Глава 24. Чай с матерью

(четверг, 19:00, двое суток до Дня вакцинации)

В тесной кухоньке квартиры, где жила Галина Федотовна Хисамова, было светло и уютно, а с холодильника самозабвенно вещал о чем-то маленький, но голосистый телевизор. По нему показывали какое-то очередное бестолковое шоу, и Галина Федотовна увлеченно комментировала его перипетии, попутно угощая чаем дочь. Сама же Ольга Альбертовна молча пила чай и тихо скучала. Однако поделать ничего не могла — ритуал их регулярных встреч с матерью был утвержден, отшлифован и изменениям не подлежал.
Дочь слушала мать, а сама не переставала размышлять о произошедших сегодня у нее на работе очень странных и непонятных событиях. Не успела она утром попрощаться с полковником Котовым, как буквально через десять минут к ней в отделение залетел другой полковник — Бритвин, и попросил показать покойников, погибших за последние сутки насильственной смертью. Заподозрив неладное, Хисамова первым делом велела выкатить труп, который только что разглядывал полицейский, и не ошиблась — именно его и искал ее новый гость. Полковник задал Ольге Альбертовне те же самые вопросы, что и Котов, и получил на них те же самые ответы. Правда, в отличие от предыдущей беседы, Бритвина никак не заинтересовало известие о вакцинации покойника. После этого полковник удалился так же стремительно, как и появился, оставив Хисамову в полнейшем недоумении. Она никогда еще не удостаивалась личного посещения сразу двух высоких руководителей различных силовых ведомств за одно утро, тем более что они и сами, судя по всему, не подозревали о визитах друг друга.
И тогда Хисамовой самой стало интересно узнать, какую тайну скрывает в себе загадочный труп, поэтому она вне очереди занялась его исследованием. Но, как не старалась Ольга Альбертовна, ничего любопытного не обнаружила. Смерть наступила вследствие удара по затылку тупым предметом и последующего отека мозга. Хисамова подумала было, что покойник убит каким-то другим, более изощренным способом, а удар по голове нанесен позже, для сокрытия следов, но нет. Картина смерти оказалась вполне очевидной, а никаких других повреждений у трупа не нашлось. Продолжая размышлять о сегодняшних событиях, Ольга Альбертовна в пол уха слушала мать.
Галина Федотовна выучилась в свое время на учителя русского языка и литературы, однако поработала в школе совсем недолго, а почти всю жизнь прослужила в «Заре коммунизма» корректором. Ее отношения с дочерью были очень сложными. Обладая властным и не терпящим никаких возражений характером, мать всегда пыталась подавлять свою дочь, но в отличие от Олега с Людмилой Сергеевной, в данном случае коса нашла на камень — Ольга Альбертовна обладала таким же мощным характером, как и мать, и не поддавалась ее влиянию. Борьба их шла с переменным успехом. Сначала победу одержала дочь, выйдя замуж и съехав от Галины Федотовны. Потом удача улыбнулась матери, когда дочь развелась и вернулась обратно в родные пенаты. Семья несколько месяцев пыталась ужиться вчетвером в двух комнатах (у Ольги Альбертовны имелся сын от неудачного брака и маленькая собачка), но со временем совместная жизнь превратилась в полный кошмар.
И тогда, в один прекрасный день Ольга Альбертовна плюнула на все, сняла себе отдельную квартиру и съехала от матери вместе с собачкой и сыном, с блеском выиграв третий раунд борьбы. А Галина Федотовна вскоре с удивлением обнаружила, что командовать ей больше некем, а блудная дщерь совсем не собирается ползти к ней обратно на коленях. Мать была твердо уверена, что ее непутевая дочка не сможет выжить отдельно, однако зарплаты Ольги Альбертовны вполне хватало и на жизнь, и на съем квартиры, благо в их Шахтинске аренда жилья стоила недорого. Возвращаться обратно в родной дом дочь не собиралась.
Со временем между Галиной Федотовной и Ольгой Альбертовной установилось вынужденное перемирие. Мать перестала лезть в жизнь дочери, а та периодически приезжала к матери на чай и терпеливо выслушивала ее пустые рассказы. И это устраивало обеих. Но смуту в налаженный уклад внезапно внесла Пандемия. Галина Федотовна была хорошо знакома с матерью Олега (одно время она даже собиралась свести свою дочь с сыном подруги, но, впрочем, со вполне предсказуемым результатом) и полностью попала под влияние Людмилы Сергеевны. Она категорически отказывалась вакцинироваться, несмотря на постоянные уговоры Ольги Альбертовны, а только транслировала услышанные от подруги бредни про опасность и бессмысленность прививки. Дочери, которой почти каждый день приходилось смотреть на трупы людей, погибших от вируса, было особенно больно от мысли, что мать ее невозможно ничем прошибить.
Но Ольга Альбертовна в конце концов нашла выход из ситуации и однажды, придя к матери, буднично, между делом сказала той — если Галина Федотовна вдруг умрет от коронавируса, то ее тело кремируют, а прах развеют над местной речкой.
Услышанное шокировало мать.
— Как же так, дочка, — заволновалась она, — да это ведь не по-нашему, не по православному, у меня уже и на кладбище возле отца твоего местечко припасено.
— Да какая разница, где там что у тебя припасено — ответила бесстрастно Ольга Альбертовна, — указ секретный вышел, всех умерших от короны велено кремировать, чтобы вирус в земле не сохранялся.
