Часть 5 Глава 38

Глава XXXVIII
“Прошлое, ожившее в сегодняшнем дне”

   Прохлада, исходящая от воды, приводила в себя, давая возможность отдышаться. Здесь, в этом странном белокаменном порту, все были взволнованны. Кажется, какой-то корабль должен был прийти ещё час или около того назад, но потерялся или опаздывал, вызывая бурное негодование толпы.

- Там был мой сын!

- И мой тоже, храни их Богиня!

- А что если опять наступит клич сирен, и буря потопит корабли?

- Не говорите глупостей, женщины! Идите домой!

- Ах, мой милый, как жду я твоего возвращения! Мой суженный…

   Толпа становилась всё больше, и стражники, вызванные разобраться с собравшимися, переставали справляться. Алиса задумалась — это место не было ей знакомо.

- Этот ветер… - заговорила Луэ'эл тихо. - Я помню его… Ты привела нас точно туда, где каждая молодая сирена проходит своё посвящение. Наверное, это неспроста.

- Сирена? - случайный прохожий обернулся на говорившую. - Быть не может, так вы…

   Принцесса Финорла очаровательно улыбнулась. Её лицо выглядело уставшим, но при этом не потеряло своей красоты, а тёмно-каштановые, струящиеся волнами на смугловатую кожу волосы сияли здоровьем. Удивительно, как сирены умеют завораживать окружающих своим внешним видом, даже когда внутри них творится сущий ад.

- Я привела её, чтобы она исполнила вифаноула, - заявила Принцесса. - Она молода, но уже достаточна отважна, чтобы столкнуться со своей судьбой и исполнить предназначение, данное ей морем.

- Неужто вы здесь, чтобы опять топить корабли? - из толпы выделилась молодая девушка, будущая мать, одетая в более пышные и богатые одежды, нежели другие. Она отличалась от прочих утончённостью и светлотой взора, кажется, она была не из местных. - Мой супруг, принц Авгеор, должен вернуться из плавания сегодня. Его не было дома уже около полугода… Я не считаю, что это подходящий момент, чтобы…

- Но жив ли Король Дорефандур? - перебила её Луэ'эл. - Он дал клятву, как отец его, и отец его отца, и отцы отцов их тоже.

- Живее и здоровее, чем вам хотелось бы, сирена, - усмехнулся старик, до этого обративший внимание на парочку незнакомок. - Что же, что правда — то правда. Клятва была дана. Кто мы, чтобы нарушать закон согласия? Кто мы для того, чтобы нарушать договорённости, которые старше нас всех вместе взятых? Принцесса, вам придётся провести их во дворец. Иначе Его Высочество Авгеор…

- Проклятье падёт на того, кто нарушит слово, данное сиреной, - произнесла Принцесса Аидайльского королевства Меандор. - И наш город, наш замок Меандорн вновь примет гостей. Но помните — на вашей совести будет кровь тех, кто погибнет по вашей просьбе.

- Мы здесь не для того, чтобы убивать, - возмутилась Алиса.

- Если на руках вашего супруга и прочих морских странников нет крови финорла, нет позолоты украденных сокровищ, то чего же вы боитесь? А быть этого и не может, ибо иначе это считалось бы объявлением кровной войны моему народу, - Луэ'эл не видела девушку, нёсшую в себе продолжение королевского рода, но чувствовала, что та была не из тех приятных правительниц, обожаемых народом, она была словно копией жены короля Дорефандура — злобная и мстительная.

- С чего вы взяли, что я боюсь? Я лишь желаю, чтобы скорее домой вернулся мой, да и не только мой, чтобы домой вернулись наши моряки. Только и всего. Я проведу вас… Следуйте за мной. Но знайте…

- Ева-Ова, с кем это вы говорите? - спускаясь вниз по каменной лестнице, шедшей вплотную к стене, огибающей гору, крикнула женщина. Она была одета в королевский наряд и, очевидно, являлась Королевой — об этом свидетельствовали не только свита, преследовавшая её, но и значительных размеров золотая корона. - Что это за чужеземки?

