Бери ношу

Виктор Матюк

Бери ношу

Бери ношу по себе, чтобы не падать при ходьбе, не сцы в галоши в день погожий,
Хлопай в ладоши, работай за жалкие гроши, не корчи рожи на тяжком пути,
На своих плечах вези собственные грехи, чтобы мысли стали чисты,
Как художественные холсты! Оставь заумные фразы, слова, как стразы
Без идеи пусты, высокие идеалы забыты, люди забиты из-за темноты!
Ты же видишь на своём пути заброшенные кладбища и пустыри,
Там ты можешь не увидеть ни одной живой души, зазря не греши,
На завалинки молча сиди, засунув ноги в кирзовые сапоги и зри
В небесную даль, пусть местная шваль не навевает в душе печаль!
Берёзовые кресты едва видны из-под земли могильного холма,
Не спеши сходить с ума, голь на выдумку умна, закусив удила,
Она будет ждать дня Страшного суда, сидя у открытого окна!
Грохочут цепи рабства, нам надоели мытарства по стране,
Разграблены богатства, не без лукавства  царство вранья и лжи
Не хочет ходить без паранджи,  здесь нет любви, меркнут огни,
Бог весть, что творится в груди? Как не суди, как не ряди, нам со злобой не по пути,
Хватит горькие слёзы долу лить, стонать и выть, грустить, но продолжать грешно жить!
Чем мы можем объяснить этот несуразный и беспокойный быт? Всё, что существовало,
И жило во славу великой державы, гниёт в темноте тюремного подвала, это только начало,
Ядовитое жало насквозь пронзило жалость, вошло даже в трубчатую кость,
Уж виден старый сельский погост, как бы и нам не пришлось, поджав хвост,
Оставить собственный обоз из распрей и тревог, осенив своё чело крестом,
Смотреть волком на лесной бурелом! Дождь и слякоть за коном,
То ли ещё будет потом, когда свернёт молния и грянет гром,
Мир превратится в Гоморру и Садом, мысли, как облака в извечной смене.
Окровавленные губы в кровавой пене, а на сцене бытия безмолвствует моя судьба!
Мыслей и дум нагроможденье наплывают мгновенно  на фундамент и стены,
Подобно чёрной тени разрывают краткие мгновения на откровения и сомнения,
Болит седая голова, пока она ещё куражится, придёт миг, когда и ей покажется,
Что жизнь та, что премудростей была полна, и Богом нам дана, Рубикон перешла,
Нагрешив сполна! Что нас ждёт? По что так быстро жизнь течёт?
Что произойдёт, когда ты сквозь половую щель увидишь чётко обозначенную цель?
Грядёт капель, выпьешь двадцать капель на удачу, а на сдачу бабе конфет, сходишь в туалет,
Дома встретишь рассвет, зажжёшь в спальне свет, оказалось, ты не свои сани влез,
Тебя попутал бес! Прежний страх перед господом исчез, тучи заволокли свод небес,
Стук женских штиблет старый истёртый паркет меняет цвет обстоятельств,
У тебя перед женщиной нет никаких обязательств, ты не услышишь ругательств,
Не будет издевательств, свободен твой фарватер, однако ты не застрахован от потерь!
Так задумал Создатель, одно из человеческих качеств, Он защитил от чужих посягательств,
Только предатель отделяет души от тел, его цель  - сбить прицел, и уложить святителя в постель!
Потом надо бы кликнуть духовника, пусть он остановит облака на пять иль десять минут,
Пока больная голова вникнет в истину и суть сполна! Пока душа грешна, ей ересь не страшна,
Пусть плоть моя глупа, и минутная блажь заставляет её мучиться и страдать,
Я не стану ей рукоплескать, буду на помощь белокрылых ангелов звать,
Чтобы помогли мне опознать ту старую железную кровать,
На которой можно всю жизнь проспать и не горевать!
Зардеют звезды в вышине, здесь всё нравится мне,
Везде люди одни и те, они хотят жизнь охулить,
Факты исказить и обо всём стремглав забыть!
В этот миг хочу член забить на всё, что стремглав влетело в открытое настежь окно,
Зацепило нутро, попыталось обрести главенство над головой и языком, овладеть мечтой,
Внезапно божество вошло в положение грешного естества, невежество на шаг иль  два
В сторону отошло, от сердца отлегло, вот только на закате мы думаем о грядущей утрате!
