5. Почти как люди

ПОЧТИ КАК ЛЮДИ

Almost Human

Перевод: Елена Горяинова



Шеф в полусне растянулся на кушетке. Напротив своём в кресле чинно восседал Монти. Никто не пошевелился, когда Дик наливал себе джин, разбавив его водой. Оба не любили крепкие напитки, Шеф так на дух не переносил, однако никогда не выказывал своих чувств. Монти иногда мог выпить пива с Диком в «Таверне Джорджа». Вот табачный дым он не терпел, и, почуяв, что Дик закурил сигарету «Капстан», он чихнул.

– Будь здоров, – сказал Дик.

Лучше докурить на кухне, пока он будет готовить им ужин. Плохо, если Монти начнёт кашлять в его возрасте, дело может кончиться бронхитом. Он был готов на всё ради Монти, однако, вынув кусок мяса из холодильника и вернувшись в комнату глотнуть джина, он обратился к Шефу. Монти был друг, свой в доску, но к Шефу надлежало относиться как к боссу, уважительно и с почтением.

– Проголодался, Шеф?

Шеф поднялся с кушетки и пошёл на кухню. Дик за ним. На улице уже стемнело, но он углядел до сих пор висевшее на бельевой верёвке старое клетчатое пальто Монти. Лучше принести его сюда, вдруг ночью пойдёт дождь.

Дик вышел во двор, вопреки опыту надеясь, что старина Том, его сосед, не заметит свет на кухне и не выйдет из дома. Как всегда надежды были напрасны. Едва он снял первую прищепку, как открылась дверь, и хриплый голос пробубнил:

– Холодная будет ночка.

– М-м, – протянул Дик.

– Не удивлюсь, если выпадет иней.

Не всё ль равно? Дик заметил огромный силуэт Шефа в прямоугольнике света. Отлично, вот и на соседа управа. Опираясь на забор и встав во весь рост, как сейчас, Шеф был на голову выше Тома, который попятился с нервной ухмылкой.

– Пойдём, Шеф, – сказал Дик. – Пора ужинать.

– Совсем как дети, правда? – Промямлил старик Том. – Почти как люди. Ну надо же. Только погляди на него. Он понимает всё, что ты скажешь.

Дик не ответил. Вслед за Шефом прошёл на кухню и закрыл дверь. Безобразие, если кто-то считает, что он льстит животным, сравнивая их с людьми. Да как бы не так, Шеф и Монти во всём, умственно, морально и физически, в сто раз лучше, любого его знакомого. Как дети – какая чушь. Дети перед ужином ноют, капризничают, путаются под ногами. А его собаки молча и терпеливо ждут, стоически наблюдая, как он наполняет глиняные миски толчёным зерном с мясом и витаминами. Когда он поставит обе миски на пол, с невозмутимым достоинством подойдут к еде.

Дик наблюдал, как они едят. Для собаки четырнадцати лет у Монти хороший аппетит, хотя ел он медленнее, чем Шеф. Зубы у него уже не те. Когда старый пёс вылизал свою миску, он сделал то же, что всегда с тех пор, когда был ещё щенком – подошёл к Дику и опустил свою седую морду на протянутую ладонь. Дик потрепал его за ушами.

– Хороший пёс, – сказал Дик. Он не терпел, когда собаку называют «мальчик» – никакого сходства. Мальчишки грязные, вонючие, шумные и непослушные. – Ты у меня молодец. Славный старый пёс.

Шеф вёл себя с большим самоуважением. Всякие чувства и изъявления признательности не подобали его родословной и стати. Дик и Монти, зная своё место, отступили в сторону, позволяя Шефу величаво проследовать в дверь и занять своё место на кушетке. Дик подвинул кресло Монти поближе к радиатору. Половина седьмого. Он допил свой джин.

– Мне пора идти, – сказал он, – я вернусь не позже десяти, вы пока чуток поспите, а потом мы хорошенько погуляем. Идёт?

Монти проводил его до двери. Как и всегда, хотя больные ревматизмом задние лапы его плохо слушались. Все мы стареем, подумал Дик, надо привыкать к тому, что ещё год или два, и его не станет... У дверей он склонился, собираясь сделать то, чего никогда бы не сделал с человеком, чего даже видеть не мог. Взяв голову Монти руками, он прижался губами к его морщинистому лбу. Монти завилял хвостом, послышалось тихое счастливое ворчание. Дик закрыл дверь и выгнал из гаража машину.

