05. К пониманию философии

Что такое философия? – that is the question – раз существует такое многообразие всевозможных ответов на данный вопрос. Для развёрнутого ответа на него потребовалось бы провести подробный анализ всех философов и мыслителей, задумывавшихся о сущности своей деятельности. Однако, существует способ упростить эту проблему, проведя ряд различий в деятельности различных групп и школ философов и мыслителей, и показав закономерности в движении, развитии и деградации их последовательностей, извлечь из них сущность философствования как такового. Прежде всего, по методу постижения реальности, философы различаются на метафизиков и диалектиков. Сущность метафизики заключается в абстрактном в дурном смысле этого слова рассуждении, так что различные сущности отрываются от действительности и связи друг с другом, и ставятся в соотношение, вовсе не свойственное им по природе. Все метафизики делятся на два типа: схоластиков и эпистемологистов, причём первый тип метафизического философствования был характерен для эпохи Варварства, как справедливо называют большую государственную докапиталистическую формацию Делёз и Гваттари, работавшей на закодированных потоках, так что схоласты философствовали опираясь прежде всего на закосневшие церковные догмы (что справедливо не только для христианской схоластики, но также для античной, иудейской, арабской, индуистской, буддийской и даосской), а волюнтаризм истолкования был для них чем-то вторичным; тогда как эпистемологизм есть закосневшая форма субъективно-идеалистической философии, присущая капитализму, и на сегодняшний день окончательно деградировавшая до безжизненной, безмысленной и бессмысленной идеологии, оправдывающей господство финансовой олигархии и отвлекающей массы от борьбы за коммунизм, утверждающая первенство субъективизма и волюнтаризма, лишь вторичным образом догматизировавшегося, что выражает собой аксиологический способ работы капиталистической машины на раскодированных потоках. Метафизическому, или вырожденному философствованию противостоит философствование диалектическое, признающее противоречивость объективной действительности, и верно выражающее её в своих философских изысканиях. Это что касается формы.

Теперь скажем относительно содержания. Содержанием всякого философствования является производство тех или иных философских концептов, метафизически или диалектически оформляющих фактологический материал общества людей, вещей и идей, обобщаемый всеми философа-ми в ходе своей деятельности, так как иного источника знаний, кроме фактов и логики, вовсе не существует нигде в природе. Этот фактологический материал, как мы уже писали, может быть истолкован адекватно или неадекватно содержанию сущности в зависимости от структуры общественных отношений, способных производить в сознании масс грубо искажённые образы действительности, что и представляет собой суть всякой идеологии, будь она магической, религиозной или зрелой либерально-консервативно, то есть буржуазной или цивилизованной. Именно от способа общественного производства зависит и содержание, и форма философии, которая подобно алгебраической функции, принимает все свои значения в зависимости от состояния экономики, так что кризисы приводят к возникновению новых философских учений и развитию либо деградации старых. Таким образом, всякое философствование бывает идеалистическим и материалистическим, в зависимости от того, прогрессивная или реакционная в историческом плане социальная группа производит данное учение. Восходящие классы жизненно заинтересованы в объективном познании окружающей и составляющей их социальной и дообщественной природной действительности, и потому философы, выражающие их интересы, встают на материалистические позиции, утверждая реальное существование всех вещей, и не признавая никаких сверхъестественных и потусторонних сил, смело ведут наступление на редуты и бастионы спиритуализма, мистицизма, религиозного и идеологического мракобесия, которым окружают себя идеологи господствующих классов, одурманивая сознание масс, внушая им покорность властям, или наоборот, разнуздывая их страсти безобидным для status quo образом, на чём и работает цивилизованная капиталистическая машина. Таким образом, мы не ошибёмся, если скажем, что философией par excellence, является диалектическая и материалистическая философия последнего в историческом плане из восходящих классов – то есть пролетариата, что было доказано ещё полтора века тому назад вы-дающимися немецкими философами, учёными, революционерами и коммунистами, Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом, чьим учением мы должны проникнуться до самой глубины нашей экзистенции, если только мы хотим победить тираническую систему монополитического капитализма не на словах, а на деле.

