Слуги Божьи

 
Радеон Емельянович, завершив обгон Камаза, дернул пару раз подрулевым рычажком. Грязь, налипшая на лобовое стекло, под напором дворников исчезла. За спиной остался  древний город Брянск, а под капот его кроссовера стремилась серая лента асфальта дороги эМ-Три. Здесь, вдали от городов, она была  двухполосной, туда-сюда по одной полосе. Свежая разметка, чистые знаки, да недавно установленные камеры настраивали на комфортный, размеренный ритм. Стрелка тахометра уверенно прилипла к цифре два. Шуршали шины, изредка шлепая по стыкам мостов, слева и справа мелькала умытая недавним дождем зелень Брянского леса и редких пока полей. Из динамиков звучала неназойливая музыка, заботливо записанная Радием на флэшку месяцем ранее: голоса местных радиостанций здесь хрипят и скрипят, назойливо суют в уши гнусную, на  ускоренной прокрутке рекламу, особо не озаботившись репертуаром. Европейская глушь. Впереди были почти четыре сотни довольно однообразной дороги.

Комфорт нарушали попутные фуры, двигавшиеся как в сторону столицы, так и от неё. Они, как медленные паровозы, собирали за собой целые составы из шустрых легковушек. И двигался каждый такой состав, бывало, не один десяток километров. Стиснутый дорожной разметкой, знаками «обгон запрещен», да встречными потоками таких же  «паровозиков», Радеон Емельянович заставил себя сдерживаться и не лезть на рожон. В пределах правил он добирался до головы «состава» и уже оттуда, как только на встречке открывалось «окно», он резко ускорялся и уходил «в открытый космос», опережая «локомотив». Иногда, на подъемах, встречалась дополнительная полоса, куда на короткое время отваливал тихоход и разноцветная метель легковушек вырывалась вперед, благодарно мигая аварийками. На редких в этой глуши перекрестках, присутствовала полоса в несколько сотен метров для съезда и разгона, испещренная линиями поперечной разметки. И тогда, вежливые водители фур на десяток секунд принимали правее, пропуская вперед пару-другую заскучавших легковушек. И в этом была своя давняя, наработанная годами логика: встречались на дорогах лихие наездники, что пытались обойти «паровозик» справа, провоцируя аварии. Видел такое Радеон Емельянович,  не только на Ютубе, но и наяву.

Дорога из Брянска, что менее часа покинул Радий, готовила ему необычную встречу, о которой он не думал и не гадал, настолько она была маловероятной и удивительной. Мгновения той встречи породили у него целую цепочку последующих размышлений о людях и жизни. А дело складывалось так.

После обыденных, ничем не примечательных для российского обывателя дел, среди которых у Радеона Емельяновича были встречи с одноклассниками и родственниками,  он со своей женой летним днем возвращался в Москву. Жена сидела справа от него и между ними шел обычный, неспешный дорожный разговор. Погода в пути в тот день не баловала. Из серых облаков на дорогу сочилась небесная влага, добавляя гидрометцентровские миллиметры в непросохшие лужи и понижая атмосферный градус. Голубые окна, что появлялись в небе, открывали путь солнечным лучам и тогда жар летнего солнца заставлял парить асфальт и через стекла проникал в автомобиль. Приходилось на время приоткрывать окна и тогда в салон,  со звуками Эоловой арфы, врывался аромат скошенной травы и струи свежего воздуха. Особо не спешили, но и не ехали медленно. На одном из подъемов, что начались за пределами Брянщины,  догнали очередной «паровозик». Количество болтавшихся «вагонов» у него медленно, но неуклонно таяло. При первой возможности «вагоны» обгоняли «локомотив» и уходили вперед. И вот, наступил момент, когда между стоп-сигналами фуры и капотом кроссовера, за рулем которого расположился Радеон Емельянович, остался Логан, цвета старой бронзы, с замутненными темными пленками задними стеклами и калужскими номерами. Несмотря на ровный ход «локомотива», водитель Логана вел свой автомобиль  несколько странно, то пришпоривая своего скакуна в неподходящих для обгона местах, то придерживая, где можно было делать этот маневр. «Заторможенность» Логана привела к тому, что за машиной Радия  стал расти «хвост».

И вот, увидев перед собой перекресток и дополнительную полосу на нем, водитель «локомотива» принял вправо и чуть сбавил ход, давая возможность паре машин вырваться на «оперативный простор». Водитель Логана, вместо того, чтобы ускориться и обойти дружественную фуру, «завис».  Его автомобиль двигался параллельно фуре, не опережая её и не отставая. Радеон Емельянович  приблизился сзади к Логану и пару раз нажал кнопку сигнала. Похоже, что после «би-би-и-и» водитель Логана наконец сообразил, что нужно сделать и ускорился: длина полосы справа сокращалась и фуре через считанные секунды нужно было перестраиваться обратно. Но дальше случилось нечто невразумительное: вместо того, чтобы двигаться дальше по своей полосе, обладатель бронзового Логана принял вправо, заняв место перед фурой. Радий изумился, что-то воскликнул из экстремального лексикона водителей,  но на скорости в сотню километров не до расшаркиваний и поэтому ускорился. Через полминуты, сбавив ход до допустимых рамок, услышал от жены:

–   Радик, ты видел, кто был за рулём Логана?

