Дожди всякие бывают

А у нас он - такой. Всё лето делал вид, что просыпается, протирает глазки, иногда даже капали слезки, а в один из дней августа, пожалуйста, так расплясался на асфальте! Гопак, что ли? Капельки дружно скачут в кругу, руки друг у друга – на плечах. Тут тебе и лужи появились. Не знаю, что из этого всего выйдет. Но, как говорил один дяденька, будем «посмотреть».
 
Именно – «посмотреть». Ибо интересно, перейдет ли гопак в «семь сорок». Танец такой есть. Быстрый, как вихрь. Но ноги у дождика и сейчас полны энергии, ибо с чего бы это обувка его так высоко летала? Все вокруг - в удивлении: смотрят, радуются. Аплодисментов, правда нет. С подоконника, например, где стою, уставились фиалки, зигокактусы. Да все цветут как раз, счастливые. Гляжу на красные, фиолетовые, белые головки, и представляю, что весь штат вокзала, в том числе, и начальник, вышли в фирменных фуражках встречать поезд…
 
А вдоль тротуара, прилегающего к улице, растут канны. Уже высокие, с метр, наверное. И тоже все, до единой, засмотрелись на танец красными, наполовину раскрывшимися трубочками. А те, что посажены позже, зацвести не успели. Чем они сейчас смотрят на танец, не знаю, но вчера, например, когда дул северный ветер, их темные листья-крылья выглядывали из-за бордюра, как взлетающие голуби. Тут же и чернобривцы расхаживают. Их еще бархатцами называют. Головки – яркая желтизна. И тоже на танец уставились. О, да там, вижу, весь цвет тротуара в обиде на пляшущие капли – сами, мол, скачут, а нас не соизволили пригласить!
   
Вот пара голубей выпорхнула из окна фронтона, что – в соседнем доме. И их танец заинтересовал. Парят над местом событий: головы втянули, оберегая от дождя, смотрят с удивлением - что, мол, за дискотека? Хотя, не долго летели. Вскоре, испугавшись гула музыки, унеслись дальше, чуть решительнее взмахивая крыльями. И молния с любопытством взглянула на пляску, ярко осветив место, будто фонариком – ну, вы, мол, и даёте!
   
А небо делает свое дело. Бочки с водой кто-то постоянно подкатывает по жестяному настилу, ибо слышно, как там гремит. Значит, дождик еще будет. Да он и сейчас-то идет. Танцуют капли, пристроившись на краешках дождевых ниточек. Смотришь на всю эту природную конструкцию, и кажется, что в небе стоит большое решето, в него кто-то наливает воду, и она из дырочек ниточками спускается на землю.
 
Темнеет. Пешеходов становится всё меньше. Но тем не менее, зонтики да капюшоны мелькают. А этой девушке, вижу, уже – все равно. Плетется медленно в легком платьице под короткий рукав, с глубоким вырезом на груди, и еще большим – на спине, голова не покрыта, а на ней дождь, будто на асфальте, выделывает гопак.
 
А поскольку день на исходе, то и музыкальный оркестр сменился. Появились более громкие ударные инструменты. К этому времени на улице прибавилось воды. Пляска пошла еще азартнее. Вдали появилась дымка. Слышно, как по подоконнику застучали капли: что, мол, прячетесь по квартирам, выходите!
 
Мало того, что плясунов на улице развелось еще больше, так их друзья и до подоконника добрались, и тут выделывают вовсю ивановскую – лишь подковы стучат по жестянке. Но такое было недолго. Вскоре оркестр перестал играть. Капли, устав от пляски, ушли на покой. А на месте танцев осталась лишь гладь воды. А в ней – небо с обрывками сердитых пока еще облаков. Сорвется, бывает, одинокая капелька сверху или с рядом стоящего дерева, и – поползли круги на воде.
   
Воробей юркнул от рябины к березе. Короткая перебежка. Деревья-то - рядом. Но не повезло, бедняге. Навстречу ему такой же рванул – от березы к рябине. И они в воздухе столкнулись. Лоб в лоб. Повезло кошечке, грустящей у подъезда! Схватила обоих и – в подвал…

Еще темнее стало. Впереди ведь – ночь. А небо, наоборот, светлеет. По подоконнику ударила крупная одинокая капля. Будто сказала - точка!
 
Что ж, жду очередную дискотеку.