Коробка

Что ни говори, вещи делают жизнь людей удобной и красивой. Поэтому ожидают, что к ним будут относиться с уважением и заботой. Одним вещам нужен уход, другим - внимание, третьим - хранение.
В каждой семье есть мелочи, которые рука не поднимется выбросить. Исписанный блокнот, открытка с пожеланиями, бирочка с руки новорождённого, пуговица от любимого платья, вырезка из газеты, складной веер…Это память сердца. Тёплые осколки прошлого. Бесценный багаж жизни. Ощутимое подтверждение реальности былых событий или ушедших людей.
Памятные вещицы не увидишь в парадных гостиных и стеклянных шкафах. Лёжа в тихих уголках, хранят они маленькие тайны и секреты. Ими не пользуются ежедневно. Просто знают, что они есть. Но…наступает день и час, когда их обязательно извлекают из укромных мест.
Грубый толчок отвлёк коробку от размышлений. Современный ящик для хранения вещей решил потеснить скромную соседку. Его крышка прочно крепилась на защёлки, стенки были гладкие и прозрачные. Он высокомерно косился, искренне считая, что будет новым и красивым всегда. Старая коробка мысленно улыбнулась его наивности. Проверила плотность прилегания своей крышки. Прижалась к теплой деревянной стенке и снова погрузилась в свои мысли. 
Ей было что вспомнить. Старая обувная коробка повидала на этом свете немало. Научилась терпению, молчанию, выдержке и упорству. Дом, в котором она появилась на свет, был огромным, шумным и интересным. Здесь было много механизмов и людей. Механизмы сердито грохотали днём и молчали по ночам. Люди чаще молчали. Ничего удивительного. Перекричать большие машины слабому голосу человека не под силу. 
Рано утром люди приходили на фабрику, так они называли дом, в котором появилась коробка. Включали с озабоченным видом машины и до вечера не отходили от них. Коробки люди называли странным словом «продукция». Размещали на подставки и отвозили на склад.
На складе было тихо, сухо и скучно. Механизмы показывались здесь редко. Коробки, коробки, коробки на подставках. Они стояли длинными рядами. Между рядами ходил кладовщик. Считал подставки, делал пометки химическим карандашом в толстой тетради, показывал грузчикам, какие коробки можно забрать.
Поздним вечером на склад заглядывал ночной сторож. Кладовщик доставал пол-литровую стеклянную банку. Наливал в неё воду. Опускал кипятильник, сделанный из двух бритвенных лезвий. Скоро они уже пили чай, рассказывали истории и рассуждали о жизни. Иногда рассуждения перерастали в горячий спор. Сторож что-то строго втолковывал кладовщику. Тот сердился, яростно стучал кулаком по колену, пожимал плечами и вскакивал со своего табурета. Недоумённо качая головой, сторож прощался. Кладовщик молча запирал замок и покидал склад. Несколько дней сторож не показывался. Затем, как ни в чём не бывало, приходил чаёвничать.
Коробки с безразличием наблюдали за людьми. Им хотелось поскорее выбраться в большой мир. Тишина и спокойствие, конечно, хорошо. Но они не могут быть целью жизни. Коробки были уверены, самое интересное их ждёт за стенами фабрики.
Выход в свет состоялся до обидного быстро и незатейливо. Кладовщик с толстой тетрадью в руках подошёл к подставке, посмотрел на номер, выведенный чёрной краской. Заглянул в тетрадь. Махнул кому-то рукой:
- Вот. Эта.
В длинном проходе послышались шаги. Два грузчика подошли к коробкам. Погрузили на большую тележку и повезли. Тележка плавно подкатилась к фургону. Коробки перекочевали в него. Дверцы захлопнулись. Стало темно, снаружи раздался щелчок. Загудел мотор. Коробки скорее поняли, чем почувствовали, что машина тронулась. Ехать было весело и страшно. Машина подпрыгивала на ухабах. Вместе с ней подпрыгивали коробки. Самые верхние в прыжке касались потолка фургона. Он отзывался гулким стуком. Коробки обрушивались вниз. Грохотали с показным испугом. Самые нижние охали от резкого натиска верхних. Казалось, от этой непрерывной тряски все стенки коробок вот-вот развалятся на части. Тряска прервалась также внезапно, как и началась. Снаружи снова что-то лязгнуло, дверцы распахнулись. Началась выгрузка. Новый склад был меньше и теснее. Тем не менее, после нервного путешествия, коробки были несказанно рады оказаться на надёжной поверхности бетонного пола.
