Сказание об африканском селекционере

RLD

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Военный магистр (магистр милитум), т.е. главнокомандующий войсками, западной части Римской империи, разделенной в 395 г. благочестивым православным императором Феодосием I Великим на две части - Восточную и Западную - между его сыновьями (старший наследник, Аркадий, получил Восток, младшему наследнику, Гонорию, достался Запад), и регент Флавий Стилихон (происходивший из знатного рода германского племени вандалов, но насквозь романизированный), в конце IV в. спас Рим на Тибре - Ветхий, или Первый Рим (в отличие от Нового, или Второго Рима - Константинополя на Босфоре) - традиционно продолжавший считаться столицей античного мира - и Италию от голодной смерти.

Римская Италия с ее многолюдными городами, полными потомственных бездельников, желавших не зарабатывать себе трудом на хлеб, а получать бесплатную «аннону» (или, по-современному - «гуманитарную помощь» либо «велфэр»), всегда зависела от ввоза зерна. Долгое время зерно поступало в нее (в первую очередь – в Рим на Тибре) из Александрии, с Евксинского понта (как тогда называлось Черное море), но по мере усиления и все возрастающего отчуждения восточной части Римской империи от западной – во все большей степени из Северной Африки (Ливии).  Необычайно плодородной в те времена области, отличавшейся высоким уровнем развития сельского хозяйства еще со времен господства в ней пунов-карфагенян. В свое время главарь морских разбойников Секст Помпей, сын Помпея Великого, побежденного диктатором Гаем Юлием Цезарем, перехватывая шедшие в Италию транспорты с зерном, мог оказывать давление на внучатого племянника Цезаря, усыновленного им - императора Октавиана Августа. Ведь вечно голодная римская столичная чернь - «плебс урбана» -  быстренько разделался бы с принцепсом, не обеспечивающим его даровым хлебом. И вот теперь, при Гонории и Стилихоне, Ливия опять стала «ахиллесовой пятой»  западной части империи.

