водителя.
- Кьяра не алчная хищница, ей не нужны мои деньги! Мы рады, что обрели друг друга, и мы счастливы. И она уже не официантка, она инструктор по аштанга-виньяса-йоге. Я же говорил, что мы купили ей студию, где она теперь может заниматься любимым делом, а не разносить кофе для всяких дегенератов, – возмущенно сказал мужчина.
- Время покажет, – сказал пожилой мужчина, понимая бессмысленность дебатов на данную тему.
- А оно уже все показало! Моя бывшая до сих пор одна, значит проблема была не во мне, а в ней! – сказал мужчина, гордясь силой своего аргумента.
- Карделия занималась детьми, они как раз вступали во взрослую жизнь, выбирали профессию, поступали в колледж. У нее были другие заботы, поиски мужчины не были для нее идеей фикс, – сказал дед внуку, глядя на проезжающего мимо велосипедиста в ярко-желтой майке и фиолетовых спортивных шортах.
- Во дает! Тут двадцать пять миль до ближайшего города, стоит жара, а он педали крутит, – сказал удивлённо водитель, тоже обративший внимание на велосипедиста.
- Некоторые не боятся преодолевать препятствия. Включи Dusty Springfield, – попросил пожилой мужчина, желая погрузиться в мир музыки, а не причитаний внука.
В салоне заиграла песня «Son of a preacher man», и оба мужчины погрузились в молчание.
Машина подъехала к светло-голубому дому в викторианском стиле, в скромной версии этого стиля. Такие дома с большими окнами 3D, как бы сейчас сказали, так как за счет архитектуры обзор был не только фронтальный, но и боковой. Дом с виду был небольшой и довольно узкий. Три этажа. На первом этаже располагался гараж.  По высоте он шел вровень с парадным крыльцом. Второй и третий этажи были жилыми. Треугольную крышу украшало небольшое прямоугольное окошко.
На крыльцо выбежала худощавая голубоглазая женщина средних лет высокого роста с прямыми светлыми волосами до плеч. Она подошла к пожилому мужчине в шляпе.
- Алрой! Рада тебя видеть! Рада, что ты наконец-то до нас добрался! – сказала женщина, обнимая мужчину и демонстративно повернувшись спиной к бывшему мужу.
- А ты, Карделия, с годами только расцветаешь! – сказал мужчина, улыбнувшись женщине.
- Пройдемте в дом, Лоретта на занятиях, к ужину она вернется, – ласково сказала женщина.
- Я не останусь на ужин, у нас с Кьярой планы на вечер, – с вызовом сказал мужчина, глядя в спины поднимающимся по ступенькам деду и бывшей жене. Но они не повернулись, и лишь Алрой махнул рукой в знак того, что он может быть свободен.
Зайдя в дом, Карделия налила Алрою чашечку черного кофе с сахаром, как он любил.
- А Лоретта даже летом занимается? – с интересом спросил Алрой.
- У нее каникулы. Но она начала ходить на дополнительные курсы программирования. Сейчас одного образования мало, чтобы быть конкурентоспособным на рынке трудовых ресурсов, надо знать все! Это в наше время ценились узкие специалисты. Сейчас же в цене универсалы, – сказала, вздыхая женщина и протянула мужчине прозрачную чашку кофе на блюдце.
- Да, век огромного потока информации в котором и себя потерять немудрено! – сказал мужчина, — а как дела у Дакса? – продолжал он, показывая на большой портрет на стене, на котором была изображена Карделия и двое ее детей: дочь Лоретта и сын Дакс. Их отца на фото не было.
- Он решил летом заработать все деньги мира, его цель - покупка новой машины, – смеясь сказала женщина.
- И где он работает? – спросил мужчина, размешивая сахар в кофе.
- Везде, где есть работа. Они с друзьями ездят по штатам и работают на сезонных стройках, деньги неплохие. Я ему сказала, что ты приедешь. Он пообещал заехать и повидаться с тобой. Как раз будет в наших краях. Ноксы перестраивают «Диких Кабанов», он будет там подрабатывать, – сказала женщина, внимательно посмотрев на Алроя.
- «Диких Бизонов», - задумчиво сказал мужчина, делая глоток черного кофе.
- Ну конечно! Там же ты познакомился с Донной? – спросила женщина с улыбкой.
- Да, мы с женой познакомились там, – сказал задумчиво мужчина.
- Не заведение, а эпоха! Чего там только не происходило. Какие слухи только не ходили. Но память у людей короткая, все уже все забыли. Интересно, они оставят старое название или нет? – спросила женщина с интригой.
