По следам Алкмеона 1

     Часть первая

     ЗОЛОТО СКИФОВ               
               
         Шторм нарастал. Деревянные борта триеры едва выдерживали мощные удары могучих волн. От сильной качки трюм был уже на половину заполнен водой, и связанные по рукам и ногам амазонки с трудом цеплялись за шпангоуты, канаты, свисающие гроздья цепей, хватались за плавающие  бочки. С верхней палубы доносились отчаянные крики греков, пытающихся спасти свой корабль. Уже не только команда матросов, но и воины, кулинары, музыканты, даже охрана: все боролись с разбушевавшейся стихией. Одни вычерпывали воду, другие рубили канаты и срывали паруса, стараясь хоть как-то уменьшить качку и развернуться против волны.             
        Когда от чудовищного ветра на палубу рухнула вторая мачта, царица Агава окинула взглядом трюм, разорвала веревки, подняла руку. 
- Амазонки! Наши боги благоволят нам. Сейчас все греки на верхней палубе пытаются спасти свои гнилые шкуры. Они убили много наших сестер, а нас везут к себе в рабство, где всех ждет позор и унижения. Освобождайтесь от пут, вооружайтесь чем можете и идите за мной.
- За царицей! Агава, веди нас!
        Бой был скоротечным. Греки не ожидали нападения амазонок, к тому же они были сильно вымотаны спасением корабля, поэтому достойного сопротивления не оказали. Амазонки набрасывались на них как тигрицы, вырывали оружие, резали, кололи, сбрасывали за борт. Скоро от всей команды в живых почти никого не осталось. Последними добили флейтистов на корме.
      Когда все закончилось, стих и шторм, но волны все еще сильно раскачивали триеру, которая  каким-то чудом продолжала держаться на плаву. Ветер настойчиво относил ее к берегу, и через пару часов окованный бронзой ростр корабля прорезал мокрый песок неизвестной земли.
       Едва корабль остановился, из бочки, стоящей на нижней палубе, осторожно вылез мужчина в греческом хитоне. Оглядываясь по сторонам, он сделал шаг, другой, обошел переборку и замер. Прямо перед ним, с коротким дротиком в руках, стояла молодая амазонка.
- Аэлла, убей его!
      Царица Агава находилась чуть дальше, у самого борта. Аэлла размахнулась, но тут же выпустила дротик из рук и схватилась за глаза: мужчина бросил ей в лицо шарик из соли и пепла. Агава ринулась было к нему, но грек поднял дротик и пронзил ей бок. Затем, перелез через борт, спрыгнул на песок и побежал к кустам. Выше его головы просвистела сначала одна стрела, затем другая, совсем рядом с сандалией в землю воткнулось копье. Мужчина заскочил в кусты, остановился, оглянулся назад. 
- Хвала богам! Алкмеон снова на земле!

       Аэлла обследовала кусты, и, не обнаружив беглеца, вернулась к триере. Амазонки сходили на берег, перетаскивая с корабля все, что могло им пригодиться. Две молодых воспитанницы, Гарпа и Фоя несли раненую Агаву. Она была вся в крови и лежала без сознания. Лисиппа, наставница амазонок, отдавала приказы. Увидев Аэллу, подозвала ее к себе.
- Где ты ходишь? Царица тяжело ранена. Ты не видела, как это произошло?
- Не видела...
Аэлла отвернулась.
- Иди и помоги Гарпе и Фое нести носилки. Я еще с тобой поговорю.
Лисиппа развернулась и пошла к кораблю, а Аэлла так и осталась стоять, не сдвинувшись с места.
- Почему я соврала? Испугалась? Что теперь будет, когда Агава придет в себя...
Аэлла тяжело вздохнула и медленно поплелась вслед за удаляющимися воспитанницами.
     Лагерь разбили недалеко на поляне, возле небольшого ручья. Быстро установили шатры, разожгли костер, выставили охранение. Агаву перевязали, уложили на мягкую подстилку, обтерли лицо водой. Лисиппа каждый час меняла ей повязку на голове: у Агавы начался сильный  жар. К вечеру она открыла глаза.
- Слава богам, царица с нами!
Лисиппа позвала старших в шатер. Когда все собрались, Агаву приподняли на подушках, дали немного травяного отвара. Оглядев стоящих перед ней амазонок, царица заговорила.
- Слушайте мою последнюю волю! Ночью бог смерти Танатос увезет меня в своей колеснице в царство мертвых, а вы пойдете в степь искать новые земли. Лисиппа будет повелевать племенем, пока в канун шестнадцатилетия ее учениц не будет выбрана самая достойная из них.
        В шатре стояла гробовая тишина. Царица отдышалась, развернулась к Лисиппе.
- Пусть их приведут!
Через мгновенье Гарпа, Фоя и Аэлла  уже стояли перед Агавой. Царица, по очереди, каждой всмотрелась в глаза. Когда ее пронизывающий взгляд упал на Аэллу, та опустила голову, боясь даже даже пошевелиться.
- Хорошие воительницы!
Агава обмякла, повернулась к Лисиппе.
- Присмотри за ними! И пусть боги решат их судьбу.
 
         Алкмеон, слыша за спиной треск кустов, останавливаться не стал.  От грозных амазонок нужно было держаться подальше. Где он находился можно было только догадываться: корабль долго был во власти бури, и куда их занесло, знал, наверно, только один Посейдон. Прошагав с десяток стадий, Алкмеон поднялся на невысокий холм, перевел дух, осмотрел местность. Повсюду была великая степь. До самой линии горизонта зеленело море из ковыли, полыни и чертополоха. Пологие склоны  курганов пестрели пятнами разноцветных цветов, а в заросших дикой грушей буераках скрывались высохшие русла речушек и ручейков. И лишь со стороны заходящего солнца, из-за темнеющей дубовой рощи сизой струйкой поднимался вверх легкий дымок.
- Люди...
       Скоро  Алкмеон уже стоял в центре большого стана, окруженный со всех сторон вооруженными мужчинами. Все они, перебивая друг друга, громко говорили. Алкмеон прислушался к словам.
- Скифы... 
В это время из самого высокого шатра вышел статный, бородатый мужчина в сопровождении хорошо одетого молодого воина. Алкмеон шагнул ему навстречу, поклонился, прижал руки к груди.
      Агар, царь скифов, слушал рассказ Алкмеона и хмурился. Этот чужеземец назвался врачевателем из Греции и утверждал, что чудом спасся от своры  разбойников, недавно высадившихся на побережье. 
- Сколько их?
Царь прервал Алкмеона. Тот вздохнул.
- Достаточно, чтобы грабить и убивать.
- Орик!
Агар подозвал к себе сына.
- Иди и принеси мне их скальпы. Всех!

