Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 5

Я помню все от и до, твой е..ный коридор
Твой силуэт надо мной,
Внутри меня кровь и вино
Твой новый и резкий парфюм
Я позабуду к утру
И снова ни там и ни тут...

Три дня дождя — Я и одиночество


Теперь Евангелина могла различать отдельные слова диалога. Сомнений быть не могло, Лисов действительно общался с Эрикой, и, судя по тому накалу страстей, которым был пронизан их нехитрый диалог, она позвонила ему первой, прервав его сон на самом интересном месте. Чувство, смутно напоминающее ревность, вмиг обожгло душу Евангелины. Она думала, что он уже завязал со своей подружкой, а оно вот как получалось. От негодования у неё даже перехватило на миг дыхание. Ночного звонка Эрики она как-то не учла. Это следовало прекратить, но каким образом? Как она вообще могла повлиять на ситуацию, чтобы та разрешилась конкретно в её пользу?!   

— Я сейчас дома. Напилась и пытаюсь сделать то, о чем ты просил, только у меня ничего не получается... Я себя не хочу, — лепетала Эрика, взывая к своему любовнику, решившего с некоторых пор забить на неё.

Она была слегка захмелевшей, и, это, по всей видимости, сильно раздражало самого Лисова, пытавшегося спрятать свои истинные эмоции за жестким высмеиванием её образа жизни. Звонки неадекватной зазнобы давно превратились для него в некое подобие диковинки. И чем меньше он с ней встречался, тем чаще начинала она ему звонить, жалуясь на свою жизнь и его отсутствие рядом с ней, умудряясь достучаться до него даже среди ночи, словно провоцируя его на то, чтобы он снова закинул её контакты в черный список, пока она полностью не придет в себя. Но заранее представляя себе, какие истерики начнет она закатывать по этому поводу, от принятия столь радикальных мер он предпочел пока воздержаться. Но если в ближайшее время она не возьмется за голову, ей же от этого будет только хуже.

Однажды он уже таскал её за волосы, грозясь утопить в ближайшем бассейне за неадекватное поведение во время летнего отдыха, будучи при этом сам не в восторге от своей инициативы, а ей как будто все было нипочем. Эрика до такой степени, видать, его любила, что была готова снести от него любое наказание, вплоть до легкого рукоприкладства, что на самом деле Лисов редко практиковал, готовый, впрочем, сделать исключение для её персоны, если она и дальше продолжит позорить их своими выходками.

— Все в голове, Эрика, — издевательским тоном молвил Лисов, не снижая тона своего голоса. — Не напивайся, а выпивай!

Прижавшись к двери, Евангелина прислушивалась к каждому его слову.
 
— Я хочу вернуть себя! Хочу чувствовать, что меня хотят! — вопила Эрика как ненормальная, задетая за живое его хлестким замечанием.

— В этом ты можешь не сомневаться, — отозвался он, не зная, как избавиться от её общества. — В определенные моменты ты действительно восхитительна. Говорю это тебе как...

— Все это слова, а мне нужно чувствовать, ощущать. Я человек-эмоция, я хочу жить! — перебила она его на половине фразы. — Приезжай ко мне. Я больше не могу так долго ждать! Я соскучилась по тебе…

Последняя её фраза показалась Евангелине настолько чувственной и отдаленно напоминавшей крик души, что отпрянув на мгновение от двери, она уже всерьёз подумывала о том, чтобы броситься прочь и укрыться в своей комнате, но горя желанием узнать, что ответит своей подружке Лисов, попробовала себя пересилить, и, оставшись стоять напротив створки, неожиданно услышала его голос: 

— Я сегодня ночью дома, но не у себя. Так что шли мне свои фото, видео… Голая, одетая. Все шли. Пока так. Я — не ты. Никому не покажу, — на этом моменте он невольно усмехнулся, перестав щадить её чувства. — Считай, что мне вручили повестку и забрали в военкомат. Вот так.

Дождавшись, когда он завершит наконец разговор с этой девицей, Евангелина вся напряглась, и пожалев, что не выпила накануне чего-то более крепкого, чтобы чувствовать себя перед ним гораздо уверенней, справившись кое-как с приступом ревности, толкнула вперед дверь. Подслушанный ею разговор стал тем спусковым крючком, подтолкнувшего её к воплощению очередной своей дерзости. И больше не сомневаясь в правильности своих действий, она зашла в помещение как есть, останавливая свой взгляд на том, кто только что послал её соперницу.

