Активный гражданин

Прочитал я в интернете призыв: прийти в субботу в парк, раскрасить облезлые лавочки. И подумал, почему бы не побыть разок активным гражданином? Оказалось, что там сплошная молодежь, а я пенсионер, хотел уйти, но ко мне подошла девушка Яна и очень мило уговорила остаться.
Только мы начали, как приехало телевидение с камерами. Ох уж эти СМИ! Наверное, тоже прочитали в интернете о мероприятии – и тут же примчались. Как хищники на запах крови.
– Кто тут у вас старший? – деловито спросила женщина, выйдя из фургона.
– Я. Вы снимайте, а мы будем красить, – сказала Яна.
Телевизионщица посмотрела на нее, как на умственно отсталую.
– Нам надо запечатлеть каждый шаг! – заявила она. – Чистку лавок от шелушащейся краски.
– И чтобы стружки непременно красиво падали в камеру, – добавил подошедший к ним бородатый оператор. – Крупным планом. Покажите всё, что у вас тут есть.
Яна подвела его к расставленным на асфальте банкам с разноцветными красками, кучкам кистей и рулонам наждачной бумаги.
– Ага, – почесал бороду оператор. – Значит, так! Надо, чтобы все взяли эти банки и начали их тут расставлять на камеру.
– Но это же нам помешает работать!
– Вы что, не хотите попасть в новостной сюжет? – удивился Иван.
– Хотим, – согласилась молодежь.
Мне оставалось наблюдать со стороны. Оператор то и дело менял местоположение, ища наиболее удачный ракурс, а девушка с микрофоном бегала за ним, как собачка на поводке. Началась съемка: молодежь хватала банки, по команде рысью подбегала и расставляла.
– А дальше? Как вы красите? Просто макаете кисти в банки?
– Нет, сначала наливаем краску в отдельные пластиковые стаканы, чтобы удобнее было держать в руке.
На лице оператора появилось восхищенное выражение.
– Круто! Надо заснять, как струя красиво льется из больших банок. Причем в замедленном режиме!
Кажется, он решил превзойти Тарковского, Феллини и Тарантино, вместе взятых. Азартно почесывая бороду, оператор достал маленькую видеокамеру-цилиндрик.
– Это вспомогательная, – пояснил он, – чтобы понять, под каким углом присобачивать большую.
Он принялся показывать как, рука его дрогнула и краска тут же залила маленькую камеру. Та окрасилась в небесно-голубой цвет с масляным запахом.
– Растворитель, – прошептал потрясенный бородач. – Спасите!
– Растворитель! Где у нас растворитель? – подхватили ребята.
Нашли растворитель, принялись оттирать камеру. А я на этой радостной ноте решил потихоньку уйти. Но не тут-то было.
– Вы уже уходите? – подскочили ко мне.
– Ну...
– Давайте мы снимем с вами короткое интервью.
Меня поставили на фоне лавок. Тут подошел второй оператор, без бороды, но с татуировками на мускулистых руках.
– Это не то, поставь его вон там.
Поставили.
– Нет, тоже не то. На фоне зелени.
Поставили.
– Тоже не то. Вон там надо.
Меня пригласили подняться по ступенькам. Потом еще выше. Потом повернуться вправо. Потом влево. Девушка с микрофоном все это время бегала за мной и за оператором.
Потом притащили большой белый квадрат – подсветку, чтобы тени от солнца не были такими резкими.
– А вы можете снять очки?
– Могу, – сказал я и снял.
– Мало света, – сказал татуированный оператор.
Квадрат повернули ко мне сильной светоотражающей стороной. Солнце из квадрата совсем ослепило меня, я перестал видеть окружающее.
– Только вы чувствуйте себя естественно! – крикнула девушка с микрофоном из-за плеча оператора.
Я чувствовал себя измученным и радовался, что я не телезвезда, а просто случайный человек. Как это, оказывается, утомительно – стоять перед камерой! Мне задали пару вопросов, и я на них ответил.
– Когда выйдет передача? – спросил я напоследок.
Записал дату и ушел.
В назначенный день обзвонил пару друзей, таких же пенсионеров, велел включить телевизоры и любоваться мной. Но оказалось – меня вырезали! На экране промелькнула трехминутная новостная нарезка сплошь из молодых лиц.
– Где же ты там, наш Ди Каприо? – спросил друг по телефону.
Я вздохнул:
– Да ладно, я все равно в тот день побриться забыл.

(по мотивам реальных событий)