Я - маленькая девочка. Глава 4

   
    Камыши с осокой тоже нашлись и даже что-то вроде ивы.
Все постирала, и, умаявшись, аки рабыня на плантациях, развесила на ветках вещи, завернулась в тогу-тряпицу и прилегла  в тенечке ждать, когда все высохнет. Детские ручки для такой работы не приспособлены. Болят все мышцы. У-у.
    Бедненькая и маленькая я, пожалейте-е меня! Хнык.
Мужики-обозники за камышами драли горло от счастья и самозабвенно повизгивали, плещась, как стадо бегемотов. Ветерок шелестел травами как-то усыпляющее. А потом стало тихо и хорошо.

     Сон мягко обнимает теплым одеялом. Свет и тьма сменяют друг друга. Смех и нежность. Одиночество и безразличие… любопытство и…  огромная оскаленная пасть с иглами белоснежных зубов. Крик…
Вздрогнула и проснулась от прохладных капель на лице, а ещё что-то щекочущее скользило по лицу. Медленно открыла глаза.
     Завизжала!

    Рядом со мной: в зеленой драной дерюге сидела острозубая зелёнокожая девица. С ее болотного цвета волос с  кокетливой кувшинкой за ухом и капала вода, а тонким пальчиком с желтым коготком она водила по моей щеке. И глаза – были холоднющие: зелёно-черного цвета с вертикальным зрачком… бр-ррр… с голубоватыми тонкими губами…
- А-аа! – надрывалась моё горло. А сердце бешено металось по всей грудной клетке и даже в животе.
    Я так скоро умру  от «сюрпризов»! Дурацкое «попаданство», найду и убью всех, кто виноват!!!
   Небо стало темнеть, подул ветерок,  поежилась и перестала на автомате кричать.
   Зато стала икать. Ну, сколько можно, а?!
- И-ик, и-ик, и-ииик.

    Вдалеке раздался треск и ругань, а потом будто стадо слонов понеслось по берегу. Ага, спохватились, защитнички!
     Чудное видение жутковато улыбнулось желтоватым набором игольчатых зубок и, вильнув рыбьим хвостом, плюхнулось в реку. И отплыв, вынырнула. Улыбается ещё как-то зазывно и ручкой помахивает. Она ничего там не перепутала? Я вообще-то не дурочка – за ней в воду не полезу. Мне тут ещё надо собственное королевство завоевывать и богов местных веником гонять.
     Ненавижу фэнтези! И дураков, что напридумывали красавиц русалок!  Реально, вот кто-нить подумал, что живя в реке и охотясь на местную зубастую живность – русалки будут с травоядными белоснежными зубками? А фиг вам!

     Первым принесся тот русоволосый, что выделил мне кусок мыла и тряпочку. Огляделся и выругался громко и нецензурно, по интонации поняла.
     Я тряслась  и большими глазами смотрела вокруг – мало ли что. Вдруг: дриада в кожуре, тьфу в коре - выглянет из местной ивы. А у меня нежная детская психика! Заикой скоро тут стану и с тремором конечностей навсегда.
Мертвяков в том лесочке и прозрачных  гостей - уже было с переизбытком!
Потом присоединились еще четверо обозников в штанах и с  мокрыми торсами. Хорошо все прикрыты в нужных местах. Мне ещё рано 18+ тут наблюдать – вырасти надо.

                ***

    Из реки показались две зеленоволосые головки, и звучно шлепнув хвостами, русалки синхронно нырнули в темную глубину. Неподалёку в камышах раздались кокетливые смешочки.

