21. Умереть счастливым

УМЕРЕТЬ СЧАСТЛИВЫМ

Dying Happy

Перевод: Елена Горяинова



Я сидел рядом с его кроватью. В полном его распоряжении была идеально белая комната.

– Это напоминает мне то, что случилось с моим другом.

– Каким другом? – спросил я.

– Которого ты не знаешь. В любом случае, он уже мёртв. Должен быть, во всяком случае. – Он искоса поглядел на меня. Этот взгляд означал, что он ждёт вопроса, но я промолчал, и он сказал, откинувшись на подушку и глядя в потолок. – Я расскажу тебе о нём. Давным-давно, лет двадцать назад, у него были отношения с одной женщиной.

– Ну, знаешь, – я решил его прервать, – у меня с тобой тоже есть отношения. Представь себе, и с молочником тоже.

– Ну, значит, связь, интрижка.Терпеть не могу это слово. Подцепил его у Мириам. – Мириам его жена. – Интрижки, дела любовные. Конечно, он был женат, но влюбился в ту женщину, полагаю, как только можно себе представить. Был одержим ею, такой он был романтик. Он ничего не сказал жене, но конечно же она узнала, и этому пришёл конец.

– Как её звали?

– Ту девушку? Сюзанна. Её звали Сюзанна. Она была не моложе, красивей, или умней его жены, ничего подобного. И они не так уж были молоды, знаешь ли. Даже тогда, в то время, уже не были молоды. Я сказал, что он прекратил это дело, но только на время. Потом отношения тайком продолжались, но жена всё равно узнала, и тогда уже Сюзанна их прекратила. Она сказала, что это нечестно в отношении их всех, не отвечала на его звонки и письма, и спустя какое-то время, как это в жизни бывает, всё заглохло. Во всяком случае, это было двадцать лет назад, как я сказал.

– Жена не упускала случая напомнить ему о Сюзанне всякий раз, когда они ссорились, можешь себе представить. Да и он, бывало, в сердцах не слишком лестно сравнивал её с Сюзанной. Но наконец они перестали вспоминать её, хотя мой друг никогда не забывал о ней, он видел её во сне. И с нетерпением ждал этих снов, чтобы, как он сказал, хотя бы так иногда видеть её.

– Бедняга, – сказал я.

– Да, но знаешь, он ведь романтик.

Снаружи была почти та же белизна, что внутри. Снег на земле, на ветвях деревьев. Он искоса поглядывал на ослепительный снег.

– У него обнаружили что-то нехорошее. Это уже в сравнительно недавние времена. Ему недолго оставалось, месяцы наверное, ну, ты же знаешь, как врачи любят говорить об этом. Он вбил себе в голову, что должен увидеть Сюзанну, пока жив. Тогда он сможет умереть счастливым – по крайней мере, умиротворённым.

– А он знает, где она? – спросил я.

– Конечно знает. Видишь ли, хотя ни он, ни жена никогда не говорили о ней, он знал всё, что с ней было. Что она переехала, что вышла замуж. Это была мука адова, когда это случилось. Он знал тот день и час, сидел и смотрел на часы. Когда её муж умер, он старался не радоваться этому. Но послал цветы не покойному, а ей. За все годы их единственный контакт, если это можно так назвать. А потом он был одержим желанием увидеть её. Он ни о чём другом не мог думать, мечтал только об этом.

– Жена сказала, что готова на всё, он может просить всё, что захочет. Я хочу Сюзанну, сказал он. Хочу увидеть её перед тем, как умру. Такого желания она никак не ожидала, как ты понимаешь. Вся в слезах, она кричала, что если Сюзанна придёт сюда – он тогда был дома, в больницу слёг попозже – то она её убьёт. А-а, не дури, сказал он. Мы не в цирке, и мы уже старики, ничего такого быть не может. Взгляни на меня, подумай хорошенько. Тебе жаль дать мне кусочек счастья? Я ведь тут не задержусь.

– Ты мой муж – мой! Меня ты должен хотеть видеть. Господь свидетель, сказал он, я тебя вижу каждый день, каждую минуту. Я вырву телефонный кабель из стены, сожгу все письма, что ты ей напишешь. А если она придёт, я её убью. Размозжу ей башку, как грабителю, которого застану дома.

Он напряжённо смотрел на меня, учащенно дыша. Побелевшее лицо сделало его похожим на смерть.

– Успокойся, – сказал я.

– Хорошо. Я уже спокоен. – Он смог ухмыльнуться.

– Но не только жену он мог видеть. Приходили соседи, старые друзья. Одного из них он попросил отправить письмо. Сюзанна ответила ему с обратной почтой. Жена не могла перехватить её письма, она же не знала, кто ему пишет. Её письма наполнили его счастьем, которого он ждал двадцать лет – он мог бы умереть от радости. И может, так было бы лучше. Если бы он умер.

– Он ей позвонил, и они поговорили, условились о встрече. Слышать её голос было истинным блаженством. Он сказал жене, кто сейчас сюда войдёт, и что ей лучше уйти. Я убью её прежде, чем она переступит этот порог, сказала жена. Они никогда не встречались, Сюзанна и моя жена – я тебе не говорил? Нет, никогда, и голоса друг друга не слышали, даже по телефону. Конечно он не верил, что жена её убьёт. А ты бы поверил? Ну, вот видишь. Даже не посмеет тронуть.

– И что было, когда Сюзанна пришла? – спросил я.

Хоспис располагался в парке. Силуэты косматых кедров чернели на белоснежном фоне. Чья-то машина показалась из ворот. Он следил, как она ползёт между прикрытых снегом обочин.

– Он слышал, как она подошла к дверям, и он ждал. Прошла вечность, прежде чем она вошла. И с ней была его жена. Сюзанна конечно изменилась, но какая разница, они все изменились – а как иначе? Она не дотронулась до него, даже не коснулась его руки. Она говорила с его женой – через него. Они говорили о книгах, которые прочли, о вязании и рисовании акварелью, о гольфе – он не мог представить, что у них столько общего. Они даже были похожи внешне. Немного погодя, они спустились вниз. Сюзанна пришла и на другой день, но зашла к нему лишь на пару минут. Они с женой поужинали внизу, потом смотрели по телевизору программу о садоводстве. На другой день его положили в больницу.

– Этот друг, – сказал я, – конечно ты сам, верно?

– Откуда ты знаешь?

– Обычное дело, – сказал я. – И что-то мне кажется, именно я отправлял то самое письмо.

Он кивнул, похоже, он очень устал. Открылась дверь, и вошли две женщины, полная рыжая кошка Мириам, вся в мехах и высоких сапогах на молнии, рядом черепахового окраса кошечка, тоже в мехах и сапогах, но чуть поизящнее. Мириам познакомила нас.

– Мы ненадолго, дорогой. Спешим на курсы итальянского, у нас в два часа урок. Думаем махнуть на Пасху в Рим, так что времени в обрез. Передай ему шоколад, Сюзанна, и мы побежали. Если завтра сойдёт снег, в выходные мы будем на поле для гольфа. Так что до понедельника вряд ли увидимся.