Настя Волоскова

Спасти все население страны и даже одной столицы от посещения музыкальных школ для обучения игре на любом из инструментов мира, было мне абсолютно не по силам, даже если бы я сама с ними отправилась в газовую печь подобно Янушу Корчаку в войну. Уж родители отчаянно приложили массу  сил и средств, чтобы их дети сполна отведали это горнило испытаний во всей красе. Так что изменить жизнь страдальцев этих я не могла никак. И хоть дамы-змеи мне с улыбкой отдавали все, что никак не годилось им самим, но жизнь таких детей не становилась легче от такого послабления.

Вот впихнули мне Настю Волоскову, которая ни одним поворотом головы не походила на Настасью Волочкову, которая до сей поры оголяет тело в шпагатах от ушей, хоть это никак не делает ее хоть немного лучше ни в одном повороте тела в этой позе.

Несчастная моя ученица Настя успела сменить кучу учителей, и единственной ее надеждой стало окончить эту школу поскорей.  И забыть про эту музыку, как про затянувшийся кошмарный детский сон. Пихать ей в руки альт было абсолютно нереально. Она за эти годы так бояться научилась. Единственное счастье было лишь в забвенье. А тут я еще и обязана была включить ее в исполнение ансамблей. Этого мы не имели права избежать.


Директор школы №38 сама старалась мне хоть как-то украсить мою жизнь. Класс мне теперь назначили совсем в другом крыле, чтобы хоть так сберечь мне нервы. Но проводить занятия ансамблем мне все равно полагалось рядом с дружелюбным населением скрипачей. Поэтому все ухищрения удавались плохо.

Сначала мне даже разрешили проводить занятия в классе №21 который каким-то неведомым образом был на этом этаже самым теплым, а потому и комфортным для организмов. Хоть длилось это не слишком долго. Дамы быстро спохватились, что по недосмотру мне что-то хорошее вдруг сделали, м быстренько меня воткнули в класс №20, климат которого был хуже, чем на улице в любое время года без одежды и зонта. И не прогревался он до плюса даже с обогревателями. Такая вот загадочная конструкция в строении детского сада для содержания в нем детей. Надо подчеркнуть отдельно, что ходить ко мне на занятия ансамблем вскоре очень понравилось ребятам. Причем абсолютно всем. Хоть поначалу они шли ко мне, как на очередную казнь в музыкальном обучении, конечно. Поэтому мне пришлось для начала их хотя бы. Научить. Сидеть. Ведь все предыдущие годы  они стояли исключительно. Почти по стойке "смирно!", пока не начинали свои партии пиликать для меня. Отдельно пришлось разучивать команды для выхода на  сцену и поклоны до выступления и потом.Потихоньку оттаивала и Настя тоже. Взгляд радикально изменился у нее. Пропал звериный ужас и ожидание побоев от меня. Тем временем мы учили разные небольшие произведения для ансамбля. Тут очень пригодились наработки для дамского оркестра. Еще тем летом удалось купить аж два тома неких упражнений для исполнения джаза автора Манфреда Шмитца. Два этих тома мне помогли не слишком. Но удалось из них мне осознать одно краеугольное понятие. В джазе нет пунктира. Это я о ритме говорю. Все, что у них записано пунктиром, исполняется...Триолями. И вовсе не иначе. Это оказалось для меня открытием первой величины. Мы занимались разным. На моих уроках. И вдруг громом прогремел сигнал, что вскоре я буду проводить. Урок! Открытый! И дамы-змеи посетят его с предельным ожиданием. Позора. Моего. И урок был проведен в их компании, конечно.

По итогам я получила информацию. От них. Что это все довольно мило. Но где обязательное произведение  для конкурса ансамблей, которое  требуется исполнить наизусть через две недели на этом самом конкурсе в ДШИ №1 Красногвардейского района, к которому и ДМШ №38  относится вполне? И нот этой самой песни никто и не подумал мне вручить при этом.  Пришлось мне побегать сильно. Но ноты песни я сумела отыскать. Мы встречались ансамблем ежедневно. Но выучить успели песню про радость жизни в СССР. На конкурсе том мы, конечно, никого не сумели победить, исполняя песню про Россию. Но попытки джаза нам безусловно удались. И дети не боялись. Они хорошо на сцену выходили. Кланялись уверенно. И даже на скрипках исполняли буквально  то, что было нужно. И при этом наизусть, как доктор прописал. И одеты они были не в белый верх и черный низ при этом. Моими трудами и бессонными ночами  из 60 метров гобелена невнятного узора я успела сшить ансамблю неведомый раньше в школах концертный гарнитур из двух предметов. Юбочки и жилетки я скроила и отшила на своей машинке. На мальчиках ансамбля только мои жилетки были при своих брюках черных.

Потом эта Настя и на экзамене на скрипке отыграла. И не очень и боялась этого, как я точно поняла. Ей поставили "4", а совсем не "3", как обещали все эти годы. Она ушла счастливая из этой школы. Наверно, где-то продолжает жить теперь. Надеюсь, что про скрипку она больше не вспоминает с мукой, а также и про меня.


Рецензии