- Это сирены, Мать-Королева… - покорно склонив голову отвечала принцесса.

- Сирены!? - лицо женщины искривилось. - Как… Дважды за жизнь мою я увижу этих… Отродий моря…

- Вы злы, Ваше Королевское Величество, - заметила сирена. - Но знайте, мы здесь не для того, чтобы рушить вашу жизнь… Тем более, вы сами знаете, как всё устроено, если говорите, что видели сирену раньше.

- Видела? Я предпочла бы забыть… - Королева покраснела от ярости. - Кто пустил их в гавань? Кто, я спрашиваю?

- Древний закон, - сказала Ева-Ова. - Древний закон, Матушка…

- Ах…

   Королева отчаянно всхлипнула, но не заплакала.

- Тогда… Что-же… Идите за нами. Вы будете гостями у нас, но не думайте, что замок это теперь ваш дом. Я ждала чего-то подобного, но чтобы сирены…

   Колонна из поданных, правительниц и двух, вернее одной сирены и одной Алисы, двинулась вверх по лестнице. Вид с неё открывался невероятный — бескрайний океан, отражающий в себе бесконечное небо… Сердце Алисы тряслось от ужаса, ведь она надеялась завершить побег из графского угодья чуть иначе. Однако, спасённая ей Принцесса Финорла была непоколебима.

- Я так горда, что смогу помочь тебе в этом деле, - говорила она на языке сирен, чуть более певучем, чем язык финорла. - Быть с кем-то при исполнении вифаноула — огромная честь для меня. Я не могла и желать о большем, тем более, что ты моя спасительница...

- Но я не сирена! - прошептала Алиса испуганно.

- Значит будешь ею, - ответила Луэ'эл. - Ты спасла меня, ты говорила со мной на языке сирен…

- Но я всего лишь человек!

- Я вижу в тебе сестру, и как бы ты не боялась этого, но в тебе есть то, что иные называют в нас, девах моря, глубинной мощью волн. Боги и Богини пытались отнять эту силу у нас, но не смогли. Разбуди её в себе, дай ей наполнить всё вокруг… И тогда…

- Говорите о чём угодно, но только не на своём языке, - Королева яростно обернулась на незваных гостей. - Я исполню этот договор, что заключили предки, но не думайте, что я дам вам владеть собой…

- Вы относитесь к нам с недостаточным уважением, - сирена рассердилась. - Или вы хотите таким образом накликать беду на себя и свой народ?

- Никак нет, но я не намерена терпеть…

   Луэ'эл взяла Алису за руку.

- Я расскажу тебе, что нужно делать.

   Сначала, пред тем, как войти в тронный зал, каждая сирена обращается к своим живым и погибшим сёстрам как к мудрым советницам.

- Чем больше сирен откликнется на твой зов, тем сильнее будет твой голос, когда ты предстанешь пред Величием Моря. Войдя, ты почувствуешь их присутствие.

- Чем дальше ты будешь продвигаться по залу, тем сложнее тебе будет петь, кликать Величие.

- Но когда ты доберёшься до балкона, закруглённого посередине, и выйдешь на него, тебе станет легче. Ты почувствуешь силу.

   Разные голоса говорили с Алисой ещё до того, как они вместе с королевскими особами и прислугой приблизились к замку. Идти нужно было долго — вверх и вверх по лестнице. Но ощущение дрожи, какой-то привязанности к месту, в Алисе проснулось уже сейчас. Каждый раз, когда она оказывалась в таких ситуациях, она думала о том, что это всё необычайно ужасно. Это всё, мир сирен, не имел к ней, если мыслить логически, никакого отношения. Однако, со временем она смерилась, что оказывается там, где должна быть, и исполняет ту волю, те просьбы и мольбы, о которых даже не догадывается сама. Тем более, у неё была просьба с которой можно было обратиться к чему-то великому, а её почти жених был родом из сирен. Сколько бы не было в ней сопротивления, с каждым шагом оно становилось всё меньше и меньше. Всё естественнее и понятнее становилось всё вокруг неё.

