Давно тут сижу

Сижу на старом еврейском кладбище. На скамейке. Скамейки недавно выкрашенные и еще пахнут свежей краской.
Думу думаю.
Хорошо на кладбище сидеть.
Птички поют.

Дурашка какой-то круги по кромке заросшего стадиона нарезает в надежде похудеть. Тётки собак гуляют. Время мамок с колясками ещё не наступило.
И деваха вот  промчалась с  пышной попой. Тоже худеет.
Колени убивает.

Ночью женщины снились.  Все , до одной, с которыми хотел быть в жизни. Но хотелки не хватило.  Другие  были у меня, в прошлом.
Не хуже не лучше. Надежные. Любил их. Или люблю?
В голове небольшой туман образовался облачком.

Собак утром гуляют преимущественно мымры, лет 45-50 , чопорные. Одетые как немки из сороковых годов.
Дёргают и понукают своих с виду счасливых  зольбакенов.
Старушки-собачницы с района   или уже преставились, или давно выгуляли своих Чап, Эмм, и Гарольдов. И уже где-нить на небесных террасах пют второй кофий.

Хорошо сидеть на кладбище.
Утро. Дворник собирает из мусорок пустые бутылки и объедки.
Сегодня, вчера и каждый вечер! На каждой  скамейке работает бар. Возможна дискотека.
Заходите!
Мы будем очень рады...

Я сижу на скамейке , внизу кладбища, у никому ненужного стадиона.
Барышня, в воздушном сарафане выгуливает французского бульдожку. Сопатый красавчик.
Срывается с места и бежит ко мне  ластится , играет. Смотрит мне в глаза. Потрепал его за уши. Хороший мальчик!
Барышня кричит, Скай пойдем, что ты там нашел. Ведь никого нет!
Иди уже, мчись к своей хозяйке.

Мы то знаем , со Скаем, что я - есть.

Как хорошо жить.
Мимо проходят уже спешащие на работу озабоченные люди. Заспанные. Бодрые. Веселые. С сигаретой в зубах. Однозначно, счастливые.

Только я этого не вижу.
Давно.
Меня нет.
И не кладбище это , а просто сквер. Мемориальный.
На улице Сухой.
В Минске.

Давно сижу здесь.