- В свое время заведение действительно гремело на всю округу, сорок шестой год, после выхода закона «о занятости» было значительное сокращение безработицы, таверна предоставила много рабочих мест. Название оставят, я уверен. Сейчас такое время, что плохой рекламы не бывает, а старые слухи только подогревают интерес к этому месту. Хайп, как сейчас говорят, – смеясь сказал Алрой, разводя руками.
- Думаешь все слухи - правда?  Убийства, смерти, пожар? Ты же был там завсегдатаем одно время?  – с любопытством спросила женщина, глядя на мужчину.
- Я стараюсь не думать об этом месте и произошедших событиях в нем. Знаю только то, что, будь Донна жива, мы бы не пошли туда праздновать нашу годовщину, – сказал мужчина, вставая с дивана, — кружку я сам помою.
- Да, двадцать лет она не с нами, рак никого не щадит, – сказала с грустью женщина, – я пока пойду готовить ужин, - продолжила Карделия.
Алрой достал свой планшет и начал листать местные новости: «Возрождение скандально известной таверны «Дикие Бизоны»: гениальный коммерческий ход, или убыточное мероприятие»? «Реновация «Диких Бизонов»: обнажит ли новая стройка старые скелеты?». Новости пестрили только о таверне и сплетнях о семействе Нокс.
Скрипнула входная дверь и в проеме показалась молодая девушка, ростом около ста семидесяти сантиметров, с длинными прямыми светло-русыми волосами. Одета она была в коричневые кеды, прямые голубые джинсы, кислотно салатовый свитшот с синей надписью «TEXAS», из-под которого виднелся воротник белой рубашки. На плече у нее висела массивная сумка.
- Ну что, как там нули и единицы? – спросил с улыбкой Алрой, глядя на правнучку.
Лоретта, увидев родственника, расплылась в белоснежной улыбке и побежала обнимать прадеда.
- Дедушка ты приехал! Дакс тоже приедет на неделе повидаться! Я так рада, что ты поправился, и тебя наконец-то выписали из больницы! А нули и единицы в порядке, помаленьку захватывают мир! – звонко сказала девушка и рассмеялась.
- Да, больница - не самое занимательное место на планете. Жизнь слишком коротка для лежания на больничной койке. А ты еще пишешь статьи в местную газету? – заинтересованно спросил Алрой, глядя на правнучку.
- Уже год ничего не писала, пока мне некогда, но я соскучилась по писательству! Ты привез бинокль? – лукаво спросила Лоретта.
- Разумеется, – сказал Алрой, хлопая по карману своего поношенного пиджака.
Карделия накрыла на стол, и все трое уселись ужинать.
- А какой у прабабушки был любимый фильм с Лореттой Янг, в честь которой меня назвали? – с любопытством спросила девушка, кладя на тарелку салат.
- Она любила все ее фильмы, но «Рэйчел и незнакомец» тысяча девятьсот сорок восьмого года, она посмотрела раз двадцать пять! Думаю, именно это кино было ее фаворитом! – с ностальгией сказал Алрой, отламывая хлеб.
- У нас осенью в университете будет месяц ретро кино, и мы все должны предложить по одному кино, затем из списка будут выбраны двадцать фильмов, которые в итоге покажут, – с энтузиазмом сказала девушка.
- Тогда это кино не подойдет под современную повестку, там женщину взяли в рабство, – сказал Алрой, с театральной неловкостью.
- О, боже! Да, лучше что-то другое, – смущенно улыбаясь сказала девушка.
- Тогда «Дочь фермера», тысяча девятьсот сорок седьмого года, актриса за эту роль Оскар получила, - с победой сказал Алрой.
- Там без рабства? – лукаво спросила девушка.
- Без, но главная героиня устраивается уборщицей к конгрессмену, так что можно под повестку сексизма это кино определить. По вашим современным реалиям было бы идеально, если бы мужчина был дом работником, а женщина - конгрессменом, – сказал, смеясь мужчина.
- Я предложу это кино! Все-таки Оскар! – засмеялась девушка, отпивая из стакана воду.
Ночь была удивительно яркая и звездная. На бесконечном бархатном синем полотне были хаотично рассыпаны разной степени яркости и размера светящиеся объекты. Словно россыпь драгоценных камней, лежащих на салфетке у ювелира и ждущих своего места в очередном драгоценном творении.
Лоретта сидела на крыльце в шортах и футболке мятного цвета, и смотрела на небесные тела над крышей дома. Прадед стоял рядом, опираясь локтями на перила крыльца.