- Потому, что ты — проводник. Сосуд! Набираешь в себя воду, и потом можешь фонтаном превратить её в…

   Всем и всегда казалось, что Алиса бестолковая тень родителей. Неродных, неродителей. Даже иные, которые сначала имели какой-то план по присвоению потерянной Алисы, так считали. Все так считали. И она сама. Но сейчас, ступая вверх, приближаясь к месту, с которого вниз, в воду, бросали, словно тяжеленные камни, сирены свои мольбы, она чувствовала себя иначе. Словно воин, несущий тяжёлый меч за спиной, который должен пронзить всемирное зло, развеять, уничтожить его, она шла туда, куда и не думала идти… И об этом уже знали другие, даже не видящие этого… Отчего?

   ...Анулу и сам не знал отчего так разболелась его голова. Такое бывало лишь раз, и то по его вине. Но тогда он, совершенно не подумав, чуть не попался в капкан морских разбойников, рыбачивших неподалёку от его излюбленной скалы. И тогда, несмотря на ушибы, он мог передвигаться, думать, существовать. Но сейчас он не мог не то что двигаться, даже дышать ему было трудно. Сердца давили на него, как тяжеленная глыба льда, через которую невозможно пробраться к поверхности. Его помутневшее сознание билось в неясных конвульсиях… Он уже успел уладить дела с советом - быть может, на руку сыграло временное перемирие с отцом, быть может Алисино очарование наконец-то подействовало на кого-то помимо него, но, в любом случае, места тревогам и беспокойству не было в его голове. Однако, он чувствовал себя даже чуть хуже, чем когда его погрузили в кипящее масло. Что же такое творилось?

   Отец несколько раз поднимался в его покои, уточняя его самочувствия. Он выглядел растерянным и, в один из визитов, принцу показалось, что тот плакал. Что же такое творилось в княжеском дворце? Или за пределами?

- ...Алиса? - внезапно Анулу смог сесть, и окружающие его слуги радостно вздохнули с облегчением. - Где она? Где моя Алиса?

- На прогулке, - соврал Юлу Алуно, не по наслышке знавший темперамент будущей невестки. - Она же так любит гулять…

- Она лю… - принц скорчился и упал на мягкие подушки. - Она постоянно находит какие-то неприятности или… Это они… Находят её…

- Мы пошлём стражу, - продолжал врать отец сыну. - Она непременно вернётся… Только не вздумай умирать от горя.

- Я вовсе не горюю…

- Вот и чудесно! Вы слышали? Но, всё же, в чём причина твоего недуга? Она неизвестна ни одному из наших алуонских врачей!

- Мне она так же неизвестна… В голове полный беспорядок творится!

- Ох, со мной бывало такое, когда твоя мать… Когда Принцесса Финорла пела свои песни… Уничтожающий манёвр, гениальное оружие — ослепляет и оглушает, а потом остаётся такое ужасное ощущение внутри…

- Но она не может петь сейчас… И я не думаю, что это хоть как-либо связано…

- В таком случае, всё, что мы можем сделать, это позволить тебе отдохнуть. Мой сын должен быть здоров.

   ...Люциус разочарованно выдохнул. Мигрень усиливалась, а закурить в присутствии этой Марты-Марии он не мог.

- ...и я, знаете, думала, что вы, Люциус, просто ненавидите иных, жаждете их смерти. Я думала так и, поэтому, в 93-ьем не пошла к вам. Я была уверена, что вы просто чудовищны, если честно, - она была точной копией сестры, только лицо её было строго, а волосы длинны и прямы, хоть и слегка волнисты. - Я прогадала, потому что оказывается всё, что я думала о вас, можно отнести не к Люциусу Грэбэллу, нет, это я уже поняла, а к Эльвентиусу Даркшейду. Так получилось, что я и мой муж… Что мы были связаны… А сестра и до сих пор там выступает, но немного тайно. Мы были связаны с Тёмным Кварталом, с иными… Я не могла пойти к такому человеку, который ненавидит иных и хочет убить каждого из них…

- Но всё же, вы отправили мне письмо, - вставить слово между двумя её словами было трудно, но у Люциуса наконец-то получилось.