    Не-ет, русалочка из мультика было намного симпатичнее! Красотка в красном бюстике в моей голове подмигнула синим глазом с подводкой, поправила рыжий локон и повертелась, помахивая грациозно ручками и руля красным хвостом. Рядом - отплясывала белая в синюю или синяя в белую … тьфу, короче крупная рыбка в полоску.
Русалочка что-то пела, беззвучно открывая алый ротик с белыми ровными травоядными зубками. Серебристые пузырьки воздуха эффектно поднимались вверх.
 Гм, что-то ухо зачесалось… Почесала.
Очнулась от гвалта. Что-то опять у меня в голове переклинило. Надо витаминчиков попить или поесть. Расту.

    А мужики толпой бурно жестикулировали, обсуждая и поглядывая, в сторону уже пяти острозубых красоток в воде,  оглядывая речку. А потом один чернявый увидел подвешенный на ветку милый кинжальчик,  и протянул мозолистую ручку к моему добру, с удивленным возгласом.
Оглянулся и решил прикарманить, ну это я так поняла, а потому грозно зашипела и  даже оскалилась.
Мужички как-то переменились в лице, а я медленно покачала головой, пристально глядя в лицо охотничка на чужое. И пальчиком ткнула себе в грудь.
- Моё.
    Мужчины успокаивающе забормотали и даже стали уводить делового любителя оружия. Ага, со смешочками и переглядываниями, косыми взглядами и не все очень добрыми глазами смотрели. Ага, на меня шипящую и с прищуренными глазами.
Русоволосый что-то сказал. И нас оставили вдвоём, он плюхнулся рядом и забубнил что-то, попутно потряхивая, мокрыми волосами. Проследив за делегацией до момента исчезновения с глаз. Успокоилась. Уф.
    Моя прелесть – кинжальчик. Убью, никому не отдам. Сами пусть себе находят, халявщики. Вот!

    Я тоже тряхнула головой, да, челку не помешало подрезать.
Поддернула тогу и, забрав ножик, направилась к воде. Прислушалась, огляделась – тихо.
Присев на корточки стала кромсать по прядке челку, поглядывая в воду. Волосы понес ветерок по траве и по воде, как пух от одуванчика.
Парень  бубнил-бубнил, а потом что-то сказал четко и раздельно.
- Ась? – вздрогнула.
    Лезвие соскользнуло и  порезало палец. Капля тяжело булькнула в воду и распустилась туманной  дымкой в прозрачной водице.
- «Мы с тобой одной крови - ты и я», - шепнула машинально и засунула палец в рот.
  «Маугли» Киплинга помню, здорово.
   В речке плеснуло.

- Огран, - прозвучало за спиной. Я обернулась, он явно назвал свое имя, кивнула:
- Лия, - ткнула пальцем себе в костлявую грудь, - или Эмилия.
    Мужчина, кивнул и осторожно протянул руку, коснувшись, пальцем волос на своём лбу, потом моего.
    Я моргнула, отдала нож, и он аккуратно подрезал прядки волос у меня. А потом и свои.
    Так у меня появился приятель огр, а что Огран-огр – похоже. Хоть словам местным начал учить. Что? Нет хорошим, нецензурные  и так знаю. А на местном пополню со временем.
    До этого меня только кормили и игнорили, выяснив, что не знаю местного языка. А теперь стали общаться. Совесть все-таки пробудилась. А может мне просто дали время привыкнуть к ним? Логично, хотя сама тоже была на стороже – кто их знает, вдруг тут педофилы имеются скрытые? Места незнакомые, а наученная прошлой жизнью, привыкла быть осторожнее.

    Когда мы вместе вернулись к лагерю, мужички поглядывали, но помалкивали. Я  хмыкнула и, показав язык несостоявшемуся ворюге, развесила досушиваться вещи на кустиках.
    А тога была на мне. Так и поели, а потом решили тут и ночевать. Сегодня был: постирушечно-помывочный день.