Прадеда Лоретта называла просто дедушка, так как прадедушка казалось ей длинным, и она спотыкалась об это длинное название, словно о ступеньку.
- Дедушка, как ты думаешь, сбываются ли желания, если падает звезда? – мечтательно спросила девушка, не отрывая взора от звездного неба.
- Хочу тебя расстроить, дорогая моя, звезды не падают. То, что мы называем падающими звездами – это, на самом деле, мелкие частички астероидов или комет. Они пролетают над Землей на небольшом расстоянии, трутся о воздух, загораются, и мы видим это эффектное зрелище, глядя на которое нам хочется верить в сказку, – сказал мужчина, по-доброму улыбнувшись Лоретте.
- Серьезно? Я думала, это правда падают звезды! – засмеявшись сказала девушка.
- Нет, звезды по массе во много раз превосходят Землю, если бы они падали, это все было бы не так мило! – с иронией сказал Алрой, доставая из кармана бинокль.
- А разве плохо верить в сказку? Или в целом в подобные ритуалы?  – с вызовом спросила девушка.
- Конечно нет! Верить нужно! Но нужно еще строить крепкий фундамент под ногами, чтобы вера была не единственной опорой, – ответил с улыбкой Алрой, протягивая Лоретте бинокль.
Девушка взяла оптический прибор и прислонила к глазам.
- Да, Венера всегда светит гораздо ярче Сириуса! – с восторгом сказала девушка, глядя на «Вечернюю звезду», как часто еще называют Венеру.
- Кто бы мог подумать, что на этой планете, на самом деле творится кромешная тьма с кислотными дождями, – с восторгом сказал Алрой.
- Венера на Земле излишне романтизирована. Реальность далека от образа. С Венерой вообще все не в порядке, только эта планета нашей Солнечной системы вращается в обратном направлении! Так, а что у нас на Луне? – азартно спросила девушка, отводя бинокль от Венеры к Луне, – дедушка, нам уже нужен телескоп! – продолжала Лоретта, глядя на небесные тела.
- Согласен! Наши знания о космосе требуют более серьезной аппаратуры, – серьезно сказал Алрой.
- Я бы хотела посмотреть туманности! – воодушевленно сказала девушка.
- Я помню, как тебя впечатлила Туманность Андромеды, когда ты увидела ее первый раз, тебе было двенадцать лет! Но это, по факту, галактика. Если ты хочешь именно туманности, состоящие из пыли и газа, то тогда нам определенно нужен телескоп, – сказал Алрой, поддерживая интерес правнучки к изучению космоса.
- Это будет наша цель! – уверенно сказала Лоретта, сделав паузу, – дедушка, на самом деле, я сейчас работаю над статьей для местной газеты. Она посвящена таверне «Дикие Бизоны». Сейчас все СМИ только об этом и трубят. Но я бы хотела докопаться до истины. Узнать, что в действительности там случилось. До правды всегда так трудно достучаться, – разочаровано сказала девушка.
- Проблема в том, что потом с этой правдой делать, когда до нее достучался, – тихо сказал Алрой.
- Да, ты прав. Может и не надо ворошить прошлое. Пусть это остается городской легендой, окутанной тайнами и домыслами, – грустно сказала девушка.
- Если у тебя будут вопросы, то я буду рад на них ответить. Но прошло слишком много времени с тех пор, – сказал Алрой, ради правнучки готовый снова погрузиться в темный мир прошлого.
- Расскажи, как ты познакомился с прабабушкой! Ты никогда не рассказывал вашу с ней историю, – заинтересованно сказала девушка, положив ладони на подбородок.
- Стояло жаркое лето сорок шестого года. Мне было двадцать лет. Таверна только что открылась под новым названием «Дикие Бизоны». До этого там был скромный бар. Второй и третий этажи были жилыми квартирами. Я со своим приятелем Ронни зашел в это новое заведение, выпить и перекусить. Заведение сильно отличалось от того, каким оно было до этого. Оно было просторное, светлое и уютное. К нам подошла официантка принять заказ. Она была голубоглазой блондинкой с волнистыми волосами и самой красивой улыбкой из всех, которые я когда-либо видел. Помню, друг тогда сказал, что она словно сошла с многочисленных пин-ап плакатов, популярных в то время. Но я знал, она была чем-то большим. Я решил вечером подъехать к закрытию, когда ее смена закончится, чтобы познакомиться с ней. Спросить, как ее зовут, пригласить куда-нибудь. Но к моему удивлению, вечером вышла совершенно другая девушка. Я был в недоумении и сбит с толку. На следующий день я снова зашел туда на обед, но ее там не было. Там была та девушка, которая накануне вечером выходила из заведения. Я спросил ее, где та официантка, которая меня вчера обслуживала, и описал вчерашнюю девушку. Ответ меня поразил. Официантка сказала, что вчера на пару часов ее замещала жена хозяина этого трактира – миссис Донна Нокс. Моему удивлению и досаде не было предела. Мне понравилась замужняя женщина тридцати лет, имеющая ребенка. Но меня не смущал ее возраст и статус, я, во что бы то ни стало, пообещал себе встретиться с ней еще раз. 