По этому поводу, в самом марксизме имеется ряд указаний его основателей, в каком направлении нам следует двигаться. Известны строки Маркса из «Немецкой идеологии», в которых он призывает выпрыгнуть из философии, «и в качестве обыкновенного человека взяться за изучение действительности. Для этого и в литературе имеется огромный материал, не известный, конечно, философам. Когда после этого снова очутишься лицом к лицу с людьми вроде Круммахера или "Штирнера", то находишь, что они давным-давно остались "позади", на низшей ступени.  Философия и изучение действительного мира относятся друг к другу, как онанизм и половая любовь.» Данный отрывок иногда неверно трактуют в том смысле, будто Маркс выступал против какой бы то ни было философии вообще, тогда как из контекста ясно, что он критикует конкретный способ спекулятивного, абстрактного, оторванного от живой действительности философствования, присущий целой плеяде его современников-младогегельянцев, наподобие упомянутых Круммахера, Штирнера, Бруно Бауэра, Прудона, социалистов-утопистов, пророчивших наступление на Земле планетарного коммунизма в тот момент, когда массы наконец, проникнутся их человеколюбивыми и гуманистическими идеями об усовершенствовании общества, и тому подобной публике, вовсе не владевшей научным методом, несмотря на наличие у многих из них учёных степеней. Что, в свою очередь говорит нам, что далеко не всякого кандидата или доктора наук следует считать учёным, а только того, кто подтверждает своё звание делом.

Другое знаменитое высказывание Маркса относительно философии, было написано после предыдущего, благодаря которому мы и узнаём, что Маркс не признаёт и считает недостойным и позорным делом не философию как таковую, а лишь её вырожденную, идеологическую форму. Речь идёт, конечно же, об 11-м тезисе о Фейербахе, который звучит следующим образом: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.» Здесь речь идёт о старых философах-идеалистах и метафизиках, которые занимались одними лишь умствованиями, зачастую бесплодными, так как они не знали законов развития общества, и способа, которым надлежит участвовать в его развитии. Причиной же этого невежества, в свою очередь, было состояние общества, которое на протяжение большей части своей истории было неспособно произвести адекватную теорию собственного самопознания, достижение которой началось с открытий Маркса и Энгельса, и продолжается по сей день, как один из моментов развития того самого общества, которое через него постигает свою собственную природу, пути и законы её преобразования, и постепенно переходит от бессознательного и неконтролируемого движения социальных сил к осознанному, находящему своё выражение в борьбе рабочего класса за освобождение себя и всего общества от гнёта капиталистической эксплуатации, идеологии и регресса, имеющих свою производящую причину в недоразвитости производительных сил, а определяющую причину – в частной собственности на средства производства.

Однако, мы установили, что философией по существу является диалектический материализм, концептуализирующий общественный фактологический материал сообразно самой действительности, а все прочие формы философствования по сути представляют собой незавершённые и недоразвитые предшественники диалектического материализма, так что всё, что в них истинно, принадлежит по праву диамату, а то, что своё – априори ложно. В этом заключается отличие философии от науки: если не существует «науки как таковой» в смысле немецкого классического науконаучения, и мы можем говорить лишь о конкретных, частных науках, изучающих конкретные области общественной или дообщественной природы, либо о тех или иных их совокупностях, то только потому, что наблюдаем рационально-эмпирическое познание реальности не на конечном, а на одном из промежуточных этапов, связанном с дифференциацией научного познания на множество частных разделов и областей, уже вышедших из первоначального, абстрактного всесмешения теоретических и практических дисциплин, но ещё не достигшего состояния высшего, конкретного единства, снимающего дифференциальную множественность без единства в состояние различённой фрагментарности и её имманентного предела, о чём в более общем виде повествует замечательная книга нашего современника Бруно Латура «We have never been Modern», разъясняя диалектику капиталистического, докапиталистического и намечающегося посткапиталистического мировосприятия в терминах смесей, очищения и гибридизации. В таком случае, если философия как таковая находится по преимуществу не в прошлом, а в ближайшем будущем, уже просвечивающим за обрушающимися бастионами буржуазной идеологии, и фрагментами включённой в неё науки, то следует предположить, что она является тем неизбежным рационально-эмпирическим и диалектическим пределом, которого достигает совокупность частных наук в ходе своего исторического развития, переплетая свои осуществления.