Чем настойчивей в душе поёт соловей и она пытается услышать крик улетающих журавлей,
Тем ночь становится темней, грех довлеет, он сомнения в душе тут же сеет,
Убивает мысль на излёте, даже если она блестит в позолоте во время ночного полёта!
Чтобы в ненависть не впасть, пытаюсь насладиться всласть, и заживо не пропасть,
Повод был, тот, кто преданно любил, помнит  тот злосчастный миг, когда рок и судьба
Стали путать мысли и слова, их испугали скрипящие и визжащие каменные жернова!
Пусть голова моя седа, её не страшит людская молва, у неё совесть есть в душе,
Её нельзя заживо истребить и испепелить! Пусть мироненавистники хулители всего,
 Что было  в горячих лучах борения рождено, круглый год мечут камни, ненависть из них так прёт,
Что придёт и их черёд , держась за плуг одной рукой, бежать, не оглядываясь назад,
В момент любой может наступить миг роковой, и вечный покой затмит глаза,
А слеза, чистая, как вода из степного ручья, вновь возвратит память из забытья!
Не стану лукавить, трудно народом править, ещё труднее толпу заставить:
Себя на место правителя поставить! Тащу грех, как тяжкую ношу на себе,
Пытаюсь не поскользнуться при неспешной ходьбе, при моей то худобе
Мне тяжелее вдвойне, чем лёжа на спине, тихо разглагольствовать о войне!
За Мокшанскими болотами и северными широтами, окунувшись в мирские заботы,
Грешники никак не реагируют на чужие остроты, что ты?! Там такие красоты,
Что взгляд некуда отвести, очи тут же упираются в кусты неимоверной ширины и высоты,
А ты осмеян смутой мирской, пытаешь сбежать домой по дороге столбовой,
Потом даёшь отбой, в сумраке ночном великаном может показаться сказочный гном!
Оглянись окрест, здесь немало есть статных и пригожих невест, земная круговерть
Кому хочешь, голову вскружит, тебе, быть может, надоест слушать всплеск речной воды,
Из-за темноты тебе дали земли вовсе не видны, ты – одинок, как перст, на тебе Господний крест,
В нём недюжинная мощь и сила есть! Стоит только раз рискнуть, и особо не вникать в суть греха,
Как они посмотрят на тебя свысока и тут же распнут, ты потеряешь домашний уют,
Коль  твой внутренний мир убог, тебе уже не поможет Господь исполнить свой христианский долг!
Нам дано одно в жизни мирской: постоянно следить за собой. И наблюдать с тоской
За улетающей бог весть, куда сокровенной мечтой!
Сам не знаю, почему голову высоко к небу часто задираю,
И всю ночь до рассвета мечтаю о том и сём, здесь мир шальной,
В момент любой гром раздастся над поседевшей головой и
Твои мысли загорят вразнобой с неугомонной толпой!
Постой! Выводы делать не спеши! Здесь, в глуши царят законы свои!
Тяжелейших мук искусы гробят тело и душу, было бы намного лучше
Сохранить покой в душе, чем жить в темноте, и петь псалмы наедине!
Совесть спрятала голову в огромную полость, она когда-то мне напоминала лотос,
Давно уже охрип её натужный голос, мои слова тому подтверждение,
Она в темноте ищет собственное спасение, пытаясь,
Не таясь отмежеваться от проведения!  Стучит о ветку дрозд,
Барабанит о крышу порядком надоевший дождь,
Плохой прогноз давит на мозг, грядёт разрыв сокровенных чувств,
Должен вскрыться глубокий нарыв внутри человеческой груди!
Беру ношу по себе, чтобы, споткнувшись, не нанести увечье себе,
При неудачной и быстрой ходьбе! Нательный крест зажат в руке,
Легче идти налегке, или ехать на скакуне по знакомой стезе!
Тот мужчина – аскет, ему прилично лет, он в душе эстет,
И по большому счёту ещё и поэт! Ему незачем  смотреть в корень проблем,
Он всю жизнь мечтал найти на земле Эдем, но видел лишь его серую тень,
Бывший бизнесмен долго ждал в жизни перемен, его волосы уже сменил цвет,
А Германа всё нет, гаснет свет в конце тоннеля посреди рабочей недели.
Появилась слабость в теле, она предвестник грядущей дуэли!