      Когда отряд Орика приблизился к берегу на полет стрелы, скифы остановились. Дальше продвигаться было опасно, за песчаными дюнами могли находится враги. Всадники спешились, отвели коней в заросли можжевельника, выслали вперед группу разведчиков. Орик нашел тень, огляделся по сторонам, открыл круглую флягу с водой. 
      Солнце уже зашло за горизонт, а разведчики все еще не возвращались. Орик знаком подозвал к себе рядного, снял с себя сапоги, шлем и пояс. Меч и копье положил тут же на песок. Взяв с собой только небольшой нож, пошел в обход, по воде. Выйдя из камыша, Орик остановился. Спиной к нему стоял чужой воин в кожаных доспехах. Орик, стараясь не шуметь, сделал шаг, другой, замахнулся ножом, но нанести удар не успел. Воин резко развернулся и с силой пнул его ногой в живот. Встать Орик уже не мог: острие дротика придавливало ему горло. Воин забрал у него нож, затем, отошел на шаг, снял с себя шлем. Перед Ориком предстала совсем еще юная амазонка.
       Аэлле не хотелось крови, поэтому она не стала убивать Орика. Тем более, мужчина никакого сопротивления не оказал. Узнав, что он предводитель тех самых скифских разведчиков, которые уже пол дня сидят у них в племени и с удовольствием беседуют с молодыми амазонками, отдала ему нож и рассказала, как пройти к стану.
     Когда Орик скрылся из вида, Аэлла вернулась на берег, окинула взглядом кусты.
- Ты здесь?
На звук ее голоса из зарослей вышла белая волчица. Аэлла отложила шлем, дротик, присела перед ней.
- Знаешь, никогда мне не было так плохо, как сейчас.
Волчица отряхнулась, навострила уши.
- Из-за меня погибла Агава. Я не смогла ее защитить, а она не выдала меня.
Волчица подняла голову, посмотрела Аэлле в глаза.
- Да, я соврала Лисиппе! Я не знаю, как так получилось...
Волчица встала, потянулась, направилась к зарослям. Аэлла последовала за ней.
- Ты уходишь? Почему ты не хочешь мне помочь? Был бы у меня отец...
Волчица давно уже скрылась, а Аэлла еще долго стояла на берегу и смотрела на тихую, прозрачную воду.


- Никаких завоевателей там нет!
 Орик сидел в шатре Агара, с аппетитом поедая дымящееся мясо.
- Небольшое племя амазонок, которые с утра до ночи насыпают могильный курган своей погибшей царице. Этот врачеватель Алкмеон что-то путает. 
Царь Агар внимательно слушал сына, наблюдая, за тем, как он ест.  Шум за порогом и конский топот прервали их разговор. Агар поднялся с подушек, вышел из шатра. Перед ним выстроился небольшой отряд. Это были его послы, только что вернувшиеся из Боспорского царства. Агар с весны ждал согласия на брак младшей дочери греческого царя со своим сыном, Ориком. Агар подозвал к себе старшего.
- Говори!
Скиф вместо ответа махнул рукой. Тотчас, к шатру поднесли толстое бревно,  поперек положили широкую доску.
- Что это?
Не понял Агар.
- Это ответ греков!
Послы стали складывать на конец доски свои щиты, мечи в ножнах, броню. Поверх снятых доспехов старший положил свой кинжал. Агар молча наблюдал за их действиями.
- Что должно лежать здесь?
Агар поставил ногу на другой конец доски.
- Золото. Ровно столько весит дочь греческого царя.
       Агар, убрал ногу, развернулся лицом к людям, махнул рукой. Один, за одним, скифы стали приносить и складывать на край доски все имеющееся в племени золото. Мужчины отстегивали инкрустированные ножны, срывали бляхи-накладки, тащили украшенные драгоценным металлом сосуды. Женщины снимали с себя диадемы, гребни, височные подвески. Последним Агар положил свою тяжелую пектораль. Но доска даже не шевельнулась. Агар обвел взглядом собравшихся скифов, вытащил свой кинжал, воткнул его в бревно. Увидев это, главный жрец вышел из толпы, поднял руки к небу.
- Обряд!
 В мгновенье ока весь стан пришел в движение.
- Обряд! Обряд!
Скифы, придерживая друг друга за руки, образовали широкий круг. Со всех сторон продолжали подходить воины, ремесленники, женщины с детьми, даже немощные старики. Из-за ближайшей повозки появился и Алкмеон. Увидев золото, он сделал шаг, другой и остановился, не в состоянии оторвать от него глаз.
        В это время скифы в центр круга завели коня, связали ему передние ноги, и, потянув сзади за веревку, повергли животное на землю. Затем, накинули ему на шею петлю, вставили палку и принялись его душить. Когда конь захрипел, главный жрец поднял руки к небу.
- О, мать богов, Табити! Услышь своих благодарных детей...
Алкмеон слушал завывания жреца, просившего богиню указать, где добыть  золото, а сам лихорадочно прикидывал, сколько можно выручить за все эти скифские погремушки.
- Талантов сто, а может, даже больше. Нет, много больше!
       Тем временем скифы разожгли костры, установили котлы для варки мяса, залили в них воду. Алкмеон увидел царя, прошел сквозь охрану, приблизился к Агару.
 - И что сказали нам боги?
Агар не ответил, глядя, как сдирают шкуру с коня. Алкмеон подождал немного, глубоко вздохнул.
- Понимаю. А, вот, наши боги никогда не молчат. Они всегда нам помогают.
Агар повернулся к Алкмеону, ткнул его пальцем в грудь.
- Пусть они говорят!
Тот час, по указанию Алкмеона, был разожжен огромный костер. Скифы выстроились вокруг, с интересом наблюдая за его действиями. Агар встал рядом, глянул на Алкмеона.
- Как называют твоего бога?
- Гефест, бог огня.  Он укажет, где взять золото.
Алкмеон вытащил из кармана черный шарик и бросил его в костер. Скифы притихли, взирая на представление. Пламя освещало их сосредоточенные лица. Было даже слышно как, сгорая, пищат и потрескивают ветки.
     Первым не выдержал Агар. Он схватил Алкмеона за хитон.
- Где?
В этот момент над костром взметнулся густой, черный дым. Морской бриз стал относить его в степь. Алкмеон вытянул руку.
- Хвала всемогущему Гефесту! Ваше золото там!
       Агар долго думать не стал. На краю степи, там где нес свои воды могучий Танаис, стояли бесчисленные стойбища сарматов. К утру все войско скифов уже покинуло стан. Осталась лишь личная охрана царя и Алкмеон, которого Агар назначил главным жрецом.