                ***

    Когда парень собрался куда-то к реке, то увязалась следом, натянув сапожки, а тога красиво развивалась на ветерке.
Проследила за его копанием червяков и далее пронаблюдала за рыбной ловлей. На ужин будет уха.
Рыбу я любила без мелких косточек. Надеюсь, тут будет крупная. Облизнулась хищно.
С ножом  не расставалась и как амазонка обмоталась ремешком, так и ходила: вдруг сопрут «на поглядеть». Я очень люблю все острое и блестящее – хорошо заточенный ножик всегда полезен в хозяйстве. Это факт. Знаю по прошлой жизни – все-таки готовить приходилось и не только яичницу. А может и нервное.
- Ловись рыбка нормальная и средняя, - бормотала,  наблюдая за перышком на поплавке, памятуя, что тут могут быть «Такие» рыбки, что запросы надо поумерить к местным божествам.

     То, что тут многобожие – не сомневаюсь. А что – другой мир, другие нравы. Если мне не будут вредить, буду уважать местные законы.  Хотя, если узнаю, кто мне так подгадил с переселением – взорву храм «благодетеля» и не поморщусь. Шутка, хотя…
Через минут пять, рыбка клевала как бешеная, сначала она была размером  с две мои ладошки, или чуть больше, а потом стала выпрыгивать сама из воды.  Мой сотоварищ, округлив глаза,  наблюдал, выронив удочку под ноги.
А они всё выпрыгивали и выпрыгивали… под девчачий смех.
Вот здоровая рыбина с половину меня в росте – хватая рот воздухом, просвистела, как торпеда и чудь не сбила  с ног (еле увернулась).
    Плюх, бах, ой, шварк и бдыщ!
    Ещё с десяток чешуйчатых резво запрыгали по берегу спустя пару секунд. А я, повизгивая от сладкого восторга, отбегала и прыгала вместе с подаренным уловом. Блестела чешуя, как жар горя золотом и серебром, трепетали красные плавники и даже зеленые. Рты рыб, не переставая, шептали что-то  нецензурное в адрес хвостатых рыбачек и меня с Огром на особицу.
Рыба-рыбонька, моя! Моя!
     Я в азарте хваталась за хвосты и, не удержавшись, падала и скользила по траве. Потом бросала это склизкое и верткое, просто радостно повизгивая от восторга.
Как хорошо быть маленькой девочкой! Уря-я, как здорово Жить!

                ****

    А из воды звонко хохотали две зеленоволосые русалочки.
На шум сбежался весь обоз, русалочки, заслышав топот жадных до зрелищ товарищей, помахали ручками и стали удаляться вниз по течению. Я изобразила полупоклон и воздушный поцелуй. В ответ получила то же и под хохот, русалки уплыли.
Мужики свистели и улюлюкали в восторге. Как дети малые, честное слово!
Во всех мирах мужской пол всегда рад шикарному улову и  женщинам в  купальниках. Хотя  местные русалочки были украшены  ожерельями из ракушек и жемчужин. Жемчуг я любила еще в прежней жизни. Эх.

     Обозники, поохав и поахав, живенько распотрошили рыбу и потащили к костру. Вскоре запахло ухой и жареным. Обожаю рыбку – нежна, сочна, с зеленью, крупой и икрой. Экологична и ароматна!

                ***
- Жизнь хороша, - поглаживая туго набитый животик, я возлежала в теньке на травке, уже одетая в штаны, куртку тоже натянула. Что-то стало свежо.
Потянуло влагой, и неожиданно набежали тучки. Торопливо окропили всех и даже речку мелким дождичком. А чуть в сторонке, погромыхивая тёмно-лиловым нутром, гигантская сдобная туча поползла далее за реку. Я помахала ей ручкой – доброго пути.

     Проснулась от песенок и вялой перебранки – вечерело, мужички опять что-то готовили на костре, а потом стали даже запевать песни. Потянуло чем-то алкогольным.
     Я отошла в сторонку – не стоит мешать взрослым, культурно отдыхать на природе. Вот завтра проспятся и снова в путь. Тяжела жизнь у торгового люда. Читала что-то, помниться, из истории.
Огр притащил мне миску с супом и куски рыбы в лопухах, а сам  вернулся на мальчишник. Я даже пискнуть спасибо не успела.
А мне было просто хорошо: поели, поспали и опять поели. Жизнь удалась!