Отзвенели ручьи, отпели свои песни соловьи в деревенской глуши,
Скрип телеги тем сильней, чем окружающий лес черней, а уходящие дни
До сих пор стоят в тени посреди выжженной стерни, там остались жалкие следы
От высокой и размытой проливными дождями колеи! Вокруг сплошные сквозняки,
Порывы ветра со стороны полноводной реки до безмолвного леса быстро дошли.
Тут же тучи небо заволокли, в густые кусты попрятались воробьи, их трудно найти!
Рты широко раскрыв, о былой скромности позабыв, старик рад, что душою чист
И жив ещё, местное мудачьё едва по размокшей колее ползёт, но упрямо смотрит вперёд,
Авось, их время ещё придёт и грядёт  багряный восход, слышна брань пьяных возниц,
Скандал на ровном месте возник, кто-то кому-то дорогу не уступил, у каждого грех велик,
Только худощавый и бравый на вид мужик принял пятьдесят капель  за воротник,
И спокойно читает одну из эзотерических книг! Он смотрит на небесный свод,
Ему бы унять озноб, липкий пот заливает чело и лоб, люди глотки дерут,
Свою совесть и честь они давно не берегут, здесь искажена суть бытия,
Закончилась еда у гаснущего костра, бутылка вина совсем пуста,
Беспробудная тоска обуяла грешного местного раба! Его взгляд прикован к столбу,
Его никто не приглашает к столу, самим бы выжить, любить бы и мыслить,
Ложь все мозги высушит, но ты, пока глубоко дышишь и шелест листьев слышишь,
Значит, у бесов ничего не выйдет, от них останется мокрота на полу, а дела превратятся в золу!
Он жизнь свою начал ни ночью, а рано поутру, отмёл мирскую мишуру, она пришлась не ко двору,
Он оказался бунтарём, пытался бить царю челом, но потом грянул гром
За открытым настежь окном, молния осветила тихий водоём,
Старик был запаслив, и счастлив, потому что кое-что досталось ему
Из былых лет,  память оставила в душе каверзный след, но в ответ
Её ослепил яркий Фаворский свет! Здесь воюет Россия,
Она нарушает законы и права чужие, кажись, не впервые!
Вышки, вышки, лагеря, их больше, чем до хера,
Об этом гласит людская молва, шайки удалые из Одессы и Измаила
По этим дорогим толпами ходили, тот мир был суеверен, в словах умерен,
Звук ножа о нож возбуждал в душе насыщенную дрожь! Что посеешь.
То пожнёшь! Взгляд мятежный в дымке нежной заметил яркий свет,
Близится рассвет, денег на пропитание нет, ты – немощен и сед,
По натуре – домосед, и тебе немало лет!  На столе лежит запечатанный конверт,
Кто-то ему прислал ответ на старинное послание из далёких мест, где гнус и мошкара
Не дают покоя даже у горящего костра! Здесь каждый тать, пытается что–то вырвать,
То есть украсть, намедни какой-то вурдалак спёр его общую тетрадь, он не без принуждения
Требовал денежное вознаграждение! Было принято совместное решение:
Обойтись без мордобоя, тать вернул украденное до отбоя! Вечерней порою
Здешний разбитной народ грех творит  своей рукою, он увлечён карточной игрою,
Только небесный свод может избавить согрешившую плоть  от принуждения и забот!
Бери ношу по себе, чтобы не упасть при ходьбе, жизнь изменится в сентябре,
Запылает Мокша в огне, тот яркий свет блеснёт в открытом настежь окне,
И новая акварель изменит тусклый цвет красок земных, а человек оценит свой успех,
Как время надежд, пройден будет рубеж, когда ты не мог идти без воли небес
По скользкой и узкой стезе по глубокой борозде и нести на себе Господний крест,
Хотя бы в раскаявшейся душе! Миг бытия нелеп, мысль едва оставляет весомый след
В памяти людской, ей противен шум городской и лобзания посреди старой мостовой!
Неужто по божье воле творится бесчестие такое? Ложь в правду рядится и готова измениться,
В чём? Мыслю с трудом, огонь полыхает в небе голубом, действовать пришла пора,
Только бы грех не совершить сгоряча!  Сердце яростно стучит, каждый его ритмичный удар
Проклинает бытовой кошмар, душа вдыхает полевой нектар, Лунный свет серебрится,
В глазах вновь двоится, с полей к небу восходит пар, а полуденный жар вышел на бульвар,
Дабы разорвать любовные узы рока и судьбы во время кромешной темноты!
