949. Хуторская чертовщина. Игра в любезности

                Ловкости и хитрости Шобе не занимать, воспользовавшись не которым замешательством приятелей, попросту выпорхнул в окно, только его и видели.
             Прямо под окном он занимался важным делом, как постараться в темноте  отыскать свой револьвер.
                Вышло это настолько быстро, что пришлось изображать из себя внимательного искателя утерянных вещей, хотя на револьвер он почти наступил, выпрыгнув из окна.
               Тазя тоже не промах, завёл до боли знакомую заезженную пластинку, что портфель это его главная обязанность, которую он не доверит ни кому другому, даже самому Шобе, обладателю всей этой наличности, включая сюда и золотые цацки.
               А лезть в подполье вместе с портфелем глупейшая затея, которая может окончиться потерей всего и сразу.
             Песе, как говориться, крыть было не чем, и судьба уготовила ему очередное испытание с большим риском для собственного здоровья.
              Что поделаешь, в отказ не пойдёшь, иначе свои же приятели при каждом удобном для них случае, будут  с издёвкой припоминать его проявленную трусость.
            Но Песя не таков, чтоб испугаться неизвестности, в отсутствии приятелей, как явных свидетелей, он может и не рискнул этого сделать, а выждал, сколько бы на это не потребовалось времени и только при полной безопасности лично для себя, проник бы в лабаз.
               Но Тазя, стоявший у стены и державший в опущенных руках портфель, крепко ухватившись обеими ладонями сжатых пальцев за ручку, надменно поглядывал на Песю.
             Под таким пристальным взглядом надсмотрщика невольно предпримешь действия.
             Песя не был прямолинейным глупцом, чтоб сходу ринуться в лаз, он, нервно прохаживаясь вдоль стены, поглядывал на книжную тумбу  и  обдумывал план своих действий, а чтоб придать себе важности, задался вопросом, с угрюмым взглядом поглядывая в окно:
- Чего там Шоба так долго  задерживается?
-Пора бы ему найти револьвер.
- А если нет его там, то пусть забирается обратно.
-Время  ждать не станет, пора действовать, а без подстраховки рыпаться не стану.
-Ты это давай, начинай действовать, а Шобу я сейчас кликну.
                Легко сказать, давай действуй, а сам ближе к окошку моститься.
                Шобу он, позовёт.
                Да знаем мы таких, в случае опасности махнёт в окно, только его и видели.
                А Песя пропадай дуром, оставаясь в полном одиночестве.
       Но ничего этого Песя не сказал в слух, а лишь сказал Тазе:
- Как только Шоба объявиться в окне, только тогда я пройду к лазу.
             Вполне логичное объяснение, понятное даже старому хуторскому ишаку деда Горбаня, который в недавнем времени оповестил окрестность своим противным визгляво скрипучим  криком.
            Тазя окликнул Шобу, чтоб тот поторапливался с поиском револьвера, в ответ послышалось, что он уже влезает и утерянное оружие при нём.
              А эта приятная новость придала Песи некоторой уверенности, но он не пошёл прямо к лазу, а обошёл стороной, надёжно прикрываясь тумбой.
               Для собственной самоуверенности, прихватил кирпич у разрушенной печи, чтоб если что не так, успеть им воспользоваться.
            Замахнувшись кирпичом и заглядывая через тумбу, навалившись на неё своим животом, Песя не столько вглядывался в чернеющую темноту, сколько внюхивался.
          Его нос по чувствительности, мог во всяком случае, соперничать с собачьим.
             Внюхиваясь в запахи, идущие из подполья, инстинктивно подсказывали ему, что кроме подвальной сырости, присутствие  иных посторонних запахов здесь нет.
              Будь здесь иной запах даже давнего пребывания, Песя различил бы его из сотни других.
               Вся эта нервозная кутерьма, указывала ему на то, что все перенесенные ими страхи, бестолковая фантазия воспалённого недоразумения на почве их совместного восприятия выдуманной фальши. 

                Но не стоило ликовать своим внезапным открытием, иначе его геройство окажется обычным бессмысленным фарсом, а ведь хотелось Песе самоотверженного признания своей храбрости от этих двух подлых негодяев, ловко увильнувших от личной ответственности, уступив ему первенство  в проверке подполья на предмет присутствия посторонних обитателей.