- Я же говорю! - женщина отвлеклась от духовки, из которой доставала яблочный пирог. - Так, почти готово. Остаются только сливки, да и посыпать сахарной пудрой… Так вот! Я говорю вам… Вы уже пробовали сендвич с тунцом?

- Восхитительный.

- Правда? Я так старалась… Приятно… Так вот, я говорю вам, в тысячный раз говорю, не отправляла я вам это дурацкое… Что там вообще было?

- Там было вот это.

   Люциус достал из пиджака бумагу, на которой было написано: «Меня зовут Марта-Мария Лонгблю. Фамилия — мой псевдоним, взятый после смерти моего мужа-художника и похищения дочери, моей крохи — Элизабет. Лиза — новорождённый ребёнок, которого отняли у меня в 1993 году. Если у вас есть информация, которая может помочь в поисках, обратитесь к моей сестре Рейчэл.»

- Да, почерк мой… Я писала такие, но очень давно… Значит, кто-то нашёл и отправил вам, вот и всё, - Марта изучала лист бумаги, нахмурив брови и слегка надув губы. - А у вас есть информация, которая может помочь в поисках?

- Я буду честен с вами, Марта-Ма…

- Можно просто Мария.

- Мария… Я буду честен, потому что я, хоть и умею врать, но делаю это в редких, исключительных случаях.

- Впервые встречаю честного мужчину.

- Вам смешно?

- Да, простите… У вас такое лицо…

- У меня нет данных о вашей дочери. И о муже вашем тоже нет ничего. Но! Мне известно многое о том, что происходило в 1993 году. Например, я вовлечён в расследование дела Ребэкки Свон, которое связано с пожаром в Вест-сайд молле. Это дело имеет для меня личное значение, потому что в пожаре погиб мой ребёнок, его мать и её дети…

- Мой муж тоже погиб в этом пожаре. Совпадение ли…

- Совпадение? В таком роде дел не бывает совпадений.

- Люк Элберг, знаете такого?

- Ваша сестра говорила мне о нём…

- Его имя красуется на памятной табличке… И имя Ребэкки Свон тоже. Я помню…

- Вот видите, нам есть о чём поговорить. Есть в какой сфере посотрудничать… Вы ведь подрабатываете детективом в Квартале?

- Хотите знать про переворот? Вы — одно из самых желанных лиц на пост Мастера Южного, почти всего Центрального и даже части Северного Квартала. Я могу помочь вам, но, давайте, сперва, вы поможете мне.

- Чем смогу!

   Грэбэлл чувствовал, что почти выполнил свою цель — заполучил нового союзника, но голова его продолжала неистово болеть…

   ...Толпа, образовавшаяся у пристани, была огромна. Слух о том, что прибыли сирены, заставил людей выбежать на улицу. Толпа шумела, но звуки окружающего мира были заглушены для Алисы. Она слышала голоса. Видения, которые не затуманивали взор, а лишь томились в ушных раковинах, рассказывая что-то.

   Одна сирена плакала, потому что её младенца растерзали захватчики — они приплыли с востока на огромных кораблях и, увидев скалы, а на них русалок, двинулись вперёд. Их не остановили ни крики, ни мольбы, ни даже бой, в котором погибло большинство морских дев. Они с силой выдрали с шеи сирены её украшение из жемчуга, а затем забрали её на пару часов на свой корабль, чтобы потом избавиться от неё, выбросив измученную деву за борт.

   Другая с яростью называла имена тех, кто сжёг дом её возлюбленного, обитавшего на суше. Она знала его много лет, она выходила к нему на берег и даже принимала земное обличье. Они любили друг-друга, но об этом узнали другие иные. И тогда они уничтожили всё, что было дорого сирене. Они пытались поймать её, но она сбежала.