Увы, хозяин страны на Мокше оказался слабее собственных слуг и рабов, жалкая шайка воров
Готовит своих скакунов бежать, куда глаза глядят, но роза ветров им напоминает вновь,
Что любовь земных богов преходяща, их бы надо менять, как можно чаще,
Меньше бить поклоны, и не смотреть на жалкого коротышку, как на икону!
Как весел этот мир, он напоминает пьяный трактир, разрастается вширь и в длину,
Ему жизнь по уму - ни к чему, однообразие бытовых картин не украшают проливные дожди,
Маленький и безграмотный вампир ищет по миру судьбоносный свешенный сапфир,
Степная даль его взор туманит, южное солнце уже лоб не румянит!
Свежесть сменяет удушье, раньше здесь дышалось намного лучше!
Здесь в летний день и в полуденный жар от войны прячется и стар и млад,
Мир неповторим, мы же следом бежим за ним, нельзя взглядом охватить всю ширь равнин,
Над ними смог и дым, пожух в душе жасмин, пощёлкивание плети не желают слушать дети!
В течение многих столетий на Мокше никто не думал о человеке, на его плечи укладывали вещи
Живых и убиенных, в вечер зимний и летний жизнь двигалась с помощью уличных междометий,
Вот так она и проходит, судьба мимо ходит, и нос воротит от изъянов мирских,
Лишь на ошибках людских остановится вихрь и то на краткий миг, и вновь улетит
За Кудыкины горы, на время затихнут распри и споры, на окна опустятся тяжёлые шторы,
Двери закроются на массивные запоры, люди залезут в глубокие норы,
Отведут уставшие взоры от высоких заборов, ранним утром откроют ящик Пандоры
И сорвут на память алый цветок, сделают воздуха глоток, резко глянут вбок,
Излив чувств поток, встанут перед иконой на колени, губы в пени, глаза в слезах,
Свет померк в очах! Всё - тлен! Всё – прах! Грешники ни при делах, все мы мысли о бабах и пирах,
А в сундуках, хоть шаром покати, можешь по сусекам всю ночь грести и ничего до утра не найти!
Только боль в висках напоминает о давно ушедших днях, здесь воздух порохом пропах,
Судьба двигается вместе с тобой впотьмах уже не в первый и не в последний раз!
Везде бардак, все бабы – ****и, они дают и спереди и сзади не хлеба ради,
Я же тоже греху, одну изгнанницу целую и люблю, превозношу и чту,
Как давнишнюю сокровенную мечту! Утренняя свежесть сменяет ночное удушье,
Дышать намного лучше, чем в ночи, услышать бы мне голос Всевышнего судьи,
Думам своим вопреки,  потешные мужики о своих соседях нелестно судят, но и те,
Оставшись наедине, не остаются в долгу, я же небу плачу большую мзду,
Когда пишу в ночи захудалую строку, жизнь летит  по кругу,
Иногда во лжи тону, пытаюсь переплюнуть через губу запретное табу!
Живу, едва скрываю душевную наготу, что-то творю в минуты вдохновения
Не ради и не во имя вознаграждения, мир перед талантом не прогнулся,
От удара рока едва увернулся, и внезапно от летаргического сна проснулся!
Япона мать, не стоило себя к победам приучать, страшась не успеть
Все беды одолеть хотя бы на треть, продолжаешь над бездной висеть,
Над головой просвистела плеть! Грешный человек даже в Чистый четверг
Не смог улететь выше облаков, долетел до уличных фонарей и был таков,
Исчез, его нет ни здесь, ни окрест, небось, не в свои сани влез,
И тут же лишился сокровенных надежд! Орлы с заснеженной скалы
С божественной высоты наблюдали за воплями толпы, звенели кандалы,
А местные пацаны до дыр протёрли старые штаны, не продали их даже за полцены!
Обломаться «по самые не хочу, конечно же, могу, но не хочу, почему?
Эта мысль вертится в мозгу практически постоянно, напоминает о себе как-то странно,
Она возникает спонтанно, звучит, как итальянское сопрано невдалеке от стен Ватикана,
Кто-то бьёт в ладошки и радуется забытой мелодии губной гармошки,
Ей не верю ни крошки, мозг вечно возбуждён, ничему уже не радуется он!