           Уж коль играть свою жертвенную роль, то до победного конца, придав этому яростной страсти и мрачного трагизма.
         Напустив на себя суровости и решительности, Песя прогибаясь в спине к стоящей тумбе и манерно обходя её, поглядывал в лаз через правое плечо.
             Ничего подозрительного там не наблюдая, медленно переставными шажочками приближался к намеченной цели.
           Случись действительно опасная ситуация, Песя ни секунды не медля, в одном прыжке оказался бы на окне, сметая на своём пути того же Шобу, который опустив ноги, уже собирался спрыгнуть в кабинет.
            Без всякого преувеличения, создавая нервозную обстановку своей медлительностью и вытягивая шею, Песя заглядывая в подпольную темень, заставлял двух наблюдавших за ним зрителей, без всякого притворства выказывать свои волнения.
               Где – то даже страдальчески переживая, указывая пальцами, как ему действовать и что делать далее.
             Но новоявленный лицедей, только прикладывал указательный палец к губам, а другой рукою с кирпичом, делал предупредительные замахи, чем вызывал у своих приятелей пристальное внимание к его дальнейшим действиям.
              И вот он кульминационный момент, Песя на мгновение застывает в угрожающей позе, замерев  у лаза с поднятым над головой кирпичом.
                Вот она фундаментальная сцена героического подвига, жаль что здесь, в это исторически потрясающее время не оказалось достойного скульптора, который мог в камне запечатлеть этот судьбоносный момент.
              Но эта нравоучительная пантомима не могла продолжаться долгую вечность, иначе это могло вызвать подозрительное восприятие двух друзей, жаждущих эпизодической смены событий и соответствующих декораций, сменив место действия с перемещением в подполье.
            Переложив кирпич из одной руки в другую, и протянув раскрытую ладонь правой руки по направлению к своим приятелям, не сводя взгляда с отрытой пасти зияющей чернотой неизвестности лаза, Песя тихо произнёс:
-Спички.
-Спички дайте.
-Вы чё там, обезумили от страха?
-Говорю, подайте спички.
                Ответ мог кого угодно шокировать своей наивной глупостью, но только не этого смельчака у лаза, Шоба почти в оскорбительной манере, ответил Песе:
- У тебя свои должны быть.
                Ну не глупец ли Шоба, говоря такие бездумные слова и это в такой ответственный момент действа, он, Песя, почти героическая личность,  должен рыться в своих карманах в поисках коробка со спичками?
            Да есть ли в  голове Шобы мозги, говоря подобную дурость?
         Вот прямо счас, на глазах своих приятелей, Песя возьмёт и положит кирпич на тумбу и начнёт ковыряться по карманам в поисках спичек.
          А в это время подлые создания из подполья, подкрадутся к нему из темноты и своими наглыми ручонками, уволокут его за ноги вниз и это в лучшем случае, а в худшем варианте, могут и пальнуть в упор, что намного выйдет не приятней.
- Спички давайте или я отказываюсь спускаться в лабаз,
                тут же высказал свой ультиматум Песя.
            Вполне серьёзное требование и величавому храбрецу тут же кладут в ладонь коробку со спичками.
             Прижав под правой подмышкой кирпич, герой ночных похождений достаёт спичку из коробка, чиркает ей, раз, другой, создавая в темноте сверкающие чёрточки, спичка, чтоб ей сгореть без остатка, предательски ломается пополам, чем вызвано неодобрительные восклицания его заинтригованных приятелей.
             Достаётся другая спичка, Песя для начала её трёт по своим волосам на затылке, затем чиркает по коробку, спичка с характерным шипением возгорается, наполняя светом всё вокруг.
             Нагибаясь над лазом и давая спичке разгореться в полную мощь, Песя пытается осветить лабаз и осмотреть его.
                Но что это?
         Он нервно дёргается назад, резко бросает спичку вниз, перехватывает кирпич из подмышки, словно горячий пирожок, взятый со сковороды, и со стремительным  замахом, сильно бросает кирпич в наступившую темноту лабаза, выкрикивая:
-Получайте твари мой, гостинец!