        Амазонки закончили насыпать курган к полудню. Он вышел не такой высокий, как подобает царице, но Лисиппа приказала всем собираться в путь. Приближалась осень, а племени еще предстоял опасный переход. Отдав прощальные почести Агаве, амазонки принялись готовить свое снаряжение.
- Ну, скажи, почему ты его не убила?
Фоя, поглядывая, как Аэлла правит острие своего дротика, складывала стрелы в изящный горит.
- Даже не знаю...
- Зато я знаю!
Гарпа придвинулась к Фое, поправила ей взлохмаченные волосы.
- Орик - сын царя, и хорош собой.
- Он на меня так посмотрел...
Фоя мечтательно улыбнулась.
- Он - мужчина, а значит враг!
Гарпа встала, вытянула из ножен короткий меч и одним взмахом срубила толстую ветку.
- Не все мужчины - враги.
Аэлла закончила шлифовку, глянула на Гарпу. Та спрятала меч, подсела к ней рядом.
- Например?
- Например, твой отец. Он что, тоже враг?
- У меня нет отца, и не было никогда!
- Так не бывает. У каждой из нас был отец, но мы об этом никогда не вспоминаем.
Аэлла развернулась по солнцу, вытянула перед собой дротик, сощурила глаза на острие. К стану со стороны холмов приближался вооруженный отряд.

- Амазонки, к бою!
Лисиппа первой встала у ручья с тяжелым копьем наперевес. Остальные амазонки торопливо выстраивались сзади, на ходу надевая шлемы, доставая  луки, обнажая мечи. Аэлла пробралась сквозь строй, заняла место рядом с наставницей. В этот момент приближающийся отряд остановился. Передний  седобородый всадник слез с коня, положил свое копье и меч на землю, показал амазонкам пустые руки. Остальные его воины сделали тоже. Лисиппа, увидев на груди у пожилого золотую пектораль, шагнула вперед и опустила свое копье вниз.
       Агар заговорил не сразу. Он не спеша прошелся по стану, осмотрел доспехи и оружие амазонок, повернулся к Лисиппе.
- Я - царь скифов на этой земле.
Лисиппа почтительно кивнула.
- И я пришел к вам с просьбой. Мой новый жрец меня подло обманул. Он подговорил двух охранников, похитил все золото и вместе с ними сбежал в степь. Я хочу его найти и вернуть свое золото.
- Вполне законное дело.
Лисиппа остановилась у потушенного костра. Агар тоже встал, хрустнул пальцами.
- Вы не поняли. Я хочу чтобы это сделали ваши воительницы.
- Неужели, у скифского царя не хватает своих воинов?
Лисиппа оглянулась на сопровождающих царя всадников. Агар ухмыльнулся, сжал кулаки.
- Все мое войско в походе, не считая охраны. Этот грек очень хитер, поэтому я прошу выслать за ним не только самых быстрых и неутомимых, но и самых сообразительных амазонок.
- Простите, царь, но наше племя уходит.
Лисиппа развела руками. Агар коротко усмехнулся, шагнул вперед, обвел взглядом горизонт.
- Вокруг на три восхода луны - все мои земли. Вы можете встать там, где захотите.
Лисиппа немного помедлила, повернулась, подала знак.

 - Да они еще дети!
Агар взялся за голову.
 Фоя, Гарпа и Аэлла стояли в ряд перед царем. Лисиппа нахмурилась.
- Это - лучшие! К тому же они будут очень стараться, потому, что одну из них должны выбрать царицей.
Агар еще раз осмотрел амазонок, глубоко вздохнул.
- Согласен. Но только он пойдет с ними!
Агар взял Орика за руку и подвел его к воспитанницам.

       Солнце распалилось не на шутку. Казалось, степь звенит от жары. Горький аромат ведьминой травы перемешивался с едким запахом лошадиного пота, туманил сознание,  морочил, изматывал, истощал силы. Алкмеон свесился с лошади, сорвал веточку зверобоя, принялся вдыхать, стараясь не отрывать взгляда от следовавших впереди него охранников. Оба тихо переговаривались, изредка поглядывая то на Алкмеона, то на вьюченную золотом лошадь. Когда один из них скрытно переложил кинжал из ножен в рукав, Алкмеон объявил привал. Место было подходящее: густо заросший кустами ежевики глубокий овраг, с журчащим ключом в самом низу. Скифы спешились, привязали коней, сняли доспехи. Алкмеон открыл флягу, набрал в нее воды, незаметно бросил внутрь маленький шарик. Сделав вид, что отхлебнул, передал ее воинам. Скифы напились, расчистили себе место, присели отдохнуть. Скоро они уснули.
- Ясу!
 Алкмеон забрался на коня, привязал к стремени повод вьючной лошади и двинулся в степь. Не проехав и шести стадий, он остановился. Дорога закончилась. Прямо перед ним, на вытоптанной площадке возвышалась изъеденная солнцем и ветрами каменная баба. От нее в разные стороны уходили несколько узких тропинок. Алкмеон спешился, воздал руки к небу.
- О, великий Гефест! Укажи мне путь, и я принесу во твое имя щедрые дары.
 Не успев закончить свои обещания, Алкмеон принялся вертеть головой во все стороны, стараясь не пропустить подсказки бога. Время шло, солнце продолжало нещадно палить, а вокруг так и ничего не происходило. Вконец изойдя потом, Алкмеон выругался, сплюнул на землю и влез на коня.
- Шлеп!
Откуда то сверху, на голову изваяния сел ворон. Алкмеон съежился и застыл. Ворон скосил на него сначала один глаз, затем другой, похлопал крыльями, и, поднявшись в воздух, полетел на закат. В ту же сторону уходила самая широкая из тропинок. Алкмеон натянул поводья.
- Хвала тебе, Гефест! Ты меня не забыл!