Лоретта слушала прадеда с открытым ртом, она не знала историю своей семьи. Но она хотела ее узнать. У них в семье было не принято говорить об этом. Ее прабабушка умерла спустя день после рождения Лоретты, и у нее не было уже возможности с ней поговорить. Она опасалась, что Алрой передумает и оборвет рассказ на полуслове. Поэтому она старалась скрыть свое удивление, узнав, что ее прабабушка когда-то была Нокс, чья фамилия пестрит во всех газетах в последнее время.
Их вечерние посиделки прервала Карделия. Женщина вышла, толкнув дверь ногой, в руках был поднос, на котором стоял прозрачный чайничек с ягодным чаем и две чашечки.
- Я подумала, что по чашечке горячего чая вам будет сейчас очень кстати, – с улыбкой сказала женщина, ставя поднос на крыльцо.
- Спасибо, мам, – сказала девушка уходящей в дом матери.
- И ты встретился с ней еще раз, верно?  – спросила Лоретта, понимая, что, разумеется, ответ "да", но ей надо было снова направить родственника на долгий и тяжелый путь повествования, уходящего в прошлое.
- О, да! У моего друга Ронни возник коварный план, – сказал, рассмеявшись Алрой, – он предложил мне позвонить в бар и придумать срочное дело для официантки, чтобы Донна снова ее подменила. План сработал частично. Официантка убежала по делам, и ее пришли заменить, но уже не Донна, а другая девушка. Она оказалась младшей сестрой мужа Донны - Джозефа Нокса, ее звали Рут Нокс. У девушки были карие глаза, длинные прямые волосы темного цвета, и множество веснушек усеивало ее лицо. Она была пухлощёкая и улыбчивая. И если Донну можно было представить девушкой с плакатов (по версии Ронни), скажем, рекламы "Coca-Cola". Где она сидит на красном мини-холодильнике с надписью "Coca-Cola ice cold" в красном приталенном летнем платье в черный горох, подол которого, немного задравшись, оголил черные чулки и красивые стройные ноги. То Рут была с других плакатов. Тех самых, на которых женщина в фартуке стоит на кухне и рекламирует домашнюю утварь или мороженое с печеньем. В ней была какая-то простота, уют и непосредственность. Она очень понравилась Ронни. Так что идея наша не провалилась, а открыла дверь случайности, точнее, череде событий и случайностей. Рут жила в здании таверны «Дикие Бизоны» на третьем этаже, где располагались жилые квартиры.
Донну я увидел снова, лишь спустя месяц. Она выходила с покупками из продуктового магазина. С ней был мальчик лет семи, это был ее сын. Я предложил ей помочь донести пакеты, но она ответила отказом, сказав, что в этом нет необходимости, так как ее встретит муж и поможет ей. Не знаю, о чем я думал, но я пошел за ней. Я хотел побыть с ней еще немного, даже в роли сумасшедшего преследователя. Именно так я себя тогда и чувствовал. Муж ее не встретил в тот день. Чуть позже картина ее брака стала вырисовываться очень четко. Джозеф был занятой человек. Часто он был занят молодыми тамошними девушками. Я понял, что этот брак был номинальным. Донна была в нем одинока. Я поймал себя на мысли, что рад этому. Тому, что Донна несчастна с ним, поэтому она сможет дать шанс мне. Джозеф Нокс часто уезжал из города в многочисленные командировки.
Донна дружила с Рут и часто звала ее проводить время с ней и Ронни, с которым Рут начала встречаться. Я подумал это мой шанс. Я через Ронни и Рут пытался узнать Донну поближе. Когда я узнал, что Донна любит фильмы с Лореттой Янг, я достал билеты на премьеру фильма «Чужестранец». Это было второе июля сорок шестого года. Мы все вчетвером пошли на это кино. Донна светилась от счастья, она редко куда-то выбиралась. После фильма я предложил проводить ее до дома. Рут и Ронни идею поддержали. Рут не была близка со своим братом Джозефом и даже сочувствовала Донне и ее не счастливому браку. Словно чувствовала часть своей вины за то, что член ее семьи оказался не самым идеальным человеком.