Галина Федотовна очень испугалась. Она в последнее время частенько представляла себе собственную смерть, размышляя о том, как ее будут нести в гробу по притихшей улице, как подруги всплакнут у свежей могилы и скажут о ней много хорошего (и даже ее неблагодарная сучка дочь сквозь зубы тоже прошипит пару ласковых слов), как будет лежать она вместе с мужем под березками на кладбище… А что на самом деле? Неужели ее прах развеют пылью над берегом реки, и волны смоют его в пустоту, где про нее никто больше и не вспомнит? К такой участи мать совершенно не была готова.
Ольга Альбертовна ушла, а Галина Федотовна проплакала целую ночь, но уже в шесть часов утра следующего дня заняла очередь перед дверью пункта вакцинации (хотя тот работал лишь с десяти). Мать укололась и тут же доложила об этом дочери. Ольга Альбертовна деланно удивилась, и они с матерью при следующей встрече распили по такому случаю бутылочку вина.
Людмила Сергеевна незамедлительно прокляла бывшую подругу, но для Галины Федотовны жизнь после смерти оказалась куда важнее, чем мнение упертой фанатичной дуры. Мать даже распространила выдумку дочери среди соседок пенсионерок, невольно заставив таким образом переметнуться в стан врага еще нескольких стойких антиваксерш.
А сегодняшний визит Ольги Альбертовны наконец подходил к завершению.
— У тебя денег то на жизнь хватает? — спросила она мать перед уходом.
— Хватает, — рассмеялась та и махнула рукой, — я ведь теперь богатая.
— И когда это ты успела разбогатеть? — искренне удивилась Ольга Альбертовна.
— А я квартиру нашу сдала, — похвасталась Галина Федотовна, — забыла тебе сказать.
Еще в семидесятых годах прошлого века, большой группе работников «Зари коммунизма» выделили квартиры в новой хрущевке на окраине Шахтинска, на улице Весенней. Получила там жилье и Галина Федотовна, причем на одной площадке с Андреем Николаевичем Бабушкиным, работавшим в то время корреспондентом. Именно в этой квартире Ольга Альбертовна родилась и выросла, в нее же она вернулась после неудачного брака, и снова съехала оттуда куда глаза глядят, лишь бы подальше от матери. А год назад умерла одинокая старшая сестра Галины Федотовны, жившая в центре города. Мать Ольги Альбертовны после вступления в наследство перебралась поближе к цивилизации, а ее собственное жилье осталось пустым. Мысль о том, чтобы отдать доставшуюся от сестры квартиру дочери и внуку, Галине Федотовне даже не приходила в голову. Зато мать не единожды предлагала Ольге Альбертовне вернуться на Весеннюю, но та наотрез отказывалась, не желая вновь попасть в какую-нибудь зависимость. Да и жить в том районе ей больше не хотелось. А сдавать квартиру посторонним людям смысла не было, ее тут же превратили бы в притон. Поэтому известие матери очень удивило Ольгу Альбертовну.
— И кто же у тебя снял жилье? — спросила она.
— Бабушкин, — ответила Галина Федотовна.
— Андрей Николаевич? — изумилась Ольга Альбертовна, — ему что, своей квартиры мало?
— Он же теперь главный редактор, — рассмеялась мать, — большой человек, богатым стал! Приехал ко мне месяц назад и говорит, мол хочу в кои-то веки сделать ремонт у себя, все снести, полы, трубы, окна, двери поменять, мебель купить новую, но жить в таком разгроме будет невозможно. Вот он и сказал, мол Галина Федотовна, сдайте мне пока свою квартиру, все равно она пустая стоит, а я поживу у вас во время ремонта, и предложил мне двадцать тысяч в месяц. Да за три месяца сразу протягивает шестьдесят, со мной чуть дурно не сделалось!
Ольга Альбертовна задумалась. Она прекрасно понимала, что аренда квартиры ее матери никак не тянет больше десятки в месяц. А двадцать тысяч казались чем-то невероятным, тем более мать наверняка и бесплатно пустила бы к себе Бабушкина, стоило тому попросить.
— Он деньги то сует, — словно прочитала ее мысли Галина Федотовна, — а я чуть не ляпнула сдуру, мол Андрей Николаевич, да живи ты бесплатно, не надо ничего! Но вовремя боженька язык мне прикусил. Взяла у него деньги, отдала ключи и говорю — хоть целый год пользуйся, родной мой! На том и расстались. Так что я теперь богатая!
— Чем вкладываться в ремонт своей убогой хрущевки, лучше б купил себе квартиру в центре, — заметила Ольга Альбертовна.
— Ну, наверное, еще не заработал столько денег, — развела руками мать.
— Так снял бы пока жилье в центре, за двадцатку то, — не унималась дочь, — и до редакции ближе добираться.
— Ага, — сказала Галина Федотовна, — за работничками сейчас глаз да глаз нужен, а перестанешь их контролировать, они тебе такой ремонт сляпают, что потом рад не будешь. А тут все удобства. И сам живешь в чистоте, и строители твои под присмотром.
— Ну да, тоже правильно, — согласилась Ольга Альбертовна, порадовалась вместе с матерью за свалившееся на нее внезапное богатство (которым та и не подумала поделиться ни с дочерью, ни с внуком), и поехала к себе домой.