Радеон Емельянович  понял правильно: был – это не значит, что водителя не стало,  просто он мелькнул и остался позади.

–   Нет, не до этого было, я смотрел на дорогу.

–   Там, за рулём, в шапочке, сидел то ли монах, то ли батюшка. В общем, священнослужитель, –   подвела итог жена.

–   Ну-у-у, все мы слуги Божьи. Тут не служба, тут дорога, –  отмахнулся Радеон Емельянович, сосредоточившись на разъезде со встречным «мерином», уходившем после обгона фуры на свою полосу.

Логан пристроился сзади, метрах в двадцати от машины Радика и не отставал, хотя тот не баловал своим вниманием попутные авто, ехавшие по своим приборам ровно девяносто – он их обгонял и ехал чуть быстрее, на десять-пятнадцать километров.
   
–   Смотри-ка, Логан вцепился в нас и не отпускает, –   заметил через некоторое время Радеон Емельянович  и покачал головой.

 Логан повторял его маневры, на подъемах чуть отставал, но на прямой опять вис «на хвост» и, как Радику казалось, намеревался обогнать.
Впереди, на приближавшемся перекрестке, слева стояла редкая в этих местах патрульная машина местных гайцов, а сами представители дорожной полиции стояли возле неё и с ленцой смотрели по сторонам. Радеон Емельянович  отпустил педаль дросселя и чуть сбросил скорость. В зеркало заднего вида он заметил, как Логан, ехавший позади него, не обращая внимания на представителей правопорядка, принял вправо и,  пересекая все мыслимые разметки, начал обгон справа.

–   Долбаный  англичанин! –   воскликнул Радеон Емельянович и нажал на тормоз, чтобы пропустить неадекватный Логан вперед.  –  Убьется ведь викарий!

На мгновение, справа от него, промелькнуло самодовольное лицо с аккуратной тонкой бородкой, в скуфейке. Их взгляды на секунду встретились, взор Радеона Емельяновича полыхнул огнём, а правая рука, придавив кнопку звукового сигнала, послала вслед новоявленному одержимому голосистое «би-и-и-и», перемежаемому известным русским словом: «Пи - - - к!!!».

Промелькнувший слева полицай, дернувшийся было на звук сигнала и, во мгновение ока оценивший ситуацию как «без происшествий», повернулся в другую сторону. Новоявленный «викарий», выскочив перед капотом машины Радия,  помчался вперед. «Сто тридцать-сто сорок, сера загорелась в одном месте» –  подумал Радеон Емельянович, еще раз мысленно и эмоционально наградив местного викария всякими словами, где слова «козел!» и «воспитатель х - - - - в!» были самыми литературными.

Логан ушел в отрыв и теперь маячил далеко на горизонте. Радеон Емельянович  ровно вел машину по хорошей, без ям и бугров дороге и изумление от маневров  обладателя Логана и скуфейки постепенно отпускало его.

–  Похоже, английский пастор затесался в Калуге и спешит к пастве, –  после недолгих размышлений он поведал жене свою мысль.

– Почему английский? –   удивилась жена.

–  Справа обгоняют джентльмены в Англии, а у нас – слева, –  объяснил Радеон Емельянович, положив начало диспуту о Дороге и правилах «трёх Д».

Примерно через час Радеон Емельянович  вывел автомобиль на живописные волны холмов Среднерусской возвышенности, не спеша миновал пост МЧС, что у села с удивительным названием Брынь и вырвался из лесных коридоров на поля с перелесками. За это время, обсудив с женой разные дорожные темы, они вернулись к теме священнослужителей.

–  А может этот священник, едущий впереди, спасает нас от беды! –  в конце концов, завершая диспут о священнослужителях, высказала ценную мысль жена. В отличие от Радия, его жена отличалась рассудительностью.

–  Может… - задумчиво произнес Радеон Емельянович,  – Все в руках Божьих… 

Уже далеко за поворотом на Сухиничи, на одном из затяжных подъемов, они опередили уставший Логан со знакомыми номерами и больше его не видели. И лишь одна мысль долгое время не отпускала его: а вправе ли служитель божий позволить себе быть невыдержанным?

Или это все же был англичанин? С этих-то взять нечего, они живут по своим законам…