Выключив телефон, Лисов с завороженным видом уставился на неё, словно не веря своим глазам. Кого-кого, но именно её в столь поздний час он надеялся увидеть в своей спальне меньше всего. Это было так непохоже на прежнее её поведение. Поведение той Евангелины, которая вряд ли бы пришла к нему в таком виде. А ведь он столько раз зазывал её накануне в свою спальню, перестав это делать, как только ему пришлось лично убедиться, что с ней подобный номер не пройдет. И только он осмелился оставить её в покое, как она оказалась тут как тут, шокируя его своим поступком.

Видать, правда произошло что-то серьёзное, иначе вряд ли бы она решилась прийти к нему одна, да ещё ночью. Однажды она уже заваливалась в его номер, правда не в халатике и не с таким обескураживающим выражением лица. Тогда болел его дед и она прибежала к нему просить о помощи. И хотя в тот момент ему хотелось послать её со своей просьбой куда подальше, переступив через собственные принципы, он все-таки был вынужден пойти на уступки, отправившись вместе с ней в комнату к деду, испытывая благоговейный ужас перед грядущей неизвестностью. Интересно, что привело её в его спальню на этот раз? Очередная просьба о помощи? Вряд ли. Но если это действительно так, тогда в чем будет заключаться её суть теперь? Неужели и в самом деле пришла напроситься к нему на ночлег?! Дед ведь давно сгинул, даже не догадываясь о том, какую роль в воссоединении этих двоих сыграла его трагическая фигура.

Он только что отшил по телефону одну, так что ему ничего не мешало проделать то же самое по отношению к этой. Стоило сделать вид, будто он ею пренебрегает и вот результат. Она сама пришла к нему в спальню, забыв надеть нижнее белье. Ну, что ж, для начала неплохо. Ещё немного и эта строптивая дурочка скоро начнет есть прямо из его рук. Как быстро все меняется в этом мире, стоит проявить себя один раз не с той стороны. А он думал, что ему никогда не удастся дождаться от неё ответного шага. Но этот момент наступил. Впрочем, он уже давно обратил внимание на её пылкие взгляды, которыми она одаривала его во время ужина, застигнутая им врасплох. Теперь для него все становилось на свои места.
   
Так и не встретив с его стороны должного отпора, Евангелина хотела сделать вперед ещё один шаг, но остановившись на полпути, бросила в его сторону испытывающий взгляд, словно спрашивая на это его разрешения. Продолжая сидеть в постели с телефоном, Лисов пытался выключить его после окончания разговора с Эрикой. На нем теперь не было футболки. И ещё раз скользнув заинтересованным взглядом по его телу, Евангелина слегка вздрогнула. Болезненное ощущение непонятного ожидания вмиг разлилось по её телу, отдаваясь где-то внизу живота, и она ничего не могла с этим поделать. Попытаться совладать со своим влечением к нему. У неё даже в мыслях не было, что этот придурок когда-нибудь до такой степени будет её волновать, что забыв о собственной гордости, она сама придет к нему в спальню, когда ранее у неё неплохо получалось контролировать собственное возбуждение. И только в этот раз все пошло кувырком.

Было довольно темно, но даже в этом мраке, освещаемой луной, она могла видеть, какой лихорадочный огонь вспыхнул в его глазах. Надо отметить должное, что если бы она не спала с ним ранее, у неё бы вполне получилось выстоять против тяги к нему. А так, вкусив с ним запретных ощущений во время интимной близости, испытав экстаз, теперь она не могла смотреть на него прежними глазами.

Сейчас Евангелина испытывала почти те же чувства, что и во время посиделок за ужином, где он вел себя так, будто видел её впервые, и совсем не эта девушка громко стонала в его объятиях в том злосчастном отеле, сходя с ума от его ласк. И глядя на то, как ужинали эти двое, стараясь лишний раз не смотреть друг на друга, у постороннего могло сложиться впечатление, будто той ночью в номере чересчур громко занималась любовью совсем другая парочка, не имевшая к ним никакого отношения. И все-таки Евангелина чувствовала, что Лисов следит за ней украдкой, не спеша почему-то давать об этом знать. Впрочем, тогда она вела себя не лучше, за что успела поплатиться, находясь в предвкушении самого сладостного «наказания».

— Смотрю, тебе тоже не спится, — насмешливо бросил он, не щадя её стыдливости. — Пришла составить мне компанию?

Плотно сжав губы, Евангелина стояла напротив его кровати, глядя на него таким рассеянным взглядом, будто у неё стряслось что-то серьёзное и она заявилась сюда искать у него утешения, не зная, правда, как ему на это намекнуть. Однако стоило ей подойти к нему поближе, как внезапно выпрямившись в постели, Лисов сделал ей знак остановиться.

— Погоди. Дай мне хорошенько рассмотреть тебя. Уж не собираешься ли ты обмануть меня в очередной раз, спрятав в складках своего халатика кинжал, чтобы выколоть мне глаза?!