        Едва  амазонки выехали в степь, Фоя сняла свой шлем. Ее пышные золотистые волосы упали на плечи, рассыпались по спине, легли кольцами на загорелой груди. Гарпа хмуро покосилась на заглядевшегося на нее Орика, пришпорила коня, догнала следующую впереди отряда Аэллу.
- Ну, что там?
- Их трое.
Аэлла показала на дорогу.
- Вьючная лошадь сильно перегружена, у нее самые глубокие следы.
Гарпа кивнула, вернулась назад. Аэлла скосила взгляд в сторону: сквозь заросли, мелькал знакомый силуэт. Белая волчица шла вместе с ними. Аэлла за долгое время первый раз улыбнулась. Она была рада этому испытанию. Вина за смерть царицы и угрызения совести за вранье продолжали сильно ее угнетать. Она уже устала утаивать правду и решила, что после возвращения обязательно все расскажет амазонкам. Но до этого было еще очень далеко. Сначала предстояло найти беглецов и вернуть золото скифам.
     Между тем, день прошел быстро. Не смотря на жару, отряд проехал довольно большое расстояние. Растительности становилось все меньше, зато все больше на пути стали попадаться небольшие болотца и солончаки. На закате они решили сделать привал.
      Орик подобрал несколько сухих веток, поставил шалашиком, обложил их камнями. Амазонки переглядывались и, молча, наблюдали за ним. Когда Орик достал из перемета огниво, Аэлла взяла его за руку.
- Мы не будем разводить огонь.
- Почему?
- Это опасно. Здесь повсюду могут быть глаза.
- А что мы будем есть?
Орик развел руками.
- Я с тобой поделюсь.
Фоя протянула ему кусочек вяленого мяса и кругляш курта.
Орик покачал головой, вытянул из седла свой лук.
- Я видел здесь уток. У нас будет свежее мясо.
Он сделал несколько шагов к болоту, но стая сразу улетела. Следующая стая сделала тоже самое. Утки не подпускали его к себе на расстояние выстрела. Выпустив несколько стрел впустую, Орик вернулся, швырнул на землю свой лук, принялся жевать курт. Фоя улыбнулась, сняла с себя доспехи, и, взяв в руки лук, не целясь, выстрелила. Тотчас с огромной высоты на землю шлепнулась пробитая стрелой утка. Фоя подобрала ее, бросила перед Ориком. Тот перестал жевать, с восхищением глядя на Фою.
- Я знал, что амазонки меткие, но что они такие...
- Какие?
Фоя тряхнула волосами.
- Ветренные!
Гарпа отшвырнула утку ногой.
- Зря истребили. Она нам не понадобиться.
- Почему же?
Аэлла подняла птицу, осмотрела ее со всех сторон.
- Это широконоска.
- И что это меняет?
Гарпа встала между Фоей и Ориком. 
- Многое.
Аэлла усмехнулась, выбросила птицу в  камыш.
- Эти утки не пугливы, а значит, здесь были люди, и мы на верном пути.

        Сначала они почувствовали неприятный запах гниющих водорослей, и только, переехав дюны, увидели необъятное песчаное побережье.
С моря дул слабый ветерок, но прохлады он не приносил, наоборот, тело стало покрываться обильным, липким потом.
- Купаться!
Аэлла слезла с коня, побежала к воде.
- Стой!
Орик догнал ее, схватил за перевязь. Фоя и Гарпа тоже встали.
- Мертвый песок!
Орик показал пальцем вниз.
Аэлла присела. Песок был действительно необычным. Он весь был в темную полоску. Орик осторожно развернул лошадь.
- Старики говорят это гиблое место. Можно сильно заболеть. Лучше его обойти.
Проехав еще немного, они увидели покрытый мелкой ракушкой берег. Орик разделся, вошел в воду по грудь, стал плескаться, поднимая брызги.
- Хорошо!
Вдруг, лицо Орика исказилось: дно, вместе с ним стало проваливаться вниз.
 Фоя увидела, бросилась к нему на помощь, но ее ноги сразу увязли.
- Держись!
Аэлла подала Фое дротик и, потянув за него, помогла ей выйти на берег. Тем временем, Орик продолжал барахтаться, стараясь удержаться на плаву, но огромная тяжесть тянула его вниз, и он все глубже и глубже погружался в воду.
- Лови!
Гарпа сорвала с седла аркан, и, размахнувшись, бросила его Орику. Тот изловчился, поймал его, обмотал себя вокруг пояса. Амазонки схватились за веревку, и, зарываясь по колено в ракушки, вытащили Орика на берег.

- Ты спасла мне жизнь.
Орик присел рядом с Гарпой, взял ее за руку.
- Ну и что!
Гарпа высвободила руку и отодвинулась.
- Я благодарен тебе.
- Забудь...
- Такое не забывается...
- Верно!
Гарпа резко развернулась к Орику.
- Я тоже не могу забыть, как убивали мою мать. Четверо здоровенных мужчин набросились на нее, а я, маленькая девочка, стояла и смотрела, как они ее истязают. После этого я не считаю мужчин людьми. Все они - дикие и хищные звери.
- Поверь, это не так!
Аэлла наклонилась и обняла Гарпу.
- Не все мужчины одинаковы. Да и зверей нельзя сравнивать с людьми. Животное убивает только тогда, когда защищается или для того чтобы утолить голод.
Аэлла поднялась, и, глядя по сторонам, направилась к  дюнам.

- А она разбирается в животных.
Орик проводил Аэллу взглядом.
- Еще бы!
Фоя придвинулась к нему ближе.
- Старшие говорят, что ее мать даже понимала язык зверей и птиц.
- Ее мать?
- Да. Она была не настоящая амазонка. Много лун назад ее приняли в племя за то, что она умела хорошо врачевать. Заезжие купцы говорили, что раньше она жила в Греции, и ее учителем был известный алхимик и эскулап.
- Она промышляла охотой?
Орик положил руку Фое на колено. Та покраснела, замолчала, но тотчас продолжила.
- Сама она никогда не охотилась, но всегда сообщала амазонкам куда лучше идти за дичью.
- Где она теперь?
- Ее давно нет. Тогда был засушливый год. Дичи на прокорм не хватало, а ту, что еще оставалась забирали волки. Амазонки, желая с ними покончить, пришли к матери Аэллы, чтобы она показала, где скрывается волчья стая, но та отказала им наотрез. Она объяснила, что от этого станет еще хуже, и волки будут им мстить. Амазонки ее не послушали и устроили большую облаву. Убили много волков, но не всех. В следующую же ночь волки зарезали почти всех лошадей и унесли из стана девочку.
- А дальше?
- Дальше...
Фоя замолкла. От прикосновений Орика у нее по телу пробежала дрожь. Она с трудом подбирала слова.
- Во всем обвинили мать Аэллы. Сначала ее хотели убить, но слишком многих  амазонок она вылечила, поэтому ее просто  выгнали из племени, а Аэллу оставили на попечении Лисиппе, той самой амазонке, чью дочь забрали волки.
- Кто ее отец?
Орик хотел приобнять Фою, но она встала, отступила назад, покачала головой.
- Амазонки не знают своих отцов. Так заведено. Но мне кажется, что Аэлле что-то известно, и найти  отца - главная мечта ее жизни.