   Третья требовала справедливости, четвёртая возмездия, пятая…

   Голосов было так много, что они перебивали друг-друга, сбиваясь, смешиваясь в один неразборчивый, но вечно нарастающий гул, смысл которого был един.

   Алиса не знала, сколько голосов слышат обычно сирены, восходящие в замок для того, чтобы петь. Она не была сиреной. Но она точно знала, что то количество молящих, говорящих с ней было достаточно велико. Быть может, и видения находили её так часто оттого, что она была единственная, кто готов был их услышать. Выслушать, понять и отгоревать...

   Залы, которые оставались позади, были все похожи друг на друга — каменные, украшенные красно-жёлтыми, а иногда и оранжевыми флагами, полные золотых украшений и серебряных изделий. В последнем из них, который считался малым тронным залом, и выходил на тот самый балкон, помимо трона и нескольких пышных скамеек не было ничего. Были лишь Король и его двое гостей. Они, увидев входящих, прекратили разговор. На лице Дорефандура возникло с трудом сдерживаемое волнение. Лица его гостей были так же омрачены тревогой, но, в отличии от его лица, они были знакомы Алисе.

   Альгуномон и Эльвентиус Дракшейд повествовали о том, как была украдена графская сирена.

   Что если они узнают её?

   Что?

- Она была совсем не похожа на этих, - ухмыльнулся Даркшейд. - Эти какие-то другие… Но, в любом случае, я думаю, это будет интересно.

- А она уже начала петь? - язвил выходец с Миангуду, детище которого сгинуло в огне буквально несколько дней назад. - Я слышал, что по традиции, она должна петь.

- Сначала неслышно, а лишь потом громче, мой друг.

- Ах, так вот почему я не слышу…

   Оба иных, хоть и были встревожены, но с неугасающим восторгом продолжали шутить. Слепые, глухие и абсолютно абстрагированные от реальности. Они не узнали Алису. А она сделала вид, что не знала их. Голоса захватывали её, и она чувствовала, как ей становилось тяжелее двигаться.

   Она продвигалась вперёд по залу, пересекая его, в ширину он был куда свободнее, и в обычном своём состоянии она прошла бы его за одно мгновение, но время тянулось, словно карамель, застывающая в самый ненужный момент.

   Алиса ничего не слышала и переставала видеть, но её голос начинал быть слышен окружающим. Она чувствовала что-то внутри и вне себя, но по своему собственному мнению ничего не делала. Всё делалось за неё, само собой.

- Взгляните! Это же вода! - вскрикнула Эва-Ова. - Вокруг неё! Это левитирующие капли воды! Боги! О, Богиня, спаси нас!

- А сама она светится, - заметила Королева. - Что-то грядёт, и я не рада, уже не рада, что пустила их…

   Двигаться становилось проще, всё тело обрело какую-то небывалую лёгкость. Алиса плыла и управляла каждым своим движением. Удивительно, как легко ей удавалось улавливать волны энергий, растворяться в них и…

   И, касаясь иных, дарить себе что-то новое.

   Какой подарок на этот раз?

   Новая магическая система? А есть ли толк? Она не способна…

   От пения сирен кружилась голова, и лёгкость перетекла в медлительность. Алиса не видела, что оказалась уже у порога, разделявшего зал и балкон.

   Снаружи, куда так тянули её голоса, потянуло холодом. Влажность и сырость наполнили воздух, а небо, ясное небо, покрылось тёмной мглой.

- Смешно! - Альгуномон медленно следовал за Королём, решившим подойти к супруге и невестке. - Сейчас ударит гром, да? Знаю я этих сирен… У каждой руки по плечи в крови…

   Резко он изменил маршрут и подбежал к открытому окну, высовываясь из него.

- Погодка-то поплохела, - он продолжал смеяться. - А может и мне поплохеет, а?

   Эльвентиус пожал плечами.

   Гром ударил мощным взрывом где-то вдали, и молнии забегали по помрачневшему небосклону. Шум дождя приближался.