Ронни и Рут направились пропустить по стаканчику в «Дикие Бизоны», а мы с Донной пошли в сторону ее дома. Я чувствовал, как ей было неловко, она была словно не со мной в тот момент. Она оглядывалась и смотрела по сторонам, боявшись увидеть знакомого или родственника мужа. Ей казалось, что все смотрят и осуждают ее.  На полпути к дому она спросила:
- Стоп! А ты ни разу не спросил где я живу! А идешь довольно уверенно в верном направлении! – с подозрением сказала Донна.
- Интуиция! – сказал я, с улыбкой глядя на Донну.
Но я все же признался ей, что следил за ней тогда. Признался и в том, что после того, как увидел ее впервые в таверне, не мог уже ни о ком думать, кроме нее. О том, как долго искал встречи с ней и как хочу снова и снова увидеть ее улыбку. Рассказал и о том, как обманом выманивал официантку, чтоб именно Донна пришла подменить ее. Может, не стоило рассказывать ей все. Но мне не хотелось ей лгать или вводить ее в заблуждение. Я хотел рассказать ей все. И я рассказал. Рассказал, что она самая удивительная и потрясающая девушка. И что я бы хотел сделать ее самой счастливой. Но в момент моего эмоционального монолога она прервала меня, сухо сказав:
- Спасибо, Алрой, но мне это все уже говорили. Много лет назад я все это уже слышала! – сказала Донна, грустно улыбнувшись уголками рта, накрашенного ярко-красной помадой.
Я же встал в ступор и не знал, что сказать. Я понимал, что я для нее очередной балабол, который, как и Джозеф, разочарует ее. Который когда-то обещал сделать ее самой счастливой, любить до конца своих дней, но всего-то через десять лет свел все это на нет. Я хотел ей сказать, что я другой. Я не такой, как ее муж. Что я ее не подведу. Но что у меня было кроме слов? И я решил не сотрясать воздух и взять себя в руки. Мужчина, который слишком много говорит, не вызывает доверия. А действия всегда говорят громче слов. В моей голове проносились сотни мыслей и идей. Но я не знал, что я должен делать. Однако, сдаваться я не хотел.
- Я понимаю. Но жизни нужно давать второй шанс, разве нет? – спросил я, глядя на самую красивую девушку в мире.
- Никогда не знаешь, где шанс, а где грабли, на которые все мы склонны снова и снова наступать, – сказала Донна холодным тоном.
- Мы еще увидимся? – спросил я Донну, подходя к ее дому.
- Разумеется, это ведь маленький город, – сказала Донна, повернувшись ко мне спиной и направившись в сторону двери своего дома.
Она не обернулась. А я стоял, как вкопанный, в надежде что она повернется. Вечер был теплый и звездный. По пути я встретил Ронни и Рут, которые выходили из «Диких Бизонов», они обнимались и весело смеялись, затем Рут меня строго спросила:
- Ты проводил Донну?
- Да, с поставленной задачей я справился! – ответил я.
- Мы идем на вечеринку к моему соседу, Джону Коулману, присоединяйся, – сказал мне Ронни.
Планов на вечер у меня не было, и я решил развеяться с друзьями. В послевоенные годы настояния были праздные. Все стали чаще пить и вести разгульный образ жизни. Вечеринки были популярным явлением. Всем хотелось выдохнуть и расслабиться. Джон Коулман успел побывать на войне. Только о ней и говорил постоянно, но вечеринки у него были самые шумные и посещаемые. Жил он в небольшом двухэтажном доме. С просторным задним двором, в котором росли несколько больших дубов, на которые Джон для антуража развесил гирлянды. Сам Джон был плечистым парнем двадцати семи лет, под два метра ростом с ярко рыжей шевелюрой, темно-зелеными глазами и выступающим подбородком. Он часто шутил что у него типичная внешность ирландца, так как у него были ирландские корни.
На вечеринке было много народа, все веселились и развлекались. Я решил выйти подышать на задний двор. Но как только я туда вышел, я увидел там сидящего на скамье Джозефа Нокса. На коленях у него сидела стройная брюнетка в желтом платье и туфлях на каблуке. Он меня не знал, но я знал его. Я зашел обратно и был в смятении. С одной стороны, мне было неприятно, что он так обходится с Донной. С другой же стороны я понимал, что ее браку конец, и ее история с Джозефом скоро закончится. Для того, чтобы началась моя история с ней. С чистого листа. Я думал о том, было ли Джозефу неловко, когда он сидел с этой девицей, думал ли он, что его осуждают? Ведь все знали, что он человек семейный. Вопрос риторический, конечно же, нет. Ему было плевать на мнение окружающих.