Он проехал по улице двести или триста ярдов до телефонной будки. Для дела не стоит пользоваться домашним телефоном, на то есть автоматы между домом и «Таверной Джорджа». Минут через пять в будке зазвонит телефон. Но может что-то опять не пойдёт не так. Может она опять напортачила, эта тупая баба. Он терпеть не мог, когда обозначающие самок животных слова – сука, корова, кобыла – превращают в оскорбительные эпитеты для женщин. Если надо грубо послать кого-нибудь, есть хорошо известные матерные выражения, а лучше всего для женщин то, что из пяти букв. В самый раз для этой чёртовой... бабы!

На часах почти без четверти семь, и он вошёл в будку. Оставалось шестьдесят секунд. Звонок раздался, когда стрелка была на точке «без четверти». Дик снял трубку и произнёс пароль, чтобы она знала, это он, а не какой-нибудь оболтус, снявший трубку от нечего делать.

Он впервые слышал голос этой нервной особы из невероятно далёкого от него аристократического мира.

– Этим вечером должно получиться, – сказала она.

– Давно пора. – Прежде он всегда действовал через своего связника, но каждый раз она давала отбой. Шесть недель прошло с момента первой наводки и аванса. – Тогда за дело.

– Послушайте. – Она прокашлялась. Вы ничего не должны о нас знать – то есть кто мы такие. Договорились?

Будто ему не плевать, кто они, и какие грязные делишки она затевает. Однако сказал презрительно:

– Это будет в газетах, разве нет?

– Вы сможешь меня шантажировать! – её голос зазвенел от страха.

– А вы меня, если уж на то пошло. Все мы рискуем. Ну так что, начнём или нет?

– Ладно. Ему нездоровилось, но теперь уже лучше, он ходит на прогулки, как и раньше. Выходит из дома в половине девятого и идёт по тропе через Вест-Хит к Финчли-Роуд. Вам незачем знать, куда и почему. Это не ваше дело.

– Да мне плевать, – отрезал Дик.

– Лучше ждать в самом пустынном месте на тропе, как можно дальше от домов.

– Это уж моё дело. Мне знакомы эти места. Как я его узнаю?

– Ему пятьдесят, хорошо сложен, среднего роста, седые волосы, небольшие усики. Без шляпы. Серый твидовый костюм, сверху чёрное пальто с чёрным меховым воротником. Без десяти девять он должен быть на середине тропы через Вест-Хит. – Голос слегка дрогнул, – Можете это сделать не слишком ужасно? А как собственно?

– Хотите обсудить подробности по телефону?

– Нет, наверное нет. Вы получили первую тысячу?

– Шесть недель назад, – сказал Дик.

– Задержка не по моей вине. Остальное получите с течение недели, так же, как в тот раз...

– То есть тем же способом. Это всё? Больше мне ничего не надо знать?

– Думаю, всё, – сказала она. – Разве что... нет, неважно. – Поколебавшись, спросила, – Вы меня не подведёте? Завтра последний шанс. Если не получится, позже уже нет смысла. Завтра всё изменится, и я не...

– Прощайте, – сказал Дик и бросил трубку, оборвав начавшуюся истерику. К чёрту всякие подробности и чувства. Проклятая – стерва. Он ничуть не малодушничал. Он бы убил сотню за те деньги, что она заплатит за одного, и только деньги сейчас имели значение.

Какая разница, кто она и кто он, и почему ей надо убрать его с дороги?

Может жена, может любовница – ну и что? Его тошнит от того, чем они занимаются, противны их поцелуи, объятия, и то самое, что им так нравится – нет, не как животным. Животные скромнее, пристойнее – это они разумные существа. Он сплюнул в угол будки и шагнул в вечернюю прохладу.

По пути в Хэмпстед он думал о деньгах. Вместе со сбережениями как раз получится нужная сумма. Все эти годы, с тех пор, как он принёс Монти из зоомагазина, он мечтал скопить такую сумму. Жульничал, работал кулаками, пару человек убил по заказу «мстителей», делал наводку для грабежей, вполне доходные дела, а жил он скромно – еда для собак главный расход – так что уже почти скопил на дом, о котором мечтал. Северо-западное побережье Шотландии, несколько миль от жилья – каменная ферма с участком, Монти и Шеф смогут бегать хоть целый день. Он предвкушал их реакцию на собственный кусок вересковой пустоши, где можно гоняться за собственными кроликами. И ещё останется, чтобы не работать до конца жизни, можно завести и других животных, лошадь, или пару коз. Не собак, пока Монти жив. Думать о будущем без Монти неправильно, это уже предательство...