Он бы вступил в перепалку, но боится перегнуть палку, муж уехал на рыбалку
И над удочкой всю ночь сидит, а жена одна лежит и дрожит, как мышь,
Небосвод размыт, шумит у водоёма камыш, и нет сил: брести по степи
И на себе тащить все те грехи, которые Господь не сможет простить!
Грешники топчут землю ногами, упираются в землю рогами,
Когда в спор вступают с небесами, этот мир был создан для людей,
Его переполнило множество страстей, они прячутся меж дерев,
Окончательно озверев, открывают собственный зев, дабы свежесть вдохнуть,
И утраченные силы с вершин заснеженных гор себе вернуть! На душе одиноко,
Грехов столько вокруг, что даже тюремный перестук не навевает людям грусть,
Вдруг с опухших за ночь губ срывается неприятный звук, он для потерянных душ,
Как неподъёмный груз, он чужд душе и плоти, небеса не против назад былое время воротить,
Но жизнь стремительно бежит к своему исходу, былое не воротишь, вскоре жизнь тебя проглотит,
И ты в сторону свой взгляд отведёшь, и сочувствия ни в чьих глазах до самой кончины не найдёшь!
Юность удалая прошла, не затронув ни сердца, ни чела, ей на смену пора уныния пришла,
Теперь гнус и мошкара допекают даже у горящего костра! Незавидная доля своего скакуна
Вот-вот пришпорит, она точек соприкосновения с толпой нигде не находит,
А время безвозвратно уходит, проходит жизнь, проходит всё,
Но ничто безвозвратно ещё не потеряно! Многое не досказано,
Неприятностей немерено, на личном опыте проверено,
Только время для исхода не проворонь, оно летит, как конь,
С ним, что в воду, что в огонь можно смело вторгаться и впредь не бояться,
Что по тебе судьба когда-то не заплачет, а рок твои грехи сполна не оплатит!
Люди судачат наедине, что пришло время ставить крест на проказнице-судьбе.
Все, кто в толпе, как рыбы молчат, они по бою курантов сверяют час успехов и неудач!
Незавидная доля у того, кто стремится на волю, насекомые злы и едки, злее, чем  их детки,
Уличная лексика с запахом сгнившего персика шокирует даже поддатого сверстника,
Ровесника давно прошедших дней, а даль темней, ночь холодней, в голове нет высоких идей!
Постель и кровать будут им до конца жизни о лихих годах напоминать, им нечего скрывать
От неба, им бы выпросить воды и хлеба, любимая фраза – шаг и мат, по ним можно часы сверять!
Отнюдь, господа, отнюдь, пришлось и мне немало горя хлебнуть, пока голосу судьбы, внимая,
Осознал, что старость седая укорачивает всё, и даже то, что в тяжких борениях обретено!
Привычка врать и чужое без спроса брать не требует прощать, или обратное доказывать,
Можно ситуацию в голове проиграть, с выводами малость подождать, уж потом стенать
На всю округу, что нам плевать, куда свой член совать? В какую щель, в какую дверь?
Фантазия взяла разбег, под ногами твердь, ноги входят в неё на треть, замедленная речь
Пытается сбросить с плеч груз былых утех! Скрипучая дверь сорвана с петель,
Сквозняк и промозглый ветер разрывают мнение чужое по частям, поклоняясь властям!
Жалкий фигляр живёт под небесным сводом, общается с пришлым народом в любую погоду,
И вместе с ним ратует за свободу, свою линию гнёт, когда бежит вперёд, он любому рот заткнёт,
И с ума женщину сведёт, а потом её ревностью заживо изведёт, печальный итог
Себя проявит вот-вот! Когда же он грядёт? Что говорит властитель небес
И в чём его интерес? Не желаю погибать невинно под снежной лавиной,
Бесконечна боль людская, уж точно знаю я, что смертельная волна событий
Приведёт толпу к мордобитию, смятенна Луна, но она собой горда,
Её поступь по небу тверда! Луна на вид холодна, но скромна и мудра,
Она не меняет взгляды, будто жертва чужой досады, она не виновато,
Что я младенцем громко плакал! Стал постарше, был беспечен,
В пьянках и кутежах не был замечен, но ещё не вечер,
В голове гуляет ветер, Луна на этот мир с небес глядит,
И молчит, ни слова не говорит, на ней безмолвные пустыни,
А здесь наши древние святыни и остатки человеческой гордыни!