    На закате отряд остановился и замер. В небольшом овраге лежали два растерзанных воина. Аэлла слезла с лошади, осмотрела останки,  принялась обследовать кусты и траву вокруг. Орик подъехал ближе, подцепил копьем окровавленный шлем.
- Это охранники золота.
Аэлла обошла овраг, вернулась, залезла на коня.
- Никаких следов нет.
- Разве человек может сделать такое?
Гарпа сжала рукоятку меча. Аэлла развернулась, снова всмотрелась в тела.
- Вряд ли...
- Может, это шакалы?
Фоя погладила лошадь.
- Ни один зверь так не сможет.
- Тогда, кто?
- Не знаю...
Аэлла оглянулась назад. В чаконе стояла белая волчица. Она перебирала лапами.
- Врачевателю кто-то помогает. И это не человек, и не зверь, и он здесь, где-то рядом.
- Может, вернемся? Вот, куда мы пойдем?
Фоя подъехала поближе к Гарпе. Та выдохнула, вытянула свой меч.
- Мы останемся, устроим засаду и дадим бой.
Орик тяжело вздохнул.
 - Возвращаться нельзя, а останемся - погибнем.
Он глянул Аэлле в глаза.
- Что скажешь?
- Надо ехать.
- Куда?
Орик распростер руки.
- Туда? Или к тем деревьям? Может быть, на восход?
- На закат!
Аэлла дернула поводья и направила коня за убегающей в сторону солнца волчицей.

      День за днем, отряд продвигался вперед. Белая волчица неуклонно вела их на запад. Аэлла все время была впереди, но следов, оставленных беглецом, она по прежнему не находила, лишь изредка замечая то раздавленное перепелиное гнездо, то недавно обломленную ветку, то потравленную траву у ручья.
     Орик все время ехал рядом с Фоей. Казалось, что кроме нее его больше ничего не интересовало. Он срывал ей цветы, выбирал место на ночлег, помогал слезать с лошади. Фоя часто хохотала, глядя на его знаки внимания. Она не обращала внимания на Гарпу, которая ехала сзади и мрачнела день ото дня.
      В один из дней амазонки выехали на высокий, обрывистый берег. Перед ними открылось великолепное зрелище. Тихие волны накатывали на покрытый мелкой ракушкой плес. Сквозь прозрачную воду были видны плоские блюдца хвостатых скатов, колченогие крабы сновали между камней, а на песчаном дне среди водорослей бугрились рапаны.
- Ух, ты!
Амазонки замерли, не в состоянии оторвать своих глаз: на другом берегу, в легкой дымке, во весь обхват взгляда раскинулась неведомая земля. По бирюзовой глади, расправив свои паруса, скользили корабли и лодки, а за  изгибом бухты,  в лучах вечернего солнца, расправил свои плечи величественный город.
- Это - Пантикапей!
Орик придержал коня, снял с головы шлем.
- Приветствую тебя, Боспор киммерийский!

        Место для привала нашли не сразу. Аэлле не понравились пещеры на берегу с черными, зияющими  входами. Посовещавшись, решили развести костер на дюнах, по дальше от них.
- От огня не отходить!
Аэлла, с  приближением ночи, все больше с опаской оглядывалась на пещеры. Фоя достала свой лук, положила под левую руку.
- Ты думаешь, что-то будет?
- Может быть...
Аэлла увидела, как белая волчица обнажила клыки и припала к земле.
Орик поднял копье, сделал выпад в темноту.
- Что бы не случилось, мы всем дадим отпор.
Вдруг, совсем рядом послышался страшный рев, и в отблесках костра появилась львиная голова.
- Назад!
Амазонки вскачили с земли, схватили оружие, отпрянули к костру. Из мрака, переступая на козьих копытах, и, щелкая змеиным хвостом, появилось ужасное чудовище. 
- Химера!
Гарпа замахнулась мечом, но Химера вырвала его из ее рук и переломила попалам.
- Стойте! Оружие бесполезно!
Аэлла бросила на землю свой дротик.
- Химеру нельзя бояться. Наш страх питает ее.
- Что делать?
Орик осторожно положил свое копье.
- Говори!
- Что?
- Говори чего ты боишься больше всего!
Химера, шаг, за шагом, подступала все ближе. Ее хвост уже обвил ногу Орику.
- Я... я боюсь, что не стану царем.
- А ты, Фоя?
- Мне страшно остаться одной.
- Ты, Гарпа!
- У меня только один страх, потерять Фою!
      Химера, вдруг, притихла, убрала хвост, развернулась к Аэлле. Амазонка шагнула вперед, посмотрела ей прямо в глаза.
- Я не знаю, чего я боюсь, но уж точно не тебя!
В одно мгновенье Химера исчезла. Сразу растворилась и темнота. Амазонки переглянулись: на берегу мирно стояли две лошади. Одна из них была нагружена золотом. Алкмеон ходил у самой воды и собирал себе мидии на завтрак.