Из этого следует интересный вывод, что наука если не возникает, то по крайней мере существует на протяжение большей части своей истории как включённая в качестве некоего фрагмента в тотальность идеологического миросозерцания, присущую как эпохе Варварства, так и эпохе Цивилизации, различно и многообразно изменяясь своё место в каждой из них. Вместе с тем, тотальности, присущие каждой из этих эпох, не были тотальными в полном смысле, но представляли собой скорее тотальность-в-становлении, не способную возвыситься до осознания подлинно всеобщего, и по необходимости заполняющую свои пробелы иррациональными продуктами деятельности идеологических аппаратов государства, будь то магические суеверия, религиозные догмы или цивилизованные идеологические учения. В связи с этим, нельзя не признать бесплодность и антинаучный характер попыток французского софиста Жана-Франсуа Лиотара провозгласить новую эпоху Постмодерна, которой вовсе нет и никогда не будет в действительности, и которая существует подобно эпохе Царствия Небесного, исключительно в воображении самого Лиотара и всех тех лиц, кто имел глупость поверить в его досужие баснословия. По его мнению, предшествующие второй половине XX века теории и концепты, такие как история, общество, человеческая природы, разум, прогресс, государство и т.п., были так называемыми «метанарративами», или великими повествованиями, которые служили обоснование тоталитаризму, и потому в них больше не нужно верить. в действительности, все названные концепты, в том числе и в том смысле, как их описывает сам Лиотар, были микронарративами, то есть микроскопическими, или ничтожными концептами, не сопоставимыми с реальными масштабами и сложностью этой бесконечной Природы. В самом деле, например, история, которую Лиотар называет метанарративом, в его понимании, как и в понимании про-чих буржуазных исследователей, есть лишь история человеческого общества, имеющая в лучшем случае продолжительность в 150-200 тысяч лет, если мы рассматриваем процесс социализации нашего биологического вида в догосударственный период первобытного коммунизма, а в худшем – всего лишь 5-6 тысяч лет, то есть со времён первых государств в Египте и Междуречье. Ясно, что если мы сопоставим эти сроки с известной на данном этапе развития астрофизики продолжительностью истории материальной субстанции в этой вселенной, и разделим 13 800 000 000 лет на 200 и на 5 тысяч, то получим соотношение в 69 000 раз в первом случае и в 2 760 000 раз во втором. И подобно тому, как учение Лиотара о том, будто история человеческого общества является каким-то «великим рассказом» опровергается элементарными арифметическими расчётами, устанавливающими, что известная история в десятки тысяч либо в миллионы раз превосходит то, что Ли-отар считал «великим», то все его прочие претензии на то, что те или иные концепты и универсалии являются слишком большими, чтобы быть адекватными реальности, опровергаются подобным образом. В действительности мы вступаем в эпоху действительных Метанарративов, или тотальности, производной не из плохо проработанной смеси научных теорий и идеологических воззрений, а чистой или подлинной тотальности, составленной лишь полностью проработанным факто-логическим материалом, организованным в теории и концепты.

Вопрос о науке в принципе был решён ещё Гегелем, как синтез эмпиризма и рационализма: наука может и должна рассматриваться как двусторонний процесс, как складка между эмпирическими исследованиями, ползущими наощупь по поверхности текучего фактологического материала с одной стороны – и ассоциативным мышлением-производством, соединяющим отражения фактологического материала с гипотезами, выявляющим различия, проводящим отбор вариативных гипотетическо-фактологических множеств на основании принципа совозможности, и производящим совокупности достоверных теорий и теоретических отношений. Совокупности достоверных теорий и теоретических отношений в комплексе с гипотетическим и фактологическим материалом формируют содержание частных наук.