Но кого точно не будет вблизи их дома, так это людей. Хорошо бы не слышать их голосов месяцами. Человеческая раса, их уродливые рожи, будет под запретом. Там, на холмах с Монти и Шефом, он забудет сорок лет жестокости и подлости, вечно пьяного злобного отца и мать, которая любила только развлекаться с мужиками. И семейный приют, исправительную школу, издёвки заводских девиц над его стеснительностью и прыщавым лицом, хозяев, не бравших его потому, что он получал судимости вместо образования. Наконец-то он обретёт покой.

Так что ж, осталось убить всего лишь одного человека? Ему не впервой. И убьёт, безжалостно и равнодушно, как мясник ягнёнка. Сначала несильный удар по голове, чтобы оглушить – больно-небольно, Дику без разницы, главное, не забрызгать кровью одежду – затем нажать сюда, на подъязычную кость, и готово...

Потрогав то самое место на своей шее, Дик поставил машину и пошёл в паб, за джином с содовой и сэндвичем. Подошедший хозяйский кот устроился у него на коленях.

Животных тянуло к нему, как магнитом. Они знали точно, кто им друг. Жаль, что Шеф совершенно не выносит котов, иначе он бы добавил парочку в их шотландскую компанию. Половина восьмого. Дик любил, когда времени с запасом, дело надо делал не спеша, как привык. Он бережно опустил кота на пол.

К восьми он проехал Хэмпстед-виллидж по Бранч-Хилл мимо пруда Уайтстоун-Понд, и припарковался на Вест-Хит-Роуд. Прекрасная звёздная, холодная ночь. Как и напророчил сосед, старый дурень. Несколько минут посидел в машине, вспоминая, связывает ли хоть что-нибудь его с той, с кем он говорил по телефону.

Нет, совсем ничего. Его связник – надёжней человека нет, а их способ передачи денег точно не для дураков. Что касается того, кого предстоит убрать – Дик знал, единственно безопасное дело – убить абсолютно неизвестного человека. К счастью для него и его клиентов, в этом мире все для него незнакомцы.

Пока что лучше сходить осмотреть тропу. Машину он оставил на Темплвуд-Авеню, как можно ближе к месту, откуда начинается путь через Вест-Хит. Так безопасней. В деле не было особого риска, но лучше, когда можно быстро исчезнуть. Он пошёл по тропе – пологий спуск футов пять в ширину, мимо огороженных садов, иногда со ступеньками в крутых местах. Над головой горел фонарь, следующий через пятьдесят эдак ярдов, там, где по обеим сторонам тропы появлялись стены.

Между фонарями широкая песчаная полоса, поросшая деревьями и кустарником. Вот здесь, решил Дик. Подождёт за деревом, пока человек не появится у стен, минует первое пятно света, но ещё не дойдёт до второго. В том самом тёмном месте он его и пришьёт. Здесь не видно крыш, лишь чёрная растительность огородов, небо чистое, но узкий пока месяц давал мало света.

К счастью, холод удерживал людей дома. Едва эта мысль мелькнула в его голове, вдалеке послышались шаги, и его рука сжала завёрнутый в мягкое стальной брусок в кармане. Но вроде бы рано? Всего двадцать пять минут девятого. Или та баба опять напутала? Но нет, это девушка, судя по стуку каблучков, вот и она сама появилась под фонарём. С нездоровым любопытством он следил за её приближением. Высокая и стройная девушка, но с этими гадкими выпуклостями под пальто. Поглядывая по-птичьи направо и налево, нервничая, она спешила пройти это глухое место: силуэт в уродующих тряпках, дурацкая поза из-за высоких каблуков. Ни звериной природной грации, ни уверенности в себе. Дику ужасно хотелось её напугать, схватить и трясти, пока зубы не выскочат, или погнать вниз по ступенькам. Но сама мысль о контакте с человеческой плотью без нужды отвратительна. Потом, вдруг она увидит его лицо и сможет опознать, когда найдут тело и поднимут шум. Что ждёт Монти и Шефа, если его упекут за решётку? От этой мысли он содрогнулся.