В Ливии же господствовал – именем «вечного Рима»! - служилый африканец Гильдон. Но этот африканец был не пуном, как, скажем, принцепс Луций Септимий Север (годы жизни: 146-211) - потомок Ганнибала (даже поставивший знаменитому карфагенскому полководцу - даром что тот был заклятым врагом римлян! - памятник в своем родном городе Лептисе Магне) и в то же время - весьма энергичный и толковый римский император (хотя и говоривший всю жизнь по-латыни с пунийским акцентом), восстановивший (в очередной раз) единство Римской «мировой» державы. Или отцы церкви Тертуллиан Карфагенский и Августин Иппонский. Нет, Гильдон был не таков. Источники именуют его маврусием, т.е. мавром. Следует заметить, что за двести пятьдесят лет до рождения пророка Мухаммеда маврами именовали не арабов (сарацин), а берберов. Римский «комит (наместник) Африки» Гидьдон был сыном царя Мавретании Нубеля, «союзника и друга римского народа». Этот титул римляне с давних пор присваивали зависимым от «Вечного Города» царькам, поставлявшим в римскую армию вспомогательные воинские контингенты. Например - царю галлов-атребатов Коммию, царю Пальмиры Оденату, царю Нумидии Югурте. Когда Югурта в свое время взбунтовался против Рима, его поймал и выдал римлянам другой «друг римского народа» - Бокх, царь Мавретании. Аналогичным образом поступил и Гильдон, когда его родной брат Фирм взбунтовался, объявив себя царем, «августом Африки», а затем даже «римским императором». Феодосий I Великий назначил Гильдона, предавшего брата, комитом Африки, передал ему имения убитого Фирма, власть над мавретанскими племенами и подчинил ему все римские войска, расквартированные в африканских провинциях. С тех пор Гильдон, своеобразный предтеча венецианского служилого мавра Отелло, жил в Карфагене, утопая в афро-азиатской царской роскоши. Не хуже, чем в свое время Гай Юлий Цезарь и Марк Антоний в другом африканском мегаполисе - Александрии Египетской. Однако новый комит Африки оказался неблагодарной свиньей. В период борьбы последнего воссоединителя Римской империи Феодосия I Великого с узурпатором Магном Максимом в 388 г., Гильдон исправно снабжал Максима африканским зерном. Во время войны того же Феодосия с другим узурпатором - Евгением (годы правления: 392-394), Гильдон совсем обнаглел. Он отказал императору в военной помощи, систематически задерживал перечисление ему налогов, а после смерти Феодосия Великого в 395 г. вообще прекратил поставки хлеба в Италию. В то время недовольные усилением «вертикали власти» провинции расползающейся по всем швам (несмотря на героические усилия энергичных правителей вроде Феодосия) многонациональной Римской «мировой» империи использовали в качестве «идеологического прикрытия» своего сепаратизма (или, точнее, «национал-сепаратизма»)  варианты христианского учения, объявленные имперским центром (в котором победило православие) «ересями». Гильдону и поддерживавшим его африканским магнатам  таким идеологическим прикрытием служила ересь донатистов  (донатистский епископ Тамyгада - современного Тимгада -  Оптат был одним из ближайших советников узурпатора). Пользуясь тем, что Риму было не до него, Гильдон конфисковал поместья, принадлежавшие императору и другим землевладельцам, жившим за пределами Африки. Частично присвоив их, частично же – раздав своим сторонникам. И вообще, подобно преданному им в свое время брату, Гильдон взял курс на отделение от западной части Римской «мировой» державы. Но из тактических соображений, стремясь придать своим сепаратистским действиям вид законности, Гильдон объявил Африку частью Восточной Римской империи. Надеясь, что подчинение августу Востока Аркадию (или, точнее, его кукловоду - приближенного к трону евнуху Евтропию) будет чисто формальным. И в то же время (на всякий случай) продолжая чеканить монету с изображением западного императора Гонория. Комит-сепаратист, конечно, понимал: «державник»  Стилихон – не злонамеренный скопец Евтропий, и под властью грозного вандала, стремящегося восстановить вертикаль власти, скоро прекратятся все его африканские безобразия. Поэтому Гильдон не выпускал транспортные суда с зерном из африканских гаваней, чтобы таким образом продолжать оказывать давление на Рим. Однако Стилихон обеспечил Первый Рим зерном из Галлии, доставленным по реке Родану (современной Роне). Что лишний раз доказывает: Стилихон был не только выдающимся полководцем и правителем, но и незаурядным хозяйственником. Эффективным менеджером, выражаясь современным языком. И, хотя конфликт с Гильдоном продолжался, Первый Рим был, на первое время, сыт, а закрома – полны зерна.

Десятилетие роскошной жизни в Карфагене сильнее сказалось на умственных способностях Гильдона, чем на мужестве, с которым он противостоял имперскому центру. Предаваясь на досуге животноводческим опытам, мятежный комит вознамерился вывести пятнистую породу людей. Под оглушительный грохот тамбуринов, в клубах благовонного дыма, Гильдон занимался скрещиванием самых красивых белых девушек и женщин, захваченных его пиратами, с атлетически сложенными черными и смуглыми африканцами, пойманными его охотниками. Поскольку потомство от скрещивания получалось красивым, но одноцветным, Гильдон изощрялся в изобретении все новых способов совокупления. Стремясь, во что бы то ни стало, добиться желаемого результата – производства пегого потомства. Если только это не было только предлогом и поводом придать смысл разыгрывавшейся перед его глазами непрерывной оргии. Ведь не исключено, что «селекционер-любитель», комит Африки Гильдон был просто-напросто вуайеристом. Но это так, к слову...