Пьяные кретины по воле властителя своего пришли с ленцой в прекрасное село,
Чтобы попить пивко, до открытия магазина далеко, им не повезло, их вид печален,
Вопрос: почему? – Не актуален! Видно из окна, что сметена вся старина, разрушена красота
Смертельной волной событий, вы впритык посмотрите, узрите всё, что украдено уже давно!
Где оно! Простыл его след, как и звон золотых монет, полубред от былых побед
Остался в памяти, всё остальное сгорело в ярком пламени, бронзовый памятник
Напоминает о вечности и скоротечности мирского бытия, человеческая апатия
В полушаге замерла от меня, нет ни сожаления, ни завести, ни боязни, ни паники,
Перед глазами остатки давнишней слякоти и  плачь грешников у позолоченной паперти!
Толстый слой наледи проник в стены душу и святой обители, её сюда принесли победители,
Они по традиции  попытались блеснуть своей эрудицией,
Не получилось с представленной композицией!
В наши годы только герои охотно на смерть идут,
Прохиндеи живут беззаботно, жизнь проходит мимолётно
Питерской и столичной подворотни, там грехов сколько угодно,
Жить и скучно и дремотно, но душа не свободна в теле потном
Жизнь влачить, ей нужно себя от пут и оков освободить, чтобы праведно жить!
Промчался клик по степи: «Война! Война!» Разогнулась спину подневольной страны,
Смотришь на неё со стороны, тут же с глаз исчезает пелена, впереди борьба
До смертного конца, на всё воля Творца! Ему принадлежат наши души и сердца!
Небо никогда не бросит сыновей своих, оно на помощь им пошлёт ангелов своих,
Настали тяжкие времена, от вечного сна пробудилась православная страна!
Она христианским традициям со времён Киевской Руси верна!
Уста стариков с гордостью шептали, что для юношей главные дни жизни настали,
Я же смотрю на врагов отечества с досадой: им нашей крови надо! Матерюсь матом,
Слёзы льются градом, подобно водопаду, устал, сейчас присяду, прошагал немало вёрст,
Едва тяжкую ношу до собственной избы донёс, на холодном ветру промёрз до костей,
В душе нет полыхающих страстей, в беспамятстве лежу, подобно последнему алкашу,
Едва руками шевелю, вчерашний полубог в тени дерев шлифует собственный слог,
Напряжён взор, окружающий мир и вправду жесток, здесь чернь, шумя бежала,
И беспрестанно слова господней молитвы она всю дорогу повторяла: »Отце наш,
Ежи еси на небесах, боже, не обрекай на смерть, только здесь
Хочу встретить свой последний рассвет!»
Былую жизнь нельзя забыть никак,
Над головой пролетает свобода, я же, не зная брода,
Лезу в холодную ледяную воду, бес воротит морду свою,
Я тоже молчу, и держу в руках горящую свечу, отгоняю дремоту,
Небу в угоду беспредельная тишина наземь с заснеженных гор намедни сошла!
Слава богу, тяжкая ноша у отчего порога, до срока тяжёлую дорогу нельзя было потрогать,
После длительного перехода можно подводить итоги: избиты ноги до крови, обожжены брови,
Не стану душой кривить и в небесах журавля ловить, мы бы святой водицы испить
Из степной криницы, и перевернуть исписанные страницы былой старины,
Хочу разобраться до глубины, почему дни врагов сочтены? Моё гнездо среди руин,
Живу один среди недостижимых вершин, как бабуин! На лице множество глубоких морщин,
А на голове столько же седин, бесконечна боль людская, в памяти  события воскрешая,
Досужие домыслы пресекая, ликуя и стеная, вижу, как набегает волна морская
На берег крутой, постой, постой, ещё и я свой час припомню, и о себе завистникам напомню!
Присаживаюсь к гаснущему огню, и звоню наобум Лазаря, вот такая оказия случилась в ночи,
Потух огонь трепещущей свечи, святость осталось  на пройденном пути, она должна прийти,
Когда будут петь в душе весенние ручьи! Та стезя была травой и ельником покрыта,
Тропа слезой отчаянья размыта, душа больна, в беспамятстве мучается она,
Вместо вдохновения - горькие слёзы, пустые позы демонстрируют постаревшие берёзы!