Эта ситуация сделала меня больше уверенным в моих намерениях по отношению к Донне. Да, она была на десять лет меня старше. Но меня это обстоятельство не смущало. Я хотел быть только с ней. Только она была нужна мне.
Впрочем, карма в тот вечер настигла Джозефа. Брюнетка оказалась кузиной хозяина вечеринки, которому не понравилось, что женатый мужчина добивается ее расположения, очевидное, не имея серьезных намерений. Хотя такое понятие, как серьезные намерения, не витало в воздухе на подобных вечеринках.
На следующий день я позвал Донну на пикник. Я встретил ее в обувном магазине, она выбирала сыну детские ботинки. Она отказалась. Сказала, что вчера на ее мужа напали хулиганы, хотели его ограбить. Ей нужно за ним ухаживать. Я не стал рассказывать ей о случившемся. Донна была не глупа, и сама все понимала. Но я не собирался сдаваться. Хоть и не стал рассказывать ей, что ее муж вчера получил тумаков за то, что проявил внимание не той девушке, не в том доме. И Джозефа не грабили, а только он грабил Донну, крадя ее время.
Тем временем конфликт Джозефа и Джона набирал обороты, кузена последнего, Вирджиния, не планировала прекращать отношения с женатым бизнесменом, собственно говоря, Джозеф тоже не желал выпускать брюнетку из поля своего зрения. Кто бы мог подумать, что не я стал главным врагом мужа женщины, которую я любил. Вопреки конфликту, Джозеф и Вирджиния стали тайком встречаться. Кто был не слепой, тот все видел. Джозеф был хозяином не только таверны «Дикие Бизны», но еще и нескольких квартир на втором и третьем этажах. В квартире на третьем этаже жила Рут, а квартира на втором этаже пустовала. Туда Джозеф водил всех своих дам сердца, если можно так выразиться.
Мне было это на руку. Я мог встречаться с Донной в то время, пока ее муж был увлечен другой. Это был словно замкнутый круг из пороков. Тут не было ни правых, ни виноватых.
Я пригласил ее снова на пикник, она согласилась пойти со мной. Но сказала, что может предложить мне только дружбу. Я был согласен на все. Лишь бы проводить с ней время, которого у нее было немного. Большее количество своего времени она проводила с сыном или Рут, которая отучилась на парикмахера и хотела открыть свой салон красоты. Их с Джозефом отец был богатым человеком и готов был выделить младшей дочери средства для собственного бизнеса. Они с Донной искали помещение для этого детища.
С Донной мы хорошо проводили время, мы ходили на пикник, загорали у озера, катались на велосипеде. Мы узнавали друг друга и привязывались друг к другу. В людные места мы ходили очень редко. Чтобы Донна не испытывала стресса, боясь, что нас увидят. В кино мы ходили вчетвером, я, Рут, Донна и Ронни. Ходить компанией - менее заметно и осуждаемо, чем вдвоем. Но на один фильм с Лореттой Янг Донна не пошла. Фильм назывался «Идеальный брак» сорок седьмого года. Она подумала, что название очень ироничное, учитывая нашу ситуацию, и, несмотря на то, что фильм был комедией, нам обоим было не до смеха. Мы и не заметили, как прошел целый год с момента, как я встретил ее впервые в таверне, до момента, когда перестал видеть свое будущее без этой женщины. Но этот год был и моей борьбой с самим собой. Я ненавидел себя за то, что она, проводя время со мной, уходит в другой дом, не наш дом, в дом, где она жила с другим мужчиной. Она не воспринимала меня всерьез, она думала, я не искренен в своих намерениях. Но я давал ей то, чего она хотела. Внимания. Я слушал ее. Мне было интересно все, что она говорит. Каждая ее мысль, слово, идея, умозаключение. Но мне было мало этих редких встреч. Я хотел, чтобы она ушла от Джозефа, развелась с ним. И вышла замуж за меня. Она говорила, что ей нужно время на такое решение.