                ЧАСТЬ  ШЕСТАЯ.  ВОЗВРАЩЕНИЕ

     Без лишних слов Алкмеона связали, посадили на лошадь, определили ему место в центре отряда. Он не сопротивлялся, внимательно наблюдал за всеми, и, узнав амазонку, от которой убежал с корабля, как ни в чем не бывало ее поприветствовал. У Аэллы в миг все закипело внутри. Она такого не ожидала. Схватившись за рукоятку ножа, она долго сжимала его в руке, постепенно приходя в норму. Алкмеон не увидел этого, скорее, почувствовал по ее ненавидящему взгляду, и после этого случая старался больше с ней не разговаривать.
      Они возвращались. Впереди, определяя путь, ехала Аэлла. Гарпа и Фоя охраняли Алкмеона, а Орик замыкал отряд, ведя за собой навьюченную золотом лошадь. Привалы устраивали, когда заходило солнце. Разводили огонь, готовили себе еду, располагались на ночлег. Дежурили по очереди. Надо сказать, Алкмеон вел себя доброжелательно. Делал, что прикажут, ел, что дают, почти не говорил, все больше присматривался и слушал. В скором времени все стали к нему привыкать, развязали ему руки, и даже иногда перебрасывались словами.
- Держи, Гарпа, тебе сегодня ножка.
Фоя раздавала зажаренного на углях зайца.
- Орику - бочок, Аэлле - спинка, а это на, ему передай!
Фоя отрвала от зайца лопатку. Аэлла взяла ее, протянула Алкмеону, но лопатка выскользнула из ее рук и упала на землю.
- Ничего, ничего, я съем.
Алкмеон подобрал мясо, принялся счищать с него землю.
- Вот, возьми!
Аэлла протянула ему свой кусок. Алкмеон взял, оторвал половину, остальное  вернул.
- Спасибо. Жест, достойный царицы.
Амазонки притихли. Гарпа подкинула ветку в костер.
- Если меня выберут царицей, то я перво-наперво соберу все племя и заставлю выполнять наши законы.
- Какие?
Фоя прекратила жевать.
- Вы что забыли?
Гарпа поднялась с земли.
- Вспомните, как топили новорожденных мальчиков в бочке, как прижигали  правую грудь, чтоб не мешала стрелять, когда в племени объявляли амазонку взрослой.
- Когда, в шестнадцать?
- Как убьет!
- Это пережитки!
Фоя выбросила кость.
- Я сделаю все наоборот. Прежде всего, разрешу амазонкам иметь мужей. А, что, пусть мужчины тоже живут в племени, выполняют тяжелую работу, присматривают за детьми, любят... главное, чтоб всегда были под рукой.
Гарпа и Орик засмеялись.
- А ты, Аэлла?
- Пока не знаю...
Аэлла на миг замолчала.
- Я думаю, что амазонки должны знать своих отцов.

       День сменялся ночью, за рассветом следовал закат.  Короткой цепью, неустанно, отряд продвигался по бескрайней степи. Белая волчица больше не появлялась. Аэлла легко находила дорогу: они шли по своим же следам.
      Отдохнув у ручья, отряд выехал из-за холмов и остановился. В полуденном мареве перед ними возник город. Фоя подъехала к Аэлле.
- Мы заблудились?
- Ты тоже его видишь?
- Да, как тебя.
- И я тоже.
 Гарпа встала с ними рядом. Аэлла прищурила глаза.
- Это - мираж. Такое бывает от жары. Мать мне рассказывала об этом.
Фоя повела взглядом.
- Такой огромный, как Пантикапей.
Орик замотал головой.
- Нет, Пантикапей больше.
Алкмеон улыбнулся.
- В Греции есть города по крупнее.
- Какие?
Все разом обернулись к греку.
- Афины, Фивы, даже мой родной Коринф.
- Аэлла насторожилась.
- Вы из Коринфа?
 Алкмеон глубоко вздохнул.
- Да. Я много где побывал, но лучшего места никогда не видел.

      На привале Аэлле очень хотелось еще расспросить Алкмеона, но она отложила это на потом: Гарпа, глядя как Орик обнимает Фою, вдруг, ни с того ни с сего, принялась точить свой кинжал. Орик, тем временем, не обращая ни на кого внимания, продолжал любоваться амазонкой.
- Эта родинка тебе идет.
- И зачем нужны родинки?
Фоя, смеясь, убрала его руку.
- Кто его знает...
Орик пожал плечами, оглянулся  на Алкмеона. Тот улыбнулся, склонил голову на бок.
- Родинки - это события в жизни человека. Мелкие родинки - простые, незначительные случаи, крупные родинки - большие, важные. По ним можно определять судьбу.
- Вот, что она означает?
Фоя ткнула себя пальцем в шею.
- Замужество.
- Неужели?
Фоя захлопала в ладоши.
- А у меня?
Гарпа убрала волосы, открыла большую родинку на лбу.
- Власть!
Алкмеон поднял руку вверх.
Аэлла помедлила, оголила живот, показала две родинки у пупка. Алкмеон  замолчал. Гарпа и Фоя тоже притихли. Стало слышно как трещат цикады вокруг. Аэлла выдохнула, посмотрела греку в глаза.
- Чтобы там ни было, все равно скажите.
Алкмеон встал, и, не говоря ни слова, приподнял свой хитон. На его животе, у пупка были точно такие же родинки.

      Лето закончилось в одночасье. С моря налетел холодный ветер, поползли  тучи по небу, сыпанул мелкий противный дождь.  Костер на привалах ночью больше не тушили, дежурные поддерживали огонь до утра.
      Фоя проснулась от холода. Огонь потух. Гарпа и Аэлла спали, закутавшись с головой в свои накидки. Алкмеон дремал, прислонившись спиной к стволу старой акации. Фоя раздула угли, подкинула сухих веток, стала греть руки у огня.
- Ой!
Она здрогнула от прикосновенья.
- Тихо...
Орик потянул ее за руку, и Фоя, глянув по сторонам, нырнула к нему под накидку.
      Солнце уже взошло, а ничего еще сделано не было. Фоя оделась, осмотрелась вокруг. Нужно было разогреть мясо, набрать во фляги воды, напоить лошадей. Вдруг, она услышала шевеление сзади себя и обернулась. Алкмеон потягивался и разминал затекшую спину.
- Отпусти меня, Фоя. Я уеду, и меня больше не найдут.
- Зачем это мне?
Фоя отложила флягу.
- Ты же хочешь быть царицей?
- Ну и что.
- А может ли молодая амазонка стать царицей, если она спит с мужчиной?
Алкмеон развел руками.
- Если я уйду, об этом никто не узнает.
Фоя не ответила. Она сложила в глиняный сосуд мясо, закупорила фляги, уложила их в перемет. Напоив лошадей, подбросила веток в костер, присела к Алкмеону.
- Я к власти не стремлюсь. Царствовать - не  главное для меня. Любить - гораздо важнее. А, насчет отпустить, считайте, что я ничего не слышала.

      За болотами и солончаками пошла последняя четверть пути. Все предыдущие ночи Гарпа почти не спала: ее терзали мысли, что она скоро навсегда потеряет Фою. Ворочаясь с боку на бок, Гарпа вспомнила то счастливое время, когда они с Фоей подолгу оставались наедине, как она застегивала ей доспехи, расчесывала волосы, гладила ее грудь...
- С-сс...
Гарпа поднялась, замерла и прислушалась. Звук исходил откуда-то со стороны. Гарпа подожгла в костре длинную ветку, принялась светить по сторонам.
- Змея!
Степная гадюка заползла к Фое на накидку, и, свернувшись кольцом, тянула к ней свою голову. Гарпа, не отрывая взгляда от змеи, достала кинжал, сделала шаг вперед и застыла. В это время Фоя зашевелилась и стала переворачиваться. Гадюка дернулась, но укусить не успела: одним взмахом Гарпа отсекла ей голову.
      Раздавив змеиную голову и отбросив в кусты извивающийся хвост, Гарпа  поправила Фое волосы, поцеловала ее в лоб.
- Хороший выпад!
Алкмеон хлопнул в ладоши.
 Гарпа отпрянула назад, встала у костра.
- Правда Фоя красивая?
 Алкмеон ехидно улыбнулся.
- Мне тоже она нравится.
- Что Вам надо?
- Ничего особенного. Позволишь мне уехать, и я помогу тебе.
- Интересно, как?
Гарпа спрятала кинжал. Алкмеон залез в карман, достал маленький шарик, показал его Гарпе.
- Я дам тебе это.
- Зачем?
- Чтобы Фоя никогда не заглядывалась на мужчин.
Гарпа посмотрела на спящего Орика, затем на Фою, вздохнула, подошла к Алкмеону.
- Пусть, будет, как будет. Лишь бы ей было хорошо. А заговорите еще, свяжу руки!

