Последняя сигарета. рассказ

Нежный весенний ветерок почти бесшумно колыхал шторы. В мертвецкой тишине в зале суда даже это шевеление было слышно, как будто это вовсе не лёгкий ветерок – а ураган. Ну, может не десятибальный, но семи-восьми то уж точно... Время остановилось.
-Вы признаёте свою вину?
-Какую вину? – Марина Григорьевна смотрела так, как будто только проснулась и нивчём съориентироваться не может...

...За четыре месяца до этого...

Сашка, сын Марины, от своих сверстников ничем особо не отличался. Разве что тем, что шубутной был, слишком подвижный. В новогодние каникулы с ним что-то случилось. Что-то такое, после чего его будто подменили. Мать, понятное дело, заметила, точнее почувствовала это каким-то внутренним чувством, на каком то подсознательном уровне.  Сашка в тот день вернулся ночью, глубокой ночью. И не сам. Это Марина, не находя себе места, уже пройдя пожалуй километров десять, нарезая круги от балкона к двери и обратно, не стерпела – спустилась и вышла во двор. А там... Весь уже покрытый инеем его сын сидел на лавочке, смотрел вверх, на свои окна на третьем этаже и еле слышно шептал:
-Ма-ма... ма...ма... спаси меня... ма...
В следующее мгновение Марина (и откуда только силы у неё взялись!!!) уже бегом поднималась с сыном на руках.
-Сейчас сынок, сейчас... Всё будет хорошо...
Она только тогда поняла тяжость, когда стала открывать дверь: Саша на ногах удержаться не может – они у него как верёвки, болтаются вообще неуравляемыми... И руки тоже... А дверь открывать надо! Ключ в кармане – а достать никак! Вот и пришлось положить сына на пол. В его стекленеющих глазах не было никаких ни чувств, ни эмоций, они смотрели куда-то в сторону, вернее в разные стороны, будто в пустоту и, пожалуй, ничего не видели... Только уже дубеющие губы продолжали повторять:
-Спаси меня, мама...
Он лежал на полу, шептал эти слова... Он, наверное чувствовал, что мама всё для него сделает, мама спасёт. Возможно, только эта вера и удерживала его в мире живых, не позволяя исчезнуть последним каплям его жизненной силы.
-Сейчас, сынок, сейчас...
Как назло, и ключик в кармане за что-то зацепился, и дрожащие руки никак попасть не могут в замочную скважину, и силы предательски покидают её тело... Наконец дверь открывается. Надо поднять ребёнка да занести. Но что это с ней такое? Или сын за эти несколько мгновений таким тяжёлым стал – поднять его невозможно! Крик отчаяния, плачь матери раздался во тьме ночной, наверно, на весь квартал. Обеспокоенные соседи, благо ещё не спавшие, вышли. Помогли занести, положить на диван. А Сашка всё продолжал звать мать. Кто-то из соседей, без лишних слов вызвал скорую. Диагноз ясный: наркотическая интоксикация...
Обошлось. Удалось тогда спасти. Всю ночь врачи от него не отходили. Всё боролись за его жизнь. А мать сидела за дверью в коридоре и не находила себе места.
“Как же так? Почему? Почему именно с ним такое?” Был бы отец жив – такого бы не случилось... Два года назад, поздно возвращаясь с работы, сразу, как вышел из автобуса, заступился за девушку, к которой приставали несколько полупьяных парней уж явно не с добрыми немерениями. С автобуса хоть и вышло много народу, больше никто не заступился. Домой он в тот день так и не пришёл. А на следующее утро сообщили, что обнаружен труп мужчины с многочисленными колотыми ранениями... Это был Сашкин отец...
Виновных, как всегда , не нашли... Хоть и городок небольшой, люди часто не знали даже тех, кто в соседних дворах живёт... Мало теперь люди общаются. Не то что раньше: соседние дворы приглашали друг-друга на волейбольные, футбольные состязания, всем кварталом мужики строили хоккейную коробку. Электрики специально приезжали, чтобы ставить фонари на временных столбах, спортклуб организовывал прокат коньков... Даже общепит организовывал торговую точку с продажей горячего чая и пирожков по выходным и праздничным дням!