- Сейчас разгуляется буря, - Луэ'эл, окружённая врагами своего народа, была спокойна как никогда. Слепая, она чувствовала каждый Алисин шаг, каждый слог её пения. - Она всё делает правильно, какая молодец…

- А корабли, а как же наши корабли!? - юная дева схватилась за голову.

- Если они не виновны, они не пострадают, - заверила её сирена.

   Король тяжело вздохнул.

- Нельзя доверять сиренам. Нельзя…

   Альгуномон смеялся, и его смех всё труднее был различим на фоне нарастающего крика. Была ли это песня? Была ли молитва? Алиса не слышала её и того, что творилось вокруг неё. Она вспоминала всех, кто так или иначе погиб у неё на глазах. И каждая смерть вспыхивала яркой картинкой, отражалась в её голосе.

- Уничтожить корабль!

   Оставшиеся позади, забытые или навечно запечатанные в прошлом, мертвецы вставали в ряд, протяжно моля. О чём? О справедливости ли? О мести ли? Сколько было их, убитых, нечаянно, ни за что, просто ради смеха или довольствия? Сколько было среди них тех, кто отдал жизнь за другого, когда спасение было так близко? Сколько было среди них тех, кого Алиса любила? Каждый. Сколько из них уцелело? Ни одного. И все они, и все те, кто плавал в воде, но погиб в руках иных с суши, встали, чтобы спеть свою песнь.

   Ветер усиливался.

   И виновники многих из смертей были здесь, позади, совсем рядом. Они стояли, кто-то из них смеялся, кто-то боялся… Один из них высунулся из окна.

   Ветер с силой ударил, очередная вспышка молнии, и гром вырвал, разорвал, разбил почти все окна во дворце, лишь некоторые оставив целыми.

- Как может говорить о крови тот, чьи руки в крови? - вырвавшись из транса, спросила Алиса, обратив свой вопрос к Альгуномону.

- Мои руки чисты! - сказал тот, отходя от окна. Он был уверен, что волна воздуха не затронула его, не навредила, но очень скоро он понял, что вслед за ним, ровно по его шагам, разливаются по полу капли крови. - Мои руки…

   По локоть красные, ровно по локоть.

- Что ты такое? - его тон сменился. Он больше не смеялся.

   Алиса сделала шаг вперёд. Воздух обнял её, подгоняя. Впереди вечность, впереди невероятная сила, от которой трясёт сознание. Что же это?

   Позади остались голоса и крики, позади Король с Королевой, позади Луэ'эл…

   А впереди…

   Что впереди, там, где бушуют волны? Там, где толпа молится, глядя вдаль. Там, уже не за горизонтом, три корабля.

- Так было в тот день, когда я давала свою клятву! - песнь Принцессы Финорла эхом доносилась до Алисы. - Говори с ним! Он здесь! Он слышит! Величие Морей, Великий Дух!

   Но рядом никого не было. Волосы Алисы плавали в образовавшейся вокруг неё сфере из золотистых капель, свет от неё двигался вперёд, разрезая тьму. Но никого не было. Там, за балконом, никого не было.

О, юная Сирена, в свой путь ступившая,
Я вижу, слышу голос твой,
Но о чём, крича, молишь ты, вопрошая?
Откуда в голосе боль?

   Позади смерть, впереди жизнь. Или наоборот?

Куда зовёшь, в который год?
Я вижу среди тьмы твой свет,
Века все напролёт,
В тебе горит. Каков ответ?

   Каков ответ?

   Алиса не могла говорить, хотя на самом деле могла и говорила — кричала, пела, молила. Внутри себя она не чувствовала ничего, кроме волнения. Снаружи она выглядела уверенной. Что она могла попросить? Для себя? Для других? Справедливости? Но какой? И как просить о ней так, чтобы быть услышанной?

Я вижу знаков много… Ты
Среди космических вселенных,
Не один Бог, смерти цветы,
И сотни тысяч пленных…

   С кем она говорила сейчас? Как назывался этот кто-то в другой культуре? У каждого Бога есть не одно, а сразу несколько имён. Так ли это было важно сейчас?