                ***

    Наутро народ был помят и не в духе: небритые мрачные и помятые мор… лица с кругами под глазами. Решили ещё день постоять. Видно их брага в  бочке подгуляла.
Обознички даже успели подраться – парочку видела с фингалами. Мой Огр, тоже явился с ссадиной на лбу и даже с рваной рубашкой – рукав порван был по шву и подол тоже.
Горестно поохав и побубнив Огр, после завтрака решил заняться штопкой. Это он сам думал, что умеет.

    Поглядев на жуть в виде авангардно кривых швов,  отобрала вещь  и иголку с катушкой и села «перезашивать». У меня получилось лучше – годы практики. Бохо стиль, а что? Увлекалась  рукоделием в прошлой жизни.
Интересно – тут много блондинов? Кажется, мои вкусы поменялись. М-да.

    А вот, сколько годков-то мне было «тогда»? Задумалась. Ой, палец уколола, надо поаккуратнее. Огран молча, понаблюдал округлившимися карими  глазками, и, потрепав по голове, ушел по своим делам. Ага, досыпать.
Под похрапывание где-то под кустом я даже вышила на вороте какую-то закорючку – в памяти что-то всплыло из мифологии. О, да – это был древний знак-оберег, уже не помню, как назывался. Вышила  загогулины ещё и на рукавах. Нить была желтоватая, не очень заметная, так что всё обойдётся.
    Я сложила рубашку рядом с Огром, и отправилась умыться перед сном  к реке, раз русалки оказались добрыми.
    День прошёл под знаком – отпуск похмельный.

                ***

     Закат был великолепен, правда его вскоре нарушили гогот и песни моих обозников, что побежали искупнуться перед сном. Я ушла опять в сторонку – было хорошо и вообще потянуло на лирику.
А ещё захотелось пирогов хоть даже с луком, который не особенно любила. Тот хлеб, что я тут ела, уже давно  стал чёрствым.
Ну, любила я в прошлой жизни пироги и пирожки и сама их пекла. Эх, прошлая жизнь. И опять рыба варёная и жареная.

     Плеснуло,  подняла голову и посмотрела прямо – в паре метров от берега из воды выглядывали русалки, глаза поблескивают, как у кошек. Нечисть и есть нечисть. Хотя, скорее диво-дивное, нечисть на сколько, помню из фольклора – без души. А я считаю, что у любого живого существа есть душа – и пусть докажут обратное!
Раз, два, три. Четыре, пять, шесть… - русалки множились, ныряли и снова возникали, пару раз даже, кажется, видела русалов.
Они улыбались и похихикивали. Поманили к себе. Я помотала головой – плавать не умею, да  неохота.
     И тогда они запели. Первый голос раздался в прибрежных зарослях осоки, а потом среди ветвей дерева у воды показалась еще певунья.
- Ну, что ж, послушаем, - я уселась и, согнув ноги, оперлась подбородком о колени. Телика с интернетом нет, хоть концертом побалуемся.
Пели русалки красиво, непонятно – зато протяжно, а потом с переливами и даже  в какой-то момент заиграли, бубенцы и бубны.
Глаза закрывались, клонило в сон… устала…

                ***
    А потом что-то булькнуло, плеснуло, и, вздрогнув, я очнулась.
А потом зашипела, вскочив, ринулась к воде, остервенело, сорвала сапожки, стянула тунику и, вытащив нож, скакнула вводу.
Просто - одна зараза хвостатая под шумок утягивала от берега моего Ограна. Он видно решил сполоснуться, вот и попался. Бедняге заткнули рот водорослями и  сноровисто обмотали ими же,  и тащили уже под воду.
Я зарычала, а по сторонам неторопливо поднимались стены из зеленоватой воды. Плевать на спецэффекты! ВСЁ потом! Почти по сухому, рванула: к акуле водоплавующей, выдре зеленоглазой, ракушечнице тинной!
Чтоб, лягушкой удавилась тухлой,  нечисть!
    Кинжал в руке  засветился синим, и я  бросилась к этой… швабре…
 