Он должен был убедиться, что она пришла к нему с пустыми руками, и без дурных намерений. В противном случае ей несдобровать. И если вдруг окажется, что в одном из рукавов своего халата она и вправду спрятала наточенный нож, чтобы воткнуть его лезвие прямо ему в глотку, воспользовавшись его доверчивостью, тогда пусть пеняет на себя. Он не Сильвестр и не Драгомарецкий, которым она могла сколько угодно морочить голову, навешивая лапшу на уши. И наученный уже горьким опытом сцены, происшедшей в доме его покойного деда, Артем старался не спешить с воплощением своего замысла, пытаясь разгадать истинную причину, побудившую эту гордячку ворваться к нему среди ночи в спальню, где он её совсем не ждал. Следовало на всякий случай перестраховаться… Мало ли что могло быть на уме у этой прекрасной малышки, глядевшей сейчас на него с таким невинным взором…

У него было достаточно времени, чтобы продолжая взаимодействовать с ней не только посредством вербального общения, изучить её вкусы не только в плане хобби, но и в разрезе плотских утех. Однако несмотря на предпринятые им ранее усилия, эта девушка по-прежнему оставалась для него загадкой, вынуждавшей его с более пристальным вниманием относиться к её неоднозначным намекам. И оставшись с ней вновь наедине, он не знал, как ему следовало отреагировать на её дерзость, обычно свойственную сумасбродным девицам наподобие Эрики. Её поведение слегка озадачивало, внося смятение в душу. И не в состоянии больше противиться приступу нахлынувшего на него влечения, скользнув жадным взглядом по её телу после столь длительного срока воздержания, Лисов еле слышно проронил:
 
— А теперь сними с себя это…

Уставившись на него так, словно не поверив услышанному, Евангелина скользнула руками вдоль своего халата, принявшись неторопливо расстегивать его пуговицы. И когда с этой нехитрой задачей было покончено, не спеша с ним расставаться, она поймала себя на мысли, что в какой-то момент ей захотелось бросить ему в ответ что-то дерзкое, а после развернуться и уйти прочь, хлопнув дверью, но вместо этого сжав пальцами края своего халата, она тут же сбросила его с себя, опуская вниз свои глаза. Прошло каких-то пару секунд, и ставшая ей ненужной вещь лежала теперь прямо на полу, подле её ног, демонстрируя красоту тела её обладательницы.

Сдержав свой возглас, Лисов впился в неё восхищенным взглядом, не веря тому, что она соизволила перед ним раздеться, когда раньше этого невозможно было от неё добиться. Вообще-то он был не прочь самостоятельно стащить с неё эту вещицу, испытывая восторг от прикосновений к её чувствительному телу, но раз она сама была не прочь обнажить свое тело, он этому был только рад, во всем поддерживая эти начинания. Ничего не скажешь, эта скромница знала, чем распалить его, впервые проявляя инициативу, хотя не будь в этом доме его матери и отчима, он бы и сам наведался к ней в спальню, причем запертая дверь не являлась для него непреодолимым препятствием.

Он как раз укладывался спать, пока его не планы не были нарушены поздним звонком Эрики. А когда к нему в спальню ввалилась Евангелина, остатки его нехитрого сна развеяло окончательно. Хотел он этого или нет, но эта девушка порядочно его завела, и спать ему больше не хотелось. Теперь его мыслями владела совсем другая забава, не имевшая никакого отношения ко сну.

Глядя на неё, застывшую перед ним во всей своей красе, он испытывал непреодолимое желание одарить её парой-тройкой циничных реплик, чтобы она не воображала себе лишний раз, что отныне может вертеть им так, как ей захочется, однако почувствовав себя сегодня неспособным тягаться с ней во время очередных словесных баталий, он решил сменить свою пластинку, снисходя до искренней нежности. В какой-то другой обстановке он возможно и решился бы вылить на неё ушат самых отборных оскорблений, приправленных добротной порцией пошлых замечаний, однако сейчас, когда она явилась к нему среди ночи, представ перед ним полностью обнаженной, не соизволив даже прикрыть руками свою грудь, он решил придержать свой яд для более подходящей ситуации, повременив пока с жалящими словечками. Точнее он предпочел оставить их до следующего раза, когда его не будут отвлекать от всяких нехороших мыслей созерцание её «прелестей», всегда сводивших его с ума, поэтому погладив одеяло с таким видом, словно приглашая её занять место рядом с ним, он вдруг позвал её к себе, не спуская с девушки своего пламенного взора:

— Иди ко мне, моя рыбка… Пойдем, я тебя утешу, — и зная, каким злоязычным может быть этот тип, не щадя в своих замечаниях никого, находясь под влиянием его завораживающих слов и личного магнетизма, Евангелина подошла к кровати вплотную, и ещё раз взглянув на постель, словно оценивая последствия своего поступка, будто у неё оставался шанс развернуться и броситься прочь, она уже хотела было сделать пару шагов назад, когда её талию обхватили уже хорошо знакомые ей руки и потянули её к себе. Через пару мгновений она лежала в постели, окончательно потеряв равновесие, и продолжая нависать над ней, Лисов заботливо поправлял её локоны, словно освобождая место для поцелуев на её шее. Нижнего белья на нем больше не было.