Миллионы слёз, и никого наказанного.
С собой ты их несёшь,
Так много недосказанного…
Ты просишь, ты меня зовёшь?

   Кажется, ей был знаком этот голос. Голос Судьбы. Но Судьба — лишь наблюдатель. Или это не он? Другой? Но кто же?

   Алиса почувствовала, как её руки начинают неметь. Наконец-то она увидела, позднее всех, уже выбежавших на балкон — три корабля. Вокруг кораблей росли огромные волны.

- Будьте милостивы к ним! - кричала Ева-Ова. - Не дайте им погибнуть!

   Чувство сожаления развеялось одной картинкой — тысячи ещё нерождённых, но уже приговорённых к смерти. Нэрлоки ли? Финорла ли? Вандемарцы ли? Если те, кто убивает без чувства сожаления, просит о сочувствии, о помощи, о помиловании, нужно ли их слушать? Особенно когда их жертвы сотнями встают за спиной, утопая в песне, полной горя.

- Там мой сын! - голос Королевы дрожал.

- Если он не тронул золота, если руки его не коснулись и капли крови, - Луэ'эл холодна, как никогда. - То он будет жить. Если справедливость существует ещё на свете…

   Так чей же это был голос? Голос справедливости?

Убить?
Или спасти?
Чего же хочешь ты?

- Отпустите их, они невиновны!

Чего?
Среди той тьмы…

- За что вы так жестоки с нами?

Чего?
Скорей проси!

   Алиса боролась с голосом, захватившим её, потому что он говорил странные, непонятные для неё вещи. Она просила, мысленно, заполняя сознание лишь одной фразой, не сбиваясь, не отвлекаясь, и свет вокруг неё светил всё ярче, всё теплее…

   Огромная воронка, в которую сгинули корабли.

   Грохот грома, вспышки молний…

   И волны, волны, без конца и края растущие то тут, то там…

- Если он не тронул золота, если руки его не коснулись и капли крови…

- Почему вы так жестоки к нам? Как вы можете дать им утонуть?!

   Головная боль стихла. Море успокоилось. Солнце выглянуло из-за туч.

- За что!? За что!? ЗА ЧТО!?

   На успокоившейся морской глади не было и следа от бури, но и ни следа от кораблей.

   Алиса отошла от края балкона.

- Ты так долго боролась с ним, - Луэ'эл подошла к Алисе. - Так долго!

- Разве? Мне показалось, что это заняло мгновение…

- Часы борьбы всегда кажутся мгновением, когда она кончается. О чём же ты просила, сестра?

- Я просила…

   Стардаст задумалась, глядя в глаза сирены.

   Бледно-белые, они обретали цвет.

   Они снова начинали видеть.

- Я попросила чтобы те, кто виноват, но не обрёл своего наказания… Чтобы их жертвы были отомщены...

- Как благородно… И столько боли в тебе… Удивительно. А ответ на просьбу! Он был положителен к тебе… Значит, ты всё сделала правильно… И я вижу тебя. Впервые вижу тебя… Как ты прекрасна, девочка моя… Как много боли мы все вынесли…

   Королевские особы бежали вниз. Одна фигура на фоне моря, один уцелевший среди сотен других. Он плыл к берегу, маленькой точкой двигаясь к причалу.

- А я думала, что совсем потеряю веру в люд земной, - улыбнулась Луэ'эл. - Но нет. Посмотри-ка!

- Они растерзают его, - испуганно пробормотала Алиса.

- Не позволим. Мы уйдём отсюда. Прямо сейчас. И понесём его с собой…

   Сирена подняла руки к небу.

- Мы вернёмся домой или туда, где нас ждут. Мы морской волной обрушимся на них… Ох, как давно я не была дома! Я так давно…

   Её радость сменилась тоской и волнением.

- А что если…

   Она замолчала, опуская руки.

- Нам пора, - резко произнесла Луэ'эл, вновь подняв руки к небу.

   При всей её усталости и слабости она оставалась верна себе — холодная, расчётливая, строгая и мощная. Ведь именно такой и должна быть последняя из чистокровных сирен.