В то время Джозеф искал вторую официантку в «Дикие Бизоны», так как заведение становилось все более и более популярным. Официанткой стала Вирджиния. Он решил держать любовницу ближе к себе. Через неделю случилось непоправимое. Поздно ночью в трактире «Дикие Бизоны» произошло возгорание. Оно очень быстро распространилось по зданию. Оттуда вынесли четыре человека, не понятно, как там оказавшихся. Это были Донна, Ронни, Рут и Вирджиния. Ронни и Вирджиния не выжили. Рут и Донна были доставлены в больницу. Я не мог даже навестить ее в больнице. Потому что был ей никем, по крайней мере в лице закона. Я был никем той, которая была всем для меня. Я твердо решил, когда она поправится, мы уедем отсюда навсегда. Подальше от этого места. От Ноксов и таверны.
На следующий день арестовали кузена Вирджинии - Джона Коулмана. Он враждовал с Джозефом и все это знали. Вероятно, он решил сжечь его таверну, не зная, что там были люди. В частности, его родственница, которую он пытался защищать от Джозефа. Он отрицал свою вину. Он был разбит. Умерли его сестра и его сосед, его друг – Ронни. И мой друг. Мы все были потеряны и озлоблены. Наши близкие люди пострадали. Мы были беспомощны и сломлены. Я потерял друга и чуть не потерял Донну.
Джона вскоре отпустили, так как у него было алиби, и он не мог быть в то время возле таверны. Через две недели Донну выписали из больницы, а Рут выписали через месяц. Все стали жить как прежде. Джозеф стал восстанавливать свою таверну, которая была золотой жилой и приносила большую прибыль. Рут открыла свой салон красоты. Донну я не видел около полугода после этих событий. Она избегала меня. Я не понимал, почему. Но я заходил в салон к Рут, зная, что там могла быть и Донна. Но ее там не было.
- Алрой, не убегай, выпей хотя бы чашечку кофе! – сказала Рут, когда я зашел в очередной раз.
- Что случилось тогда в таверне? – бестактно спросил я, не понимая, какая это больная тема для Рут, ведь там погиб ее парень и мой друг.
- Я сама до конца не понимаю, – тихо сказала Рут, вытирая рукой проступающие слезы, – мы с Ронни уже ложились спать, как услышали громкий крик, который доносился с таверны. Он встал и посмотрел в окно, сказал мне что там пожар. Вскочил и побежал вниз. Я не могла оставаться тут и побежала следом. Я увидела, как он залез в разбитое окошко. Но он так долго был там, секунды казались мне вечностью. Я пошла следом. Я ничего не видела, было так много дыма. У меня жгло глаза. Затем я услышала откуда-то крик Донны, она схватила меня за руку и потащила куда-то. Но дым был такой густой, у меня заболела голова и я просто упала. Очнулась уже в больнице, – сказала всхлипывая Рут.
- Я не понимаю, как такое могло случиться, кто мог это сделать? – спросил я.
- Не знаю, но мы должны жить дальше. Вот, тебе от Донны, – сказала Рут, протянув мне письмо в плотно запечатанном конверте.
Я не стал открывать этот конверт. Я не хотел знать, что в нем. Я не хотел читать о том, что ей жаль. О том, что она не может быть со мной вместе. Что решила остаться с мужем, и я должен все забыть. Я открыл это конверт, более чем через пятьдесят лет. Когда моей Донны уже не стало в живых. Но об этом позже. А пока, я все так же искал с ней встречи. Хотел понять, что случилось. Почему я не нужен ей. Я хотел услышать это от нее, а не от клочка бумаги.
«Дикие Бизоны» снова открыли, посетителей меньше не стало, несмотря на трагедию, которая потрясла город. С открытием этого проклятого места, трагедия снова пришла в город. На втором этаже трактира, в квартире, которая принадлежала Джозефу, нашли два трупа: застреленного Джозефа и его любовницы. Она оказалась женой банкира, который узнал об измене. Он проследил за парочкой до квартиры и застрелил обоих. Такой трагический финал настиг Джозефа Нокса. Не буду кривить душой, я был счастлив. Я был готов пожать руку этому банкиру. Мне стало от этих мыслей тошно. Все-таки два человека лишились жизни. Но жизнь порой с нами очень цинично обходится.
Я пришел к Донне, в дом, где она жила с Джозефом. Это не казалось странным. Многие жители города приходили выразить соболезнования, хотя это было иронично. Сочувствовать женщине об утрате мужа, который изменял ей годами. Тяжелее всего было сыну Донны и покойного. Его отправили за город к бабушке, пока все не уляжется.
Когда Донна увидела меня, она посмотрела на меня с удивлением и недоумением. Она не могла понять, что я тут делаю, зачем я пришел.