На складе пролежали недолго. Их словно давно ожидали и быстро перенесли в цех.  Только здесь коробки поняли, что они на обувной фабрике. Вся партия выпущена для новых кожаных ботиков. Небольшой каблук, длинные шнурки, меховая опушка. Ботики были неотразимы и знали это.
Работницы ставили коробку на стол. Заворачивали каждый ботик в тонкую папиросную бумагу. Укладывали в коробку, плотно закрывали крышку. Приклеивали на боковую стенку белый прямоугольник с цифрами и отставляли в сторону.
Коробке было интересно, какие ботики достанутся ей. От нетерпения она несколько раз спрыгивала на пол. Работница поднимала её и ставила на место. Наконец, не выдержала, пробормотала:
- Экая ты нетерпеливая. Видишь, перед тобой ещё коробки есть.
Коробка не удивилась. Только громко хлопнула крышкой. Люди, сами того не замечая, часто разговаривают с вещами. Не потому, что им поговорить не с кем. Просто нравится ответное молчание. От вещей не ждут ответа. Поэтому можно говорить что угодно и сколько угодно. Без риска услышать в ответ совет, укор или критику.
Работница усмехнулась:
- Ну, раз тебе так некогда…
Сняла с конвейера пару ботиков и потянулась за листом упаковочной бумаги. Ботики развесили шнурки в разные стороны и высунули язычки.
- Правый, - представился один.
- Левый, - продолжил знакомство другой.
- Коробка, - вежливо откликнулась коробка.
- Ты нам сразу понравилась…, - затараторил Правый, - Ой, Вы нам…
- Можно на «ты», - отозвалась Коробка, - подозреваю, мы будем тесно общаться. К чему церемонии.
Работница ловко завернула Правый ботик в бумагу и положила в Коробку.
- Как мило, - из-за бумаги голос стал звучать глуше, - мы тебя сразу приметили. Есть в тебе что-то привлекательное.
- Ну, что ты, - смутилась Коробка, - я самая обычная.
- Не скажи, - присоединился к разговору Левый ботик, - это только кажется, что все обувные коробки одинаковые. Характер даже по углам виден. Я уже не говорю про поступки. Из всех ты одна настаивала на своём. Храбро прыгала на пол. Пока тебя не взяли.
- А тут и мы подъехали. Славно всё совпало.
Пока ехали в магазин, ботики и коробка успели переговорить обо всём. И пришли к выводу, что им очень повезло встретить друг друга. Они с увлечением обсуждали женщин, пришедших в магазин за покупкой. Придирчиво выбирали себе хозяйку. Обуви ничего не стоит стать неудобной. Нужно только теснее прижаться к пятке, сморщить мысок или стиснуть щиколотку. Ножка тут же начинает ныть, и хозяйка берёт другую пару.
Целую неделю дружная троица дотошно искала владелицу. Остановились на невысокой женщине, забежавшей в магазин перед самым закрытием. Она присела на кушетку и смеясь обратилась к продавщице:
- Девушка, милая, у меня катастрофа и крушение. Планов и надежд. - женщина вытянула ногу, указала рукой на свою обувь. - Развалились в самый неудобный момент. Хромаю, как утка. Разве можно так идти на свидание?  Меня замуж не возьмут. Мужчины любят красивых и спортивных.
Продавщица сочувственно улыбнулась:
- Может в мастерскую…
- В мастерскую. Обязательно. Завтра. Свидание сегодня. Починить точно не успеют. - указательный палец прикоснулся к разорвавшейся обуви. - Тут проклеить, здесь прошить. Что я дядю Васю не знаю? Раньше завтрашнего вечера не отдаст.
Продавщица рассмеялась. Правый тихо шепнул:
- Наш человек.
- Берём, - согласился Левый.
- Я - за, - поддержала Коробка. - Ну-ка помогите мне…
- Раз…
- Два…
- Прицелились…
Коробка вылетела прямо под ноги женщине и скинула крышку. Левый соблазнительно высунул коричневый мысок из упаковочной бумаги.
- Простите, - продавщица наклонилась поднять Коробку.
- Нет-нет. Стойте-стойте. Может, это то, что мне нужно. А я не знаю…
- Но…это не туфли…, - с сомнением сказала продавщица.
- Давайте посмотрим.
