Мясо в сливочно-грибном соусе

На узкой вытянутой кухне было приоткрыто окно, и темная вечерняя улица жадно вдыхала в себя
шлейфы ее вкусных запахов. По мере приготовления мяса под грибным соусом они становились
все сильней и сильней, грозя даже не голодному организму перейти грань невыносимости. А вот
ночные духи, лишенные обеда и завтрака рабочей суетой города во время полугодового
Рамадана светлых весенне-летних месяцев, клубились вокруг источающей непередаваемые
ароматы форточки. По мере усиления власти ночи, они распахивали все новые и новые свои
глаза-окна, заискивающе заглядывали ими в око моей квартиры с противоположной стороны
проспекта. Неподвижность архитектуры держала их на короткой привязи к месту жительства
своих хозяев. Те, должно быть, тоже сейчас начнут что-то готовить или разогревать, разливать по
бокалам вина и пиво, но вероятность того, что кто-то из них догадается поделиться снедью и
напитком с невидимыми городскими жителями стремилась к нулю.
Краем глаза следя за происходящим за окном, я лопаткой перемешала луково-грибную зажарку
на одной сковороде, а на достаточно разогревшуюся к этому моменту вторую выложила таять
сливочное масло. Предстоял самый сложный и ответственный для меня этап – приготовление
самого соуса – потому что я впервые делала нечто подобное. Многие годы помешанная на
похудении и низкокалорийности, я смогла убедить себя, что любой продукт, включающий в свой
состав муку, попросту невкусен. Поэтому хлеба, подливок и пива в моем старом доме было не
найти. Но теперь я жила не одна, и моему родному человеку такая пища была вкусна и нужна. Это
заставляло меня внимательно следить за рецептурой, не позволять плохому настроению довести
меня до спешки, а апатии до невнимательности. Булькая раздражением на саму себя в такт
бульканью соуса, я комбайном размешивала образующиеся в сливках комочки. Венчика в этом
доме не нашлось, что побудило меня вписать еще один пункт в список вещей, которые
необходимо перевезти в новую квартиру из старой.
Наконец, мука разошлась, и пришло время объединить мясо, зажарку и сливочную заправку в
медленном танце тушения на тихом огне. Пока луково-мясные и молочно-грибные пары узнавали
друг друга в свободных отношениях, разгоряченные ароматными порошками приправ, из
раковины на меня жалобно глядела грязная посуда своими пятнами присохших остатков пищи.
Очень хотелось надменно плюнуть на них и оставить раскисать в мыльной воде и печали, но
быстро наведенный порядок на кухне после масштабной готовки – лучший усилитель вкуса для
любого сложного блюда.
Чистые тарелки, кастрюльки, чашки и сковородки благодарно расположились на сушилке как раз
вовремя, чтобы последний раз помешать варево, снять с огня и, наконец, попробовать его на вкус
при помощи свежевымытой ложки. Нежные шампиньоны соткали мягкое сливочное одеяло из
своего аромата, мясного сока и копченой паприки, расшив его узором из черного перца и лука.
Язык с наслаждением и облегчением укутался в этот нежный плед, давая своим вкусовым
сосочкам вдоволь наиграться с текстурой мягчайшей говядины. Орава красной малышки осталась
в восторге: блюдо удалось! А их родитель – головной мозг – вознаградил труженицу плиты в моем
лице порцией дофамина и серотонина. Что было очень кстати, ведь впереди ждала недоделанная
днем работа.
Родному человеку тоже понравилось это мясо в сливочно-грибном соусе. Огонь разочарования в
себе потух на конфорке моей души, эмоциональное бурление в казане сердца прекратилось,
оставив мне приятный на вкус, терпкий, чуть горький компот из усталости, удовлетворенности и
букетом легкой грусти. Недаром фраза из советского анекдота «а компот?!» стала крылатой:
прием пищи без него уже не тот.