                Тазя с Шобой заметно напряглись и подались назад, чувствуя, как по их спинам пробежался леденящий холодок.
          Разыграй Песя свою комедийную выходку скорым бегством, его напуганные приятели в ту же секунду вылетели бы в оконный проём взъерошенными воробьями.
                Но  благородство его характера не позволило ему сотворить гнусное притворство и заставить своих приятелей заметно поволноваться, прячась в ближайших зарослях бурьяна.
            Потом ходи и ищи их, уверяя, что это была всего лишь глупая выходка.

-Ты посмотри на них!
- Каковы наглецы!
-Стоило на время оставить лабаз, как они сюда без спросу поналезли.
-Вот я сейчас спущусь вниз и устрою вам жестокую суровость жизни!
                Выказывая своё недовольство, выкрикивал Песя, ища обронённый под ноги спичечный коробок.
              Тазя с Шобой ещё были под воздействием возникшей неизвестности, рисуя в своём воображении страшные картины происходящего в подполье, поражаясь храбрости обезумевшего Песи, видом не прошеных гостей.
              Коробок найден, Песя чиркает спичкой, она вспыхивает ярким огнём, освещая ему дорогу в лабаз.
            Шагая вразвалочку утиной походкой, ступая с одной ступени лестницы на другую, Песя заметно уменьшался в размерах, а вскоре и его голова окончательно погрузилась в подполье.
          И только его уродливая тень, покачиваясь с боку на бок, отсвечивалась из лаза на потолок.
            Гаснет спичка и всё снова погружается во мрак.
        Наблюдавшие приятели за похождением своего товарища, затаив дыхание, пристально вслушивались за происходящим в лабазе, в нетерпении выжидая дальнейших действий от этого доблестного и отважного рыцаря.
             Решившего, без всякой посторонней помощи, самостоятельно  вступиться в смертельную схватку с неведомых для них врагом. 
            Не большая томительная пауза и вот что – то загромыхало в подполье, сопровождаемое возмутительной руганью Песи.
             Вспыхивает спичка, по потолку мечутся не понятные тени, свет от огня усиливается, это Песя зажёг фитилёк лампадки.
               А затем из лабаза доноситься бодрый выкрик воинствующего витязя, одержавшего утвердительную победу над подлым врагом:
- Ну чего там дожидаетесь?
-Спускайтесь вниз!
- Я изгнал крысиное семейство!
                Ну что тут скажешь, весёленькое вышло представленьице.
         Только вот  осадочек вышел не очень приятный, можно же было сразу сказать, что кроме крыс, в лабазе ни кого нет.
              Удивительное дело и куда только подевалась недавняя напряженность  и чувство лёгкого страха, всё стало обыденно до простоты, скинув с себя оковы надменной печали и скорбной фальши, подобно накинутой на плечи вуали сплетённых паутин абсурда, Шоба с Тазей не принуждёно подошли к лазу.
            Где с учтивым поклоном дурашливых поз, уступали друг другу первенство спуска вниз по лестнице в лабаз, где в полной мере уже хозяйничал Песя.
-Будьте так любезны, Пал Андреевич, первым   спуститься в лабаз.
- Ну что вы, Казбек Георгиевич, как можно, вперёд вашей персоны, протиснуться вниз.
-Голубчик мой, я уважаю вашу любезность уступить мне первенство прохода.
-Но позвольте вам сказать, дорогой Пал Андреевич, при вас имеется очень ценный предмет роскоши и мне не хотелось, чтоб вы его случайно потеряли или уставили у лаза.
-Ну как можно быть таким беспечным, Казбек Георгиевич?
- Я скорее потеряю или забуду свою голову, чем этот драгоценный портфель.
-Верю, охотно верю.
-Не имею ни малейшего сомнения в ваших благородных намерения, а посему прошу пройти вперёд.
- Ей вы, господа липовые, не надоело вам пустомелям, Ваньку валять?
- Хватит вам жеманиться, спускайтесь – ка  ко мне, надобно ещё механизму проверить, да посмотреть где заедает.