Выстроенный её собственными руками «капкан» наконец захлопнулся, и оказавшись в постели этого парня, она только теперь поняла, на что себя обрекла, понимая, что выбраться из его объятий будет уже не так просто, как ей казалось. Лисов ни за что её не отпустит, пока как следует не позабавиться с ней, начав с особым бесстыдством исследовать её тело, скользя пальцами по внутренней поверхности её бедер. И едва его руки оказались на её груди, она пропала окончательно, выгибаясь под ним и предоставляя ему больше простора для действий. Теперь уже поздно было что-либо предпринимать. Да, Лисов был непредсказуемым парнем, способным на мерзкие поступки, но какое это имело значение сейчас, когда её возбужденное тело находилось в предвкушении его горячих ласк.

Она вновь хотела испытать пережитые в том душном номере с видом на залив сладострастные моменты. Хотела вновь почувствовать себя во власти этого человека, больше не сдерживая себя ни в стонах, ни в наполненных страстью движениях. Ей казалось, что только он был способен подарить ей эти ощущения, заставляя её переживать все заново, как если бы их «курорт» не заканчивался никогда. Но если бы он вдруг указал ей на дверь, она бы прекрасно поняла его намек, не стремясь больше вмешиваться в его жизнь, тем самым нарушая ход судьбы своими безрассудными поступками. Только сейчас все обстояло иначе. И отталкивать её от себя, как ему следовало поступить в подобной ситуации, Лисов, похоже, не спешил, найдя очаровательной её идею заявиться к нему в спальню в одном лишь халатике. Наоборот, ощутив на подсознательном уровне, чего именно она хотела от него, не став запираться у себя, он пошел ей навстречу, прекрасно понимая, что в этом доме до них нет никакого дела остальным, и их страстная постельная возня вряд ли станет достоянием не очень-то любопытных ушей.

Как только Евангелина оказалась в его объятиях, лицо парня озарила довольная улыбка. И не в состоянии больше выдерживать на себе его взгляд, она старалась не смотреть ему в глаза, охотно поддаваясь его жадным ласкам и рукам, пытающихся ненавязчиво развести ей бедра. Она находилась буквально в двух шагах от того, когда пресытившись любовной прелюдией, Лисов мог потребовать свое, пытаясь подчинить себе её тело.

Кажется он и сам не верил до последнего, что она сможет так поступить, не спеша ему сопротивляться. Поэтому не собираясь разочаровываться, если эта девушка вдруг вздумает покинуть его ложе в самый ответственный момент, он занял выжидающее положение, следя за тем, как её возбужденное тело реагирует на его шальные прикосновения.

Несмотря на нехарактерное для него поведение, прежде чем позволить этому парню заключить её в объятия, Евангелина все же уловила в его последней фразе тень скрытой насмешки, однако почувствовав на свои плечах его руки, со знанием дела скользивших позже по её спине, лопаткам и ключицах, впала в некое подобие полузабытья, довольно скоро придя в себя, когда сильнее навалившись на неё, он попытался слегка развести ей ноги. Обмениваясь с ним страстными поцелуями, она больше не думала о том, правильно она поступает или нет. И едва её стройные ноги оказались прижатыми к его талии, не удержавшись, Евангелина слегка вскрикнула, когда он попытался овладеть ею без всякого предупреждения, не давая ей возможности сомкнуть их снова. Теперь дороги назад больше не было, и, ощущая, как крепко он держит её за бедра, пытаясь как можно глубже насадиться на неё, Евангелина против воли вцепилась ему в плечи, совсем забыв, как это бывает поначалу. Какое-то время она ещё пыталась ему сопротивляться, увиливая от его поцелуев с языком и не давая ему возможности овладеть ею без всякой подготовки, но скорее для вида, чем если бы её и вправду что-то не устраивало в постели с Лисовым, однако довольно быстро спасовав перед его неудержимыми порывами, разомлевшая от его умелых ласк, вскоре отдалась ему без всяких сожалений, продолжая стонать распластанная под этим парнем, в два счета подчинившем себе её прекрасное тело.

Книга 2. Глава 5

http://proza.ru/2022/08/17/661