    Прыгнув, приземлилась на что-то склизкое, чуть не упала, а потом вонзила нож в руку ворюги. Русалка – округлила глаза и оскалилась, похлеще пришельца из космоса. Зарычала, что тигрица! Бешено била хвостом, стараясь тащить жертву.
Нас зубками не испугаешь – ужастики закалили!
   Две помощницы – зашипели и замахали нежными ручками с быстро отросшими длинными когтями. Я отпрянула и оскалилась, шипя. Нож в руке засветился ярче. Русалка-ворюга, перестала рычать и с удивлением наблюдала, как ее рука стала чернеть в месте ранения. Её кожа бледнела на глазах, а чернота расползалась по коже… рот раскрывался в беззвучном крике…
Я застыла, наблюдая.

    Вокруг вдруг сильно потемнело, но тут засветилась голубоватыми переливами вода, раздался сверлящий  мозг визг, и пение стихло, сменившись недовольными выкриками.
    Краем глаза, заметила блестящее нечто, вздрогнула: в мою сторону летело копьё с острейшим зазубренным лезвием из чего-то белого! Вздрогнула.
И в ступоре пронаблюдала, как мощной струёй воды орудие смертоубийства снесло куда-то в сторону. Раздался крик испуга и боли.
Отстраненно  отметила, как всё замедлилось, а в ушах медленно нарастал шум морского прибоя…

    А вокруг: раскручивались с завыванием высоченные водяные торнадо и шустренько расходились, унося кричащих в панике пресноводных. Мелькали хвосты, руки, головы с вытаращенными глазами и открытыми  ртами…
Русалку-людоедку уволокло-закрутило, первой, а вот парень лежал и едва дышал на мокром песке с ракушками, камнями и обрывками водорослей. Главное с него веревки спали как-то и кляпа нет. Как рыба, честное слово на мелководье. Хи-хи.
    А потом грудь обдало жаром, пронзило  толстенной иглой и я упала, от дикой боли на колени, а вместе со мной обрушились  с грохотом  стены  воды. Всё содрогнулось. Захлестнуло с головой.
В круговороте водяной мути  с трудом успела поймать руку Ограна и вцепиться мертвой хваткой. Он, кажется, пытался плыть.
А вот я плавать не умела, и вскоре стала тонуть.

                ***

    Очнулась и сразу стала стучать зубами. Даже, закутанная, в теплое одеяло. Хол-лодно, как же холодно! Голова, словно в ватном толстенном шлеме.
Сначала было тихо, а потом  что-то забормотали. Потом звук усилился.
    Еле раскрыла глаза: Огран с красными царапинами по всему лицу ласково бормотал и гладил меня по голове. Честное слово – приятно. Ещё бы взяли на ручки и спели колыбельную. Эх.
    Хочу домой и к маме. У-уу. Стоп. Да много чего хочу, но мамы тут нет, а есть что-то не очень хорошее. Впрочем, против папы я тоже ничего не имею – сильного и зубастого, с топором наперевес. Тьфу, что за бред в голову лезет!
    Оглядываюсь.
    А чуть в сторонке, сверлили нас взглядами обозники и перешептывались. Глава каравана с хмурым интересом разглядывал  нас всех. Хмыкнул, что-то всем рыкнул и толпа начала рассасываться. Мы  с блондином остались одни у костерка, что  потрескивает, даря тепло  и уют.
- Спасибочки, - буркнула и заснула.
  Пускай себе пялятся, дырку не протрут гляделками. Бе-е.