-Пал Андреевич проявите смелость и проходите вперёд, а я уж как ни будь пристроюсь за вами.
- Покорнише благодарю, Казбек Георгиевич, но у меня возникли сомнения, а не побаиваетесь вы случаем крыс?
-Этих гадких и хитрых грызунов?
-Ну что вы Пал Андреевич, как можно мне и бояться каких – то там серых крыс.
-Если и испытываю я к ним чего – то такого не приятного, так это  гадкую брезгливость.
- По совести сказать, Казбек Георгиевич, то я к ним также не испытываю симпатии.
-Гадкие и мерзкие создания, только и остаётся, что ожидать от них подлейшей гадости.
-Вечно лезут туда, куда их не просят.
- Как бы эти отвратительные грызуны не добрались до оставленных здесь денег.
                А вот это уже лишнего сказал Тазя, Шобу как будто шпырнули  шилом в одно место и он, было ринулся в лаз, но Тазя не ожидая от него такой резвости, воспрепятствовал ему, говоря:
-Казбек Георгиевич?!
- Где ваше благородство?!
- Уж если решили меня пропустить вперёд, то имейте выдержку и не пытайтесь меня обойти наглым образом.
- Я тоже пихаться умею.
-Деньги, оставленная часть денег в лабазе, как бы чего с ними не случилось.
-Ведь крысам без особой разницы, чего грызть.
-Ну что вы так волнуетесь милейший.
-Если деньги действительно изгрызены в мелкие бумажки, то вы им уже ни чем помочь не сможете.
- И в этом уже нет большой разницы, раньше меня вы спуститесь вниз или же из манерной благородности пропустите меня вперёд, результат выйдет по обыкновению, одинаков.
-Ну так спускайся, а не стой над лазов бревном не отесанным!
-И спущусь, торопиться мне не куда и портфельчик при мне останется.
                Шоба переполняясь злобой, едва не пихает в спину Тазю, заставляя спускаться в лаз.
-Попрошу вас, Казбек Георгиевич, проявлять терпение.
- Не надо меня подталкивать стволом нагана в спину, только из вашего усердия ничего хорошего может и не выйти.
-Я ведь так и свалиться могу.
- Ни чего с тобой не станется, упадёшь и тут же встанешь, с такими как ты, Тазя, ничего дурного произойти не может, как не может сам собою закрыться лаз.
-Ну чего там застряли?
- Давно пора уже в подполье быть.
-Только и дожидаюсь вас, когда вы бестолочи соизволите спуститься ко мне.
                Тазя, чтоб ещё больше насолить Шобе, элегантной походкой, переваливаясь с ноги на ногу, с заметной медлительностью перешагивал со ступеньки на ступеньку.
          У Шоба от возникшего нервоза, даже зачесалась нога, когда из люка оставалась торчать только голова Тази, так и хотелось ему по ней стукнуть со всего размаха, как по тому же перестоявшему грибу – дождевику.
            Тазя окончательно скрывается и оказывается в лабазе, а ему на плечи чуть ли не садиться Шоба, поторапливая быстрее освободить лестницу, в нетерпении покрикивая:
-Да что ты как баба хуторская на сносях, ползёшь как старая черепаха!
-Проходу дай!
- Видишь, тороплюсь!
-Ну и торопись, а мне то что?
-Я ни куда не спешу.
-Как видишь сам, прибыл на место.
-Смотрю я на вас и диву даюсь,
                с усмешкой произнёс Песя,
-то из вас противным благородством несёт, то переходите на сплошную деревенщину.
-Вы уж как – то определитесь.
-Порадуйтесь хотя бы, как ни как до дому пришли.
                Шоба переполненный гневом, правой рукой нагло смещает в сторону Тазю, через пару шагов, левой отталкивает Песю, бросает на стол револьвер, хватает со стола лампадку и уходит с ней по другой край лабаза, подсвечивая себе дорогу и сметая на пути сплетенную пауками паутину, иные нити которой попадая в огонь с треском сгорают.
             Ничего не могло в эту минуту остановить Шобу, всё его желание нацелено на проверку сохранности оставленных здесь денег.

                13 – 14 август 2022г.