- Я думала, Рут, передала тебе письмо, – тихо сказала Донна, глядя куда-то в пустоту.
- К черту письмо, я хочу, чтобы мы завтра же уехали их этого города. Заберем твоего сына и уедем. – сказал я, надеясь только на положительный ответ.
И мы уехали. На следующий же день. Донне не нужны были деньги, которые ей должны были достаться после смерти мужа. Мы просто уехали, оставив за своей уезжающей машиной пересуды людей. Все говорили, что Донна такая же, как и ее муж, и давно водила интригу с другим, и она довела бедного Джозефа до такой жизни. Говорили, что она плохая мать, которая увезла ребенка и не сказала родственникам, куда она едет. Так говорили родители Джозефа.
Но мы начали нашу жизнь, нашу с ней историю. Вернулись в тот город мы спустя два года. На свадьбу Рут. Она вышла замуж за Джона Коулмана! Можешь себе представить, сестра Джозефа вышла замуж за его злейшего врага, это был бы для него больший удар, чем пуля в грудь, будь он жив! Но Рут была счастлива и Джон тоже.
У нас с Донной родилось двое детей, дочь Хелен и сын Ронни, твой дедушка, – сказал Алрой, глядя на Лоретту. Мы назвали его в честь Ронни, моего друга, который погиб при том пожаре. Это была идея Донны. Как-то спустя пятнадцать лет, когда мы с Донной переезжали в наш новый дом, она нашла запакованным то письмо, которое написала мне много лет назад и спросила очень удивленно:
- Ты так и не прочел его? – удивленно спросила меня жена.
- Нет, там нет ничего, что мне нужно. То, что мне нужно, стоит передо мной, – сказал тогда я, поцеловав жену.
- Это многое объясняет, прочти его как-нибудь! – ответила мне жена, протянув письмо.
Я открыл это письмо спустя почти пятьдесят пять лет. После того как моей Донны уже не стало. Вот, держи. Оно твое, а сейчас уже поздно, и нам пора спать, – сказал Алрой, протягивая Лоретте, потерявшей дар речи, старый коричневый от времени конверт. Лоретта взяла конверт и обняла дедушку. Она не ожидала такую историю. После того как все легли спать, девушка уснуть не могла. Она открыла свой ноутбук, подаренный дедом на двадцатилетие и ввела текст: «Проклятье трактира «Дикие Бизоны, или При чем тут Лоретта Янг?!» Название девушке показалось "желтым", в лучших традициях бульварной прессы. Она подвинула к себе поближе подушку и достала письмо, которое было адресовано ее прадеду почти семьдесят пять лет назад ее прабабушкой. 
«Алрой, сегодня я разрушила какую бы то ни было возможность на наше совместное будущее. Я не прошу о невозможном, я не прошу меня простить. Но я не могу не рассказать тебе всего. Ты имеешь право все знать. Накануне пожара я решила поговорить с Джозефом. Я сказала ему что ухожу, что не могу так больше. Он начал мне угрожать. Говорил, что я больше никогда не увижу сына. Что он не даст мне нормально жить. Тогда я не знала, что мне делать. Моя жизнь рушилась у меня на глазах. Я выпила несколько стаканов виски. И решила уничтожить то, что Джозеф любил больше всего в жизни. Эту чертову таверну «Дикие Бизоны». Я подожгла таверну. Но я не знала, что так поздно там может кто-то быть. Я не хотела никого убивать. Я не держала зла на Вирджинию. Я даже была благодарна ей, ведь благодаря ей мы с тобой могли проводить время вместе. Затем я услышала ее крики, я была в смятении. Увидев, как туда бежит Ронни, я испытала облегчение. Я надеялась, он спасет ее. Но он не выходил. Когда следом туда побежала Рут, я побежала за ней, не выдержав роли безмолвного и бездействующего наблюдателя. Я хотела, либо спасти хоть кого-то, либо умереть самой от последствий своих же необдуманных действий. Теперь ты знаешь все. Ты можешь пойти в полицию, если так тебе твердит твой моральный ориентир. Я совершила непоправимое».
Лоретта привстала с кровати, удалила текстовый документ, который начала набирать на компьютере, подвинула восковую свечу и сожгла на ней записку.
Лучшее что она могла сейчас сделать - это завершить прабабушкин гештальт. Девушка включила единственный фильм с Лореттой Янг, который прабабушка так и не посмотрела. Девушка улеглась, и на экране монитора появились начальные титры «Идеальный брак» сорок седьмого года.