Голоса бесов бестолковых напоминают о днях суровых, в речах нет прежней остроты,
Строфы пусты, с ними говоришь до хрипоты, никак не реагируют они! Жизнь лихорадит мир,
Сам на себе исподволь ощутил всю прелесть земного бытия, когда у твоих стен идёт война!
Сюда не зарастёт народная тропа, бог весть, куда ведёт она, среди дыма, пожарищ и огня
Прячутся рок и судьба! Тяжесть сброшена с плеч, всё удалось в сохранности сберечь,
Удел был тяжёл, однако грешник шёл, превозмогая боль, теперь можно у крыльца прилечь,
И уроки из жизни извлечь! Тлен времени, нет ни рода, ни племени,
Прошлое исчезло из памяти, как головой по сторонам не крути,
Знакомые образ трудно найти! Их по степи разбросала судьба,
Невдалеке наедине рыскает сокровенная детская мечта,
Подвиг ратный не завершён, о нём огласит колокольный перезвон!
Звёзды разное говорят, наяву палачи все стёжки дорожки уму преградят,
И не дадут в полный рост стремглав встать! Кричат слепые совы,
Хор бестолковый бесчинствует в роще сосновой, миг кайфовый
Тут же исчез, осталась только синева потемневших небес!
Здесь всё тлением и плесенью пропахло, жизнь зачахла на корню,
Досужие думы прочь от себя гоню, и до утра не сплю, сижу у огня,
Пламя согревает меня, робкий шелест дождя, бьётся о порог,
Глубокий вдох, ты лежишь без промокших сапог и без чулок,
Издаёшь лёгкий стон, его усиливает душевный камертон!
Одна шавка громко лает,  другая исподтишка кусает,
Ненависть пребывает в состоянии мракобесия,
Старая бестия разглагольствует в за стенами кремля,
Что Мокша унижена и низведена до нуля! Во бля! Крики и вопли
Исходят из питерской подворотни, безжалостное меньшинство
Боится падения своего,  хотя оно более свободно в своих поступках,
Мысли о бабах и проститутках оговариваются на производственных пятиминутках,
А в стихах – вся Мокшанская земля в слезах, всё - тлен, всё - прах! Страну оставили в дураках,
Она вся в синяках, боль и дрожь в глазах, сытая жизнь превратилась в жалкий мираж,
Как в стихах Льва Гумилёва, ему толпа не верит на слово, он объяснил её толково:
Ничто не ново здесь, потеряна совесть, утрачена честь, нечего есть, пошёл процесс,
Нет времени на пень в лесу присесть, любую попытку избежать ежедневной пытки
Власти могут тут же пресечь! Альтернативы свободе в Мокше нет! Россия – мираж,
Однообразный пейзаж  уменьшил блажь, в грешных душах начался листопад,
Ещё один шаг из подворотни и прозвучит окрик Господний: «Остановись!
Вернись назад, быть может, тогда в последний раз увидишь звездопад!
Дым и чад мешают соображать, мокшанский типаж всегда стремился поймать кураж,
Не время и не час о прозаических делах мечтать! Вот–вот затихнет ажиотаж, и тогда
В огромные ворота громко постучится беда! Готова ли Москва вновь впасть в ряж?»
Промок шалаш от проливного дождя, немного погодя толпа, как малое дитя,
Душу бередя, глядит на себя со стороны, орёт и кричит: «Карта бита – нечем крыть!»
Жизнь на месте не стоит, если бы мокшане замолкли, их бы не брали за глотки
Рукой костлявой, и не оставляли за собой след кровавый, в речах корявых
Нет прежней славы, никто уже не говорит о величие державы, погрязшей в подлости
Ль г8оловы до солдатских сапог, всем людям в наши времена песня соловья нужна,
Не помешает бутылка вина, жизнь одна – другой уже не будет никогда!
Ныне осквернены древние святыни, а храмовые песнопения
Не приносят грешным душам исцеления! Пришла пора молчать,
И рот не открывать, душу будет терзать, угрожать и заживо убивать
Желание двух коротышек врагами страны признать! Им некуда бежать!
Они по ночам завидуют свободным соловьям,
И ждут своего исхода, в руках обезумевшего народа!
Война длится полгода, на ушах стоит Европа,
Неужто грядущее людского рода зависит от питерского сброда?

г. Ржищев
14 августа 2022г.
7:00