1.О текстуальных практиках: таблица, список, гипертекст
Теперь следует сказать о том, каким образом может и должно быть оформлено материалистическое миропонимание в рамках теоретической сингулярности. Очевидно, что даже при соблюдении всех гносеологических норм, здесь возможны три крайности: излишняя систематизация, бессистемность и произвольное сочетание того и другого – что в общем виде соответствует трём мета-физическим подходам: схоластическому, солиптическому и софистическому. Таким образом, хорошо произведённая философия, чтобы быть адекватной в своём существовании, должна содержать в себе системные и несистемные элементы, плюс – два измерения, одно из которых указывало на совершенство системы, указывающей прямой путь к материалистическому миропониманию, коммунизму и трансгуманизму, а другое указывало на несовершенства системы, на пустой и множественный субъект, withouters, организующий линии смысла всякого произведения, и рассматривая его в противоположность попам, формалистам и школярам, как несовершенство творческое, как источник новизны и развития, задавая тем самым нелинейное имманентное измерение теоретической сингулярности. Таким образом, об этих трёх моментах: системной философии, не-системной философии и измерениях корпуса мы скажем в трёх раздела: четвёртом, пятом и шестом.

Что касается системной философии, и тех текстуальных практик, которые в ней уместны, то можно выделить три способа изложить один и тот же достаточно объёмный смысловой массив, который представляет философия практики, или марксистско-ленинское учение в его новом синтезе со всеми науками, искусствами, политиками и учением трансгуманизма, в тестуальной форме: таблица, список и гипертекст.
 
В действительности, создавая такую классификацию, мы не открываем чего-либо нового: все три формы организации крупных смысловых массивов уже имели место в истории. Элементы этих форм в более или менее смешанном или чистом виде мы встречаем в диалогах Платона, в Аристотелевском корпусе, в иудейском Талмуде, в средневековой католической схоластике у Фомы Аквинского и других схоластиков, в буддизме в виде Палийского канона, и более рыхлую структуру шрути, смрити и позднейших комментариев в индуизме; в европейской буржуазной философии это, без сомнения, энциклопедии Дидро и д’Аламбера во Франции, Канта и Гегеля в Германии. Теперь, когда существует единая экономическая мир-система, и капитализм созрел, чтобы наконец быть снятым в грядущем коммунистическом обществе, человеческое знание может наконец быть упорядоченным на основе марксистско-ленинского учения в форме таблицы, устанавливающей взаимосвязь и взаимную подчинённость наук и иных форм самопознания реальности; в форме списка важнейших книг вместе с их комментариями, проводящих систему необходимых различий между авторами, их текстами, исторической ограниченностью, верными выводами, метафизическими и диалектическими концептами; в форме гипертекста, энциклопедии взаимосвязанных статей-дефиниций, отсылающих к всеобщему архиву нашей цивилизации и расставляющих сущности и их явления по своим реальным, а не мнимым местам.

2.Несистемная философия
Яркий пример неудачной попытки выстроить философию одним лишь несистемным способом мы имеем в случае французского философа-психоаналитика Жака Лакана, излагавшего своё учение в основном устно, на семинарах, и притом специально как можно более запутанно и неясно. Ясно, что для создания столь изощрённой схоластики необходимо было иметь талант,обширные познанния и богатое воображение – однако итоги такого предприятия остаются сомнительными, равно как и их польза для общественного прогресса и приближения диктатуры пролетариата и коммунизма во всём мире, что собственно и является подлинной целью всякой настоящей философии, стоящей на надёжной и прочной почве диалектического материализма.

Так что же такое несистемная философия? В действительности это есть свободное движение мысли по всему полю человеческого знания, возможное благодаря заранее выстроенной структуре философии системной, с которой она соотносится подобно тому, как комбинаторная диалектика соотносится с диалектикой спекулятивной.

Представьте поле возможного знания в качестве обширной плоскости, разграниченной на участки, в каждом из которых идёт своя работа: диалектики в своей области открывают новые сущности и универсалии; биологи совершают переход от синтетической к универсальной теории эволюции, обобщая развитие жизни на нашей планете для всевозможных открытых астрономией типов планет; историки исходя из данных биологии и космологии подобным же образом выстраивают универсальную теорию развития общества, меняя в компьютерных моделях различиные параметры; экономисты заняты совершенствованием объединённой планетарной системы политико-экономического планирования; литературные критики заняты рассмотрением достоинств и недостатков нового романа, который по словам одних открывает новую эпоху в литературе, а по словам других – не обладает приписываемыми ему достоинствами.