     Они добыли кабана. Фоя подстрелила его точно в глаз. Орик отделил от туши заднюю ногу, сделал вертел, подготовил кострище.
- Сегодня симпосий?
Алкмеон с интересом наблюдал за приготовлениями.
- Сим-по-ни-си... тьфу!
Орик запнулся.
- Симпосий.   
Алкмеон улыбнулся.
- По гречески пир по какому-либо поводу.   
- Да, у нас праздник.
Орик достал огниво.
- Аэлле минуло шестнадцать. Теперь все наши амазонки - взрослые.
- А я подумал, вы уже к свадьбе готовитесь.
- К чьей?
- К твоей. Любимая дочь Боспорского царя, наверно, уже все глаза проглядела.
Алкмеон засмеялся. Орик сжал кулаки.
- Я люблю Фою.
- Сожалею, но выход у тебя один.
- Какой?
- Отпустить меня вместе с золотом. Пойми, не будет золота - не будет и свадьбы. А там, люби свою Фою столько, сколько хочешь.
Орик подошел к лошади, открыл кожаный перемет, вытащил из него золотую шейную гривну.
-  Я бы согласился.
- В чем же дело?
Алкмеон весь подался вперед.
- В золоте.
Орик бросил гривну обратно в мешок.
- Не будет золота, не будет ничего: Агар казнит меня, и даже не посмотрит, что я его родной сын. А за Боспор я больше не поеду. Мне и здесь хорошо.

       Все последние дни Аэлла замечала, что Алкмеон наблюдает за ней, стараясь делать это незаметно, исподтишка, иногда даже сквозь ресницы закрытых глаз. Она ловила его взгляды в пути, во время коротких остановок, на привалах, перед отходом ко сну. Дождавшись своего дежурства, Аэлла решила больше не откладывать и обо всем его расспросить.
      Едва все уснули, она подошла к греку, присела, всмотрелась к нему в лицо. Алкмеон, казалось ее ждал: он улыбнулся, открыл глаза и сел напротив Аэллы.
- Скоро конец пути?
- Да. Осталось совсем немного.
Аэлла теребила свои пальцы. Алкмеон взял ее за руку.
- Знаешь, о чем я сейчас думаю?
- О чем?
- Что скоро все закончится. Агар получит свое золото, Орик - Боспорскую невесту, а кто-то из вас станет царицей.
- А Вы?
- Меня казнят.
Алкмеон грустно улыбнулся.
- Агар таких вещей не прощает.
- Моя судьба тоже не ясна.
Аэлла вздохнула.
- Я хочу рассказать амазонкам о том случае на корабле. Что решит племя я не знаю, но мне точно не поздоровиться.
- А ты не говори.
Алкмеон прищурил глаза.
- Не могу! Я уже устала всем врать.
- Тебя могут убить.
- А вам-то что?
Аэлла резко отвернулась. Алкмеон протянул руку и мягко провел ей по волосам.
- Пойди ляг и отдохни. И не бойся, я никуда не сбегу.

- Скорее! Скорее!
Фоя металась вокруг Орика. Он сидел на земле, схватившись за ногу, а из разорванного сапога ручьем лилась кровь. Рядом лежал поранивший его острый камень.
- Сейчас!
 Аэлла бросилась к нему на помощь. Разрезав Орику сапог, она крепко зажала рану, но кровь все равно продолжала идти. Орик побледнел, поник, откинул голову назад.
- Отойди!
Алкмеон мягко оттолкнул Аэллу и сам подсел к Орику. Он промыл ногу водой, набрал в руку паутины, и, залепив ей рану, туго, крест-на крест, замотал всю ступню.
- А Вы умеете лечить!
Аэлла с восхищением наблюдала за греком. Тот вымыл руки, вытер их о свой хитон, поднял вверх палец.
- Лечит болезнь врач, но излечивает природа!
- Откуда Вы это знаете? Так говорила моя мать.
Аэлла схватила его за руку. Алкмеон повернулся, глянул ей в глаза.
- А что еще она говорила?
- Ну... что... всякая еда должна быть лекарством...
- А лекарство должно быть едой?
Алкмеон засмеялся. Аэлла оторопела, не в состоянии вымолвить ни слова. Алкмеон, вдруг стал серьезным, положил ей руку на плечо.
- Так когда то сказал своим ученикам Гиппократ. А их у него не перечесть!

     Скифский стан весь кипел от возбуждения. Агар долго осматривал  привезенное амазонками золото, затем, хлопнул по крупу лошадь, шагнул к связанному Алкмеону.
- Ты долго странствовал в степи. Но тебе предстоит еще одно, последнее путешествие.
Агар развернулся к охране.
- Привяжите его к жеребцу. И пусть вся степь станет ему могилой!
Скифы, тотчас, привели огромного коня, стали привязывать к нему Алкмеона. Когда все было готово, тот задвигал плечами, повернул голову к царю.
- А ты, Агар, либо невообразимо смел, либо настолько глуп, чтобы так запросто казнить грека!
- Не понял!
Агар подошел ближе.
- Я объясню.
Алкмеон прищурил глаза.
- Казнь без суда - это расправа. Когда об этом узнают, греческое войско обязательно заглянет в эти края, и тогда, поверь, скифов здесь совсем не останется.
- Ты мне угрожаешь?
Агар весь покраснел.
- Ни в коем случае.
Алкмеон заговорил тише.
В Греции существует публичный суд, дикастерий. Пусть люди сначала меня обвинят, ну, а потом объявляют суду приговор.
- Здесь я всем приговор!
Агар зашагал вдоль выстроившихся воинов, но, вдруг, остановился, развернулся к охране.
- Дикатерию быть, завтра, в полдень. А этого развязать и в клетку!