Несмотря на своевременный подвоз зерна в Ветхий Рим из Галлии, угроза голодной блокады «центра мира» не могла считаться ликвидированной, пока доступ к его главной, африканской, житнице был перекрыт узурпатором-донатистом. Римский сенат (формально, по инерции, продолжавший считаться на Западе главным источником власти), объявил Гильдона «врагом римского народа», а регент Флавий Стилихон в 398 г. направил в Африку войско, во главе которого поставил брата Гильдона, носившего не слишком-то типичное для «римлянина» имя Маскелдел, или Масцезел(ь). У Маскелдела были давние счеты с Гильдоном, приказавшим – на всякий случай! - убить его сыновей, своих родных племянников (и претендентов на престол). Масцезелу удалось сбежать в Италию. И теперь безутешный отец охотно взял на себя роль мстителя (как за «вечный» Рим, так и за себя).

В свое время Гильдон проявил себя храбрым воином на (западно)римской службе и заслужил звание комита не только благодаря знатности рода. Так что он был, в принципе, вполне способен помериться силами с италийским десантом (который, с учетом критической ситуации, сложившейся в трещавшей по всем швам империи, не мог быть очень многочисленным). Но, как уже говорилось выше, десятилетие распутной жизни и  всякого рода эксцессов Гильдона превосходящих «нормальную» меру римского разврата (правда, Тиберий, Калигула, Нерон и Гелиогабал ему, возможно, в этом и не уступали, но ведь они были языческими императорами, он же – христианским; с него и спрос другой!), помутили разум узурпатора. Причем в самый неподходящий для него момент. Накануне  неожиданной высадки на африканском побережье войск Маскелдела. Гильдон явно забыл, с кем ему придется иметь дело. Он однозначно недооценил пять тысяч испытанных бойцов противостоявших ему галлоримских легионов (при Юлии Цезаре, в I cтолетии до Р.Х., легион насчитывал около пяти тысяч воинов, в описываемое же время всеобщего оскудения и упадка - всего лишь тысячу с небольшим). Они шли на мятежного комита с полной уверенностью в том, что защищают правое дело, законного императора (а не такого же узурпатора, как Гильдон). Наконец-то они могли послужить родной империи! И то, что африканский селекционер-любитель (так и не преуспевший в выведении новой, пятнистой породы людей) вывел против них в поле в четыре, в пять, а то и в десять раз больше войск, не имело никакого значения.

Не чувствуя себя уверенно в урбанизированной части Африки – Зевгитане, с крупными городами Карфагеном, Утикой и Иппоном (и до того исподволь противившимися разрыву с имперским центром), Гильдон (от которого отпали подчиненные ему местные римские войска) отступил в ее сельскую часть - Бизацену. Для решающей битвы была выбрана местность под Аммедарою. Семьдесят тысяч оглушительно вопящих, полуголых, подбадривающих друг друга перед боем африканских ополченцев узурпатора ничуть не испугали наступавшую на них традиционным римским шагом «десантуру» Маскелдела. Мавры кинулись на римлян без щитов, обмотав левую руку свернутым бурнусом. Хотя таким способом  можно было одолеть разве что больного бешенством шакала или пустынного лиса-фенека, но уж никак не опытного в ратном искусстве римского легионера. Как только знаменосцу полоумного Гильдона отрубили руку, и знамя узурпатора упало на песок, исход битвы при Аммедаре был решен.  Мавретанцы побежали, кто куда, или  перешли на сторону Маскелдела.  и Гильдон вынужден был спасаться бегством в римскую колонию Табарку –  нумидийский город на границе с Зевгитаной.  откуда он пытался уплыть на восток. Но неблагоприятный ветер не позволил ему сделать это сразу, и местные жители захватили узурпатора в плен. Поняв, что у него нет выхода, Гильдон покончил с собой. Дети Маскелдела были отмщены, снабжение Рима на Тибре пунийским зерном – обеспечено, опыты по выведению пегой породы людей - прекращены (или, во всяком случае - приостановлены), а поседевший на военной римской службе доблестный вандальский ратоборец Флавий Стилихон мог по праву гордиться очередной победой.

Здесь конец и Господу нашему слава!