Что же будет делать несистемный философ, придя на это поле, если в каждой из этих областей уже идёт работа, и войти в неё значит стать специалистом, в то время как сами поля уже распределены и сопоставлены благодаря работе системной философии? Его работа будет состоять в скачкообразном движении мысли между дисциплинами ради составления новых и оригинальных композитов, концептов, раскрывающих новые грани уже известных наук. Таким образом, создать прочный и надёжный диалектико-материалистический каркас для системы наук значит предоставить максимальную свободу междисциплинарным исследованиям, и поднять их на новый, подлинной научный, философский, а значит – и политической уровень.

Подлинная философия представляется мне следующим образом: смысловая линия свободно обегает всё поле общественного сознания, соединяя любые его участки рациональным, а не произвольным способом, отсеивая дурные и неуместные варианты.Так что начав рассуждения о философии Маркса, линия смысла может дальше перейти к немецкой классической философии, спору между эмпиризмом и рационализмом, породившим её, упомянутому мной выше фильму Карпентера как иллюстрации кантианской вещи-в-себе и спинозовского "бога", от них перейти к поэтике Лавкрафта, от него - к Джону Фрейзеру и античным культам, от них - к меметике Докинза, от него - к универсальной теории эволюции и вопросу жизни на других планетах, и так далее в том же духе.

3.Два измерения корпуса
Существенным моментом является необходимость с одной стороны задать множество направлений системных и несистемных исследований исходя из тех пробелов и недостатков, творческих “пустот”, которые несомненно будут – и более того, должны – возникать по ходу теоретической сингулярности; с другой стороны ещё более важно не потерять из виду цель – объединение всего человеческого знания, установление гегемонии и диктатуры рабочего класса, и наконец масштабное технологическое преобразование мыслящего производства,и реализация трансгуманистического расцвета на пользу большинства общества.

В данном случае корректной является сравнение этих измерений с двумя видами времени в философии Жиля Делёза: хроносом и эоном. Хронос, плоское вариативное настоящее, в котором одновременно сосуществует множество всех вариантов развития событий соответствует выявлению сотен потенциальных направлений в рамках теоретических исследований и их реализации; эон, линейное время, бесконечно делимая стрела, устремлённая из прошлого в будущее соответствует “генеральной линии партии”, главной цели марксистско-ленинского учения и движения.
Оба направления могут быть выражены в текстуальной форме: первое в виде нескольких сотен вопросов, соотнесённых с неясными, тёмными, плохо изученными или же наоборот, передовыми областями системы человеческого знания, в которых по окончании основного текстуального корпуса надлежит наметить дальнейшие пути развития, а также возможные методы их разрешения. Второе направление должно быть сформулировано в манифестационной форме, как суммарный анализ текущей ситуации, желаемый образ будущего, которого мы хотим добиться, и тезисы о том, какие практические меры надлежит предпринять, чтобы его достичь наилучшим из возможных способов.

Будучи процессом бесконечной детерриториализации сознания, философия, как и наука, в своей основе номадологичны, и потому не укоренены ни в чём, кроме своей собственной мощи, по при-чине недостатка которой они на целые исторические эпохи в своей массе укоренялись на территориях господства и рабства. В конечном итоге, материалистическое миропонимание достигает ризоматического срастворения. в котором списки, таблицы, гипертексты, теории, концепты, факты вместе с их логическими интепретациями, произведения искусства вместе с их аффективными созерцаниями, языковые и дискурсивные практики, естествоиспытательное, социальное и политическое экспериментирование, достигают состояния взаимной переплетённости и неразичения, что и характеризует следующий этап в развитии тотальности общественного миросозерцания. В этом же смысле следует понимать высказывание Ленина о том, что современная физика рождает диалектический материализм, как предел своего собственного движения к рационально-эмпирической очищенной от всякой идеологии тотальности. Те же исторические отступления, которые имели место быть в ходе развития, могут и должны быть объяснены в категориях детерриториализации, при недостатке сил и материала, принимающей форму ретерриториализации, так что рациональное в своей основе сознание по причине противоречий экономического базиса общества, производящего сознание как свою имманентную составляющую, принимало иррациональную форму идеологических практик и верований, замыкавших картину мира в ригидной скорлупе догматического фанатизма и волюнтаристского невежества, время которых, наконец-то, подходит к концу.