      Аэлла подождала, пока все разойдутся, и, озираясь по сторонам, пробралась к клетке. Алкмеон сидел, прислонившись спиной к толстым деревянным прутьям, отрывал небольшие куски от своего хитона и складывал их в карман. Увидев ее, он поднялся, улыбнулся, протянул к ней руки. Аэлла стояла, не двигаясь, пристально глядя ему в глаза.
- Я твоя дочь?
- По-видимому, да!
 Алкмеон кивнул. Аэлла опустила голову.
- Я столько раз представляла эту нашу встречу, но о такой даже не могла  вообразить.
- Так захотели боги.
- Но почему?
Алкмеон вздохнул.
- Люди делают ошибки, а потом расплачиваются за них.
Аэлла отвернулась.
- Завтра мне придется тебя обвинять.
- Я знаю.
- Но я не хочу!
Аэлла закрыла ладонями лицо.
- Тихо, тихо... ты же амазонка!
Алкмеон стал гладить ее по голове.
-  Поверь, я тоже даже представить себе не мог, что у меня будет такая дочь.
Аэлла подняла голову.
- Что я могу сделать для тебя?
- Сущий пустяк.
Алкмеон захрустел пальцами.
- Казнь состоится все равно. Я не хочу мучиться. Мне нужен яд.
- Но я не знаю, где его взять.
Аэлла развела руками. Алкмеон ухмыльнулся, глянул по сторонам, наклонился к ней ближе.
- Я тебе расскажу.

     Проще всего у нее вышло с углем: Аэлла набрала его из погасшего костра. Растерев его на плоском камне, она ссыпала черный порошок в небольшой полотняный мешочек. 
- Готово!
Она так увлеклась своим заданием, что даже забыла, что нашла отца,  что  завтра его собираются казнить, и что ей самой предстоит сознаться и держать ответ перед амазонками, которые будут решать ее судьбу.
      Отъехав в степь, Аэлла остановилась у небольшого ручья. Долго бродила по колено в холодной воде, осматривая перекаты и переворачивая камни, пока не наткнулась на россыпь белых, рыхлых кристаллов. От них исходил терпкий запах мочи.
- Оно!
     Солнце почти уже зашло, а желтых камней Аэлла так и не нашла. Когда наступил вечер, она уже совсем выбившись из сил. В отчаянии Аэлла опустилась на землю.
- Прости меня! Я не смогла, я не сумела, я - никудышная дочь! Я знаю, ты сейчас сидишь там один, в клетке и надеешься на меня, а я не могу ничего сделать, ни спасти, ни защитить, даже ни в силах облегчить твои муки. И никто не видит и не знает об этом, и некому мне помочь.
      Вдруг, не слышно ступая, из зарослей терна, к Аэлле вышла белая волчица.
- Ты вернулась!
Аэлла бросилась к ней навстречу. Волчица сделала возле нее круг и побежала вниз по ручью. Аэлла ринулась за ней. Возле заболоченного оврага, они остановились. На каменистых разломах желтели пористые, маслянистые натеки. Аэлла отбила кусок, поднесла к нему огонь. Когда пошел дым, зажала от зловонного запаха нос.
- Получилось!

    С самого утра в стане скифов, не умолкая, звучали тимпаны. Широким кругом возле царского шатра были разложены костры. Воины, ремесленники, приезжие гости, стояли, взирая на клетку с Алкмеоном. Амазонки подъехали последними.
    Когда из шатра появился Агар все сразу стихло. Царь глянул на амазонок, поднял свою плетку, ткнул ей Фою в грудь.
- Ты!
Фоя вздрогнула, вздохнула, развела руками.
- Мне нечего сказать.
 Агар нахмурился, шагнул к Гарпе.
- Ты!
Гарпа отвела плетку рукой, молча, покачала головой. Агар покраснел, остановился перед Аэллой.
- Ты тоже будешь молчать?
- Я скажу!
Аэлла повернулась лицом к амазонкам. Алкмеон насторожился, поднял голову.
- Я обвиняю себя, амазонку Аэллу, в смерти царицы Агавы и прошу вынести
мне любое наказание.
Амазонки тотчас зашумели. Послышались выкрики и проклятия. Лисиппа схватила Аэллу за руку.
- Ты что говоришь? Причем здесь Агава? Какое наказание?
Агар в бешенстве поднял плетку, но Орик вырвал ее, и, переломив пополам, отшвырнул в сторону.
- Хватит, отец! Дикатерий закончен. Обвинений больше не будет.
Агар, не в состоянии вымолвить слово, вдруг, сгорбился, опустил голову и побрел к шатру. В это время  дверь клетки открылась, и из нее вышел Алкмеон. Он вытащил из-за пазухи небольшой узелок и бросил его в костер.
- Ба-бах!
Раздался страшный взрыв. Сноп искр, дым, пламя взметнулись в воздух. Стоящие вокруг люди в ужасе рухнули на землю. Алкмеон швырнул еще один узелок: костер разметало по сторонам, запылали шатры, перевернулись повозки, сорвались и побежали кони. Алкмеон бросал еще и еще, и казалось,  сам Гефест вершит здесь свой огненный суд.
      Поймав очумевшую от страха лошадь, Алкмеон запрыгнул в седло, осмотрелся вокруг.
- Аэлла! 
Клубы черного дыма заволокли всю площадку, не позволяя ему что-либо разглядеть. Алкмеон пришпорил лошадь, пробился сквозь пламя, напряг глаза.
- Аэлла!
Из-за повозки выглянули два охранника с копьями. За ними появились и лучники. Алкмеон увернулся от выпущенной стрелы, глянул назад, и, перескочив на коне через повозку, унесся в степь.

                Э П И Л О Г.

- Ну и как тебе на новом месте?
Гарпа слезла с лошади, обняла поджидающую ее Фою.
- Сама не верю! Агар вчера передал Орику свою пектораль. Мой муж теперь царь!
Фоя вся светилась от счастья.
- Так ты тоже царица?
Гарпа встала, как вкопанная.
- Только скифская!
Амазонки снова обнялись. Фоя прищурила глаза.
- Не скучаешь?
- Времени нет.
Гарпа прошла вперед.
- Теперь все племя на мне. Готовимся к походу.
- Как Аэлла?
Гарпа замолчала, вздохнула, развела руками.
- Я отстояла ее, но удержать не смогла. И где она и куда сейчас идет я не знаю.
- Я знаю!
Фоя подняла голову, обвела взглядом горизонт.
- Куда?
- По следам Алкмеона.