Этот город 4

И зимой, и летом город-миллионник творит чудеса по контрабанде тумана безысходности
внутрь державы моей реальности. С приходом весны он становится санкционным товаром,
запрещенным на ввоз указами правительств страны Беззаботности, Объединенного Королевства
Беспричинной Радости и Безумных Мечтаний, республики Энтузиасмии и Соединенных Штатов
Безалаберности. Но маленькие в период поздней весны, лета и первой трети осени Ожидай-
подвоха-станы и Тревогостаны даже в период самых суровых таможенных ограничений города на
ввоз дождей в июле и августе нет-нет, да прорываются с неба льющей, как из ведра, тоской.
Она дробью капель воды выколачивает из людей все то хорошее, что было нажито их
непосильным трудом. Заработанные кровью и потом уверенности в завтрашнем дне и
собственных силах стекают в ливневку, нажитая непосильным трудом надежда разлетается
грязными каплями из-под колес машин, чтобы после возвращения желтка солнца на голубое
блюдце неба превратиться в такую тошнотворную грязь на всех поверхностях, взращенное не
покладая рук трепетное предвкушение награды за труды сливается по водостокам напрямик в
канализацию. Да и простая радость от жизни, только-только переставшая быть повседушно
игнорируемой, теперь хлюпает бензиновыми разводами под чьими-то ботинками.
Обладателю этих ботинок наверняка кажется, что путь, по которому вроде бы только что
следовал к цели любого масштаба, будь то ларек через дом с сигаретами или открытие
собственной табачной компании, был смыт прямо из-под его подошв этим потоком слез,
льющимся с неба. Самое время оплакать собственно провозглашенный крах и спрятать жидкость
своих соленых сожалений в воде, падающей сверху. Очень сложно будет обладателю
вышеуказанных ботинок не начать заливать эту утрату спиртосодержащими напитками, которые с
каждой новой рюмкой приближают его к водяной горке зависимости, так весело и быстро
ведущей прямо на дно синей ямы.
Хотя, казалось бы, стоит потерпеть день-другой, и станет легче. Просто потому, что выйдет
солнце. Но обильные осадки на засиженное многоэтажками и плотно заасфальтированное место
– город-миллионник – предвестники тумана. Эти многоэтажки, этот асфальт и другие бетонные
кубики температурой своих теплых тел заставляют воду испаряться с поверхностей и устремляться
обратно в небо. Но там ее проход через границу тропосферы заблокирует холодный воздух,
оставляя висеть таможенным возвратом на уровне когда первых, когда пятых, иногда десятых
этажей.
Этот возврат жители повинных в его задержке на контроле домов называют «туман».
Капли воды, перемешанные с пылью, казалось бы, не стоят таких тревог, слез, крушений надежд и
отказов от планов на будущее. Но контрабандистам выгодно протаскивать в города туманы, ведь
он пользуется таким большим спросом. Даже если сами вопрошающие не отдают себе в нем
отчета: практически любое сердце жителя обычного города просверлено этим Городом еще в
момент рождения человека. А в чьем-то случае и задолго до путем наследственной передачи по
веткам кривых родовых деревьев.
***
Сигарета зажата между пальцами. Я стою у входа в ультрамодный торговый центр и
смотрю на соседние высотки. На их плоских крышах сидит облако, поливая меня и остальных
шопоманов нет, не помоями, но водой. Но кажется, что помоями – так тошно на душе. Еще эти
черные кишки проводов, растянутые между столбами и зданиями, категоричными крестами
перечеркивают любую радость, которая посмеет высунуться из своей норы в моей душе. Как
будто она, такая необходимая и желанная, превратилась в крысу, готовую сбежать с этого
терпящего крушение в несчастной мороси корабля.
Надо ухватить ее за хвост, пока не выскользнула в межреберную щель, запрятать в
столовую и кормить дофаминовыми стейками и серотониновыми котлетами до тех пор, пока она
не станет такой же большой и легендарной, как Микки Маус. У меня таких запасов провизии в
закромах души нет. Где бы их пополнить? Хм…
- Алло, привет. Удобно говорить?
- О, привет. Не ожидал. Да, удобно.