Как давно это было...
В те времена о наркотиках никто и знать то не знал!
Тем более о таких – синтетических. Употребление которых уже с первого раза в организме совершает неисправимые изменения, что и приводит к неудержимой тяге к следующей дозе. Дозу требует сам организм – каждая клеточка требует! Хоть и разум противится. До последнего борится с этим соблазном и... Очень часто, да что я говорю – почти всегда!!! – сдаётся...
За этой второй дозой – уже явный путь в никуда...
Вот и Сашка так. После этих мучительно тяжёлых, бесконечно долгих трёх дней в реанимации стал каким-то другим. Замкнулся в себя, раздрожительным стал. Настроение могло меняться за минуту несколько раз... Причём настолько конрастно – что даже материнское сердце принять этого не могло. Уж тем более понять.
-Сынок, что же вы тогда употребили? Что это было? Таблетки? Порошок?
-Нет мама. Ни порошка, ни таблеток не было.
-Но тогда как это случилось? Может курили?
-Мама! А ведь мы и правда курили! У Вадика друг приехал, с ним он познакомился прошлым летом, когда летом на отдых ездил, он угощал. Сигареты у него были такие... Необычные. “Герцогиня Флор”, кажется назывались. Он ещё говорил, что все великие люди такие сигареты курили. И Сталин. После них мне так хорошо стало – никогда так не было... Только потом я слабеть стал. Взял у него ещё одну. Опять хорошо стало. Не помню, сколько раз курил...
Марина поняла, в чём дело. Теми самыми синтетическими наркотиками были наполнены сигареты.
“Не помню, сколько раз...”
   Эх, молодёжь... Ведь то, что курил Сталин - были не сигареты, а папиросы, и назывались они чуть иначе - "Герцеговина флор"... Этот друг, похоже и читать-то по английски не умел! Так, где-то, как-то... Услышал звон - да не знал, что он... Вот такие и становятся распростронителями зелья. Смерти.
Дни шли. Сашка постепенно шёл на улучшение. Но всё равно нервные срывы случались. Теперь уже реже. Но случались. В такие минуты он не контролировал себя, становился безумным. Марина делала укол, становилось легче. До следующего кризиса...
Так пролетели почти два месяца. 23е февраля их класс провел как обычно, зато решили 8ое марта провести на широкую ногу. Вот тогда и случилось непоправимое. “Друг” Вадика приехал опять и Марина узнала об этом слишком поздно. Мицин, что прописали Сашке на курс до полного выздоровления, оказался не только бессилен перед очередной дозой, но и вызвал спазмы всех внутренних органов. Правильнее будет сказать это наркотик вызвал, а мицин боролся против него.
Сашку, упавшего за углом школы, нашёл его одноклассник. Тут же с сашкиного телефона позвонил матери. Эх, зачем только отпустила она его...
Марина бежала, спотыкалась и падала, снова поднималась, снова вперёд...
Она уже опаздала. Было слишком поздно даже тогда, когда прозвучал телефонный звонок...
Она тысячу раз клялась себе, что убьёт этого подонка. Купила даже нож в хозяйственном магазине и всегда таскала его в сумке. Ещё ни разу не использованного, в полиэтиленовом пакетике.
Вот и школа. Стоит карета Скорой помощи. Запоздавшей помощи. В вистибюле все стоят полукругом.
-Так... Вадик! А где твой друг?
-Вы про меня что ли спрашиваете? Я тут не причём...
Слова оборвались на половине – нож по самую рукоять вошёл прямо в сердце. Метнувшийся на помощь другу Вадик упал потеряв сознание: полный ненасисти размах ножа порезал всё его лицо снизу вверх наискосок.
Капли крови, попавшиеся на потолок мелкими точками, остались напоминанием об этом роковом событии ещё долго.
*
-Вы признаёте себя виновным в убийстве?
-Нет, ваша честь. Виновным не признаю. Убила – да. Но иначе я не могла. Иначе смертей было бы намного больше...