Он дал девице уйти и снова стал ждать. Лёгкое облачко туманило звёзды. Чем темнее, тем лучше... Без двадцати девять. Он уже вышел, идёт к пруду Уайтстоун-Понд.

Дику хотелось закурить, но не стоит рисковать. Дым вряд ли рассеется, мужчина может насторожиться. Он снова ощупал кусок металла и свёрнутый в кольцо шнур.

Если повезёт, ещё четверть часа, и дело будет сделано. Тогда обратно домой, на вечернюю прогулку с Монти и Шефом, а завтра к тому риелтору, который давал объявление в воскресной газете о продаже дома. Совершенно изолированного, как сказано. Как раз такой и нужен, с большим участком, может рядом с морем. Шефу понравится плавать, хотя вряд ли ему приходилось, выросшему в грязи на задворках города. Но всё собаки могут плавать от природы. Они же не люди, которых надо этому учить, как и всей чепухе, которую им приходится делать...

Шаги. Да, теперь пора. Без десяти девять, похоже, он человек пунктуальный. Ну, ему же хуже. Дик стоял тихо, вглядываясь во тьму между стенами, пока не разглядел смутный силуэт своей добычи. Человек вышел на свет, Дик напрягся и сжал в руке стальной брусок. Описание оказалось точным. На свету появилась солидная фигура, блеснули седые волосы и чёрный мех воротника. Если бы Дик имел этические сомнения насчёт своих намерений, сейчас они бы тотчас испарились. Разве такой говнюк хоть одну секунду думал о страданиях бедных животных, убитых ради того, чтобы этот богач прицепил их мех на своё пальто? От злости Дик смачно сплюнул слюну на землю.

Мужчина шёл спокойно и уверенно, и скоро тьма поглотила его. Дик шагнул вперёд, замахнулся рукой и нанёс удар. Человек захрипел почти не слышно, и рухнул на землю. Никакой крови, ни капли. Собравшись с духом перед контактом с горой этой тёплой плоти, Дик просунул ему руки под мышки и оттащил тушу на свет фонаря. Будет без сознания ещё минут пять, если конечно примерно через столько же он не будет мёртв.

Дик не тратил время на изучение его лица, это ни к чему. Он сунул свой увесистый инструмент в карман, и достал шнурок. Завязать узел, пропустить конец сюда, затем накинуть и затянуть на шее где надо.

Со шнурком в руке он замер, услышав тихие звуки. Не шаги, но лёгкий топот. Он резко обернулся. Из темноты между стен, носом к земле и задрав кверху хвост, показался пёс, чёрно-белый с рыжим бассет-хаунд. Такого красавца Дик ещё не видел, но сейчас он не об этом думал. Боже, он подойдёт ко мне. Они всегда идут ко мне.

И пёс немного поколебался, выйдя из темноты на свет. Потом приблизился, подняв голову, и завилял хвостом. Проклятье, вот не повезло... он протянул к нему руку.

– Ты просто красавчик – прошептал он, - Да, ты славный пёсик, но дуй отсюда, беги домой.

С вежливым равнодушием уклонившись от его руки, хаунд обогнул его и ткнулся носом в лицо лежащего мужчины. Это Дику совсем не понравилось. Жертва может очнуться.

– Ну, хватит, – сказал он, решительно опустив руку на трёхцветную шкуру, – нечего тебе здесь делать. Ступай на охоту, или куда ты там собрался.

Но бассет не ушёл. Хвост его дрожал, и он заскулил. Глядя то на Дика, то на мужчину, он скулил, присвистывая, как это умеют охотничьи собаки. Дика охватил почти тошнотворный ужас. Он сунул руку в карман чёрного пальто лежащего, и вынул оттуда то, что боялся найти – плетёный кожаный собачий поводок.

Чёртова баба! Так вот о чём она, что видите ли не имело значения! Этот тип будет здесь потому, что выгуливает собаку? Не имеет значения – Господи! Бедняга увидит, как убьют его хозяина, а потом будет одиноко брести домой по самым оживлённым улицам Лондона! А может она думала, что собаку он убьёт тоже. Собаколюбивая его кровь вскипела. Захотелось пнуть лежачего в лицо, но он не стал, не смог бы на глазах у собаки.