Ботики шустро выскочили из упаковочной бумаги и резво щёлкнули каблуками.
- Ах, какая прелесть. Это шик-блеск. Прелесть, что за ботики. В них не ходить, лететь хочется. Даже смотреть другого ничего не буду.
Через несколько минут Коробка плыла по улице. От прикосновения шершавого шпагата было щекотно. Коробке хотелось смеяться и шумно хлопать крышкой. Ботики постукивали в стенку и беспрерывно спрашивали:
- Долго ещё?
- Пришли?
- Нет ещё, - тихо отвечала Коробка, - не знаю, я тут впервые.
Женщина взлетела по лестнице, хлопнула входной дверью, громко позвала:
- Мама. Я весь аванс на ботики спустила. Посмотри, что за чудо! Разве можно пройти мимо?
Из комнаты выглянула женщина постарше. Развязала шпагат, смотала его аккуратным колечком, положила в ящик. Подняла крышку коробки, взяла в руки Правый ботик:
- Натуральная кожа, шов аккуратный, подошва прошита. Долго носиться будут. Не зря потратилась.
- Одобряешь, значит?
- Одобряю. Надевай, хвались дальше.
Ботики бережно обхватили узкую щиколотку. Язычок вытянулся во всю длину. Шнурки змейками проскользнули в металлические пальцы крючков. Завязались в аккуратные бантики. 
- Удобно?
- Как в люльке. Я побежала. У меня вааажная встреча. - женщина подняла вверх указательный палец, - решающая!
- Твоё решение на лице написано, - рассмеялась старшая, - беги на свою… вааажную встречу, - передразнила она дочку.
- Сейчас коробку…
- Я уберу. Иди.
Ботики весело затопотали по лестнице. Упаковочная бумага отправилась на дно. Крышку плотно закрыли. Коробку поставили на шкаф в прихожей. Отсюда ей были хорошо видны все подробности жизни семьи.
Коробка видела, как вечером ботики привели молодую женщину домой. Удивлённо разглядывала коренастого военного, смущённо топтавшегося в хромовых сапогах в прихожей. Вместе со всеми обитателями встречала гурьбу гостей. Молодых и горластых.
Всю ночь играла музыка. Люди громко топали ей в такт. Обувь вповалку лежала на полу в прихожей. Ботики устроились в самом углу. Отсюда было удобно присматривать за своими, следить за чужими:
- А вдруг сопрут? - рассуждал Правый.
- Люди, они такие…- соглашался Левый.
Коробка, поглядывала с высоты, поддерживала:
- Если, что, дам знать.
Под утро обувь развела хозяев по домам. В прихожей стало просторно и спокойно. Остались только хромовые сапоги. Они искали личную щётку и ваксу. Требовали их отполировать и всё порывались шагать куда-то.
Днём стало ясно, что хозяин сапог остался здесь надолго. Женщины называли его «муж», хлопотали и суетились при его появлении.
Впрочем, по мнению сапог, он был приличным человеком. Соблюдал порядок: всегда ставил сапоги на место, не тащил обувь по всем комнатам. Был внимательным: замечал малейшие царапины и грязь на сапогах. Добрым: любил радовать и баловать близких, сапогам самую дорогую ваксу покупал. Заботливым: никогда не хлопал дверью и чистил сапоги каждый день. Ни одного дня не пропускал. Даже если вернулся под утро. Ни разу коробка не видела его в дурном расположении духа.
У него был только один недостаток. Не любил, когда женщины приглашали дворника помочь по хозяйству. Мрачнел и ругался. Громко и страшно. Ерошил волосы. Хмурил брови. Угрюмо ходил по коридору. Топал ногами и отрывисто бросал:
- Форменное безобразие.
Женщины переглядывались и улыбались. Он останавливался в дверях, коротко спрашивал:
- Что?
- Ничего, - говорили они и улыбались. Нежно и прозрачно. Как ангелы в летнюю ночь.
Один день коробка и ботики запомнили надолго. Молодая женщина медленно вышла коридор и тихо сказала:
- Пора.
Мужчина побледнел, прислонился к стене, спросил:
- Это точно?
- Точнее не бывает, - улыбнулась она и погладила мужа по щеке, - Не волнуйся.
Мужчина засуетился. Сапоги не успели голенища поднять, как он выскочил из дома в носках. Вернулся со странным человеком в парусиновых туфлях и белом халате. Человек щурил глаза, шмыгал носом и повторял без остановки:
- Не волнуйтесь, папаша.