Нет, так не пойдёт. Дом в Шотландии ждёт их, ради Монти с Шефом он должен сделать дело. Лишиться таких денег только потому, что эта баба опять напортачила? Что-то ведь можно придумать. Например, взять его на поводок и перевести через дорогу на ту сторону, к пруду. Там он будет в безопасности, подумал Дик, но ведь и его хозяин тоже, который уже застонал и пошевелился.

Или посадить его в машину. Иисусе, он ему доверяет, добрая душа, не подозревая, что Дик сделал, что собирается сделать... А потом? Убив хозяина, взять его собаку домой? А если увидят пса в машине? Чепуха какая. Привязать к фонарному столбу? Он ещё ни разу не лишал собак свободы, он не может.

Он застыл в отчаянии. Он не желал собаке зла, и не было в нём гнева. Такое бессильное смирение испытывает отец, если его малыш помешает любовным утехам. Дитя всегда на первом месте.

Он вытащил шнурок, резко дёрнув седую голову, и мужчина застонал.

В кармане с поводком был ещё металлический предмет, фляжка с бренди. Отвернув колпачок, Дик влил часть жидкости мужчине в глотку. Пёс следил за ним, постукивая хвостом.

– Где... где я? Что... что случилось?

Дик не собирался ему отвечать.

– Меня... стукнули по голове. Господи, голова болит. Меня ограбили, а? – он порылся в кармане и вытащил бумажник. – Не тронут, слава Богу. Я попробую сесть. Господи, так лучше. Где Брюс? А, вот он, молодец, Брюс. Хотя бы ты в порядке.

– Он хороший пёс, – сказал Дик без эмоций, а потом, – Давайте, обопритесь на меня. Там у меня машина.

– Вот хорошо, вы так добры. Какое счастье, что вы проходили мимо.

Дик промолчал. Он еле устоял, когда мужчина схватил его за руку, навалившись всем телом. С Брюсом на поводке они пошли к машине. С облегчением избавился от хватки тяжёлого, пахнущего страхом тела, усадил Брюса на заднее сиденье, поглаживая и шепча успокоительные слова.

Дом, куда ему указали путь, был огромен, настоящий особняк на Ист-Хит. Свет в окнах. Дик извлёк мужчину из машины и потащил к входной двери, Брюс следом за ними. Позвонил в дверь, открыла служанка в форменном платье. В холле позади неё стояла высокая молодая женщина в вечернем платье.

– Отец! – только и сказала она сдавленным упавшим голосом. Но это был тот самый голос. Он его тотчас узнал, как и она узнала его, когда он сказал, мельком оглядев роскошный холл, – Ну, я пошёл.

Глаза их встретились, и её побелевшее лицо исказилось, подурнело при мысли о крушении её надежд. Отец опёрся на её руку, и она резко спросила:

– Что случилось?

– Меня хотели ограбить, дорогая, но мне уже лучше. Этот человек подоспел как раз вовремя. А я ещё его не отблагодарил как следует. – Он протянул Дику руку.

– Вы должны зайти. Мы хотим знать ваше имя. Нет, я настаиваю, вы же спасли мне жизнь. Я бы наверняка там умер.

– Ну нет, – возразил Дик. – Такой пёс не даст умереть.

– Какая от него польза! Никудышный ты защитник, правда, Брюс?

Наклонившись, он погладил собаку. Отстранив всё ещё протянутую ему руку, Дик сказал, уже отвернувшись:

– Вам никогда не узнать, какая от него была польза.

Не оглядываясь, он сел в машину. Отъезжая, увидел в зеркало заднего вида, как женщина вернулась в дом, а мужчина всё ещё стоял на дорожке, пошатываясь и посылая нелепые жесты благодарности вслед своему спасителю.

Дома он был без четверти десять. Монти встречал его в холле, но Шеф всё так же возлежал на кушетке в гостиной. Дик прицепил их поводки, накинул на Монти его лучшее пальто, и открыл дверь.

– В самый раз выпить пива, пока бар открыт, Монт, – сказал он. – А потом пойдём в парк.

Они вышли, вдохнули пропахший бензином воздух, и Монти чихнул.

– Будь здоров, – сказал Дик. – Чёртова дыра. Просто позор, что вам придётся подождать переезда в наш шотландский дом.

Неспешно, Монти быстрее уже не мог, вся троица пошла к «Таверне Джорджа».