Медленно и осторожно женщину вывели из дома. Несколько дней было тихо. Сквозняки, мокрые полы и незнакомый запах из кухни стали признаком новой страницы в жизни.
Женщина вернулась через неделю, а в доме появился свёрток. Первое время он сопел. Потом начал возиться. Иногда плакать. Женщины суетились вокруг свёртка. Мужчина, приходя с работы, звонко чмокал жену в щёку и кричал на всю квартиру:
- Папа пришёл! Где моя девочка?
Ботики теперь ходили на прогулку с коляской, в которой лежал свёрток.
Ранним утром пыльные хромовые сапоги привели хозяина домой растерянным и сердитым. Он уже не ругался форменным безобразием. Только встревоженно сопел и повторял:
- Вам надо уходить.
- Куда? - слышалось в ответ, - Ты что? Поезда не ходят. С грудным ребёнком?!
- Я договорился. Ночью последний эшелон. Только самое необходимое! Слышишь? Самое! Необходимое!
Коробка приготовилась к суете и неразберихе. К её удивлению, все двигались, как во сне. Открывали дверцы шкафов. Через минуту закрывали их, ничего не доставая. Включали керосинку и выключали её. Надевали жакет. Садились на стул. Снимали жакет и уходили в комнату.
Её зачем-то сняли со шкафа. Открыли крышку, долго смотрели внутрь ничего не выражающим взглядом. Женщина неуверенно сказала:
- Можно, наверное…
- В самый раз, - уверил муж.
- Ну…не знаю…
- На дно пелёнку, вот здесь окошко. Для воздуха. В самый раз. Снизу ремни пропущу.
- Не надо ремни…Я так понесу…Чтоб чувствовать…
Окошко…ремни…воздух…пелёнка…Что ещё она пропустила? Что делать? И спросить некого…Ботики в прихожей остались…Коробка вздохнула и покорилась судьбе.
Окошко в её стенке вырезали кухонным ножом. Небольшое. Стенка зудела и
чесалась. На дно положили мягкую тряпку. Сверху разместился свёрток.
Свёрток сопел, кряхтел и неслышно возился.
- Колыбелью я ещё не была, - подумала коробка и вздохнула.
Тот же локоть, который прижимал её к телу женщины, стал коробке опорой. Они шагали по ночным улицам. Сидели на переполненном людьми вокзале. Взбирались в вагон… Всё это время локоть страховал и поддерживал коробку. Свёрток внутри сопел и вертелся.
Коробка была уверена, что всё самое странное позади. Когда что-то бабахнуло. Вагон резко дёрнулся, остановился. Противный грохот шёл сплошной звуковой волной. От страха люди метались по вагону. Многие громко кричали. Женщина схватила коробку, выпрыгнула из вагона и побежала.
 Локоть успевал только иногда прижать коробку к груди. Коробка тряслась и подпрыгивала. Свёрток внутри тихо сопел. Коробка решила, что тряска будет длиться бесконечно, когда всё стихло. Женщина остановилась, перевела дух. К ней подошли люди в форме:
- Гражданочка, вы бы коробку бросили. Жизнь дороже обуви.
- Что? Обувь? Какая обувь? - непонимающе ответила женщина.
- Коробку бросьте. Бежать легче будет. - грубовато пояснил старший из мужчин.
- Не могу…это …это …вот…
Женщина протянула коробку солдату. Он небрежно сдвинул крышку. Присвистнул:
- Что ж ты…
- Мальчик? - спросил старший.
- Девочка, - ответила женщина.
- Ну, мать, удивила…
Откуда-то подскочил пыльный дядька со странным аппаратом в руках. Аппарат таращился на коробку. Разглядывал через толстые линзы малышку, лежащую внутри. Не забывая держать в фокусе всю перспективу, аппарат деловито щёлкнул несколько раз. Дядька удовлетворённо крякнул:
- Сегодня же в редакцию пойдёт. Кадр, что надо.
Старая коробка вздохнула. Давно расклеившийся уголок разошёлся.  Крышка немного съехала набекрень. Как беретик на голове модницы. Образовалась узкая щель. Ящик свысока посмотрел на старушку. Ему ни к чему чужие тайны, но всё же…Ради интереса стоит заглянуть под крышку Старой Коробки.
Пустышка…
Чепчик…
Детская бутылочка…
Старая газета…
На первой странице фотография обувной коробки с младенцем внутри.